История Гиацинт - часть 4
… - Я не совсем понимаю, леди, зачем вы пригласили меня, - холодно объявила дама в черном плаще, усаживаясь в предложенное ей кресло. – Мне кажется, между нами все предельно ясно. Я знаю, что его величество женится на вас, я с самого начала знала, что мне этого не дождаться, и я совершенно спокойна по этому поводу. Надеюсь, несмотря на свой юный возраст, вы понимаете, что выходите замуж за корону, а не за человека.
- Я отлично понимаю это, миледи, - согласилась вторая женщина. – И именно об этом я хотела поговорить с вами. Не знаете, отчего это его величество так бесконечно оттягивает нашу свадьбу?… Я уже хочу стать королевой Аален-Кая, черт возьми, и получить этот титул!… Как вы верно подметили, мне в этом браке нужен только трон, остальное, что есть в государе, можете забрать себе.
- Боюсь, причина огорчит вас так же, как и меня, - усмехнулась дама. – Ходят слухи, что Цэфир крепко влюбился в какую-то простолюдинку. Нет, конечно же, я не хочу думать, что он сошел с ума настолько, чтобы это мешало самому факту его женитьбы, однако это меня весьма огорчает. Как вы догадываетесь, моя любовь к нему за прошедшие годы несколько притупилась, так что сейчас мне нужно то же, что и вам. Положение. Статус. Назовите это как хотите, но лишаться всего этого из-за босоногой девчонки, будь она хоть богиней красоты, я не намерена.
- Это значит, мы понимаем друг друга, не так ли?
- Правильно понимаете, ваше высочество.
- Отлчино. Тогда, думаю, вы согласитесь со мной – девчонку нужно убрать с дороги.
- Как вы себе это мыслите, милостивая государыня?! Вы представляете себе, что устроит его величество, когда вернется?!
- Не думаю, леди. Я уже поняла, что в его прошлом было великое множество таких романов… Полагаю, что за полтора месяца он напрочь забудет о ней. С глаз долой – из сердца вон, вам знакома эта пословица?
- Да. Думаю, что могу с вами согласиться. Однако мне неясно одно – куда мы ее денем? Мне совершенно не хочется прикладывать руку к убийству!
- И не придется. Мне известны кое-какие факты о ней, и из них мы прекрасно сумеем извлечь выгоду. Вы готовы обсуждать этот вопрос?
- Да.
- Тогда слушайте,… - и женщины перешли на шепот.
Гиацинт сидела, уютно устроившись на диване в гостиной, и читала. Только чтение спасало ее от бесконечной тоски по вечерам, поэтому она счастлива была обнаружить, что в доме имеется обширная библиотека. Разумеется, и между страницами книг порой проскальзывали грустные мысли – то всплывало перед глазами каноническое лицо Цэфира, то смеющаяся мордашка Троя, то просто какая-нибудь сцена из безрадостной жизни последних шести лет… Но все же чаще всего девушке удавалось полностью сконцентрироваться на книге, и тогда она забывала обо всем на свете. Ее несказанно захватывали книги по истории, она все больше и больше понимала, что происходит на политической сцене мира и даже всерьез думала, что рано или поздно рассказы Цэфира о политике перестанут быть для нее набором трудных и непонятных слов.
Как и всех в королевстве, Гиацинт немало тревожилась по поводу все дальше и дальше переносимой свадьбы короля с саарнатской принцессой Адой. Спрашивать об этом его самого было бесполезно – поскольку эта тема была ему явно неприятна, он старательно ее избегал и чаще всего отшучивался, мол, не хочется расставаться со столь дорогой мужскому сердцу свободой. Однако время шло, Ада все так же пребывала в Аален-Кае и, надо думать, была порядочно недовольна все отдаляющимся моментом ее триумфа. Нетрудно догадаться, что девчонка тут же просекла, что поимеет с этого брака массу выгод, а прежде всего – корону и трон, поэтому, несомненно, горела желанием поскорее пощупать и то и другое. Гиацинт догадывалась, что Цэфир оттягивает свадьбу из-за нее, что он не хочет жить в постоянном напряжении от скандалов с женой, которая, вне всякого сомнения, тут же возмутится, что мужнино внимание, ласка и покровительство утекают к другой. «Быть может, ее и волнует только трон, а как ни крути, все мы женщины и просто органически не можем пережить внимания своего мужчины к кому-то другому, - размышляла девушка, глядя в огонь. – Она-то ведь наверняка считает себя неотразимой, так что со временем, проникшись красотой своего мужа, начнет думать, почему же он на нее не обращает должного внимания. И вот тогда начнется… Чуть только она пронюхает, что у короля еще кто-то есть, она тут же вообразит эту кого-то главной причиной своих бед. И что же смогу я против нее?… Любопытно было бы попробовать посоперничать, но жизнь у меня все-таки одна».
…Уезжая, Цэфир не смог удержаться, чтобы не попрощаться с Гиацинт еще раз, поэтому в середине дня своего отъезда, в сопровождении своей свиты он торжественно остановил коня рядом с ее домом. От взгляда девушки не укрылось, что свита, и в том числе сэр Райн, старательно прячет улыбки, слушая их нежное воркование. «Конечно, - подумала она, с нежностью глядя на широкоскулую физиономию короля, - они, поди, уже много раз видели подобные сцены прощания. Они уверены, что он забудет меня в эту поездку. Честно говоря, я тоже этого немного боюсь… Но все же верю, что он вернется!».
- Ведь ты вернешься ко мне, правда? – грустно улыбнулась Гиацинт собственным словам.
- Конечно. Конечно, моя дорогая! – горячо заверил ее Цэфир. – Обещаю, я приеду к тебе сразу, как только вернусь! Честное королевское, - он лукаво подмигнул ей.
- Мне кажется, твоя свита сейчас свалится в истерике, - едва слышно прошептала ему на ухо девушка. – Похоже, они думают, что ты забудешь обо мне еще до того, как выедешь за ворота!
- Ну и дураки! – притворно сердито проворчал Цэфир, но глаза его смеялись. – Тогда уже я просто обязан выполнить свое обещание – хотя бы уж им назло!… Однако, мне пора ехать. До встречи, милая. Я люблю тебя.
- Я люблю тебя, Цэфир.
Он с молодецким гиканьем взлетел в седло и еще раз помахал ей рукой. Она не плакала, а только с грустью думала, что же с ней будет, если вдруг он не сдержит слова…
Прошло всего три дня, а девушке уже казалось, что миновала вечность с тех пор, как он поцеловал ее в последний раз. Дни тянулись страшно медленно, особенно бег часов замедлялся вечерами. Снова и снова Гиацинт мрачно ловила себя на мысли, что ждать Цэфира сейчас, или завтра, или даже послезавтра совершенно бесполезно. «Это невыносимо, - подумала она, снова отрываясь от книги. – Боги мои, сейчас мне кажется, что я не была до сих пор влюблена! Хотя, разумеется, в те далекие времена я была уверена, что такой влюбленности еще свет не видывал. Эх, Цэфир, ну зачем же ты король?…». На этой нерадостной мысли она вдруг услышала едва заметный шорох в холле. Он даже не встревожил ее – ведь теперь опасаться было нечего, так что это мог быть и случайный сквозняк, и служанка, и… Однако шорох повторился, на этот раз явственнее и ближе, потом еще и еще раз, и теперь уже до девушки дошло, что он до крайности напоминает крадущиеся шаги. Испуганная, она неслышно поднялась с места и сделала два осторожных шага в сторону холла, намереваясь выяснить, в чем же все-таки дело. Липкий страх противно закопошился в душе, и она ощутила, как по спине сползает тонкая струйка холодного пота. «Спокойно, Гиацинт, спокойно, - мысленно успокаивала она себя. – Ты же сильная, ты справишься! Ты же убила тех четверых!… Ты же…».
Удар последовал неожиданно, из полумрака холла – в колеблющемся свете камина возникла черная гибкая фигура, потом еще и еще одна, и через мгновение девушка вскрикнула от боли – кто-то с невероятной силой заломил ей руки за спину. Боль подкосила ее, и Гиацинт свалилась на колени, еще успев заметить еще две фигуры у себя перед носом.
- Кто вы такие, черт возьми?! – дрожащим голосом выкрикнула она. – Что вам от меня нужно?!
- Слишком буйная, - послышался невыразительный, неузнаваемый голос откуда-то сверху. – Проследите, Первый.
- Есть, сэр.
И тут же что-то очень тяжелое опустилось ей на затылок. Перед глазами грянули разноцветные фейерверки, а в мозгу сверкнула одна мысль: «Ада!».
…Очнулась она тяжело, с гудящей головой и ноющим затылком. Перед глазами плыло, страшно хотелось пить, а в нос тут же ударил тяжелый запах плесени и затхлости. Гиацинт застонала и с трудом поднялась на локте, стараясь оглядеться. Как только ей удалось сфокусировать взгляд на окружающей обстановке, сердце ее упало. Обитые когда-то светлым, а ныне потемневшим от старости и сырости войлоком стены, забранное решеткой окно и массивная, явно толстая дубовая дверь красноречиво все объясняли. Это был сумасшедший дом, владения легендарного Малеволента Мэлиса, откуда еще никто не выходил живым. Девушка яростно выругалась себе под нос. Народ регулярно слышал о тех, кого помиловали, кому удалось спастись из тюрьмы, но вот отсюда выход был только один – на кладбище. О здоровье «гостей» здесь заботились мало – буйным кололи все подряд, много и без разбору, так что взорам случайных немногих посетителей представали худые, изможденные люди, взирающие на мир безнадежными, затравленными взглядами и мечтающие поскорее покинуть эту обитель скорби и навек успокоиться на местном кладбище.
Гиацинт не то чтобы собиралась показывать всем свой буйный характер. Она просто в один момент воспылала страшной ненавистью ко всем, кто находился по ту сторону тяжелой двери, ко всем, кто заправлял этим безобразием, кто обрек ее на такую участь. За что, было и так все понятно…
- Вот до чего довела меня твоя трусость, Цэфир! – зло прошипела она, сжимая кулаки. – Вот чего ты добился, бесконечно подогревая честолюбие этой малявки и разжигая ее злобу!… Ненавижу вас всех! И тебя первого, трус несчастный!
Ослепленная гневом, она вскочила на ноги. В данный момент она и правда искренне считала, что именно Цэфир виноват во всех ее несчастиях. Впрочем, отчасти так оно и было. «Если он так уж любит меня, нужно было сразу поставить все точки над «и»!!! – бесилась Гиацинт, меря шагами свою узкую камеру. Теперь на ней была длинная бесформенная холщовая рубашка, которая тоже очень раздражала. – Если уж не жениться на мне, так хоть твердо поставить всех на место!… Я верила ему, я искренне любила его, а он… он такой же трус, как и все они!… Боги, как я его ненавижу!». Она подскочила к двери и в бешенстве принялась рассказывать всем желающим все, что она думает о своем положении, о всех них и, уж конечно, о начальнике дурдома. Столкновение кулаков с дубом было белезненным, зато порождало чудесные гулкие звуки, достаточно громкие, чтобы поднять всех на уши, поэтому девушка продолжала исступленно молотить по двери кулаками.
Ее буйство не было оставлено без внимания – через какое-то время, когда она смолкла, чтобы немного отдохнуть, в замке повернули ключ, в камеру ворвался поток свежего воздуха из коридора, и в маленьком помещении возникли два плечистых парня и еще один, очень странный, изящный и до неприличия ухоженный господин без возраста, с длинным платиновым посохом в руке. Вот этот-то последний как раз вышел на первый план и насмешливо усмехнулся:
- Не сломали свои прелестные ручки, дорогая?
- Сейчас твои сломаю, чмырь наманикюренный! – зло огрызнулась она. – Объясни мне, какого хрена здесь происходит, а иначе я за себя не отвечаю!
- Мне говорили, что вы умны, - все в том же цинично-насмешливом тоне отозвался господин, удивленно подняв бровь. – Так что могли бы сами догадаться, моя прелесть. Вы, может, уже забыли, что виновны в убийстве четверых людей. Вам чудом удалось избежать тюрьмы, но бумаги, подтверждающей вашу невиновность, в природе не существует… Очевидно, ваш любимый король просто забыл ее написать… Как бы то ни было, а вы все еще обвиняемая. Однако в силу невероятной гуманности нашего суда, вам было сделано одолжение, и тюрьму заменили на этот гостеприимный кров. Что скажете?
- Что я скажу?! Ты еще спрашиваешь, что я скажу?!! – Гиацинт задыхалась от гнева. Разумеется, ее ничуть не удовлетворило такое объяснение, поэтому она продолжала бушевать. – Король амнистировал меня!…
- Нет бумаги, нет амнистии, - твердо перебил начальник – а девушка уже поняла, что это был именно он. – Вы должны и сами понимать это, деточка.
- Завянь, рожа твоя бесполая! – истерично оборвала Гиацинт. – Ненавижу я твоего короля, понятно?!! Это именно из-за него я здесь!…
- Нельзя не согласиться, вы правы, - спокойно кивнул Мэлис. – Однако позвольте напомнить, что вы не в праве поносить особу его величества.
- Ах ты тварь! – с ненавистью прошипела она и рванулась вперед.
Сделать много ей не удалось – лишь только она с наслаждением вонзила свои длинные ногти в щеку начальника, парни с квадратными плечами споро сгребли ее в охапку и без всякого труда затолкали в уголок, где из стены торчали две пары кандалов. Гиацинт и глазом моргнуть не успела, как оказалась закована по рукам и ногам; ее гнев внезапно прошел, уступив место боли и отчаянию, и потому она тут же горько расплакалась. Сквозь пелену слез девушка увидела, что Мэлис опустился рядом с ней на корточки и все так же спокойно сказал:
- Все ясно. Я вижу, вас направили по адресу. Не переживайте – скоро вы смиритесь, и все встанет на свои места.
Она ощутила легкий укол чуть ниже локтя, потому уловила стук закрывающейся двери, и буквально через мгновение совсем успокоилась. Боль поглотила ее, но слез уже не было, поэтому Гиацинт потерянно сжалась в углу в комочек и горестно прошептала:
- Цэфир, Цэфир… Что же ты наделал!…

- … представляешь, это он мне говорит!… Ну а я, конечно же, не оплошал – взял да и высказал ему все, что думаю, о его никчемной армии, - Михаэль оборвал свою гневную речь и подозрительно нахмурился. – Эй, ты вообще слушаешь меня?
- Э… если честно, нет, - признался Цэфир, не отрывая взгляда от пляшущего в камине пламени.
- Вот я и вижу, что нет!… - маршал решительно сел напротив друга и хлопнул ладонью по колену. – Ну вот что, друг, так жить нельзя. С тех пор, как мы уехали из Аален-Кая, ты сам не свой! Ты как-то… отрешен от всего, тебе даже надо напоминать, куда надо поставить свою подпись и что сказать на официальном мероприятии! Ты меня пугаешь.
- Старею, видимо, - попытался пошутить король.
- Нет, думаю, тут не старость причина, а скорее наоборот, сперматоксикоз или что-то в этом духе! – решительно возразил сэр Ра йн. – Пошел бы ты развеялся, а?! Я тебя не узнаю – ты даже не оглянулся ни на одну юбку! Ты здоров?
- Полагаю, что нет. Несмотря на всю мою кажущуюся аморфность, я принял кое-какое решение, - он встал с кресла и беспокойно заходил из угла в угол.
- Да ну? Непохоже что-то, что оно позитивное, - хмыкнул военный, отпивая из кубка вина. – Черт побери, Цэфир, да ты же осунулся и стал как скелет! Тебя страна не узнает, а меня вообще могут повесить – скажут, не доглядел и уморил!… А ну выкладывай, в чем дело. Я тебе друг или где?!…
- Очень надеюсь, что ты сможешь понять меня правильно. Итак, как только я вернусь домой, я женюсь.
- Тьфу, черт, я-то уж подумал, ты принял решение всей жизни!… Тоже мне, удивил! Наконец-то, елки-палки! Ада ждет уже столько времени, и я сильно сомневаюсь, что ее терпения хватит надолго. Жизнь может стать опасной штукой, король.
- Да-да, - словно не слыша его, продолжал Цэфир, глядя за окно, в темноту ночи, - нужно будет сразу же поехать к ней и сказать об этом…
- Погоди, - Михаэля осенила одна нехорошая догадка, и он озадаченно нахмурился. – Мы говорим об одной и той же женщине, я надеюсь?
- Это вряд ли, маршал, - он начертил на стекле заглавную букву G и виновато улыбнулся. – Я говорю о Гиацинт.
- Тогда я, наверное, прослушал, как ты перевел на нее тему, извини. Так что ты решил?… Пойми наконец, ничего хорошего из этого не выйдет!…
- Это на ней я женюсь, Михаэль.
Эти слова, произнесенные тихим и очень ровным голосом, прозвучали в небольшом помещении как гром. На какой-то момент воцарилась тишина – маршал старательно ловил ртом воздух, силясь что-то выговорить, а король был глубоко погружен в собственные мысли – но в итоге Райн пришел в себя и еле слышно, сипло переспросил:
- Что ты сказал?!…
- Я женюсь на Гиацинт, - мечтательно повторил Цэфир. – Мне наплевать на интересы государства – Аален-Кай сотни лет прекрасно жил и без Саарната, и будет дальше жить, так же долго и так же счастливо. Гиацинт помогла мне понять, что нельзя заключать браки по одной только холодной расчетливости. Я не могу без нее. Я люблю ее, Михаэль!
- А теперь успокойся и послушай сюда, - он откашлялся и начал. – Я вижу, любовь сделала тебя полным идиотом, если ты забыл обо всех проблемах, что влечет за собой это твое решение.
- Какие еще проблемы?!…
- Хотя бы те, что ты король, а она простолюдинка.
- Наплевать! Ты же сам знаешь, всякие Ады ей и в подметки не годятся!…
- Во-вторых, как отреагирует Ада, узнав, что ты…
- Как она отреагирует, это уже ее личные проблемы, - перебил король. – Пусть отправится домой и ждет там себе женихов помаленьку. Думаю, их будет немало – край богатый, принцесса все-таки не последняя уродина, так что скоро и ее осияет счастье.
- Но ведь… она же хотела быть королевой Аален-Кая, Цэфир! – возбужденно возразил военный. – Это же не ее занюханный Саарнат, это самая большая и самая богатая империя в мире! Ты играешь с огнем! Ты уже не можешь отступить!…
- Могу, - тоном, не терпящим возражений, оборвал он. – И отступлю. Я женюсь на Гиацинт или ни на ком. Так и буду ходить холостой, черт подери, пока не помру! Я заупрямился, а это страшно, так что не стоит пытаться меня отговорить. Я точно знаю, я не смогу жить с нелюбимой женой.
- Ну хорошо, допустим… А Аннэт?! Не думаю, что ее устроит такое известие! Ей выгодно было делить тебя с Адой, но ведь, как я понимаю, Гиацинт ничем с ней не поделится!… За столько лет Аннэт уже привыкла находиться рядом с тобой почти на положении королевы, так что нелегко будет отодрать ее от себя без последствий.
- Я смогу защитить нас с Гиацинт, я в этом уверен, - однако в его голосе послышались нотки сомнения. – А иначе что я за мужчина, если не могу защитить свою семью?… Короче, это все лирика. Я в любом случае женюсь на ней… разумеется, если она ждет меня и согласится стать моей женой.
- Бог мой, куда мир катится, - Михаэль устало опустился в кресло и налил себе еще вина. – Уже короли, как самые обычные люди, неистово переживают по самым приземленным вопросам… Надо же, согласится ли девушка стать его женой?… Неразрешимый вопрос!
- Может ведь и не согласиться, - взволнованно заметил Цэфир. – Она не хуже тебя понимает, что ей грозит…
- Ювелирша – королева Аален-Кая, - мрачно объявил маршал. – Цирк, да и только!
- Да плевать!… Как хорошо, что мы завтра уезжаем! – король сложил ладони, словно молясь. – Поверить не могу, что этот визит окончен, и через две недели я наконец-то буду дома!
- Ох, и дурья же твоя царственная башка, уж прости за откровенность!… Ты крепко влип с этой своей цветочной подружкой, но я тебе так скажу: я рад, что твоей женой будет не Ада. Однако берегись ее… не исключено, что она сможет привлечь на свою сторону и оскорбленную опалой Аннэт. И что тогда?
- Не знаю, - немного раздраженно отозвался Цэфир. – Да и не хочу знать, черт подери! Время еще есть, мы можем его не экономить и не пороть горячку.
- Это так, но помни, что время имеет свойство быстро утекать, - серьезно напомнил Михаэль и поклонился. – Доброй ночи, твое величество. Ложись спать – завтра будет длинный и трудный день.
- Спокойной ночи, дружище, - устало кивнул он. Лишь только за Михаэлем закрылась дверь, король сделал у себя перед носом древний магический символ, сохраняющий от бед, поцеловал волшебный сапфир в своем перстне и прошептал. – Храни тебя боги, моя Гиацинт! Скоро я вернусь к тебе!
…Путешествие казалось ему ужасно длинным и нудным, хотя еще пару недель назад, направляясь в Тхорнфольг, он откровенно восхищался чудесным пейзажем. За окном кареты медленно проплывали горный вершины, посеребренные снегом или покрытые лесом, сияли на солнце прозрачные озера, ветер доносил запах луговых цветов, кругом стояла благословенная тишина нетронутого цивилизацией, малонаселенного края. Однако Цэфир думал не об этом. С того самого разговора с Михаэлем он понял вдруг, что не только скучает, но и волнуется. Пока что он еще не мог понять, почему, но нехорошее предчувствие не оставляло его ни на миг – сердце постоянно сжимала тревога, а разум старательно отказывался ей верить. «Что за глупости?! – злился сам на себя король. – С какой стати Гиацинт попадать в беду?! О ней вообще никто еще не знает… надеюсь… Муж ее мертв, так чего же ей бояться?! Чего мне за нее бояться?!… Однако, я чувствую что-то не то… Ох, наверняка же что-то случилось!». Делиться своими соображениями с Михаэлем он не стал – знал, что маршал лишь посмеется и скажет, что он нажил себе настоящую паранойю – зато, лишь въехав в Аален-Кай (это случилось около полуночи), вылез из кареты, потребовал коня и приказал изумленному маршалу:
- Отошли эскорт, Михаэль, и прикажи подать тебе коня.
- И куда это мы?! Ты забыл в Тхорнфольге рубашку? – подколол солдат, заранее уже зная ответ на первый свой вопрос.
- Завянь. Ты отлично знаешь, куда мы едем.
Райн молча покорился. Нет, конечно же он испытывал определенную симпатию к новой пассии своего друга, но вот затея того ему положительно не нравилась. В то же время он прекрасно знал Цэфира уже много лет, а потому мог с уверенностью сказать, что в данном случае никто на свете не сможет его отговорить. Что, откровенно говоря, жаль и может быть чревато опасностями. Разумеется, король ничего знать не хотел – он молча гнал коня по пустынным улицам столицы, торопясь увидеть ту, кого в прошедший месяц видел только во сне. Он даже не удосужился переодеться – на нем была форма специального подразделения королевских войск: просторные холщовые штаны, высокие ботинки со шнуровкой, свободная куртка до бедер, перехваченная на талии ремнем, и черный бархатный берет с одним маленьким серебряным шевроном. Его правую руку до локтя охватывала кожаная наручь, ладони защищали перчатки без пальцев, оружие – и лук со стрелами, и длинный меч – были удобно приторочены к седлу, призывая в любой момент ими воспользоваться. Михаэль смотрел на нервно треплющийся по ветру плащ друга и думал: «В хорошенькую историю ты впутался, величество! Однако не будь я твой друг, если я тебя из нее не вытащу!».
Почти не думая, что он делает, Цэфир резко натянул поводья, еще на ходу спрыгнул с коня и отправился к дому Гиацинт. Михаэль благоразумно держался чуть позади и еле сдерживался, чтобы не начать протестовать против происходящего в голос. Тишину ночи прорезало глухое буханье дверного молотка – троекратное, затем еще раз, и еще раз. Никто не отзывался… Поначалу король еще пытался держать себя в руках – успокаивал себя мыслями, что, мол, ночь, слуги и его любимая спят и все такое – но в итоге его нервы не выдержали. Он наскоро смастерил заклинание и бесцеремонно вышиб им дверь, в следующую секунду уже влетел в холл и позвал:
- Гиацинт!…
Ответом ему послужила тишина… Чувствуя, как у него начинают дрожать колени, Цэфир еще раз, уже громче, крикнул:
- Гиацинт!!!
- Бесполезно, - счел возможным заметить Михаэль, беспокойно оглядываясь. – Ты же видишь, здесь уже по меньшей мере месяц…
- Да заткнись ты! – со страха сгрубил король. – Не померли же все в самом деле!… Что происходит, мать вашу?!
- Леди Гиацинт пропала, - ответил из темноты дрожащий девичий голос.
- Я не слепой, сам вижу! – прорычал Цэфир, извлекая из тьмы на свет от уличного фонаря скорчившуюся от страха горничную. – Я спрашиваю, в чем дело?!
- Не знаю, ваше величество! – пролепетала девушка. – Клянусь, ни я, ни Рон – садовник – мы ничего не знаем!…
- Вот это-то мне и странно. Почему не узнали, олухи?! Когда она пропала?!
- Около месяца назад… Прошу вас, не казните нас, ваше величество! – взмолилась горничная. – Мы правда старались… мы пытались узнать… но… ничего не получилось!…
- Да я!…
- Слушай, оставь ее в покое, - устало вмешался Райн. – Ты же видишь, она не врет.
- Ладно… сгинь отсюда, - мрачно скромандовал король и сообщил. – Я тут… поколдую немного…
- Зачем? – удивился маршал. – Я подниму гвардию, и мы найдем твою любую не позже конца этой недели!…
- Нафига мне в конце недели-то?! Черт подери, ты не понимаешь, что ли?! Если у кого-то хватило ума поднять на нее руку, вообще не известно, жива ли она!… Иди к черту, Махи.
Солдат пожал плечами и молча ретировался подальше. Аура в столице Аален-Кая никуда не годилась, так что колдовать было весьма чревато… но кто же смог бы убедить в этом разъяренного и перепуганного Цэфира! Он сосредоточился, вызвал некий пульсирующий голбуой огонь, тщательно обшарил им все углы гостиной и холл. Видимо, результаты разозлили его еще больше – придя в себя после затраты магической энергии, он машинально схватился за пояс, туда, где обычно висел меч, и пообещал:
- Ну сейчас живые позавидуют мертвым!…
- Что случилось?
- Не знаю, у кого хватило мозгов… некогда разбираться, - уже на ходу сбивчиво ответил король, запрыгивая в седло. – Но мы сейчас же едем туда, и, клянусь богом, я разнесу эту обитель скорби до основания!
- Да какую, какую обитель-то?!
- Да сумасшедший дом, будь он неладен!…
Михаэль замолчал, шокированный такой информацией. «Видимо, планы Ады и Аннэт значительно серьезнее, чем он думает, - пронеслось у маршала в голове. – Они посмели сделать такой решительный шаг… еще до того, как он объявил о том, что на ней женится!… Ох, пропадет чья-то буйна голова».

Несмотря на ночное время суток, Малеволент Мэлис еще сидел в своем кабинете. Торопиться ему было некуда – он не делал особенной разницы между домом и работой – поэтому он уже который час задумчиво созерцал стену перед собой и размышлял. Размышлял он обо всем на свете – о смысле жизни, о давешних события, о политике, да и еще черт знает о чем. Никто из его знакомых, никто из тех, кто хоть раз видел его, не мог понять, каким ветром Мэлиса занесло в сумасшедший дом, да еще и в качестве начальника оного. Он был циничен, но чрезмерно сдержан, всегда безупречно чисто и элегантно одет, и любому было видно, что в его жилах бежит настоящая голубая кровь аристократа. Быть может, не принца или герцога, но зато дервняя и подлинная, как старинная монета. Правда, бархатным характером данный господин не блистал и время от времени охотно поступался законами чести – вот, например, как и месяц назад, когда в его кабинете неожиданно появился какой-то тип с весьма странной просьбой. Тип явно был солдатом, причем не простым, а скорее всего из специально обученного подразделения, и требовал он за очень большую сумму упрятать в подчиненное Мэлису заведение одну особу. Малеволент логично поинтересовался, с какого это перепугу он должен так рисковать, берясь непонятно за что, и вообще, с какой стати ему кого-то арестовывать, но гость ничуть не растерялся, достал из сапога стилет и быстро объяснил все, что было нужно. В итоге все сложилось очень гладко – некая девица, некогда осужденная за убийство четверых людей на повешение, а затем недокументированно амнистированная королем, все же была признана виновной и отправлена под замок, но не в тюрьму, а в дурдом. Все это выглядело вполне правдоподобно, но все же отличавшему проницательностью Мэлису показалось, что это дельце явно имеет душок. Из чистого любопытства он навел некоторые справки и выяснил, что девушка эта всего лишь помощница ювелира, то есть она вряд ли кому могла по-настоящему помешать. Чем больше начальник дурдома думал об этом, тем больше ему не нравилось происходящее, но делать какие-то решительные шаги он не осмеливался… да и не хотел, сказать по чести. Все-таки стилет в руках того солдата и сумма, ныне помещенная в банк под большой процент, были очень убедительны.
Внезапно тишину ночи прорезали чьи-то шаги, перекликающиеся с протестующим голосом охранника. Мэлис нахмурился – ему порядком надоели все эти ночные истории и стилеты – и громко поинтересовался:
- Ну, в чем там дело?!
Дверь в его кабинет со стуком распахнулась, и на пороге возникли двое – широкоплечий молодой мужчина с длинными кудрявыми волосами и, чуть позади него, еще один, немного постарше, с солдатской выправкой. Оба были одеты в форму специального подразделения, причем серебряные нашивки указывали на высокое звание, а тот, что стоял впереди, был явно не в духе. Он решительно шагнул в полумрак кабинета, оперся руками о стол начальника и грозно спросил:
- Где она?!
- Э… кто?! – едва оправившись от удивления, поднял брови Малеволент. - С кем имею честь говорить, сэр?!…
- Я бы советовал тебе лить поменьше воды, приятель, и говорить по делу, - подал голос солдат. – Ты разговариваешь с королем!
- О… прошу простить, ваше величество! – он опешил еще больше, но все же сообразил встать и поклониться. – Так чем обязан?!
- Я повторю свой вопрос в виде исключения, - почти прорычал король. – Где она?! Что вы с ней сделали?!
- Простите, с кем?! – в мозгу начальника пронеслась одна мысль, но верить в нее он отказывался.
- С Гиацинт! У тебя есть еще какие-то соображения?!
- Вам не следует так беспокоиться, ваше величество, - стараясь унять дрожь в голосе, начал Мэлис. – Девушка в полном порядке…
- Да ну?! Верится слабо, - снова подал голос маршал. – Я видел, как у тебя выглядят больные – их вид не внушает надежд на светлое будущее!
- Значит так, - угрожающе спокойно сообщил Цэфир, - если с моей Гиацинт что-то случилось, я велю тебя казнить прямо здесь, в твоем собственном кабинете, без суда и следствия. Понятно?!… Вот и славно. А теперь быстро говори, где она!
- Третий этаж левого крыла, дверь помечена белым меловым крестом, - быстро ответил Мэлис. Он уже успел осознать, как сильно попал.
- Ну, молись за свое существование… Михаэль, присмотри за ним!
Маршал кивнул, но король этого уже не видел – он сорвал со стены факел (вместе с металлическим держателем) и чуть ли не бегом ринулся в левое крыло. Ярость все еще бурлила в нем, но все же ей на смену потихоньку начали приходить облегчение и предвкушение встречи – в конце концов, Гиацинт была жива, и, если начальник сразу прямо ответил на вопрос, быть может, даже более или менее здорова. Час был поздний, поэтому на пути на третий этаж Цэфиру встретились только два или три заспанных охранника, которые только и успели, что удивленно посмотреть ему вслед.
Наконец последний лестничный пролет был преодолен, и Цэфир оказался в длинном темном коридоре, в конце которого одиноко догорала слабенькая лучинка. Впечатление было весьма зловещее, и, хотя здесь никого не было, король судорожно сглотнул и на всякий случай положил руку на эфес меча. По обеим сторонам коридора тянулись окованные железом дубовые двери с маленькими зарешеченными окошками; тяжко вздохнув, он осторожно, стараясь не стучать каблуками по каменному полу, двинулся вперед, отыскивая меловой крестик на нужной двери. Крестик обнаружился на последней в ряду бронированных дверей темниц. Недолго думая, Цэфир отбросил в сторону ставший ненужным теперь факел и без особенного труда вышиб дверь мощным боковым ударом с ноги. Правда, ногу при этом прошила адская острая боль, но королю было уже не до этого – он влетел в маленькую темную камеру и, дав глазам немного привыкнуть к полутьме, обеспокоенно огляделся. На какой-то миг в нем снова забурлила ярость – при виде этих обитых войлоком стен, изодранных чьими-то ногтями, замшелого по углам потолка, двух деловито устроившихся на соломе в углу мышей и кандалов, свисающих со стены, у него сжалось сердце, и он с болью подумал: «Бедная моя! Она провела здесь долгий месяц!… Как я мог оставить ее без всякой защиты?!…». Из противоположного угла до его слуха донесся слабый вздох; Цэфир резко обернулся, опустил взгляд и замер на месте, как громом пораженный.
Она сидела на тонком тюфячке прямо на полу, подтянув колени к подбородку и спрятав лицо в ладонях. Ее ладони и запястья были небрежно обмотаны какими-то тряпками, на ее стройной и порядком исхудавшей за прошедшее время фигуре красовалась грубая холщовая рубашка с разорванным воротом, а прекрасные волнистые волосы было небрежно собраны в растрепанную косу. Король не мог видеть ее лица и даже почувствовал некоторую растерянность – он сомневался, что действительно хочет это увидеть. Однако он превозмог себя и тихо окликнул ее:
- Гиацинт!
Девушка не отреагировала, даже не пошевелилась. На повторный оклик ответом послужила совершенно безразличная фраза:
- Оставьте меня в покое!…
- Гиацинт, да ведь это же я, Цэфир! – взволнованно объяснил он, опускаясь рядом с ней на колено. – Все позади, все будет хорошо, вот увидишь!…
Она резко подняла голову и со злобой взглянула ему в глаза. Он едва сдержался, чтобы не отшатнуться – под ее глазами залегли глубокие сиреневые тени, щеки запали, кожа стала неестественно бледной, а голос звучал с непередаваемой яростью:
- Отстаньте от меня, все, все вы!…
- Ты не в себе, - попытался успокоить ее Цэфир. В его душе именно в этот самый момент начало подниматься колоссальное чувство вины перед ней – он понимал, что отчасти сам виноват в случившемся. Нельзя было оставлять ее одну, потому что двор всегда полон интриганов и заговорщиков… в конце концов, он бы справился в Тхорнфольге и без Михаэля, а вот Гиацинт помощь маршала бы очень пригодилась. Но исключительно «бы», потому что все случилось так, как случилось.
- Да, я не в себе! – она вскочила с места и вдруг пошатнулась. Король отметил, что ее движения неточны и как будто нервозны, и подался было поддержать ее, но Гиацинт оттолкнула его и продолжила. – Это из-за тебя я здесь!… Вот до чего довела меня твоя трусость! «Я не хочу терять свободу, я перенес свадьбу!», - передразнила она его. – Ты такой же, как и все прочие! Ты считаешь женщин непроходимыми дурами, потому и решил, что Ада ничего не просечет! Да надо быть идиоткой, чтоб не понять, что мешает тебе на ней жениться!…
- Послушай меня!… - попытался вклиниться Цэфир. – Умоляю, дай мне шанс!…
- Шанс на что?!… Тебе следовало что-то делать, а не пускать все на самотек! – она снова пошатнулась, но на ногах устояла, схватившись за стену. Теперь в ее голосе звучала еще и горечь. – Ты должен был поставить всех на место, если любишь меня так, как говоришь!… В результате ты не оставил выбора нам обоим, но для меня теперь все едино!… Я просила тебя в свое время подписать мне приговор, а теперь я проклинаю твое милосердие! Ты обрек меня на гибель!…
Ее губы вдруг предательски задрожали, и она горько расплакалась, снова спрятав лицо в ладонях. Король приблизился, решительно сгреб ее в охапку и крепко прижал к себе; Гиацинт судорожно дернулась, после чего с головой ушла в свою истерику. Различить слов было уже нельзя – Цэфир мог слышать лишь обрывки фраз, из которых все сводились к одному:
- Если мы… будем вместе, нас убьют!… А если мы расстанемся, то я умру без тебя…
Он уже понял, что без сильных наркотических лекарств тут не обошлось, поэтому пытаться что-то выяснить сейчас бесполезно. С одной стороны, слова девушки его очень задели, с другой – он понимал, что она права, а с третьей оправдывал все наркотиками. В любом случае, всем нужно было время, чтобы отдохнуть, привести мысли в порядок и серьезно подготовиться к непростым и чреватым последствиями событиям. Взвесив все «за» и «против», Цэфир бросил легкое сонное заклинание, завернул мгновенно уснувшую Гиацинт в свой плащ и, взяв ее на руки, отправился обратно к кабинету начальника. Там все было по-прежнему – Михаэль, по-солдатски вытянувшись, держал меч у горла Мэлиса, который нервно бегал глазами по стене и, судя по всему, отчаянно молился.
- Отпусти его, Махи, - устало приказал король, а затем повернулся к Малеволенту и нарочито спокойно сказал. – Я на досуге подумаю, как мне тебя наказать. Мне уже ясно, что за звонкую монету ты упрячешь сюда и собственных родителей, не то, что беззащитную девушку. Я бы на твоем месте сидел себе тихо, не высовывался и молился почаще, чтобы мое королевское величество за мириадами государственных дел о тебе позабыло.
Мэлис судорожно кивнул, но маршал и Цэфир этого уже не видели – они чуть ли не бегом направлялись к выходу, страстно мечтая покинуть обитель скорби навсегда.

Прошла неделя. За это время Гиацинт более или менее пришла в себя – она уже не так бесилась при воспоминании о сумасшедшем доме и все больше и больше тосковала по Цэфиру. Ей было ужасно стыдно – к сожалению, она помнила все детали своего отвратительного поведения в день его приезда – и до смерти хотелось извиниться, но как это сделать, она не знала. Девушке казалось совершенно неприемлемым просто так прийти во дворец и попросить аудиенции, а кроме того, ей было страшно, что Цэфир откажет. За всю эту неделю он ни разу не показывался и не давал о себе знать, так что она уже смирилась с мыслью, что он обиделся. «И правильно, - размышляла она, стараясь уснуть. – Я бы на его месте тоже обиделась, да еще как!… Без права прощения, это уж точно. Подумать только, я ведь обвинила его во всех грехах, хотя на самом деле отлично понимаю, что его вина здесь минимальна». С другой стороны, окончательно о ней никто и не думал забывать – у дома денно и нощно дежурили четыре солдата специального подразделения, слуги постоянно делали попытки создать для нее рай, и только в душе по-прежнему не было равновесия.
Гиацинт не могла понять сама себя. На фоне последних событий ей начало казаться, что вся эта история, предшествовавшая ее знакомству с королем, была сном, чьей-то чужой жизнью, и происходила вроде как понарошку. Теперь все было иначе – были другие проблемы, и ничто уже не связывало ее с прошлой жизнью. Ничто, кроме воспоминаний о сыне – единственном, что было ей тогда дорого. Порой девушке отчаянно хотелось вдруг открыть для себя, что она снова беременна, что скоро у ней снова будет ребенок, и жизнь снова станет больше похожей на реальность, чем сейчас. Однако ее надеждам не суждено было сбыться – Цэфир всегда был предельно осторожен, а заговаривать с ним об этом она не хотела. До нынешнего момента девушка ужасно боялась его потерять – она слышала немало историй о том, как мужчины, и в частности короли, бросают своих любовниц, как только узнают, что те беременны. «Сейчас и так уже потеряла, - с горечью вздыхала она. – Причем, как всегда, по собственной вине… Все же я должна пойти в замок! Если мне откажут – что ж, я это заслужила! А если нет… Ведь я знаю, он великодушен, так может, он согласится меня выслушать?… Простить-то вряд ли простит, но хоть я не буду себя чувствовать так ужасно».
В тот самый день, когда Гиацинт окончательно решилась пойти к королю, уже ближе к закату к ее дому подкатила скромная кавалькада – простой экипаж с королевским гербом в сопровождении шестерых гвардейцев. Сердце девушки радостно забилось – она выскочила на крыльцо как была, босая, боясь лишний раз вздохнуть. Она была почти уверена, что это он, и понимала, что никогда еще не была так счастлива. Однако ее надежды не оправдались – из экипажа выскочил Михаэль в своей извечной маршальской форме с серебряными галунами, поклонился ей и сдержанно сказал:
- Добрый вечер, Гиацинт.
- Добрый вечер, маршал, - скорбно наклонила голову она.
- Вижу, не рада ты мне, - уже теплее улыбнулся он.
- Нет, ну что ты!… Просто… я очень хотела… Послушай, скажи мне, ведь он не сердится на меня?! – она лихорадочно посмотрела ему в глаза и переспросила еще раз. – Не сердится?…
- Вот сама у него и спросишь. Собирайся, Гиацинт – я получил приказ привезти тебя в замок.
- Цэфир хочет меня видеть? – недоверчиво приподняла бровь она.
- Да. И притом немедленно и неофициально.
- Я пойду оденусь…
- Сожалею, но на это нет времени, - покачал головой Райн. – Обувайся и поехали – какие бы у вас ни были отношения, а нельзя заставлять короля ждать.
- Но Михаэль, ты глянь, на мне же неподобающее платье!… - на ней было летнее платье из многочисленных слоев светлого муслина в пастельных цветочках, плотно облегающее талию и украшенное широкой полосой из мелких рюшей чуть ниже талии и на рукавах. – Я не могу в таком виде…
- Хватит. Обувайся и поехали – время не ждет!
Уж что-что, а безапеляционно командовать Михаэль умел отменно – через пару мгновений девушка уже нацепила сандалии с художественными заклепками, а через минуту - сидела в экипаже подле маршала, старательно обдумывая, что скажет королю.
- Не волнуйся, - вдруг сказал он, проницательно глянув на нее. – Он не сердится, совсем нет. По-моему, он ужасно соскучился и ждет лишь, когда снова тебя увидит.
- Да?! – она крепко сжала его руку и отчаянно посмотрела ему в глаза. – Правда?!…
- Правда. Насколько я могу судить, он и правда очень любит тебя… Однако хочу предупредить тебя – будь осторожна. Ты уже испытала на себе вкус дворцовых интриг, так что постарайся не злить царедворцев.
«Как это интересно я могу их не злить?!» – хотела спросить она, но промолчала. В бесконечном сотрясении воздуха на эту тему не было никакого смысла, и выход из положения могла найти только она сама. И, что самое грустное, выход виделся пока что только один… «Мне надо уехать, - с горечью думала девушка, глядя на проплывающие за окном дома, погруженные в вечернюю дрему. – Как бы то ни было, если я этого не сделаю, рано или поздно меня убьют. Или убьют его, что ненамного лучше. Конечно, убедить в этом Цэфира будет непросто… даже почти невозможно… Может, я смогла бы, если бы была совершенно уверена, что поступаю правильно. А я не уверена… Нет, совсем не уверена!». Время шло, карета катила уже по замковому парку, а Гиацинт чувствовала себя все более и более неуютно. Она понятия не имела, как себя дальше вести. Ее смущало абсолютно все – и что она направлялась к королю в таком неподобающем виде, и что между ними было много недомолвок и обида, и… Девушке до смерти хотелось, чтобы при их беседе присутствовал еще кто-то, да хоть тот же Михаэль, но она понимала, что это невозможно. Цэфиру вряд ли захочется выносить их личные отношения на публику, хоть он и отлично знает, что Михаэль давно в курсе дела и ничего никому не скажет, даже под пыткой. По всему выходило, что пути к спасению нет… «Перестань, - одернула она себя, с помощью маршала выбираясь из кареты и следуя за ним в полутемный холл замка. – Сама виновата, сама и отвечать будешь! Глупо надеяться на помощь – ты ее не заслужила!».
У Гиацинт была прекрасная фотографическая память, поэтому скоро она сообразила, что Михаэль ведет ее к кабинету короля. Хотя она не знала, где находятся личные покои монарха, девушка облегченно вздохнула – значит, аудиенция была не такой уж и неофициальной, и оставалась еще некоторая надежда на чужое вмешательство. Она ужасно страшилась предстоящего разговора, так как смутно догадывалась, о чем он пойдет. На фоне последних событий вариантов оставалось не так-то уж и много, так что она все с большей горечью думала, что вынуждена-таки будет уехать.
Райн бесшумно распахнул перед Гиацинт уже знакомые ей двери темного дерева и тихо сказал:
- Удачи тебе.
- Погоди!… - отчаянно прошептала она. – Скажи, что я должна ему ответить?…
- Я не могу тебе советовать, - пожал плечами маршал. – Но если ты хочешь мое мнение… Не стоит этого делать, Гиацинт. Не подумай, я очень симпатизирую тебе, но… это опасно. Опасно для вас обоих.
- Я знаю, - с болью кивнула она. – Я знаю. Спасибо.
Она вошла. На стене весело плясали тени от пламени камина, а густой мрак кабинета разгоняли всего лишь три свечи, горевшие на столе короля. Сам Цэфир сидел там же, склонившись над бумагами; услышав шаги девушки, он поднял голову, как будто вздрогнул и тотчас же встал и направился ей навстречу. Гиацинт лишь вздохнула – она уверилась в самых худших своих подозрениях – и сделала глубокий реверанс, такой, какой был предписан этикетом:
- Приветствую, ваше величество.
- О, Гиацинт, я так скучал!… - начал было он, но осекся, увидев застывшую на ее лице грустную улыбку:
- Прежде всего мне хотелось бы извиниться. Я вела себя отвратительно в нашу последнюю встречу и больше всего на свете хотела попросить прощения. Надеюсь, ваше величество не сердится на меня так ужасно.
- Нет… ну что ты, конечно, нет, - пробормотал он, подходя.
Девушка едва сдержалась от соблазна броситься ему на шею, спрятать лицо у него на груди и в очередной раз рассказать ему, как она его любит. Видимо, он почувствовал ее настроение – только осторожно поцеловал ее в лоб и пригласил:
- Садись! Сколь мне ни грустно, а нам предстоит долгий и серьезный разговор. Прости, мне нужно срочно подписать еще один документ. Это не займет много времени.
- Разумеется, я подожду.
Даже со своего места в противоположном углу комнаты Гиацинт видела, что он сильно расстроен – было видно, что ему стоит большого труда заставить себя сосредоточиться на документе и принять верное решение. Но выдержка изменила ей, а не ему – поняв, что она ни секунды больше не сможет вынести в этой тишине и неловкости, она тихо встала, тенью подошла к нему и положила руку ему на плечо:
- Прости, Цэфир. Видит бог, я не хотела тебя обидеть – ни тогда, ни сейчас. Просто мне страшно, страшно и грустно… Я люблю тебя и очень боюсь потерять… навсегда!
Король не ответил, лишь крепко сжал ее ладонь в своей. Несколько минут прошло в тишине, после чего он тихо сказал:
- Я сделаю все, чтобы мы были вместе, и сделаю это так, что никто не сможет сказать и слова поперек!…
Не дав ему закончить, дверь снова распахнулась, и к рабочему столу монарха подошел какой-то человек. Он поклонился и выразительно указал глазами на документ, который Цэфир по-прежнему держал в руке. При этом его взгляд дольше, чем следовало, задержался на персоне Гиацинт, и она смогла как следует рассмотреть его. Основной примечательной чертой в этом типе была лохматая белобрысая шевелюра, настолько светлая, что в полумраке кабинета казалась почти белой; следующими по странности были глаза – тоже светлые, то ли серые, то ли голубые, густо обведенные черным и до неприличия нахальные. Одет он был как-то очень неброско, и девушка даже подумала, что, несмотря на свою весьма запоминающуюся физиономию, он вполне смог бы затеряться в толпе и она бы просто так его не узнала. В свете свечей Гиацинт увидела, что на его груди лежит массивный медальон с гербом королевской секретной службы.
- Что-то не помню, чтобы я вызывал тебя, Абраксас, - устало нахмурился Цэфир. – Однако ты пришел вовремя – я уже ознакомился с твоим прошением и могу сообщить, что принял его на рассмотрение. Завтра передам в совет министров – ты знаешь, по закону, я не имею права принимать такое решение сам.
- Я в курсе, ваше величество, - поклонился названный, однако девушке почему-то показалось, что в его голосе не было должного почтения. – Я ни в коем случае не настаиваю. Могу я забрать документы?
- Да, разумеется, - Цэфир отдал ему какую-то папку и встал, давая понять, что аудиенция окончена. – Можешь быть свободен.
- Доброй ночи, сир, - он сунул папку под мышку, еще раз внимательно оглядел Гиацинт с ног до головы и удалился, плотно прикрыв за собой дверь.
- Боже мой, кто это? – спустя несколько мгновений поинтересовалась она.
- Это начальник моей секретной службы, Абраксас Тангирион, - Цэфир задул свечи и улыбнулся. – Идем! Мы продолжим беседу не здесь – это место действует на меня угнетающе.
- Неприятный тип, - почему-то ей не хотелось уходить от этой темы, поэтому, вслед за королем проходя в какое-то темное помещение, она сочла нужным заметить. – По-моему, он из тех, кого нужно остерегаться.
- Королям всех нужно остерегаться, это неписанное правило, - невесело усмехнулся он, небрежным жестом зажигая изящную лампу на низком столе. Мягкий свет вырвал из темноты резные стулья с мягкими сиденьями, уютно задрапированные бирюзовые шторы с серебристой вышивкой, красивые неброские обои с шелковым узором, небольшой стол, изящный витраж на балконной двери и погруженное во мрак обширного темного балдахина ложе. Гиацинт удивилась про себя такому близкому соседству рабочего кабинета короля и его личных апартаментов, но промолчала, тем более, что он продолжил. – А вообще, где ты видела, чтобы связанные с разведкой люди были приятными? У них такая работа, и ничего тут не сделаешь. Забудь о нем! Это все сейчас не имеет значения.
Он подошел к низкому столу в дальнем углу комнаты и налил из кувшина вина в изящный стеклянный кубок на серебряной ножке. Потом снова вернулся к девушке и отдал ей вино:
- Попробуй. Лучшее вино во всем королевстве, так, кажется, говорят.
Гиацинт послушно сделала глоток. Букет и правда был изумительным – в легкой золотистой жидкости чувствовался легкий привкус изюма, пьянящая сладость муската и, казалось, самое солнце, ласкающее виноградники. Однако это не смогло усыпить ее тревогу – она нервно поставила бокал на стоявшую поблизости тумбочку и сцепила пальцы:
- Итак?… Мне кажется, что-то происходит. Что-то не то, что-то, что не вписывается в твои планы.
- С чего ты взяла?
- Ты выглядишь усталым, - ласково пояснила она, осторожно дотронувшись ладонью до его щеки. – Любящей женщине всегда видно, когда с ее любимым что-то происходит. Не пытайся меня обмануть, лучше расскажи все по порядку.
Вместо ответа Цэфир крепко прижал к губам ее руку и тяжело вздохнул. Гиацинт только грустно улыбнулась:
- Ясно. Наша любовь перестала приносить нам радость, Цэфир. Она стала большой проблемой для нас обоих, для тебя и для меня.
- Да. Но я знаю, как эту проблему решить, - он тряхнул головой, словно сбрасывая оцепенение. – Но… прежде чем я начну говорить об этом, я хочу попросить прощения. Я чудовищно виноват перед тобой, и уже дважды. Я тщеславен, я думал, что мне все по плечу, поэтому не прислал тебе гвардейцев, когда ты опасалась своего мужа. Потом я решил, что тебе нечего бояться, раз Кастор мертв, и оставил тебя одну… Ты права. Это из-за меня ты оказалась в сумасшедшем доме.
- Ну что ты, - мягко возразила она. – Я говорила так, потому что была не в себе… Ты понимаешь, этот месяц отрицательно сказался на моем психическом здоровье… да еще и эти наркотики… Одним словом, лучше тебе забыть все мои слова. Они ничего не значат.
Она немного отошла и вдруг улыбнулась:
- А знаешь, о чем я думала всю эту неделю?
- Что, неужели обо мне? – вяло съехидничал он.
- Ну разумеется, и о тебе… Просто… Конечно, тебе этого никогда не понять, но… Мне так хотелось узнать вдруг, что я беременна, Цэфир. Ты не представляешь себе, как я была бы счастлива забеременеть от тебя…
- Ты же говорила, что не собираешься больше рожать!
- Да, говорила. Но… я люблю тебя больше всего на свете… и… Это сложно объяснить, надо быть женщиной, чтобы это понять.
- Гиацинт, - серьезно сказал он, снова подходя, - как это ни грустно, а я хочу вернуться к тому, с чего начал. Я вижу только один способ нам с тобой обезопасить друг друга и свое будущее.
- Представь себе, я тоже его вижу!…
- По-моему, ты видишь что-то другое… Однако дай мне закончить. Ввиду всего произошедшего, а также и того, что я люблю тебя гораздо больше своей короны… будь моей женой, Гиацинт! – выпалил он.
- Прости… кажется, я ослышалась, - ошарашенно выговорила она через несколько мгновений. – Что ты сказал?
- Я сказал, выходи за меня замуж!
- Да нет же, этого не может быть! – решительно возразила девушка. – Ты не понимаешь, что ты говоришь!
- Отнюдь! – Цэфир схватил ее за руку и надел ей на палец изящное золотое кольцо с большим синим сапфиром. – Ты только что сказала, что, хочешь от меня ребенка! Ты же любишь меня, Гиацинт, так же, как я тебя!… Так почему же ты смотришь на меня, как на психопата?! В чем дело?!
- В том, дорогой мой человек, что это безумие, - очень тихо отозвалась она. – Я не могу принять твое предложение, как бы ни хотела. Прости меня за это.
- Ничего не понимаю… - пожаловался он, бессильно опускаясь в кресло. – Объясни, черт возьми, что происходит!… Кажется, я не в курсе событий!
- Ну отчего же, ты знаешь достаточно, чтобы осознавать всю серьезность нашего положения, - Гиацинт устроилась на полу у его ног и продолжила. – Как же ты не поймешь, что за такое решение ты можешь поплатиться жизнью?! Неужели ты не понимаешь, что угроза смерти серьезна как никогда, что ты рискуешь не только троном?!… Ладно, в этот раз удар пришелся на меня. Но ведь если твои враги поймут, что ты не отступишься, он примутся за тебя – из мести, только и всего.
- Не посмеют! – пылко возразил он. – Поверь мне, они не посмеют возмутиться! У меня нет врагов в замке, у меня надежная охрана и армия!…
- Ты рассуждаешь как ребенок, а еще король! – мягко упрекнула его она. – Твои главные враги – женщины, которых, как я уже говорила, не стоит считать непроходимыми идиотками. Твоя бывшая фаворитка и принцесса Ада… Ты думаешь, они закроют глаза на твой поступок?! Переживут они то, что королевой Аален-Кая, самой богатой державы мира, вдруг стала какая-то простолюдинка?! Нет, милый мой, на это ты даже не расчитывай.
Цэфир промолчал в ответ, сосредоточенно глядя в стену. Он заранее знал, что она скажет, и понимал, что она права. Однако ему казалось, что ради любви можно бы и рискнуть всем, включая жизнь, он был твердо уверен, что сможет ее защитить, а о себе он даже не беспокоился – точно знал, что Михаэль, отряд специального назначения и гвардия ему безоговорочно преданны. «Что за черт сделал меня королем в этом проклятом мире?! – думал король. – Я не могу поступить так, как хочу, в самом что ни на есть человеческом вопросе, хотя запросто мог бы решить сам любую политическую проблему, и никто бы даже не пискнул против!».
- Ну хорошо, а что же за выход ты придумала? – наконец спросил он.
- Он не обрадует тебя. Я и сама, если честно, не знаю, стоит ли рассматривать его как выход – не уверена, что смогу выдержать разлуку с тобой, - грустно ответила она.
- Что?! Разлуку?! – он даже вскочил с места и теперь стоял, недоуменно глядя на девушку сверху вниз.
- Да. Мне кажется, мне лучше уехать… Так не может больше продолжаться. Я не хочу терять тебя… но все же мне легче будет знать, что тебе ничто не угрожает.
- Если дело только в этом, то с твоим отъездом угрожать мне не перестанут, - резковато сказал он. – Я не перестану любить тебя. Я твердо решил, что я женюсь на тебе или ни на ком. Пусть лучше я помру, не подумав о благе государства и о династии, чем буду всю жизнь мучиться!… Это не выход, а самый идиотский мазохизм.
- А жениться, понимая все это, - не мазохизм?! – яростно вскричала она, вскакивая на ноги. – Я не знала, что ты состоишь в элитной школе самоубийц!…
- Ну вот еще не хватало нам ссориться из-за этого! – примиряюще улыбнулся Цэфир. – Полно тебе, Гиацинт! Соглашайся! Ты ведь знаешь, рано или поздно все все равно к этому придет – иначе быть не может!
- Ох, Цэфир… Я вижу, что спорить с тобой бесполезно, - она грустно опустила голову, чтобы он не мог видеть ее слез. – Ты уже вырыл нам глубокую могилу, осталось лишь лечь в нее, а за этим дело не станет. Уверяю тебя, даже надгробная плита для нас уже готова. Но… если ты так хочешь, я это сделаю. Сделаю ради тебя, потому что во многом ты прав. Я не смогу жить без тебя, и ты это знаешь. Забирай мою жизнь – она и так уже давно твоя.
Девушка отступила на шаг, крепко зажмурилась, чтобы сморгнуть слезы, и принялась медленно расшнуровывать корсаж своего неподобающего случаю платья. Цэфир наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц, но через пару мгновений не выдержал, подошел ближе и одним движением стянул с любимой все бесчисленные метры дорогого муслина. Ее, кажется, ничуть не смущала ее нагота – она лишь стояла перед ним, мелко дрожа от душивших ее слез и страха, как никогда сильно проникшего в душу. Король крепко обнял ее за талию и честно предупредил:
- Я держался, как мог; я думал, что на время укротил то, что мне так мешало, когда я был с тобой. Но я ошибся – ты выпустила на волю мою страсть, так что заранее извини за предстоящее непотребство!
Она слышала примерно половину фразы, потому что его чувства передались и ей – она охотно ответила на его горячий, безумный поцелуй, и в ту же секунду подумала, что вот сейчас, в эти самые мгновения, действительно на все согласна. Последствия не имеют значения – она любила его, и ни за какие блага мира не согласилась бы с ним расстаться.

Цэфир решил не затягивать со свадьбой и связанными с ней проблемами, поэтому на следующее утро, попрощавшись с Гиацинт и кое-как приведя в порядок необходимые ежедневные дела, он отправился к Аде. На душе было легко – в эти мгновения ему казалось, что ему все по плечу и проблемы на самом деле не так масштабны, как казалось вчера. Любимая девушка согласилась стать его женой (хотя и явно озаботилась этим больше, чем следовало), лучший друг был готов оказать всяческую поддержку, за спиной была гвардия и целая сеть разведчиков и шпионов, мастерски налаженная Тангирионом. Конечно, Гиацинт была полностью права относительно начальника разведки – он явно был способен на многое и наверняка сплел не одну интригу за королевской спиной – но результат его службы был более чем просто удовлетворительным, даже почти идеальным. Вряд ли, конечно, стоило совсем закрывать глаза на его существование, но волноваться по этому поводу, по крайней мере сейчас, Цэфир совсем не собирался.
Принцессу он нашел довольно быстро – она неторопливо прогуливалась в саду и, судя по всему, кто-то уже успел ее предупредить о возможности встречи с королем. На ней было ослепительно белое платье, замечательно оттеняющее ее яркие рыжие волосы и кокетливые веснушки на лице и ключицах, скромная прическа была мастерски убрана мелкими сверкающими в солнечном свете бусинками, а все движения были явно показными, то есть не в меру изящными и точными. Цэфир только вздохнул – он видел, что дело значительно сложнее, чем казалось вначале – но идти назад уже было поздно. Он подошел поближе и приветствовал девушку:
- Доброе утро, ваше высочество.
- А, здравствуйте, сир, - она тут же обернулась и жеманно улыбнулась. Король надеялся, что она не увидела, как он поморщился от звуков ее голоса – чересчур пронзительного и писклявого – и как его ужаснуло выражение ее глаз. «Как у Тангириона, - пронеслось в его голове. – Но если у того есть оправдания, то когда у семнадцатилетней девушки такой взгляд – это пиши пропало!». – Мы с вами давно не виделись!
- Да, прошу прощения, я был очень занят. За время моего отсутствия накопилась масса дел.
- О, я знаю, - Ада неприятно сверкнула глазами и с самым невинным видом заметила. – Особенно с той девушкой, ювелиршей…
- Хм… и откуда же вы знаете о ней? – нахмурился король. – Неужели моя разведка работает против меня?
- Ну отчего же сразу ваша? У меня есть и своя. Увы, новости, которые она приносит, далеко не всегда хорошие. Ваше величество, не мне, конечно же, вас учить, я не имею права упрекать вас, но все же… Не пора ли вам прекратить откладывать нашу свадьбу? Вы портите свое политическое реноме.
- Вот с этим-то я точно сам разберусь, милостивая моя государыня, - Цэфир буквально кипел от злости. Мало того, что эта пигалица уже все выведала, так она еще и осмеливается это афишировать и давать ему советы! – А что касается свадьбы, то именно с этим я и пришел.
- По вашему лицу я понимаю, что ваши слова меня не обрадуют, - ее голос стал жестким. – Итак?…
- Я бы посоветовал вам оставить такой тон и хоть на миг вспомнить, с кем вы говорите! – его голос тоже заметно похолодел. – Не вынуждайте меня грубить – я и так понимаю, что поступаю не слишком красиво.
- Я вас внимательно слушаю, - во взгляде принцессы все равно горела ненависть, но голос звучал уже гораздо смиреннее и почтительнее.
- Сожалею, что так все получается. Я знаю, вас это очень заденет – не от любви, конечно же, а просто от элементарной человеческой обиды, но… Повторяю, я знаю себя и знаю, что не смогу поступить иначе. Одним словом, я расторгаю нашу помолвку, Ада. Вы можете возвращаться домой – не думаю, что будет гуманно приглашать вас на мою свадьбу.
- Что?! На свадьбу?! – Ада окончательно отвлеклась от клумбы, у которой стояла, и подошла ближе. – Я вас совсем не понимаю, ваше величество! Ведь вы хотели, чтобы я стала вашей женой! Поверьте, я тоже этого хочу!…
- К сожалению вашему и к моему счастью, в моей жизни произошло одно событие, которое решило исход этого дела. Я не люблю вас, ваше высочество. Знаю, не это вас расстраивает, но это имеет прямое отношение к делу – потому что я твердо решил жениться на той, кого люблю и кто любит меня. Простите.
- Да как вы смеете говорить мне об этом?! – взвизгнула принцесса.
- Еще раз напоминаю – сбавьте тон. Вы видите, сколь многого мне стоило такое решение. Я искренне надеялся, что это пройдет, поэтому я оттягивал нашу свадьбу как мог, но… Я не могу.
- Поймите вы, мне ваша любовь не нужна! Мне все равно, кому она достанется – леди Аннэт либо ювелирше либо еще кому! Мне нужна корона, а вы разве не хотите получить Саарнат?!
- Мое последнее слово, Ада, - стараясь держать себя в руках, процедил Цэфир. – Советую вам запомнить эти слова: я прекрасно могу прожить без Саарната, моя империя и без того процветает и будет процветать! Но вот без Гиацинт я не смогу. И я ни за что не соглашусь променять ее на какой-то поганый кусочек земли, будь он хоть раем!
Он резко развернулся на каблуках и зашагал прочь, намереваясь тут же поговорить и с Аннэт. Ада же еще какое-то время смотрела ему вслед, в бешенстве сжимая и разжимая кулаки, а потом сказала:
- Я не подниму руку на нее – открыто. Но я заставлю ее уехать отсюда навсегда, а заодно и ты заплатишь за свои слова!
… Аннэт он нашел в ее личном кабинете – благодаря его некогда пылкой любви она стала вполне состоятельной женщиной, и теперь разбирала отчеты управляющего своими многочисленными поместьями. Цэфиру было все равно – он не собирался ни у кого ничего отбирать – главным делом было уговорить ее наконец почтить своим присутствием одно из этих поместий и тихо убраться из дворца. Однако король догадывался, что никаких уговоров тут не получится… Аннэт он знал хорошо, а потому мог с уверенностью сказать, что она вежлива и почтительна только тогда, когда все выходит по ее. Если же что не так – держись, весь мир и все его обитатели!
- Аннэт, удели мне несколько минут, - без предисловий, хмуро попросил он, опираясь плечом о дверной косяк.
- А… Разумеется, Цэфир, для тебя у меня всегда есть время! – она подняла глаза и улыбнулась. – Проходи, садись… Хочешь вина?
- Нет, не хочу.
- Ладно. Так что ты хотел?
- Эх… ты права, такие вещи через порог не говорятся, - вздохнул он, вошел и притулился на широком дубовом подоконнике. – Послушай, у меня тут есть нехорошая новость. И просьба, которая тебя вряд ли обрадует.
- А может, хватит меня пугать? – приподняла бровь она. – Думается, рано или поздно я все равно это услышу, так что давай, выкладывай, что там у тебя случилось.
- Ада на днях уедет в Саарнат, - с трудом выговорил Цэфир, чувствуя, как по шее за шиворот сбегает капелька пота. – Я расторгнул помолвку.
- Ты… ты что?! – опешила она.
- Не женюсь я на ней! Я решил, что в мире есть вещи и поважнее Саараната.
- Погоди… Но ведь ты не можешь просто так передумать! – женщина возбужденно вскочила с места и принялась ломать пальцы. – Сам подумай, какой удар ты наносишь самолюбию девушки!… Тебе может показаться странным, что я говорю в ее пользу, но ведь… это было политическое решение, мы с тобой вместе решили, что так будет лучше для королевства! Зачем тогда ты так долго оттягивал?!
- Я… я пытался справиться с собой, - виновато пожал плечами король, глядя за окно. В очередной раз, заводя серьезный разговор с Аннэт, он чувствовал себя неуютно – а такие минуты она разительно напоминала ему королеву Адэтту, его мать, весьма строгую и принципиальную даму, которая неизменно подавляла всех своей манерой говорить и спорить. – Я думал, что все пройдет. Ты лучше других знаешь, сколько раз у меня случались всякие… ну… романы, и так же ты знаешь, чем они обычно кончались. Я ждал, что и это кончится… но в итоге я собой уже не владею.
- Что я слышу?! – в ее голосе промелькнули истеричные нотки. «Хм, вероятно, на какой-то миг в ее голове всплыла мысль, что я женюсь на ней, а не на Аде», - подумал он. – Что ты хочешь этим сказать?!
- Я понимаю, тебе будет тяжело об этом узнать… А тем более видеть все это. Поэтому я настоятельно прошу тебя уехать из столицы. У тебя масса поместий по всей стране, в чудесных плодородных местах, так что ты на самом-то деле немеряно богата.
- Да… но в деревне?! Ты с ума сошел!!! Ты меня отсылаешь?!
- Да не отсылаю! – он снова начал закипать. – Для твоего же блага я прошу тебя покинуть королевский замок! Если тебе что-то нужно от меня – проси, пока не поздно!
- Ах вот как?! Ты решил от меня откупиться, что ли?! – закричала Аннэт. – Цэфир, ты определенно лишился рассудка, если позволяешь себе такие решения! Подумай, что ты делаешь! Ты отсылаешь меня, первую даму королевства, незнамо куда, ты расторгаешь помолвку с иноземной принцессой… и ради кого?! Ради ювелирши, ради преступницы, которая убила четверых?!!
- Будем считать, мне все равно, откуда ты это знаешь! – сжав кулаки, пугающе спокойно ответил он. – Здесь, в Аален-Кае, король – я! Мое слово закон, и здесь я могу делать все, что захочу! Вся, вся власть в моих руках, поэтому и не подумаю я ни с кем считаться! Если все против – да подавитесь, в конце концов!
- Вот так и наживают себе врагов, - предупредила бывшая фаворитка.
- Ха! Черта с два! У меня свои методы, Аннэт, не считай себя умнее других… Продолжать этот разговор бессмысленно, - устало вздохнул он. – Мне жаль, что мы расстаемся вот так, со скандалом.
- Только не говори, что ты думал, будто я смирюсь с твоим идиотским опрометчивым решением, - хмыкнула она.
- Не думал. Но очень надеялся, что хотя бы поймешь. Нас многое связывает… но теперь все в прошлом. Прости, что я тебе это говорю, но любовь имеет свойство проходить. И… сводить с ума…
- Скажи, ты не боишься, что я могу взять и отомстить?! – жестко спросила она, направляясь к двери.
- Не боюсь, но и не исключаю. Не стоит, Аннэт. Если я не женюсь на Гиацинт, я не женюсь ни на ком.
Отвечать она не стала – поняв, что ярость уже никак не удержать, бывшая фаворитка вылетела в коридор и решительно направилась в восточное крыло замка. Мысли в голове текли на удивление четкие, холодные и жестокие, а так же пугающе быстро зрел план действий. Нет, сразу несколько планов – и один другого явно стоил…
Громко хлопнув дверью, Аннэт влетела в полутемный кабинет и тут же, от дверей потребовала:
- Ты должен убить ее!
- Кого? – невозмутимо поинтересовался Абраксас Тангирион, даже не отрываясь от бумаг. – Сядь, Аннэт, успокойся. Такое ощущение, что за тобой погнался дракон и случайно подпалил тебе юбку.
- Что?! – взвыла от обиды женщина.
- А что ты тогда вопишь как ошпаренная, а?! Будто не знаешь, что это – я имею ввиду, восточное крыло – обитель мысли и дьявольски коварных планов! – он усмехнулся и наконец поднял глаза. – Убавь звук – мешаешь работать.
- Вместо того, чтобы хамить, помог бы лучше! – она возмущенно расправила юбку и уселась в кресло перед его рабочим столом.
- Если ты опять попросишь убрать какую-то девицу, на которую косо посмотрел твой любовник, то можешь быть свободна. Я устал заниматься этой ерундой.
- Суть ты уловил верно, - хмыкнула Аннэт. – Однако речь идет не об одном взгляде.
- А о чем же? Неужели о целых двух?
- Перестань! Послушай лучше… Он отсылает меня из замка. И Ада тоже должна вернуться в Саарнат. А все это из-за этой проклятой ювелирши с цветочным именем!!!…
- Так, - он нахмурился и непривычно серьезно посмотрел на собеседницу. – И что ты от меня хочешь?
- Убей ее!
- Гиацинт… Нет, я ее не убью, даже не проси, - он встал, налил себе вина и сделал большой глоток.
- Почему?!! – бывшая фаворитка чуть не плакала.
- Потому! Во-первых, король перевернет весь белый свет, если так случится. А во-вторых… зависть, Анна, страшная вещь. Она красивая малышка, эта девушка. Я бы с удовольствием познакомился с ней поближе.
- Тьфу, черт вас всех подери! Опять вторую голову к раздумиям подключил?!!… Проклятье! – она отвела с лица мешающуюся прядь. – Тогда пусть он умрет! Кто-то же должен ответить за наши с Адой унижения!
- Да уж, нижайше прошу вас внять нашим мольбам, - послышался от дверей тонкий голос Ады. – Вряд ли вы сможете понять нас – надо быть женщиной, чтобы…
- А вы, юная леди, вообще помолчите, - не оборачиваясь, перебил Тангирион. – Если чтобы понять вашу глупую ревность, надо быть женщиной, так попробуйте представить себя на месте матери, чьего ребенка убили у нее на глазах!… Сам не пойму, почему я пошел у вас на поводу и упрятал эту цветочную дамочку в дурдом.
- А сейчас ты поможешь нам от нее избавиться, - убедительно заметила Аннэт. – Ведь так?
- Так. Но, чтоб вы обе знали, вовсе не потому, что мне есть дело до того, кто будет королевой Аален-Кая. Мне до фонаря – Ада, Аннэт или еще кто… Просто Гиацинт мне самому понравилась, только и всего.
Под недовольное сопение обеих женщин Абраксас отошел к камину и на некоторое время задумался. Однако тишина длилась недолго – скоро он повернулся к своим посетительницам и с неприятной ухмылкой сказал:
- Итак, все, что я вам могу предложить, это хитрый ход с целью изгнания Гиацинт из столицы.
- Что, и все?! – хором возмутились претендентки в королевы.
- Да вы послушайте!…
Обе нахумрились, но покорно замолчали. С каждым следующим словом Тангириона их лица заметно светлели, а через пару мгновений каждая уже торопливо писала расписку на круглую сумму денег, переводимую на личный счет главного разведчика.






Фотоарт Theflickerees


Читать далее
F.E.A.R.


Читать далее
Читающий (история одного маньяка). Часть 5

Читать далее

Автор поста
Lyss Valentine {user-xf-profit}
Создан 17-08-2009, 20:09


334


3

Оцените пост
Нравится 0

Теги


Рандомный пост


  Нырнуть в портал!  

Популярное



ОММЕНТАРИИ






Добавление комментария


Наверх