Ранним утром погожего июньского дня к воротам особняка неподалеку от Северного парка подкатила повозка. Женщина, сидевшая в ней, чопорно поджала губы и отсчитала несколько монет. Всем видом она выказывала недовольство своей поездкой, но спускаться на мостовую пока не решалась, словно предстоящее дело для нее было еще отвратительнее прежнего. А тем временем в особняке началось непривычное для него оживление. Первой повозку заметила молоденькая служанка, едва устроившаяся на работу. Она всегда просыпалась раньше остальных, чтобы привести комнаты в надлежащий порядок. Девушка еще не знала ту гостью, что к ним пожаловала, а потому волновалась гораздо меньше, чем следовало. Она спешно поднялась наверх и первым делом разбудила дворецкого, затем остальных двух слуг, и наконец, управляющую домом, Лорейн. Служанки побежали в гостиную, куда дворецкий должен был проводить прибывшую даму. Одна поправляла подушки на диване, другая смахивала пыль и поливала цветы, а третья, на кухне, покуда не проснулся повар, ставила чай.
И все было бы ничего, если бы Лорейн не посмотрела в окно. Женщина уже поднималась по ступенькам крыльца. Вглядевшись в ее фигуру сквозь очки в овальной золотой оправе, управляющая ахнула и едва не запнулась на лестнице, когда бежала наверх, чтобы разбудить хозяйку особняка. Ей, кстати говоря, приходилась очень молодая девушка, восемнадцати лет, воспитанница Лорейн. Управляющая знала ее с самого рождения и была поначалу гувернанткой.
Сама же Амелия спала, укутавшись в белое пуховое одеяло, не подозревая о той суете, что происходила на нижних этажах. Ее комнатка была небольшой, под самой крышей, где обычно располагают комнаты слуг. Изящные часы из красного дерева, украшающие письменный стол перед окном, указывали на полшестого утра. А потому девушка и не подозревала о таком скором и весьма неприятном пробуждении. Полированная дверь открылась с неприятным скрипом. Лорейн, шелестя юбками, подошла к кровати и легонько потрясла девушку за плечо. Амелия что-то невнятно проворчала в ответ и перевернулась на другой бок. Она уже начала понимать, что в особняке происходит что-то из ряда вон выходящее, но надеялась, что ей удастся поспать хоть еще чуть-чуть. К сожалению, сейчас был не тот случай. Женщина вздохнула и с трудом стянула с нее одеяло, после чего вновь принялась трясти.
-Леди Амелия, ну прошу вас, нужно проснуться… - растерянно протянула она. – Пожаловала ваша матушка. Я и не думала, что это может произойти так скоро.
Девушка, попытавшаяся закрыться от нее подушкой, внезапно открыла глаза и резко села на кровати.
-Что значит – пожаловала? – сонным голосом спросила она и попыталась встать. – Что ей нужно в такую рань?
-Думаю, вам это известно. Амелия, дорогая, поторопитесь, - пробормотала Лорейн и захлопала дверцами гардероба, стараясь найти подходящее случаю платье. - Не приведи Господь, чтобы такое когда-нибудь повторилась. Горазда она на сюрпризы, эта дама! Нет времени даже умыться, она в гостиной… Специально все подстроила, чтобы уличить вас в несоблюдении этикета. Ну, мы что-нибудь придумаем…
Амелия лишь потерла заспанные глаза и подошла к высокому зеркалу. Она знала, что этот день будет первым в начале затяжной черной полосы. Приезд матери никогда не сулил ничего хорошего, таким уж она была человеком.
В гостиной тем временем слуги пытались хоть как-то оттянуть время до прихода юной хозяйки. Держа перед собой на вытянутых руках круглый серебряный поднос, на котором позванивали три фарфоровые тарелочки со сладостями, сахарница и небольшой чайник, служанка по имени Сьюзан, разбудившая всех, торопливо приближалась к гостиной. Там, в тесном темном коридорчике перед двустворчатыми дверями, горничная Летти и вторая служанка Эви подсматривали за происходящим в комнате через щелку.
-Ну что там, девочки? – шепотом спросила Сьюзан. – Страшная эта женщина, ох жуть, страшная! Я предложила ей сесть на кресло, а она оттолкнула меня своей палкой и заняла весь диван!.. Страшно мне туда идти, вдруг еще что выкинет, потом проблем не оберешься... С таким трудом я получила эту работу…
-Ты что, не знаешь, детка, кто она? – насмешливо поинтересовалась Эви, самая старшая из всех. – Это матушка нашей любимой Амелии. Та самая, что выгнала ее из дому, а теперь обирает каждый год до последней монетки, ссылаясь на какой-то таинственный договор! Госпожа после ее визитов ходит целые недели чернее тучи.
Эви посмотрела на новенькую снизу вверх и взялась за ручку двери. Сьюзан испуганно посмотрела на нее и отступила на шаг назад. Поднос в ее руках нервно дернулся, да так, что чуть не перевернулся чайник. Фарфор жалобно звякнул.
-Ой, ну и напугала ты ее, - поморщилась Летти, глядя на лицо девушки. – Иди, не бойся. Тебе она ничего не сделает. Ей нужна только Амелия…