Элизиум. Глава 3 начало
ГЛАВА 3.
БЕЖАТЬ!


Если в десятом классе всё ещё в школу идёшь, как на праздник, то считай себя либо счастливцем, либо душевнобольным.
Медее школа осточертела. В последнее время она вообще не понимала, почему ей нужно туда ходить. Ничего нового она там не узнавала. Ничего интересного она там не видела. А когда её начинали пугать ЕГЭ, она отвечала, что уже выбрала предметы, которые будет сдавать, и готова хоть сейчас пройти итоговую аттестацию. Но ведь школьные учителя всегда знают, чем испортить настроение. Чтобы заставить Медею нахмуриться, им нужно было всего лишь напомнить ей о литературе.
Пока никто со стопроцентной уверенностью не мог сказать, будет ли литература включена в список обязательных предметов для сдачи в 11-ом классе. Но раз такой риск был, то приходилось забивать на опыты в лаборатории и сидеть над Толстым и Достоевским, как раз изучаемыми в десятом классе.
Медея Могилина, известная своим брутальным имиджем и непростым характером, опоздала на первый урок. Как назло, первым уроком как раз оказалась литература. И вторым тоже. Есть, конечно, шанс, что злобная училка не заметила её отсутствия и ещё не поставила «энку». Если же заметила, то у Медеи большие неприятности. В последнее время она слишком часто прогуливала литературу. Так часто, что не удивилась, когда в один прекрасный день литературу с последней позиции в расписании переместили на первую: чтобы она не смогла с неё смыться. Но, как оказалось, смогла. И не специально, между прочим. Просто автобус сломался, и пришлось пилить до школы по сугробам. Но разве будет суровая училка всё это слушать?
Прячась за сумкой, Медея прошмыгнула в класс и, пригибая голову, пробралась до своей последней парты в крайнем правом ряду – то было самое далёкое от учителя место. Занятая подготовкой рабочего места, Медея не заметила, как кто-то подошёл к ней сзади, оттянул футболку и насыпал за шиворот пригоршню снега. Не долго думая, Медея схватила первое, что попалось ей под руку, поймала убегающего за запястье и что есть сил ударила, не глядя. Удар «Войной и миром» пришёлся бедолаге по плечу. Второй удар – чуть ниже, а третьему удару не суждено было случиться, потому что в класс вошёл Кирилл Орлов. Обидчик Медеи сбежал в коридор и не появлялся вплоть до звонка на урок.
Кириллом Орловым звали новенького мальчика, довольно симпатичного. Это был худой высокий брюнет, в меру общительный, но так и не сумевший подружиться с классом. И на то были свои причины.
В химико-физическом лицее с давних пор был введён дресс-код, но в 10«В» все одевались так, будто шли не в школу, а на Сорочинускую ярмарку. Все, кроме двух человек.
Медея, естественно, носила все цвета готической палитры. Она не обращала внимания на колкие замечания модницы Кирочки и реплики типа «ты что, разрываешь могилы, чтобы снять с покойничков эти рваные тряпки?». Медея упорно гнула свою линию и продолжала одеваться так, как нравится ей. Именно ей, а не окружающим. Давать советы – самое последнее дело, а заботиться об окружающих – не менее спорный вопрос. Зачем стараться ради общего блага, если общее благо никогда не будет стараться ради тебя? Словом, Медея привыкла к своему стилю, и перестраиваться под школьный лад не собиралась, сколько бы обэжист не грозился вызвать маму с папой в школу. Ха, нашёл, чем пугать. Да если он вызовет её родителей в школу и заикнётся о внешнем виде, мама ему такой ликбез проведёт, что обэжист до конца жизни заикаться будет. А ведь это он ещё не видел маминых бальных нарядов.
Вторым человеком, который выделялся из общей толпы, был как раз Кирилл Орлов. Он носил только костюмы, остроносые ботинки и элегантные галстуки. Обычный школьный ранец он заменил кожаным чёрным чемоданчиком. Кирилл производил положительное впечатление и отлично учился. Именно поэтому его сделали старостой класса. Кроме всего прочего, в его обязанности входило сообщать обо всех прогульщиках и опоздавших. Но сегодня Кирилл сам опоздал.
- Привет, где ты был? – радостно спросила Августина, махая Кириллу с первой парты.
Медея давно заметила, что этот странный субъект нравится её подруге (первой и единственной в этом жестком и злобном классе). Но, видимо, нравится не настолько, чтобы предпринимать какие-то действия. Последние полтора месяца Авгуша только и делала, что махала ему по утрам и изредка приглашала сесть за свой столик в столовой. Кирилл охотно соглашался, но Медее не была уверена, что он делал это из-за Авгуши. Жуя свой обед, он не спускал глаз с Медеи, обычно пьющей только кислый чай и что-нибудь при этом читающей. Обычно это было что-то увесистое и называлось не иначе, как «в двух словах о корпускулярно-волновом дуализме».
- Привет, Медея! – улыбнулся он, проходя мимо Августины.
Авгуша насупилась, но не сдалась и последовала за ним. Её длинные белокурые волосы решительно раскачивались.
- Где был, а, Кирилл?
- У врача, - сухо ответил он и склонился к Медее, - Бу! Привет! Ты чего, с утра не в настроении? Что так хмуро?
- Не очень приятно получить пригоршню снега за шиворот. Уже растаял. Мокро…
- Кто это сделал?
- Игорь. И если бы ты не появился, я бы его точно добила. Сначала долбаной «войной», потом проклятым «миром», а потом обеими ногами.
- Зря ты так о Толстом. Он не виноват.
- Да, Медея, - поддакнула Августина, дикая фанатка литературы. - Что тебе сделал великий писатель? Вся его беда в том, что он попался тебе под руку.
- Девочки, не ссорьтесь. Медея, рядом с тобой не занято?
Медея покачала головой, не теряя зрительного контакта с Августиной. Её круглое лицо было полно решительности.
Орлов опустил свой чемодан на стул рядом с Медеей и вышел в коридор. Августина спихнула чемодан на пол и тучей нависла над Медей.
- Ну спасибо тебе, подруга, - злобно прошипела она, - Вернее говоря, бывшая подруга!
- Авгу, ты чего? – от удивления Медея окончательно проснулась.
- Я ничего! Это ты «чего»! Ты делаешь всё возможное, чтобы помешать моему счастью!
- Авгуша, ты не в себе. Давай сходим в столовую, попьём водички, ты успокоишься. Потом и поговорим.
- Нет! – взвизгнула Августина.
В этот же момент в класс вернулся Кирилл.
Августина этого не заметила и продолжала уже практически в полный голос:
- Ты всегда была ненормальной! «Смотрите, я вся в чёрном, я особенная! У меня такая особенная семья, у нас там такие особенные традиции»! Кладбище и бред – вот все ваши традиции!
- Ух ты, Августине наконец-то промыли мозги, - захлопала в ладоши модница Кирочка. - Прости, Авгуша, но это правда. А я тебе всегда говорила, что Могилина – тварь.
Августина сделала вид, что не услышала её, и продолжила кричать на Медею. Та же просто не знала, что ей делать, и потому слушала.
- Так всегда было! И с Богданом тоже!
Тут Медея почувствовала, как Августина своими собственными руками разорвала рану на её недавно зажившем сердце.
- Он мне нравился, но нет, ты тут же оказалась рядом и отбила его у меня!
- Что за шум, а драки нет! – крикнул Игорь. - Дра-ка! Дра-ка!
- Надо её в интернат сдать! – подала голос Лерочка, верная подружка модницы Кирочки, - Для трудных подростков.
- Да, Могилина! – гакнула Кирочка, - мы будем носить тебе посылки. Ты же любишь пирожки с падалью?
- Нет, она падаль не ест! Только помои!
- Чего вы все к ней привязались?!
Медея тут только заметила Кирилла. «Если он сейчас толкнёт защитную речь – я покойница», - пронеслось в голове у Медеи.
- О-о-о! – сладко умилилась Кирочка, - Кажется, Орлов в неё втюрился! Как это печально… Ты бы, Кирюша, поосторожнее был. Ты не знаешь, но был у нас в классе ещё один хороший мальчик, Богданом звали.
Медея почувствовала, как руки её сжимаются в кулаки.
- Так вот, - продолжала Кирочка, - Медея с ним гуляла, а он потом раз – и исчез! Говорили даже, что его родители на месяц в санаторий отправляли, нервы лечить.
Медею уже начинало подташнивать. Богданом звали одного мальчика, который обошёлся с ней очень подло: он поспорил на неё с друзьями. А когда обман раскрылся, Богдан так испугался разъярённой Медеи, что бросил всё и сбежал в другую школу. Кажется, даже уговорил родителей переехать в другой город.
- Мой тебе совет: не связывайся с Могилиной, - Кирочка нежно погладила Орлова по плечу, - Ты можешь пострадать, мой дорогой.
Тошнота в горле Медеи стала просто невыносимой.
- Смотрите, сейчас сблеванёт! – заорал Игорь, - Тащите тазики! Открывайте зонтики!
- Медея, стой! – крикнул Кирилл.
Медея его уже не слышала. Она неслась по школьному коридору, глотая слёзы и теряя на ходу учебники. Наскоро закутавшись в плащ, она выскочила на улицу и побежала прочь.
- Бойкот тебе, Могилина! – громко крикнула Кирочка.
Медея услышала.

***

- И жили они долго и счастливо, и до конца дней своих шли они рука об руку, находя поддержку каждый в супруге своём. И не было для них большей радости, чем сладостные мгновения взаимного общества, чем долгие часы бесед и ночи молчаний. Лунные равнины и пустыри стали их верными друзьями, волчий вой наполнял их ночные души, а зимний ветер, терзавший стены, не мог выдуть любовь, понимание и доверие из их горячих сердец, - вслух додиктовал Анаксагор и откинулся на спинку своего рабочего кресла.
Малыш Чихун прекратил плясать по бумаге и отложил перо в сторону. Жирная чернильная клякса упала на стол. Чихун пискнул, превратился в промокашку, вобрал в себя кляксу и закрутился в жгутик над чернильницей. Капля упала обратно в банку, тихо, почти бесшумно.
Анаксагор посушил на воздухе свеженаписанный лист, сдул с него невидимые пылинки и положил в стопку, к остальным.
- Чихун, пиши, - приказал Анаксагор, - Двести сорок четыре страницы. Конец. Число, дата. Автор: Анаксагор Могилин, тираж: 1 экземпляр.
Чихун послушно вывел всё на бумаге. Почерк оборотня был необыкновенно чист и аккуратен.
Анаксагор жестом сказал Чихуну, что тот может быть свободен. Оборотень радостно завопил, обернулся белой поганкой и на ножке упрыгал в коридор, просочившись под запертой на ключ дверью. Как только звуки, издаваемые оборотнем, стали почти неразличимы среди потрескивания дров и дребезжания каминной дверцы, Анаксагор схватил рукопись, неряшливо раскидал листы по стопкам, каждую стопку разорвал, помял и выбросил в огонь. Пламя жадно накинулось на бумагу, та скоро истлела. Смотря, как догорает труд последних месяцев, Анаксагор испытывал ни с чем не сравнимое моральное удовлетворение. Он даже начал говорить сам с собой. Снова.
- Это была плохая история, - убеждал он себя, кутаясь в грязно-коричневую мантию – его привычное одеяние. - Слишком простая и слишком наивная. Нисколько не привязанная к действительности. Все герои были на одно лицо. А этот Фридрих, это принц-герой, победитель дракона и гроза женских сердец – истрёпанный, изъезженный персонаж, который обязательно есть в какой-нибудь другой книге. А принцесса эта, Милена! Что за глупое создание! Ей же говорила крёстная фея: ну не ходи ты, родная, в Чёрный лес, там живут кровожадные твари, которым только дай повод, и вгрызутся они тебе прямо в сонную артерию, и порвут на куски, и всю кровушку высосут, кровососы. Но нет, не сиделось этой вертихвостке на месте! Сорвалась, всполошилась сама, отца встревожила, королевство на уши поставила. И отправился её спасать этот Фридрих. Лично я бы на его месте не стал бы. Сама виновата – пусть погибает. Правда, за те деньги, что ему король предложил… Не знаю я, не знаю! Сложные они все, слишком сложные! И какой получается главный конфликт? Спасание принцессы! Так это, родной мой, не конфликт, а мотив, идея. А мотив и идея – не одно ли то же? Надо будет у Медеи учебник по литературе попросить, свериться.
Анаксагор задвинул плотные шторы, уселся обратно в кресло, закинул ногу на ногу и продолжил:
- Получается, конфликта нет. А если в книге нет конфликта, значит, она ничего не раскрывает и ничему не учит. Что такое конфликт? Это противодействие, противоборство двух и более сторон. Конфликт должен быть или решён, что влечёт за собой счастливую концовку, либо не решён, и вот тут-то уже пахнет трагедией и пресловутым открытым финалом.
Дядюшка широко зевнул и потянулся. Он работал без перерыва последние 2 месяца, все свои силы вкладывал в эту сожженную рукопись.
- Финал красив, но не для этой истории.
Он ужасно устал. Высохшее от сухого зимнего воздуха зелёное лицо было напряжено и сосредоточено. Жутко болели пальцы: Анаксагор всё писал вручную. Только недавно он стал прибегать к помощи Чихуна: боль в руках порой становилась просто невыносимой. Оборотень охотно помогал, но Анаксагор старался сильно не эксплуатировать малыша. Чихуну хотелось резвиться, играть, превращаться и пугать Либитину. Анаксагор не мог ему этого запретить.
Всё было дядюшке не в радость, а о том, что скоро новый год, он и думать забыл. Всё чаще его настигала мысль спуститься в Бездну. Взять лодку, заложить вёсла и грести, грести вперёд, к цели. Он не знал, что хочет там найти, но был уверен, что с помощью Бездны сможет разгадать причину своего уныния и одиночества.
Эти видения, эти сладостные кошмары с лодкой, плывущей по тёмным порогам и в финале неизменно падающей с водопада, снились ему постоянно. Каждую ночь один и тот же сон, мучительный и желанный. Желанный потому, что каждый раз перед тем, как упасть к подножию водопада, Анаксагор чувствовал, что близок к разгадке.
Спуститься в Бездну, попытаться найти себя? Анаксагор знал, что такое Бездна. Пускаться в плаванье по ней – сумасшедшнейшее сумасшествие, какое только можно вообразить. Если он найдёт ответ на свой вопрос, сможет ли он вернуться обратно?
Анаксагор долго решался. Эти мысли преследовали его повсюду: за завтраком, на кладбище, и особенно в часы уединения он постоянно думал об этом. Планировал и вынашивал, отсекал одни безумства и с головой окунался в другие. И вот, наконец, решился. Решено. Точно и бесповоротно. Сегодня ночью он проберётся к Бездне, возьмёт лодку и пустится в плаванье. Один. Никто не должен знать.


......

окончание главы следующим постом
критиков сюда!
критиков!!






Злодей и герой

Читать далее
Перлы из фиков про Гарри Поттера

Читать далее
Творчество Lorland Chain


Читать далее

Автор поста
Libitina {user-xf-profit}
Создан 15-08-2009, 23:04


401


6

Оцените пост
Нравится 0

Теги


Рандомный пост


  Нырнуть в портал!  

Популярное



ОММЕНТАРИИ






Добавление комментария


Наверх