Девять жизней одной Кошки. Продолжение (часть вторая)
Глава вторая. Новая жизнь.

…Как показывает опыт, я была права – мы выжили. С каждым днём наши заново обретённые братские отношения всё крепчали и крепчали. Он вступался за меня, я, в чём могла, помогала ему.
Шло время. Мы взрослели. Лекс стал шире в плечах, черты лица, раньше бывшие лишь по-детски смазливыми, стали на удивление красивыми и притягивали взгляд какой-то странной… благородностью, что ли. Я же в свои тринадцать оставалась девчонкой, отчаянно рыжей и веснушчатой, его любимой сёстрёнкой, его Ксанкой.
За те шесть лет, которые прошли, пролетели мимо в ежедневных заботах, цирк успел больше десяти раз поменять своё местонахождение, потому мысли о побеге не посещали нас с Лексом ни разу. По крайней мере, всерьёз – мы оказались куда приспособленней к жизни, чем наша мать.
Именно тогда и случилось то, чего я боялась больше всего – на меня обратил внимание штатный зазывала, Дойр, отвратный мужик в несколько раз старше меня, пьяница и хам.
Сначала это были простые поглаживания по плечу, затем более агрессивные намёки. Однажды я не выдержала и с размаху надела Дойру на голову огромный чан, наполненный кипятком. После этого Дойр меня не трогал… Ему вообще было не до этого – он умаливал Вариму дать ему целительную мазь против ожогов. Господина Антайра, или, как мы с Лексом заглазно его прозвали, Ондатры, тогда в палаточном городке не было – он уехал в город, улаживать какие-то дела, связанные с бумагами, потому у горемычного ухажёра было всего несколько дней, чтобы привести свою обожжённую физиономию в божеский вид.
Узнав о произошедшем, Лекс не разговаривал со мной несколько дней – злился на то, что я ему ничего не сказала. Ну не сказала, пожалела брата, каюсь. А что б он сделал? Набил бы морду лица Дойру? Так я сама справилась. И, вообще, у девушек должны быть свои секреты…
Прошло ещё полгода. Мне стукнуло четырнадцать. Окончился сезон, мы снялись с места и переехали в другую губернию. Наступило лето, дышащее зноем и пылью дорог. Новое место мне не понравилось совершенно – выжженная степь, лишь иногда кое-где встречались одинокие деревья, высушенные и несчастные. На одно из них меня и загнала «младшая труппа» - агрессивно настроенная молодёжь, на несколько лет старше меня.
…Я сидела, а, точнее, висела на верхушке дерева. Внизу улюлюкали мои преследователи, изредка кидаясь камнями (попасть они в меня всё равно не попадали, потому меня это не тревожило). Волновал меня другой вопрос – залезть я сумела легко, буквально с прыжка оседлав нижнюю ветку и за считанные секунды взбежав по её соседкам наверх. С обратным действием было сложнее. Я с некоторой опаской посматривала вниз, оценивая расстояние до земли. К сожалению, облюбованное мною деревце порядочно вымахало по сравнению с остальными, и от земли меня отделяло несколько метров свободного падения.
Ну и ладно, дождусь вечера, а там меня либо хватятся на кухне, либо сама, в конце концов, слезу. А пока… Я поудобнее устроилась на горизонтальной ветке и с любопытством посмотрела вниз. Там разворачивалась нешуточная драма – моим гонителям надоело ждать, пока я соизволю к ним спуститься, и они принялись играть в «города».
- Амийрен, - жеманно промурлыкала младшая из гимнасточек, Вассара.
- Ногра, - кивнула более уравновешенная и серьёзная Амири.
- А…А… - задумался Эрит, клоун. Он, ухлёстывающий за обеими красотками, не упускал случая построить глазки и мне (так, на всякий случай), за что бывал неоднократно бит Лексом. Потому на самообразование у юного Казановы времени не оставалось совершенно. – А…
- Айста, - не удержалась я. – Это же очевидно.
На меня тут же потрясённо уставились три пары глаз: голубые и светло-карие – удивлённые такой несусветной наглостью, и серо-зелёные, суженные от злости. Клоун поднял с земли камень, аккуратненько так прицелился… и лететь бы мне вниз, если бы не налетевший на пращника-самоучку Лекс. Брат сбил его с ног, нанёс несколько профессионально поставленных ударов в челюсть (я довольно часто влипала в переделки, за которые приходилось отвечать ему)… но остановить летящий камень было уже не в его силах. Я истошно взвизгнула и, почти получив камнем по носу, прокрутилась под веткой. Подтянулась на руках, забросила ноги, и вновь её оседлала. Внизу Лекс добивал Эрита, изредка бросая на меня тревожные взгляды.
Увидев, что я жива и даже (о, чудо!) невредима, брат ещё пару раз вмазал моему обидчику и, вытерев руки об его рубашку, подошёл к дереву. Я невольно залюбовалась им.
Да и неудивительно – любая девушка в возрасте от пяти до двадцати двух, а некоторые и позже, мечтает о таком принце – высокий, красивый, широкоплечий… И рубаха, из-за жары открытая на загоревшей груди, показывает настоящие мускулы. И при этом неглуп, даже наоборот, остроумен, галантен… Я гордилась Лексом, как только могла гордиться любимым братом. Любой его успех я воспринимала как собственный, любое переживание болью отдавалось в моей душе. Давно уже мы с ним поменялись ролями; в далёком прошлом остался тот мальчик, всхлипывавший за моей спиной. Ему на смену пришёл настоящий мужчина, защитник и помощник.
- Ну что, котёнок, загнали злые шавки? – Лекс прислонился к стволу спиной и поднял голову вверх. Я ответила ему тем же жестом, склонившись вниз.
- Загнали, ой, загнали… Ты ведь меня снимешь, правда?..
Видимо, в моём голосе было столько надежды, что Лекс засмеялся. Я усмехнулась краешком рта – замершие изумлёнными истуканчиками гимнастки при звуках его смеха блаженно заулыбались.
- Ну хорошо, - он отлепился от дерева и, повернувшись ко мне, подставил руки. – Прыгай.
Я уставилась на него. Честное слово, не будь заняты руки – ещё б и у виска покрутила бы.
- Сейчас, вот разбегусь!.. Куда прыгать-то, в ветки?!
- Не можешь прыгать – поворачивайся ко мне спиной и лезь вниз.
- Не могу, - заистерила я. – Я оступлюсь!
Брат мученически вздохнул.
- Хорошо… Я могу принести лестницу и…
- Ты не сможешь её приставить, и она будет шататься-а-а…
Он задумчиво осмотрел густое переплетение веток.
- Слушай, да как ты вообще туда залезла?!
Я пожала плечами.
- Понятия не имею. Ну Лекс, ну миленький, ну сними меня-а-а…
- Как?!
- Не знаю, - честно призналась я и вдохновенно продолжила: – И, вообще, я ведь слабая и хрупкая девушка, меня положено спасать и…
Лекс хмыкнул в кулак.
- Слабая и хрупкая, говоришь?
- Ну держись, братец, я уже ползу.
Я, подтёгиваемая злостью на одного белобрысого индивидуума (кстати, меня всегда удивляло, какими разномастными оказались мои братья и сёстры – Лекс и Мариза, погодки, блондины; Тайш и Айела, самые старшие в семье, - шатены разных оттенков, и я… рыжая), быстро спускалась вниз, когда какому-то идиоту вздумалось захлопать.
Я испуганно заозиралась и тут же потеряла точку опоры. Босая нога соскользнула, я бестолково полоснула ногтями по стволу (и чего я добивалась?!) и полетела вниз. К слову, на момент начала ускоренного спуска я не успела преодолеть и половины пути, а, значит, падать мне предстояло долго… и больно.
Я до сих пор не могу понять, как я сумела сгруппироваться. Факт остаётся фактом: я приземлилась на все четыре лапы… тьфу ты, конечности. Здорово отбила себе обе ладони и одну из коленок, но зато ничего не сломала. Когда я поднялась, перед глазами двоилось до того, что пришлось опереться о то самое дерево. Во рту обосновался стойкий привкус железа.
Секундой позже ко мне качнулся Лекс, бережно вытер струйку крови из прокушенной губы, прижал к себе. Я расплакалась, беззвучно всхлипывая. Почему-то было очень и очень страшно. Я подняла глаза на брата и увидела в его голубых глазах отражение своего страха. Он тоже знал, что если бы я не упала так удачно, то он, скорее всего, остался бы один. Я могла просто сломать шею.
И всё из-за этих дурацких аплодисментов!.. Я вырвалась из рук удивлённого Лекса и заоглядывалась по сторонам.
- Кто тот дебил, который меня так напугал?! А? Я спрашиваю: кто тот самоубийца, из-за которого я навернулась с дерева?..
- Гм… Прошу прощения, юная госпожа… - раздался чей-то глубокий, но мягкий баритон, и из-за ближнего шатра показался незнакомый худощавый силуэт. Я вздрогнула – это был господин Ондатра, как всегда спокойный и невозмутимый. Позже, вспоминая детство, я всегда удивлялась, что, независимо от моего возраста, Ондатра казался мне очень взрослым, авторитетным, что ли… Вот и тогда я вздрогнула, и захватала ртом воздух. - …Это я своими неосторожными аплодисментами спровоцировал ваше падение.
Лекс до боли сжал мою руку. Я лишь усмехнулась – чему быть, того не миновать, запорет в назидание, значит, так тому и быть.
По-видимому, господин Ондатра читал мысли, потому как очень быстро понял наши опасения.
- Поверьте, юная госпожа, вам абсолютно нечего опасаться. Я ведь не зверь, да и нечего мне на вас злиться, напротив, вы поразили меня своей ловкостью, а вот этот трюк с приземлением… Это было просто великолепно! Признайтесь честно, юная госпожа, где вы этому научились?
Я ещё не до конца поняла, что именно требуется от меня хозяину, потому стушевалась и, глядя в землю, прижалась поближе к Лексу. Тот выступил немножко вперёд и прикрыл меня собой. На что, оказавшийся очень зорким, хозяин лишь добродушно рассмеялся:
- Вы очень благородны, молодой человек, но, повторюсь, вам нечего опасаться, равно как и вашей спутнице – я не причиню ей зла. Я просто выражаю своё восхищение и хотел бы поинтересоваться её именем и фамилией.
Я не видела лица Лекса, скрытая за его широкими плечами, но по интонации поняла: он улыбается. Это была его знаменитая холодная улыбка, которая передавала собеседнику всё то презрение, что испытывал к нему Лекс.
И господин Ондатра тоже всё прекрасно понял.
- Юная госпожа, не хочу показаться назойливым, но вас не затруднило бы сообщить мне ваше имя? – хладнокровным голосом Ондатры можно было заправлять пряники – столько мёда в нём было.
- Её зовут Роксана, – ответил за меня Лекс, не отпуская моей руки. – И вы так и не сказали, что вы от нас хотите.
- Не от вас, - мягко поправил хозяин. – А то неё. И, кстати, молодой человек, мы не представлены…
- Мы и так знакомы, - я вышла из-за спины, с трудом выкрутив руку из железного захвата Лекса. Брат проводил меня тоскливым взглядом, полным боли. Прости, братишка, ты не можешь всю жизнь прятать меня к себе за спину, едва придёт беда. Рано или поздно, но мне придётся научиться отвечать за собственные поступки. – Я – ваша собственность, служанка, купленная вами на рынке несколько лет назад вместе с братом. И меня зовут Роксенна.
На лице Ондатры не отобразилось ничего, только тень удивления, мигом растворившаяся в жарком летнем зное.
- Что ж, это упрощает дело… - пробормотал он и тут же продолжил уже громче: - Милая Роксенна, я хочу предложить вам… - Лекс стиснул кулаки, и я кожей почувствовала его напряжение. - …стать ведущей артисткой в моём цирке. Гимнасткой.
- Но ведь состав уже установлен, - забывшись, возразила я. – Или кто-то уходит?..
- Уходит, - кивнул, подтверждая, Ондатра. – Джалиста. Она, к сожалению, уже, несколько… гм… потеряла форму, и… Вы согласны?
Я резко вздохнула. Мой мир, мир, тщательно выстроенный за эти шесть лет, мир жестокий и простой одновременно, где есть «мы» и «они», рушился на глазах. Надо было решать… И я решила.
- Да. Я согласна…
За спиной шумно выдохнул Лекс.
-… при условии, что мой брат также будет принимать участие в…представлениях.
Ондатра не задумался ни на миг – то ли я была ему чем-то очень ценна, то ли он просто не умел отступать.
- Хорошо. У нас как раз освободилось место зазывалы… или вот-вот освободится… - Я невольно пожалела беднягу Дойра. – А пока пройдёмте в мою скромную кибитку для подписания договора.
Он резко развернулся на каблуках и зашагал вперёд. Я последовала за ним.
…В жизни бывают моменты, когда эта самая жизнь вдруг встаёт на дыбы и норовит сбросить тебя… И лишь если ты успеешь вовремя подстроиться под настроение взбесившейся судьбы, ты сумеешь удержаться в седле. Это я к тому, что тогда я попыталась подстроиться под её настроение… и никто, пожалуй, не знает до конца, выиграла ли я от этого, или проиграла…
…Так началась моя третья жизнь, жизнь цирковой артистки Роксенны. За плечами остался и опыт прислужницы Ксанки, и голодная жизнь маленькой рыжеволосой девочки, улыбавшейся на прощание своим первым врагам. Тогда, на переломе жизней, со мной случилось и ещё кое-что, кое-что важное, позже повлиявшее на мою судьбу… Если, конечно, вы верите, что имя имеет решающую роль.
Мне дали прозвище – Котёнок. Отчасти из-за смешинок Лекса, отчасти – из-за необычайной ловкости и типично кошачьих повадок. Не спорю, цвет волос тоже сыграл свою роль – я была единственной рыжеволосой девушкой во всей округе и, сидя на дереве, очень напоминала жёлтую дворовую киску, спугнутую собаками…
Как бы то ни было, мне дали прозвище, которое позже стало именем, но… обо всём по порядку.
Глава третья. Жизненные обстоятельства.

Джалисту я знала довольно хорошо. Темноволосая и худенькая, хоть и приземистая, кареглазка, независимо от жизненных обстоятельств сияющая белоснежной улыбкой. Сейчас она несколько округлилась, но, как и прежде, при виде меня, идущей под руку с господином Ондатрой, приветливо улыбнулась. И, может мне показалось, но в уголках её глаз засела боль?..
- Вот, моя прелестная Джалиста… Это твоя преемница. Научи её всему, что знаешь. Всему, поняла?.. Мне нужна профессионалка, - он развернулся было к выходу из фургончика, но приостановился. – И платья ей свои отдашь… те, которые концертные, - пояснил он в ответ на её изумлённый взгляд. И ушёл, не прикрыв за собой дверь.
Джалиста подошла к двери, просунула в дужки засов. И, опять-таки, мне показалось, или молодая женщина сморгнула слёзы боли и обиды?..
Она повернулась ко мне. Наверное, всё-таки показалось, - решила я, глядя в идеально сухие тёмно-карие глаза, мастерски подведённые угольком. – С чего бы ей плакать? Ондатра сказал, она беременна… Как можно ребёночку, и не радоваться?
Варима и раньше рассказывала мне о том, что бывает и так, что женщина не хочет ребёнка; говорила, слушая завывание ветра за пределами шатра, что, хоть любовь это и обоюдное желание мужчины и женщины, но случается, что мужчина не хочет ждать от женщины этого согласия, и тогда он прибегает к насилию… пользуется тем, что женщина слабее его… а после такого, не то что рожать – жить не захочешь.
Я слушала, честно задавала вопросы, но особо в это не верила. Нет, иллюзий по поводу мужчин я не испытывала никаких – слишком крепка была память и о Дойре, и об отчиме. Я понимала с недетской чёткостью, что не все мужчины такие, как мой брат, что не каждый будет терпеливо ждать того, что можно взять силой, с разгону… И в такие моменты жалела о том, что я не колдунья, чтобы, если что, пустить в ход запасённое заранее волшебство.
Единственное, чего я для себя тогда ну никак не могла уяснить – так это то, как можно не радоваться своему ребёнку. Нет, конечно, я понимала, что существуют определённые обстоятельства, но не видела никакой связи между ними и появлением на свет крошечной копии тебя. Для меня, выросшей в тотальной нелюбви со стороны матери, такое отношение к будущему ребёнку было кощунством, преступлением по отношению к самой себе.
А потому я смотрела на Джалисту со смешанным чувством жалости, недоумения и крайнего отвращения.
И она это поняла.
- Что, осуждаешь? – я сперва не узнала в этом хриплом от частых слёз голосе прежнее бархатное сопрано гимнастки. – Правильно делаешь, Котёнок, я бы тоже осуждала такую как я.
- Джалиста… миленькая, что произошло?
Но женщина меня словно не слышала, повторяя, как заведённая:
- Таким как я, нет прощения…
- Джали, ну что, что с тобой?!
- Нет, и всё… Нет нам прощения, слышишь, нет…
Мне повезло, Джалисте, я думаю, тоже – на исходе второго часа к нам в повозку постучалась Варима. Я с радостью открыла ей и, передав с рук на руки Джалу, поспешно ретировалась.
Далеко я не ушла – из кибитки вскоре послышались стоны и всхлипы, бессвязное бормотание Джалы и властный, хоть и тихий говор Варимы. Подумав, я решила, что любопытство таки сгубит одну отдельно взятую кошку и, присев на ступеньки фургончика, навострила уши, изо всех сил притворяясь спящей. Искать меня некому - Лекс как раз на кухне, у него обед, Ондатра пребывает в полной уверенности, что мы с Джалой сейчас тихо-смирно меряем платья… Варима и сама занята, причём, судя по тому, что с Джалой – надолго.
Кстати, о Джале… Я прислонила голову к ржавым перильцам и прикрыла глаза, напряжённо вслушиваясь.
Вот в очередной раз вздохнула Варима… Вот Джала издала жуткий по тональности стон и принялась, кажется, и вовсе биться головой об стену…
Вот, наконец, начался, собственно, конструктивный диалог (как я у Ондатры насобачилась, а!). Зазвучал тихий уверенный голос Варимы:
- А теперь давай правду. Чьё дитё?
- А то ты не догадываешься!.. – до чего же жуткий и чужой голос нынче у Джалисты, до чего же в нём много яда и злости, прямо оторопь берёт! – От Лекса, конечно… от кого же ещё?!
Я подскочила на месте и ещё плотнее, уже не следя за маскировкой, влепилась в стенку фургона.
- Нет, я знала, Джали. Конечно, знала, – говор старухи сух и спокоен, как, впрочем, и всегда. – Но я надеялась, что у тебя хватит ума попросить у меня снадобье… Я бы дала, ты ведь знаешь, мне для вас ничего не жалко… вы мне как дети…
- А скоро будут ещё и как внуки, - криво усмехается Джалиста. – Что же ты сама, раз всё знала и предвидела, мне своего отвару не дала? Побоялась, что вылью?
- Дура ты, Джалиста, и всегда ею и была. А теперь отойди с дороги – я ухожу.
- Нет, постой… Погоди, не торопись, Варима… - в голосе Джалисты (в новом её голосе) прорезаются мольба, растерянность, страх. - …Ты ведь мне как мать, ты ведь знаешь… Я ведь сюда совсем ещё девчонкой попала… Мне и пятнадцати не было, как Котёнку…
- Ей четырнадцать, - холодно отвечает старуха, но уходить не торопится. – Весной исполнилось.
- Я тоже весенняя, - невесть чему радуется Джалиста. – Я прошу тебя… Выслушай, помоги, дай совет… Я ведь знаю, ты мудрая, ты помнишь ещё отца Лекса…
Я помотала головой, отчего пара прядей попала мне в глаза. Что за бред? Отец?! И Варима его знала? Нашего с Лексом отца?! Или… или у нас разные отцы?.. Ничего не понимаю!
Я вновь обратилась в слух.
- …Так как, ты поможешь мне?..
- Чем я могу тебе помочь, несчастная?.. – устало, до невозможности устало шепчет Варима. – Ты свой выбор уже сделала.
- Варима, - жарко шепчет Джала. – Варима… Я ведь знаю, ты не просто знахарка… Ты ведьма, верно? Настоящая колдунья, из тех, что у мастеров учились…
Я невольно покосилась на стенку фургона. Та ответила мне молчанием. Эх, ладно, всё равно вся маскировка к чертям собачьим…
- …Я не знаю, Джалиста, с чего ты взяла подобную чушь, но можешь не распыляться особо – мне пора, я твои бредни выслушивать не хочу.
- Варима… - стонет Джалиста. – Варима… мама… ты единственная, кого я так звала… Неужели ты бросила бы свою дочь?..
Старуха на миг приостанавливается.
- Дочь бы не бросила… А вот тебя – легко. И, кстати, будешь шарить по моим вещам, я тебе такой отвар сварю, что до конца жизни от собственного отражения шарахаться будешь. Ясно тебе?..
Ответом был полувсхлип-полустон.
Дверь дёрнулась – видимо, Варима как раз отодвигала тяжёлый засов.
Я хотела было юркнуть под фургон, но тут старуха остановилась и сказала Джалисте:
- И знай: отвар синельника с алкоголем приведёт к смерти. И плода, и твоей, так что ставить опыты не советую.
Потеряв время на последнюю фразу Варимы, я не успела сбежать и, когда её высокая худощавая фигура выросла рядом со мной, заметалась по приступку, не зная, куда девать горящие краской стыда щёки.
- Идём, - сухо сказала она, даже не глядя на меня. – Ей уже не помочь.
Мы дошли до кибитки Варимы быстро – старая знахарка неслась так, что я за ней едва поспевала. Вот, конечно, диво – и откуда в ней столько энергии берётся? Может, и вправду, ведьма?..
- Ты всё слышала? – уже за пологом шатра спросила она.
Мне нестерпимо захотелось прижать уши к голове, но они такую функцию, увы, не выполняли, потому пришлось ограничиться робким: «да…».
- Вот и отлично. Не придётся лишний раз повторять для особо развитых… Ишь ты, чего удумала… синельником травиться! А как потом рожать, нет, не будем?.. Дура…
- Варима… А, Варима… Я тут не всё поняла…
Варима вздрогнула и посмотрела на меня.
- Что, Ксана? Что не поняла?
Я смутилась.
- Ну… Когда Джала говорила об отце ребёнка… она сказала, что это… Лекс… Это так?
- Ну так. И что? – всё ещё не понимая сути моего беспокойства, переспросила Варима. – Тебе-то что с этого?
Я уже не слушала её, упорно глядя вниз, на сухую, покрытую трещинами, землю. Брат, называется! У него, значит, девушка есть, причём на несколько лет старше его самого… а мне ни слова!.. Он с ней, видите ли… того-этого, а мне даже не намекнул, зараза такая белобрысая… Ну и ладно. Вот побудет папой-одиночкой (насколько я поняла, Джала не очень-то рада скорому появлению малыша), и будет знать!..
- Эй, Ксана!.. Фэйри, очнись!
Я вздрогнула и уставилась на ведьму. Хотя нет, это же, кажется, пока под вопросом…
- Да ведьма я, ведьма, - досадливо отмахнулась Варима, будто прочитав мои мысли. Хотя… почему будто?.. – Самая, что ни на есть всамделишная. Всамделишней меня только небо и зарплата, уяснила? Отвечаю по порядку: тебе я всё это рассказываю, потому что у тебя тоже есть дар. Не могу сказать, что сильный, но на малый круг должно хватить… Максимум дорастёшь до пятого уровня, а всего их девять, согласись, почётная серединка – это уже немало.
Она налила из бутылки какой-то жидкости, принюхалась и протянула мне.
- Держи. Это за твоё приобщение к миру магии и волшебства.
Я смотрела на Вариму круглыми глазами. Меня не покидало навязчивое ощущение, что она сейчас встанет и, сказав: «розыгрыш», выдворит меня из кибитки.
Но ожидаемого не последовало – напротив, старая ведьма проницательно сощурилась и продолжила, лихо опустошив свой стаканчик.
- Ты пей, пей… Не подумай, я тебя не спаиваю, просто бывают дни, когда надо выпить, а бывают, когда это жизненно необходимо. А пить одной, знаешь ли… Не приучена. Кроме того, мне нужна твоя помощь. Сама я не справлюсь – эта идиотка затягивает петлю на себе всё туже и туже, а мне некогда и с ней возиться, и ребёнка вытаскивать… В общем, придётся мне всё-таки тебя учить.
Я радостно улыбнулась.
- Не радуйся ты так, - хмуро ответила ведьма. – Знаешь, как твоя радость мне по нервам бьёт? В несколько раз хуже, чем вопли Джалы. Нормальные колдуньи друг от друга блокируются… но ты же у нас ненормальная… тьфу ты, необученная, так что… по идее, тебе можно… Хорошо, радуйся, - и по-королевски махнула ручкой. К слову, без малейшего следа пигментных пятен.
- Варима, скажи честно: ты надо мной шутишь?
С минуту ведьма думала, внимательно изучая меня. Затем сказала:
- Ты знаешь, рада бы… Да вот только… нет, не шучу. Ты действительно обладаешь кое-какими способностями… Правда, есть в тебе что-то странное, какая-то надломленность… Словно ты и не ты как будто… Честно тебе скажу… ни разу таких, как ты, не встречала.
Ведьма потерянно покачала головой.
Я внезапно заметила, что за время разговора со мной Варима словно становится моложе: меняется речь, прежде сухая и спокойная; появился блеск в глазах… А абсолютно чистые и гладкие руки вообще ввергли меня в пучину сомнений. В тот вечер я впервые задумалась о том, сколько Вариме лет.
На меня вообще слишком многое навалилось за один день. Вначале эта авантюра с деревом, затем предложение Ондатры… ссора с Лексом, решительно не понимавшим, зачем мне новые хлопоты… истерика Джалы… теперь вот это… Да и Лекс хорош, натворил дел – и в кусты!.. Родной сестре не сказал! Хотя… это ещё не факт, что родной…
- Варима, а Варима…
- Что? – очнулась от своих размышлений ведьма, наливая себе ещё один стаканчик. – Ты что-то хочешь узнать?
- Да… А вот Лекс, он…
- Ну что Лекс?! – вскипела женщина. Назвать её старухой у меня теперь просто не поворачивался язык. – Что тебе до него?
- Но как же? – опешила я. – Лекс, он же…
- Что Лекс, ну, что? – спросила колдунья, с горя опрокидывая ещё одну стопку. – Ну загулял господин Антайр, с кем не бывает?.. А что, молодой мужик ещё, в самом соку… Или как там говорится… - Ведьма явно не привыкла к такому количеству спиртного, а потому очень быстро пьянела. Или притворялась… кто нас, ведьм, знает?..
- Стоп, стоп, погоди… Ты хочешь сказать…
- …Что Лексом зовут не только твоего брата. Нашла, конечно, редкое имя… Лет тридцать назад так каждого второго звали. Лекс… Лекс… У меня скоро на этих лексов аллергия будет…
Я уже не слушала болтовню подвыпившей ведьмы. У меня в груди разливалось странное тепло, греющее изнутри. Почему-то мне было очень приятно, что ребёнок Джалы не от моего брата, что между нами всё ещё нет секретов. Душу, конечно, грело ещё и то, что я теперь стану ведьмой. Надо будет Лексу рассказать…
- Ладно… - хлопнула по столу рукой Варима, вставая. – Праздник праздником, конечно, но отметить мы ещё успеем… А вот Джали спасти…
- Варима, а Варима… - позвала я, глядя на суровую ведьму снизу вверх. – А это правда, что она хочет… избавиться от ребёнка?..
Варима резко развернулась ко мне и пристально сощурилась. Я сжалась в кресле – я ещё никогда не видела ведьму такой взбешённой. Она наклонилась ко мне и сказала тихо.
- Запомни, дочка, когда ты решаешься на подобное, ты убиваешь… Убиваешь собственное будущее… Свою частицу, живую, дышащую… Это страшно, дочка, и… и не приведи тебя Хегг совершить когда-нибудь такое самой. Пойми, не для всех женщин это проходит бесследно. Точнее, оно не проходит бесследно ни для кого, но для некоторых дур вроде нашей Джалы это будет смертью. Особенно если она всё же решится сделать это сама.
- Но почему ты не хочешь ей помочь? Если она уже твёрдо решила? – я решительно не понимала причину упрямства Варимы.
Ведьма отшатнулась от меня, как от змеи.
- Ты спрашиваешь?! Что ж… Может, я и ошиблась насчёт тебя… Старею, старею…
Она тяжело опустилась в кресло.
- Пойми, Ксана… За всё надо платить. Если я помогу Джале, я расплачусь за это годами собственной жизни, здоровьем и… ещё кое-чем. Но и не помочь я тоже не могу… И тогда приходится выбирать, на что мне потратить часть собственной жизни, что сделать: извлечь из неё ребёнка, чтобы она могла и дальше летать под куполом и крутить шашни с Антайром… или просто ускорить роды и спасти одного из них… А с твоей помощью, может, и двоих сразу… В любом случае, ты должна мне помочь… И лишь тогда я буду тебя учить.
***
К слову, научить меня чему-либо действительно стоящему, Варима не успела – она умерла спустя два месяца после рождения Айешты, и я лично подносила дрова в её костёр.
***
Я пришла в наш с Лексом новый, личный, шатёр уже поздно ночью. Лекс не спал – я почувствовала это сразу, едва вошла, и мимолётно удивилась, как я раньше не замечала за собой подобного – но умело притворялся.
Я сделала вид, что поверила; прошла мимо его кровати (настоящей кровати, представляете!) и, быстро расшнуровав корсет, юркнула под одеяло.
С минуту Лекс терпеливо ждал, пока я его позову. Затем не выдержал и, перевернувшись на спину, уставился вверх.
- Ну как? – как можно более безразлично спросил он, уже понимая, что выдал себя. – Как тебе платья?
- Изумительно, - пробормотала я, зарываясь поглубже. – А у тебя как прошёл день?
- Ну… За исключением пары новых проблем и одной старой – неплохо.
Я повернулась к нему, оперлась на локоть.
- Старой?
- Да, - проказливо улыбнулся брат. – Одной давней рыжей и веснушчатой проблемы.
Я хотела кинуть в него подушкой, но в последний момент передумала и положила её под голову.
- А если честно… Ты всё ещё сердишься на меня?
- Я? На тебя? – искренне удивился Лекс, но быстро спохватился. – Хм… Даже и не знаю… Естественно, сержусь. Могла бы и с братом посоветоваться!..
- Интересно, когда? – скептически изогнула бровь я. – Пойми, это шанс!.. Шанс для нас обоих. Я смогу стать гимнасткой, ты будешь зазывалой. Мы заработаем денег и уедем отсюда, из цирка, в столицу. А там, говорят, так красиво… И улицы мощёные…
Я мечтательно вздохнула. Лекс лишь хмыкнул.
- Ну приедем мы в столицу… И что дальше, Ксан? Что будем дальше с тобой делать? Ну я-то ладно, для здорового парня всегда работа найдётся… а ты? Я не смогу прокормить нас один.
- Замуж выйду, - безапелляционно возразила я. – Рожу детей, и…
- И я буду тащить на себе уже четверых, - резонно возразил Лекс. – Нет, сестрёнка, так не пойдёт.
Я гневно от него отвернулась. Не верит? Ну и пусть, уж я-то знаю, что не пропаду, и его за собой вытащу…
Лекс понял моё молчание по-своему, встал с кровати, присел рядом с моей, мягко развернул к себе.
- Котёнок, ну ты подумай просто… - его пальцы задумчиво перебирали мои волосы. – Ну уедем мы отсюда, и?.. Смысл? Поверь, я тоже не хочу до конца своих дней жить здесь, но… Просто я считаю, что нам надо немного подождать… Ксанка…
Он зарылся лицом в мои волосы.
Я повернулась, обняла его.
- Да, Лекс… ты, пожалуй, прав. Подождём.
Мы заснули рядом. Как в старое доброе время…
Моё первое выступление состоялось спустя месяц. От него остались самые суматошные воспоминания – первое платье, тёмно-зелёное, под цвет глаз… Первые трюки, первые аплодисменты… Именно тогда я полюбила публику, раз и навсегда. Полюбила её азарт, её рёв, её восторг. Я поглощала энергию толпы, она питала меня, и, позже, едва я выходила на публику, я вспоминала тот день, когда впервые вышла на поклон.
У Лекса тоже всё получилось. Стоило ему улыбнуться – и вся женская половина публики хором подносила к лицу платочки, дабы скрыть от своих решительно настроенных спутников слёзы умиления и блаженную улыбку.
Нам стали платить. Немного, меньше чем Джале и Дойру, но достаточно, чтобы окончательно забыть о прежней жизни.
О том, кем мы с Лексом были раньше, не принято было особо распространяться – мы потихоньку становились, несмотря на свою вопиющую молодость, уважаемыми людьми. Ещё бы! Ведущая гимнастка и зазывала! Объясню, пожалуй, что в цирке жизнь любого артиста зависела от трёх людей: господина Антайра (Ондатрой называть работодателя было как-то уже и неловко), Варимы (с ней попробуй не согласуй!) и зазывалы. Именно он, ведущий всего представления, распределяет роли артистов, расставляет в наиболее выгодном порядке их номера и всё такое прочее. Ну и, конечно, заведует всей выручкой. К чести Лекса, он не ложил себе в карман ровным счётом ничего, за что пользовался особым расположением Антайра.
И вновь время неслось мимо в стремительном беге. Казалось бы, не успели мы войти в новые роли, как это уже стало привычкой. Правду, пожалуй, говорят, что человек привыкает быстрее к хорошему, чем к плохому. Мы тоже привыкли: носить добротную одежду, спать на несколько часов дольше, есть только то, что хотим… Это было чертовски приятно, признаюсь. И, я полагаю, что тогда была действительно счастлива…
Зимой Джале пришло время рожать. Все эти месяцы я изо всех сил упрашивала Антайра не выгонять её на улицу, грозилась, что уйду из цирка, если он не пожалеет мою предшественницу… и ни слова о том, кто отец ребёнка. Ведьмы умеют хранить секреты, как свои, так и чужие.
Роды принимала Варима. Меня она внутрь не пустила, да я не особо и рвалась. Мне хватало того, что я слышала.
Так что пока ведьма пыталась спасти малыша (несмотря на все наши заговоры и усилия, Джалиста всё же наглоталась синельника, но срок был уже слишком велик, чтобы отвар нанёс ощутимый вред), я бодренькой трусцой наматывала круги вокруг шатра, изредка вздрагивая при особо душераздирающем вопле роженицы.
В какой-то момент всё стихло и я, по сигналу Варимы, рванулась внутрь, в тепло.
В шатре сладко и незнакомо пахло кровью. Кровью, напитавшимся ею теплом и чем-то ещё… неуловимым… смертью. Джалиста умерла. Отвар синельника сделал своё чёрное дело, ослабив её до предела. Чудо уже то, как она вообще родила… - подумала я и попятилась.
Варима на мои метания не обращала ровным счётом никакого внимания. Она пристально смотрела на младенца, щупленького, подозрительно сморщенного… И по-прежнему не издававшего никаких звуков. Я закрыла глаза Джале. Приблизилась к ведьме.
- Он…
- Нет. Живой. Просто очень слабенький. Сейчас… Дай мне немножко времени… Выйди, фэйри… Мне надо сосредоточиться.
Я послушно шагнула на мороз. На глазах застыли слёзы жалости. Мне было очень… обидно как-то за Джалу… Жаль её малыша, жаль её саму. Я знала достоверно, что за все те месяцы, которые Джала носила ребёнка, Антайр ни разу не пришёл её навестить. Все те разговоры, которые я, бывало, сводила к ней, заканчивались бездушным: «как только прелестная Джалиста родит, придёт ей срок искать новое жильё». Такое отношение отца удивляло меня, пожалуй, даже больше, чем отношение матери. Потому мне было до слёз жалко маленького мальчика, который при живых родителях будет сиротой.
Но теперь многое изменилось. Я не знала, как поступит Варима с младенцем, будет ли она сама смотреть за ним, или придётся подключиться и мне. Последнее обстоятельство меня очень напрягало – я не могла понять своего отношения к младенцу. Ведь одно дело, когда ребёнок, о котором ты заботишься – твой, кровный, твоя плоть, твоя суть (опять-таки в моих девчоночьих мечтах); и совсем другое – когда это орущее и красное существо не твоё.
Я присела на корточки, поднесла ко рту замёрзшие пальцы, принялась разогревать их дыханием. Я забыла варежки дома, слишком торопилась на зов Варимы. За то время, пока Джалиста (я торопливо поклонилась её душе)*, была на сносях, ведьма научила меня варить отвары, разбираться в травах, а также использовать свой дар для того, чтобы общаться с ней на расстоянии. Она обещала, что основному будет учить меня позже, когда справится с Джалой…
Я и не заметила, как задремала. Меня разбудил резкий толчок. Надо мной стояла Варима, бережно прижимавшая к груди шерстяной свёрток.
- Не спи. На морозе спать не стоит, ещё закоченеешь, а мне с вами двумя и вовсе не справиться… Что сидишь? Идём, а то дитя застудим…
Войдя в шатёр, Варима первым делом нагрела на волшебном огоньке воды и, налив её в небольшую ванночку, опустила туда дитя. Омыв его, она добавила туда какой-то травы, незнакомой мне совершенно (я немного обиженно надула губки) и принялась заговаривать её.
- Что стоишь? Подключайся! – внезапно гаркнула она. – Стоит она тут, статую изображает…
Я послушно подошла к ванночке.
- Но я не знаю слов…
Варима закатила глаза.
- Ну хоть просто камлай, авось духи примут тебя за глухонемую ведьму.
Я насупилась, но принялась подвывать. Вскоре я почувствовала какое-то движение между пальцев и открыла глаза (я всегда читала наговоры с закрытыми). Между моих пальцев клубился дым, серый, склизкий и вонючий. Захотелось почесать нос, но Варима неотступно за мной следила. Потому пришлось поглубже вдохнуть и продолжить нелёгкий ведьминский труд.
Внезапно младенец закричал. Это был его первый крик, настолько поздний, что я уже грешным делом подумала, что он мёртв, и все наши усилия впустую.
Варима тут же выхватила его из ванночки, трижды пронесла над зажжённой свечой, и лишь тогда успокоилась. Опустилась на колени, обессиленная, но перед этим положив ребёнка в заранее подготовленную колыбель и поплотнее его укутав.
- Да, хорошо мы с тобой здесь поработали, дочка. И младенчика спасли, и…
- Но не так хорошо как могли бы, Варима, - заметила я, садясь в старое кресло напротив. – Мать-то мы с тобой спасти не сподобились.
Ведьма подняла горящие злобой глаза.
- Ей ещё повезло, она ушла тихо. Если бы мы тогда не провели всю ночь перед твоим выступлением, пытаясь уменьшить действие отвара, эта воровка мучилась бы всю ночь.
Я пожала плечами.
- Какая сейчас разница? Есть дела поважней. Например, кто будет заботиться о ребёнке, раз Джалисты больше нет? Или как мы будем его кормить, такого слабенького. Ещё зима на дворе, к скотине нас никто не подпустит – молоко своим нужно. Надо искать кормилицу, а ей придётся платить, и платить немало. Антайр не позволит взять денег из общей выручки, тут два варианта остаётся: либо платить из своего кармана, либо самим запустить руку. И то, и другое меня не устраивает совершенно.
Варима слабо улыбнулась и покачала головой.
- Лучше было бы позволить ему умереть?
- Нет! Нет, что ты! Я не имела это в виду, Варима… - Я соскользнула с кресла и присела рядом с ведьмой. Та по-детски прислонилась ко мне. – Конечно же, мы спасём ребёнка, просто… Что мы станем делать, если Антайр выгонит нас на улицу вместе с ним?
- Не выгонит, - внезапно выпрямилась Варима, и её глаза засветились странным огнём. – Я возьму его к себе. Буду воспитывать как сына. Антайр не посмеет выгнать меня.
Я покачала головой.
- Ну, если ты уверена… Варима, подумай хорошенько… Ты уже немолода, стоит ли ввязываться в подобную авантюру?
Ведьма вскинула голову.
- Если не я, то некому. – И, помолчав, добавила: - Ты не знаешь… Джала была моей племянницей, дочерью сестры…
Я в изумлении смотрела на неё.
- У меня самой детей нет… Мужчины, с которыми хотелось – были… Да что я тебе рассказываю, сама всё хорошо понимаешь… а ребёночком так и не обзавелась. Потом в отца Лекса влюбилась, пошло-поехало… Но ты не подумай, Лекс не мой сын, - быстро пояснила она, увидев моё лицо. – Хотя и очень хотелось.
Джалу я впервые увидела, когда ей уже сравнялось восемь. Маленькая, кареглазая и очень живая девочка, с любопытством глядящая на меня. У моей сестры всё было очень хорошо… всегда. Был муж, любящий и любимый. Была дочка, Джалочка, Джали, Джалиста. Был красивый дом на опушке леса, небольшой, но уютный, вкусно пахнущий травами и хлебом. Я не любила у них бывать, я ненавидела те дни, когда судьба заносила меня к сестре. Её счастье, её взаимопонимание с мужем, её любовь к дочке резали меня хуже ножа. Сестра видела это, она тоже имела дар, но отреклась от него много лет назад ради милого.
Потому и не зазывала к себе, а если я всё-таки сталкивалась с их семейством, виновато прятала глаза.
Однажды на их дом набрели разбойники, плохие люди, вооружённые плохие люди. Муж сестры не сумел защитить ни её, ни себя – погиб сразу же, хоть и утащил вслед за собой нескольких… Джалочка сумела спрятаться в подвале, она слышала, как они насиловали её мать, видела пьяные от собственного произвола небритые рожи. Ты не знала – Джалиста красила волосы, у неё не было ни одной неседой пряди. Инстинкты не дали ей совершить главную ошибку – выйти из убежища. Она дождалась, пока разбойники уйдут, а затем вылезла из подвала. Уходя, эти… эти твари, не знаю, как иначе, подожгли дом… Джали выбралась чудом…
Я не знала о том, что произошло. Правда, не знала. У меня были свои заботы – защита новой работы в Ковене, шуры-муры с отцом Лекса, Бэйном… Я не могла и предположить, что случилось подобное.
Как-то раз, будучи в городе, возле которого остановился цирк, я зашла в корчму. Заведение было… мягко говоря… не лучшего сорта, но волшебнице нечего бояться в любом уголке мира. Я заказала себе поесть, проглотила ужин, даже не заметив, что именно мне подали, и потягивала себе грог... когда заиграла музыка, и на стойку взобралась ловкая невысокая девчушка лет пятнадцати – шестнадцати с удивительно белыми волосами... мне и в голову не могло прийти, что они не белые, а седые… Открою тебе одну вещь, если когда-нибудь окажешься без средств на существование, не стоит идти на крайние меры… можно стать такой танцовщицей, девушкой без стыда и сомнений, но с хорошим телом.
Я с интересом смотрела на танец. Когда-то давно, когда я почти умирала с голоду, я тоже занималась таким, потому мне было интересно… с чисто профессиональной точки зрения.
Я досмотрела до середины и уже собиралась уходить, когда девочка подняла глаза. Карие глаза Джалисты. Я застыла на месте. Меня толкали разгорячённые посетители, мимо прошёл какой-то наёмник, грубо отодвинув меня с дороги, но я не замечала ничего – у меня перед глазами было лицо моей племянницы… повзрослевшей на несколько лет.
Естественно, я её забрала. Забрала к себе, туда, куда считала своим домом – в цирк.
Тот год был для меня очень сложным, сложным и тяжёлым. В конце осени умер Бэйн, у него внезапно остановилось сердце. Цирк стоял на пороге больших перемен.
Ситуацию спас Лекс, ставший хозяином. Он, несмотря на свой юный возраст (а был он тогда лет на пять старше Джалы), оказался талантливым предпринимателем и превратил уездный цирк в действительно стоящее дело. Он переформировывал весь состав, и по моей просьбе (я всегда была для Лекса словно мать) взял Джали в гимнастки. Мне кажется, она понравилась ему сразу, как только он её увидел. Он не всегда был таким… замкнутым. Когда-то давно он был очень общителен… общителен и красив, покрасивей твоего брата. – Я неверяще хмыкнула, забывшись. Ведьма равнодушно покачала головой. – Хочешь – верь, не хочешь – не верь. Я говорю правду. Сама не знаю почему, наверное, я просто доверяю тебе, малышка.
Джалу ждал успех сразу же, едва она стала гимнасткой. Опыт танцовщицы не проходит просто так. Он дал ей ту гибкость и ловкость, которая у тебя от природы. У них с Лексом ничего не было… до позапрошлого года. Нет, я знаю, что он любил её всегда... но останавливался в последний момент. Ревновал, злился, но изо всех сил пытался этого не показывать. Он почему-то вырос в уверенности, что он не имеет права показывать свои чувства людям, тем более, руководствоваться ими.
Но два года назад всё изменилось – ты, наверное, не знаешь… Лекс решил, что ему необходимо жениться… он думал, что тогда забудет Джалу. И тогда, когда Джала узнала об этом, она прибежала к нему и закатила скандал. Как ты понимаешь, после этого они стали жить вместе.
Джала никогда не была спокойной девочкой. Живая, весёлая… красивая… Она притягивала взгляд любого. Я так и не узнала, с кем она загуляла. Она ничего мне не сказала, даже не попросила защищающего от беременности отвара. Да и какая разница, к кому приревновал Лекс?.. Главное, что приревновал. Он до сих пор уверен в том, что ребёнок не от него. И переубедить я его не могу – он не слушает, считает, что я вру, покрываю племянницу… Я ничего не могу сделать…
Ведьма зарылась лицом в свои руки и затряслась в рыданиях. Я обняла её, гладила по голове, шептала что-то хорошее. А в голове крутилась навязчивая мысль: «Ребёнок-то родился смуглым. Смуглым и светловолосым. Голубоглазым. Как Лекс. Мой Лекс...».






Иллюстратор Nimit Malavia

Читать далее
Ошибки в книгах про ГП


Читать далее
Твои следы...


Читать далее

Автор поста
Янтарная леди {user-xf-profit}
Создан 25-11-2009, 21:15


0


13

Оцените пост

Теги


Рандомный пост


  Нырнуть в портал!  

Популярное



ОММЕНТАРИИ





  1.       vikaS
    Путник
    #1 Ответить
    Написано 26 ноября 2009 00:14

    Ох, многовато за раз!
    Очень щипнуло за душу. girl_witch


  2.       Polar star
    Путник
    #2 Ответить
    Написано 26 ноября 2009 15:23

    Много и очень интересно. Читала взахлеб, спасибо автору book


  3.       Samaire
    Путник
    #3 Ответить
    Написано 26 ноября 2009 15:38

    Здорово))))) Очень понравилось, хоть прочла и не сразу, и не за один заход) В общем и целом - понравилось, конечно!!!


  4.       Несмеяна
    Путник
    #4 Ответить
    Написано 26 ноября 2009 15:56

    ay


  5.       Виверна
    Путник
    #5 Ответить
    Написано 26 ноября 2009 19:05

    продолжение ещё лучше!!!! все герои как живые, характер девшки бесподобен))))) очень жду продолжение))))))


  6.       Янтарная леди
    Путник
    #6 Ответить
    Написано 26 ноября 2009 19:47

    Спасибо всем. Ваше признание для меня лучшая награда (простите за высокопарный слог). wink


  7.       ashitaka ashihoro
    Путник
    #7 Ответить
    Написано 26 ноября 2009 22:10

    великолепно!!! с нетерпением жду продолжения!!!


  8.       Виверна
    Путник
    #8 Ответить
    Написано 27 ноября 2009 17:27

    да, хотела добавить пару замечаний по поводу младенца)))) у новорожденных всегда голубые глаза... иногда бывают черные, но это редкость... а ещё светлый пух у новорожденного - это естественно))) волосы, как правило, темнеют)))))


  9.       Nira
    Путник
    #9 Ответить
    Написано 7 декабря 2009 00:36

    Тааак, наконец-то я добралась до продолжения) Бесподобно! Пойдем сейчас читать третью часть *сидит довольная*) иногда, оказывается хорошо читать не вовремя - сразу есть и продолжение)
    Отлично и сюжет, и развитие героев, и великолепный язык!
    ... немного удивило вот это: "Да и неудивительно – любая девушка в возрасте от пяти до двадцати двух, а некоторые и позже, мечтает о таком принце")) эмм... о таком принце может мечтать и девушка "до пятидесяти", причем совсем не некоторые а процентов 90%)) думаю, что автор довольно юна, что нисколько не умаляет произведение, а скорее наоборот!! качества текста просто отменное, да и сам сюжет "взрослый" нет флафа и сопливости
    но здесь как-то зацепило тем, как будто девушки после 22 это старые развалины, которые должны сидеть дома и нянчить внуков)
    а так - отличное продолжение замечательной истории!


  10.       Виверна
    Путник
    #10 Ответить
    Написано 7 декабря 2009 00:39

    Nira, я - девушка 22 лет))) я не мечтаю о принце, потому что знаю, что их не существует в природе))) они - что-то вроде сказки о Деде Морозе))))


  11.       Янтарная леди
    Путник
    #11 Ответить
    Написано 7 декабря 2009 10:02

    Nira, насчёт возраста вы правы, я
    довольно юна
    . ah А насчёт девушек до двадцати двух... Мне казалось, что, достигнув такого возраста, девочка уже окончательно становится девушкой и, следовательно, поднимает свою планку в требованиях относительно впутника жизни. Быть может, я не права?..


  12.       Nira
    Путник
    #12 Ответить
    Написано 7 декабря 2009 21:35

    Виверна
    Янтарная леди

    правы-правы) но... дело в том, что я высказалась в контексте произведения. Дело в том, что как показалось, делается упор про "принца" именно в плане внешности: "высокий, красивый, широкоплечий...". Поэтому и удивило указание именно на возраст "22" - "заценить" мужскую красоту и втайне помечать о таком гхм... любовнике (на пару ночей) может дама и далеко после бальзаковского возраста (вспомните некоторых великосветских дам любящих милых мальчиков, годящихся в сыновья). тем блее удивило, что проставлена не "символическая" возрастная дата, а конкретно - 22.
    А так, совершенно согласна, что приоритеты где-то в этом возрасте обычно коренным образом меняются, более упирая на надежность, характер и т.п.


  13.       Jeam
    Путник
    #13 Ответить
    Написано 27 мая 2010 17:03

    потрясающий язык!! словно фильм смотрела - настолько хорошо, качественно и красочно всё прописано



Добавление комментария


Наверх