ГЛАВА 5.
ЭЛИЗИУМ.

- Нет, я не могу просто так сидеть и ждать! - в очередной раз нервно заявил Леонард, встал с плетёного кресла, заложил руки за спину и начал мерить шагами комнату.
В зимнем саду было очень красиво. Прямо под стеклянным эркером горел слабый фонарь, отчего снежинки, падающие с ночного неба, светились серебром и изредка отливали золотом. Растения Оливии были в хорошей форме: лианы учились душить, шипы наливались ядом.
- Возьми, - в зимний сад вошла бабуля Агриэль и протянула Леонарду ртутный градусник.
- Я не болен, - огрызнулся Леонард, заправляя клетчатый шарф под жилетку.
- И всё же, пожалуйста.
Леонард схватил градусник и заглотил его до середины. Столбик ртути стремительно ринулся вверх.
- А говоришь, что не болен, - покачала головой Агриэль, - У тебя жар. Тебе нужно поспать.
- Я не могу спать! Ну как вы не можете меня понять?! – взвился он.
Агриэль и Оливия испуганно глянули на него. Оливия неосторожно забыла про лиану и очнулась только тогда, когда куст уже прочно пережал её талию.
- Что, разве никого, кроме меня, не волнует, что пропал Анаксагор?! Мама?! – шепеляво крикнул он (градусник всё ещё был у него во рту).
- Он скоро вернётся, - уверенно ответила она, - Материнское сердце чувствует. Он сейчас в безопасности, где бы он ни был.
Леонард неуверенно посмотрел на неё. Потом крепко прижал правую ладонь ко лбу, зажмурил глаза и грузно осел в кресло. Внезапно что-то хрустнуло.
- Градусник, - сказала Медея.
Она появилась в дверях зимнего сада с учебником по математике. Задали очень много домашнего задания. Так много, что приходилось учить его на ходу.
Леонард вынул обломок изо рта, выпил остатки ртути и через плечо зашвырнул градусник в мусорную корзину. Медея уронила учебник на пол.
- Вообще-то, так делать нельзя, - робко заметила она, поднимая учебник.
- Не превращайся в Додону, - раздался позади неё голос Дамаста.
Медея обернулась. Близнецы стояли за её спиной.
Когда родились Дамаст и Дементра, Медее сказали: «ты их старшая сестра, ты должна всегда заботиться о них, учить и оберегать. Если с ними что-то случится, то спрос будет, прежде всего, с тебя». Всё это внезапно вспомнилось Медее. А что до Додоны… это странное имя досталось не менее странной девочке, которая, когда её привозили в «Цитадель», боялась каждого восставшего из могилы покойника и причитала, чтобы все смотрели себе под ноги и не дай Бог не поранились.
- Идёмте со мной, - Медея взяла брата и сестру за плечи и увела.
Она нутром чувствовала, что назревает взрослый разговор.
- Дети опять предоставлены сами себе, - покачала головой бабушка, - Леонард!
Господин Могилин осторожно открыл левый глаз и глянул на неё.
- Ложись в постель, я принесу тебе чая с малиной. Ты заболел.
- Да, мама, - покорно кивнул он.
Оливия улыбнулась. Точно так же отвечали Медея, Дамаст и Дементра. Оказывается, вот от кого они так научились.
- Ты улыбаешься? – слабым голосом спросил Леонард, - Ты не сердишься на меня?
- Мама научила меня не бить слабых, не обижаться на дураков и не сердиться на больных. Вот я и не сержусь.
- Да, твоя мама была мудрой женщиной. Жаль, что мы не были близко знакомы.
Леонард протянул руку к Оливии, она спешно подхватила её. Пальцы горят. У него и правда жар.
- Ах, Лив, я так счастлив, что у меня есть ты, - прошептал Леонард, чуть сильнее сжимая её пальцы.
Оливия улыбнулась ещё раз (Леонард любил, когда она улыбалась) и приложила ладонь к его раскалённому лбу. Он блаженно закрыл глаза и, как показалось Оливии, даже заурчал от удовольствия. А её лицо вновь сделалось тревожным.

***

- Я стану твоим ангелом…
Кто очень нежно гладил Анаксагор рукой по щеке и пел невероятно красивым голосом. Анаксагору не хотелось открывать глаз. Он боялся, что рука и голос исчезнут также внезапно, как и появились.
Петь перестали.
Анаксагор осторожно открыл сначала один глаз, потом другой.
Всё вокруг было белым от снега. В свежем воздухе носились едва различимые белые снежинки. Анаксагор пошевелил рукой, нащупал что-то живое и потянул на себя. Хлопнуло. В руках у него был большой красный цветок мака, весь заснеженный, но живой.
- Я умер и попал в рай? – спросил Анаксагор, осторожно поднимаясь на ноги.
Под ногами был снег. Везде был снег: чистый, белый, немного колючий и невероятно вкусный. Тут только Анаксагор осознал, что дико хочет пить.
Исполняя его желание, из снега выехал точёный высокий столик с одним бокалом.
Анаксагор схватил бокал и жадно выпил. Вода. Ледяная. Холод на миг поселился в горле, но тут же прекратился. Анаксагор почувствовал, что ему стало лучше. Теперь осталось только выяснить, жив ли он, а если нет, то куда он попал.
- Вы живы, - ответили ему, - Не знаю, правда, обрадовало вас это, или нет.
Анаксагор посмотрел по сторонам, но никого не нашёл.
- Я внизу. Идите сюда.
Анаксагор пошёл на голос. Внезапно он оказался на вершине пологой горы, к подножию которой вела ажурная дуговая лестница. Внизу горы, среди заснеженных цветов, кто-то сидел.
Анаксагор сбежал вниз по лестнице, при этом, умудрившись запыхаться. Он так спешил, что перепрыгнул через последние две ступеньки, приземлился на лёд, поскользнулся и снова упал, на этот раз лицом вниз.
- Вставайте, Анаксагор.
Анаксагор повернул голову вбок, выплюнул снег и увидел перед собой две босых ноги, предположительно женских. Да, у мужчин не бывает таких маленьких и чистых ножек.
Анаксагор повёл взгляд снизу вверх. Взгляд зацепился за край пышного синего платья (это был, вероятно, очень дорогой шёлк), потом последовала невероятно тонкая талия, замысловатый вырез на груди, белая шея, такое же белое лицо, яркие губы и невероятной доброты глаза. Анаксагор поднялся на ноги и увидел, что за спиной у девушки волнами спадают длинные, спело-каштановые волосы.
Небесное создание дотронулось до лба Анаксагора. На тонком пальце остался след крови: Анаксагор разбил бровь.
- Вы поранились!
- Ничего страшного, я… приложу снег.
Анаксагор наклонился, зачерпнул охапку снега и залепил им себе прямо на рану. В следующий миг лицо его перекосилось.
- Возьмите лучше это.
Девушка протянула ему подорожник. Анаксагор кивнул и приложил.
- Меня зовут Кристина, - улыбнулась она, - Как вам мой мир?
Анаксагор, всё ещё плохо понимавший, что происходит, огляделся по сторонам. Куда ни посмотри – всё снег, снег, снег, а под снегом – цветы, цветы, цветы. Довольно странное, даже какое-то подозрительное место.
- Пока непонятно, - честно ответил он.
По выражению её глаз он понял, что она оценила его честность.
- Я точно не умер?
- Точно. Пойдёмте, я провожу вас.
- Куда?
- Туда, - она с лёгкой завистью глянула наверх, - К живым.
- А? – не понял Анаксагор, - Так значит вы… э-э-э…
- Да, я мёртвая. И что с того? – нахмурилась она.
- Ничего! Совершенно ничего!
Внезапно Анаксагор чуть не врезался во что-то.
- Осторожнее. Я не смогу жить…хе-хе… существовать без зеркала. Любой девушке, пусть даже и мёртвой, необходимо периодически видеть своё отражение.
И правда, это было зеркало. Довольно обычное, если не считать его исполинских размеров. В него вошлось бы целых четыре Анаксагора, или даже шесть Анаксагорчиков, менее упитанных. По краю зеркала бежал цветочный орнамент.
- Вы, я вижу, любите цветы.
- Очень люблю. Более всего люблю колокольчики. Они бывают синие.
Кристина (это имя необыкновенно подходило к её лицу) протянула руку к зеркалу и повернула выступающий среди прочих каменный цветок. Анаксагор засмотрелся на её руку, а Кристина, вероятно, решила, что он пытается вспомнить название цветка – оттого так внимательно глядит на него.
- Это гербера, - подсказала Кристина.
Анаксагор опомнился и перестал буравить взглядом то место пространства, где секунду назад была рука Кристины.
Поверхность зеркала пошла рябью. Когда рябь улеглась, Анаксагор увидел свою комнату. Из неё только что вышла Оливия.
- Кто она? – спешно спросила Кристина. - Ваша жена?
- Не моя. Брата.
Кристина отошла в сторону, чтобы Анаксагор мог пройти – очевидно, путь в мир живых лежал через это исполинское зеркало.
- Вам пора. Они все ищут вас.
- Сколько времени прошло?
- Чуть больше суток.
Анаксагор обернулся назад. Отчего-то ему не хотелось покидать эти снежные горы и равнины, усыпанные обледенелыми цветами.
- Мы увидимся снова?
- Не думаю. Это противоестественно.
- Вы спасли мне жизнь! Я знаю, это были вы. Я должен отблагодарить вас!
Анаксагор нетерпеливо ждал ответа.
- Хорошо. Думаю, что мне удастся вас навестить. Но только один раз, не больше. Иначе у вас будут проблемы.
- Хорошо-хорошо, один раз. Когда вы придёте ко мне?
- Не знаю. В Бездне кажется, будто времени нет. Иногда оно течёт слишком медленно, а иной раз мчится так быстро, что срывает цветы, - тут она посмотрела под ноги, - Кажется, я опять наступила на мак. Они чаще всего погибают здесь. Мне больно на это смотреть. Хотя, говорят, мёртвые ничего не чувствуют.
- Правда? – не поверил Анаксагор.
Тут в зеркале показалась голова Леонарда. Он громко кричал имя брата, заходя в какой-то глубокий подвал «Цитадели».
- Идите, вас ищут. И пообещайте, что больше не будете пускаться в такое опасное плаванье.
Анаксагор не двигался с места.
- Идите! – вновь поторопила Кристина.
- Когда вы придёте? – не унимался он.
- Да идите же!
Снежный вихрь подхватил Анаксагора и буквально выкинул его из зеркала. Пролетая через раму, Анаксагор ударился головой об её край и снова потерял сознание.

***

Агриэль удалось напоить Леонарда чаем с малиной, но упорно не хотел засыпать. Дело кончилось тем, что Леонард организовал семейное собрание в гостиной. Было решено немедленно отправляться на поиски, хотя Агриэль и утверждала, что с Анаксагором всё хорошо.
- Павор, проверь подвалы и малую сокровищницу. Мама и Оливия - первый этаж, Дамаст и Дементра – второй и третий этажи, Чихун – башни.
- Чихун! – с готовностью пискнул оборотень.
- Медея и Идас, обследуйте кладбище и загляните в конюшни. Я проверю заброшенные колодцы и нырну в Бездну.
- Эй, я не буду с ним в паре! – воскликнула Медея.
Сказать, что она была недовольна – ничего не сказать.
- Не время спорить, Медея, - возразил Леонард. – Пошли.
Медея наказала Идасу ждать её на улице, а сама сбегала к себе в комнату за одеждой. За сегодняшний день ей до чёртиков надоели все эти переодевания, но деваться было некуда. Нужно найти Анаксагора, немедленно!
Вооружившись фонариками, Медея и Идас начали обследовать кладбище с самого дальнего угла, где из земли торчали живописные склепы.
- Медея, я давно хотел тебя спросить…
- Идас, не начинай! Я сейчас сильно не в настроении! Анаксагор пропал!
- Медея, мы обязательно найдём твоего дядю, - ласково прошептал Идас и обнял Медею за талию.
Идас тут же пожалел о совершённом поступке. Медея резко развернулась и ткнула фонарём ему в грудь. Идас сделал шаг назад и врезался в статую – полуобнажённую девушку в длинной накидке. Руки девушки, сложенные в молитвенный знак, ткнулись ему между рёбер.
- Убери от меня руки – это раз! Заткнись и помоги мне найти дядю – это два!
- Медея…
- Скажешь ещё слово, и я сломаю тебе горло – это три!
Медея не шутила.
Идас притих. Медея убрала фонарь и стала подниматься на холм, на котором высилась «Цитадель».
- Медея!
- Идас, прости, я тебя предупреждала…
- Будь моей женой!
Медея обернулась и оторопела.
Идас преклонил перед ней колено. В его ладони лежала раскрытая синяя коробочка, в которой блестело обручальное кольцо.
Медея почувствовала слёзы на своих глазах.
- Ты плачешь… так ты согласна!
- Идас, какой же ты… ИДИОТ!
Медее очень хотелось залепить ему пощёчину.
- Нашёл время! – сквозь слёзы прокричала Медея. - Сейчас ты должен думать только об Анаксагоре, а если нет, то катись к чёрту, я сама найду его, и без твоей фиговой помощи!
Медея была уверена, что после этих слов Идас обидится на неё и уйдёт. Медея не понимала, как он может думать о свадьбе в такой момент. Анаксагор пропал! Как можно думать о чём-то другом?!
- Прости, Медея, - Идас повесил голову.
- И убери кольцо.
- Мы можем поговорить об этом позже?
- Возможно, - выждав паузу, ответила Медея.
Иначе он бы не успокоился.
- Идём. Мы должны его найти.
Остаток кладбища они обследовали довольно быстро. Всё-таки, два человека лучше, чем один. Идас лихо носился по кладбищу, выкрикивая имя Анаксагора, пока Медея внимательно осматривала склепы.
- У меня ничего, - сказал Идас, когда через час они, как и договаривались, встретились у скамейки.
- И у меня пусто. Остались конюшни. Надеюсь, нам повезёт.
Ворота конюшни не открывали со вчерашнего дня, а они уже успели заледенеть. Идасу пришлось с ними повозиться, прежде чем ему удалось образовать узенькую щёлочку. Медея легко проскользнула в неё, а Идас, решивший последовать её примеру, серьёзно ободрался.
В конюшне было тепло, пахло навозом и сеном. Буцефал и Галатея – мамина и папина лошадки - ужинали. Стараясь не отвлекать их, Медея и Идас внимательно обследовали каждый угол. Идас заглянул за кормушку, а Медея забралась на чердак. Там она обнаружила лишь стога сена и какой-то объемный мешок.
- Пусто, - крикнула Медея Идасу и начала спускаться вниз по приставной лестнице.
Внезапно огромный мешок захрипел и зашевелился. Медея позвала Идаса. Мало ли, что. Мешок закашлялся и перевернулся. Из под сена выглянуло зелёное лицо, треснувшие очки съехали на бок. Это, без всяких сомнений, был дядюшка Анаксагор.

***

- Анаксагор, эй! Анаксагор! – Леонард упал на колени и отчаянно тряс брата за плечи, - Эй, очнись! Это я, твой брат! Эй! Анаксагор!
- Леонард!
Наконец глаза Анаксагора перестали бегать в тумане, и к нему вернулась способность нормально мыслить.
- Ты не поверишь, где я только что был!
- Вставай. Оп-п-п…!
Леонард и Идас помогли Анаксагору подняться на ноги, закинув его руки себе на плечи – для поддержки. Они буквально дотащили его до «Цитадели», потому что Анаксагор хоть и пытался идти сам, но у него это плохо получалось. Леонард был очень благодарен Идасу – в одиночку он бы не справился. Анаксагор был очень тяжёлым.
Иногда у дядюшки вырывались отрывочные, явно лишённые смысла фразы вроде:
- Красный мак, хоп! И оторвался!
- Платье синее, кожа белая…
- Цветы везде, и снег, снег, снег!
- А ещё зеркало! Толкнула… и вот я тут!
- Кто толкнул? Какие цветы? – спросил Леонард уже в доме.
Анаксагор к тому времени уже лежал в своей комнате. С ним возилась бабуля Агриэль.
- Её зовут Кристина.
- Ты бредишь, Анаксагор. Ты простудился, как и я.
- Да, я простудился, - дядюшка кашлянул, - Но я был там! Я видел Кристину! Она такая хорошая…
- Где – там? – в упор спросил Леонард.
- Не знаю…
- Спи, мой дорогой, - бабуля Агриэль потрепала сына за щёку.
Анаксагору тут же вспомнились прикосновения Кристины.
Когда мама и Леонард ушли, Анаксагор ещё долго не мог уснуть. Он всё думал над последним вопросом Леонарда: «там – это где?».
- Где-где, - сладко улыбнулся Анаксагор, поворачиваясь лицом к стене и закрывая крышку гроба, в котором лежал, - В Бездне. Но я буду звать это место Элизиумом.