Элизиум. Глава 1
ГЛАВА 1.
НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ПОХОРОНЫ.

Приютившийся на холме готический особняк светился траурными огнями. К особняку не переставали подъезжать машины исключительно чёрного цвета. Лил дождь. Люди в исключительно чёрных одеждах оставляли машины около высокой готической арки с четырьмя драконами на вершине, переходили через ров по опущенному мосту и с завидной ловкостью вскарабкивались вверх по мраморным ступеням. Все люди прятались под чёрными зонтами. Пахло сыростью и печалью.
Дождь, тусклый свет, обилие черного и уходящий в поднебесье замок - ближайшие к Могилиным, и потому несчастнейшие, сосед Захаров с супругой наблюдали эту картину из окна уже долгие двадцать минут. Им до смерти хотелось узнать, что это такое странное творится на соседском участке. Захаров щурил глаза, его жена глядела в бинокль, но из-за дождя ничего нельзя было разобрать.
- Ну их, - Захаров сдался первым. – Клоуны! Наверняка опять что-то празднуют.
- А мне кажется, у них несчастье.
- Кажется – крестись. А у меня футбол, - Захаров упал в кресло. То испустило страдальческий вздох и прогнулось.
- Принесу тебе пива.
В тот самый момент, когда рука Захарова тянулась к телевизионному пульту, а жёлтые пальцы его жены выуживали «Балтику» из недр холодильника, Леонард Могилин в задумчивости стоял перед зеркалом и созерцал свой сегодняшний наряд. Мама, небезызвестная ведьма Агриэль, заставила его надеть чёрный фрак и цилиндрическую шляпу. Умер дядюшка Авраам.
Леонард с отвращением сдёрнул шляпу на пол, наступил на неё ногой, а затем с футбольной точностью загнал её под кровать. Он был ещё слишком молод, чтобы носить такие шляпы. Леонарду Могилину было 22, и сегодня он должен был произносить похоронную речь.
Он плохо знал дядюшку Авраама. Ему известно было лишь то, что дядюшка был неплохим чёрным магом и умер, кажется, из-за укуса ядовитой змеи (он разводил змей в больших количествах, потому как использовал их яд в своих черномагических экспериментах). Леонард не знал, почему дядюшка перед смертью пожелал, чтобы именно он произносил эту речь. Возможно, дядюшка просто был наслышан о том, как сильно Леонард не любит произносить речи и вообще чувствует себя очень неуверенно, выступая на публике. Посмертно поиздеваться над любимым племянником – это было вполне в духе Авраама. Так или иначе, но сегодня все будут слушать именно Леонарда, и потому он, разобравшись, наконец, с противной шляпой, достал из внутреннего кармана помятый лист бумаги и углубился в текст.
Но ему помешали. Не успел Леонард повторить и трёх строчек, как дверь его комнаты распахнулась, а в следующий момент мимо него с криками и визгами пролетела рыжая комета. Если присмотреться, то в рыжей комете можно было узнать его младшую сестру Либитину, которая как всегда была весела и немножко неуравновешенна.
- Леонасик, а ты поиграешь со мной после похорон? Анаксагор почти согласился быть погребённым заживо!
- Либи, не мешай мне, я занят, - ответил Леонард и отвернулся к окну. У него не очень-то получалось сладить с речью.
- Н-у-у, Леонасик, не будь занудой! С тех пор, как ты перевалил за 18, ты стал жутко деловым! Тебе это не идёт!
- Либитина, по-хорошему прошу, мне нужно сосредоточиться…
- Леонасик! – Либитина повисла у него на руке, - Если ты будешь так комплексовать, то никогда не найдёшь себе девушку!
- Я не комплексую!
- Неужели? А тогда почему ты до сих пор один? Ещё год-два, и тебе пора будет на пенсию! О-о-о, Бездна! Моим старшим братом будет старик!
Леонард решительно сжал её плечи, поднял сестру вертикально вверх и так вынес из комнаты. Пока Либитина соображала, что к чему, он успел захлопнуть дверь.
- Леонасик! Ну так что, мы будем закапывать Анаксагора? – крикнула Либи в замочную скважину.
Решив, что иначе она не успокоится, Леонард ответил:
- Завтра.
Либитина завизжала и с улюлюканьем понеслась по коридору. Вскоре раздался глухой удар. Леонард улыбнулся (удар означал, что Либитина вновь не заметила поворота и врезалась в стену). Да, его сестрица была не большого ума.
Когда речь была прочитана дважды, а ясности не прибавилось, в дверь комнаты Леонарда постучали.
- Сынок, пора.
Леонард отворил дверь и позволил матери поправить свои волосы. Чёрная мантия Агриэль была подмокшей: на улице ни на секунду не прекращался дождь.
- Мама, я не уверен… Почему я?
- Ты же знаешь, дорогой. Покойный дядюшка Авраам пожелал, чтобы именно ты произнёс эту речь. Поторопись, гости ждут. Зайди за Анаксагором, а я постараюсь найти Либитину. Если мы не поспеем к восьми, начинайте без нас.
Леонард посмотрел на часы. До восьми времени оставалось пять минут. Нужно было найти Анаксагора.
Анаксагором звали его младшего (но не на много) брата, и в любое время суток его можно было найти только в одном месте: у себя в комнате.
Леонард постучал в соседнюю дверь и, услышав в ответ нечто вроде «заходи!», отворил её. Дверь жутко скрипела. В комнате брата как всегда царил полных хаос: пол и все остальные поверхности были завалены смятыми листками бумаги. Анаксагор, несмотря на юный возраст, не интересовался ничем, кроме слова. Обыкновенного слова, с которым он, силой своего воспалённого ума, мог делать такие вещи, которые многим не снились даже в самых страшных кошмарах.
- Анаксагор, мама сказала, пора идти. Что ты пишешь?
Зеленолицый Анаксагор запахнулся в коричневую мантию и подгрёб под себя исписанные листы: он никогда никому ничего не показывал.
- Ладно, как хочешь. Пойдём, нас ждут.
- Ты выучил речь?
- Ну… в общих чертах.
- Я не слишком сложно написал? Может, переписать по быстрому, а?
- Не успеем. Уже восемь. Нам пора.
- Пора, - вздохнул Анаксагор.
Леонард, следя, чтобы Анаксагор не сбежал по дороге (младший братец ну очень не любил больших сборищ людей), спустился вниз по одной из боковых лестниц, а затем в холл – по главной. «Цитадель» имела очень сложную планировку. «Цитаделью» назывался особняк.
Леонард и Анаксагор вместе вышли на улицу. Дворецкий Павор, высокий сухонький старичок в чёрном жилете, подоспел с зонтом и раскрыл его над головами братьев.
- Вас ждут, пора начинать, - сказал Павор Леонарду.
- Жаль, что папы нет с нами. Он бы помог мне.
- Леонард, - поторопила Агриэль, - пора.
Леонард глубоко вздохнул и решительно двинулся вперёд, к фамильному кладбищу. Место упокоения его знаменитых предков раскинулось справа от «Цитадели» и лениво сползало с холма. Между надгробий и мраморных статуй толпились знакомые Леонарду люди. Лица женщин были закрыты чёрными вуалями.
Все собрались около свежевырытой могилы. Рядом с нею стоял закрытый гроб – дядюшку Авраама так сильно искусали змеи, что на его лицо было страшно смотреть. К тому же, закрытая крышка защищала от усиливавшегося дождя.
Леонард занял отведённое ему место – Павор сколотил трибуну из старых досок. Взобравшись на третью ступеньку, Леонард окинул взглядом толпу. Все притихли и смотрели на него. Леонард обернулся и дал знак оркестру позади себя. Музыканты заиграли минорную панихиду.
- Сегодня печальный день, даже небо рыдает вместе с нами, - начал Леонард. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить памятью нашего дорогого… для кого-то – дядю, для кого-то – брата, для кого-то – друга. Все мы знали Авраама как сильного, увлечённого человека с пытливым умом, который слишком погрузился в изучение чёрной магии, чтобы… Чтобы…
Леонард посмотрел перед собой – в потайной нише, незаметной для слушателей, было пусто. Он приготовил шпоргалку, но забыл её положить.
- Дядюшка Авраам был скрытным человеком. Он жил вдали от всех, но в те редкие дни, когда друзьям удавалось вытащить его из своей конуры, он был известен как несерьёзный весельчак и большой любитель игры в покер, - неуверенно вспоминал Леонард, а толпа тем временем смотрела на него. Все до единого смотрели на него.
Леонард вспомнил, что ему советовала мама. «В таких случаях, - говорила она, - нельзя рассказывать всем, потому что «все» всё равно слушать не станут. Нужно выбрать кого-то одного, и говорить ему, только ему, не обращая внимания на остальных». Леонард пробежался взглядом по первым рядам. Там он обнаружил множество знакомых лиц, но ни одни глаза не стали для него поддержкой. Пауза затягивалась. Леонард взглядом уходил всё дальше и дальше в ряды, как вдруг неожиданно ему удалось выцепить из толпы такое лицо, что внутри него всё перевернулось, а рай и ад временно поменялись местами.
В последнем ряду, с самого краю, между крыльев огромного каменного ангела стояла необыкновенной красоты девушка. Лицо её, в отличие от остальных, не было сокрыто под сеткой (может быть, именно из-за этого Леонард смог заметить её). Девушка была одета в чёрное платье и вся светилась аристократической бледностью. Её длинные смоляные волосы лежали на плечах и груди, а глаза, обведённые углём, смотрели в глаза Леонарду с таким вниманием и пониманием одновременно, что Могилин на секунду растерялся ещё больше, а потом вдруг почувствовал прилив сил и заговорил.
Он говорил ещё долго. Слова речи, написанной Анаксагором, постепенно уступили место его собственным словам. Оказывается, он неплохо знал дядюшку! Ему удалось вспомнить несколько забавных случаев, которые вызвали у толпы улыбку. И это было хорошо, потому что дядюшка в завещании написал, что восстанет из мёртвых и оторвёт головы тем, кто будет рыдать на его похоронах.
Леонард говорил так, как никогда прежде, и всё это время поддерживал зрительный контакт с незнакомой девушкой в последнем ряду. Она то и дело отводила глаза в сторону – это немного злило Леонарда, но в то же время разжигало в нём азарт. Он не мог дождаться конца речи, чтобы подойти к ней и познакомиться. При всей своей нелюбви к толпе, с девушками у Леонарда не было никаких проблем, не считая той, что все, кто ему встречались, ему не нравились. Эта девушка в последнем ряду стала первым и очень приятным исключением.
- … поэтому мы все будем помнить дядюшку Авраама, - закончил Леонард и сошёл с трибуны.
Ему никто не хлопал, хотя настроение у всех заметно улучшилось. Дядюшка Авраам наверняка был доволен.
- Павор, пора, - позвал Леонард.
Дворецкий стоял рядом, наготове, с лопатой в руках. Гроб осторожно спустили в землю. Все, кто хотел, поочерёдно подошли и бросили в могилу по горстке земли. Павор начал зарывать. Музыканты играли.
- Теперь прошу всех пройти в «Цитадель», - по просьбе матери объявилЛеонард, - будет подан обед в честь усопшего.
Леонард помог Павору установить надгробную плиту и, когда вновь взобрался на трибуну, не обнаружил незнакомки на прежнем месте.
Леонард ринулся ко входу в дом, надеясь встретить её в общем потоке родственников, но безрезультатно. Вскоре на улице остался стоять он один, и ещё несколько близких друзей Авраама, не желавших уходить от могилы. Пылевой оборотень Чихун – всё, во что он превращается, по консистенции напоминает пыль – взобрался на плечо к Леонарду и свёл в кучку свои зелёные желейные глазки.
- Чихун, почему ты не идёшь к остальным?
Чихун что-то пропикал ему в ответ. Малыш Чихун не умел говорить, только чихал, когда превращался, и пикал на каком-то своём, неизвестном никому языке. За долгие годы совместного сосуществования Леонард научился неплохо понимать Чихуна, и теперь оборотень сообщал, что Либитина в конец его замучила, и он не хочет заходить в дом, потому что боится встретиться с ней.
- Лети в мою комнату и забейся в шкатулку с горгульей, - посоветовал Леонард. – На случай, если она тебя найдёт, там такой сложный замок, что она никогда его не откроет.
Малыш радостно зашевелил глазами, обернулся птицей и ринулся к небу. Леонард хотел зайти в дом, чтобы поискать незнакомку там, но тут увидел, что Павор забыл в могиле лопату. Близкие друзья Авраама прошли мимо него и скрылись в темноте холла.
Выскочив под проливной дождь, забыв зонт, Леонард по слякоти добежал до могилы. Он с трудом выдернул лопату из тягучей глины и тут только заметил свою незнакомку. Она стояла к нему спиной и, как ему показалось, с интересом рассматривала надгробие его отца.
- Пойдёмте в дом, здесь холодно, - позвал Леонард.
Незнакомка развернула к нему сначала зонт, а затем повернулась сама. Вблизи её лицо оказалось ещё бледнее, а глаза ещё выразительней.
- Здесь слишком красиво, мне не хочется уходить.
Леонард удивился красоте её голоса. У него перед глазами уже блуждал синий туман. Всё в незнакомке казалось ему идеальным: он напрочь потерял голову.
- Тогда, может быть, я покажу вам кладбище? Там, у подножия холма, есть несколько совершенно необыкновенных склепов.
Незнакомка внимательно смотрела в его глаза. Леонард не знал, что происходит у неё в голове, но этот взгляд намертво приковывал к месту, даже становилось трудно дышать.
- Пойдёмте, - кивнула девушка.
Она не пустила его под зонт, да и Леонард не привык нырять под зонт к незнакомкам. Они медленно брели по кладбищу, Леонард рассказывал ей про своих предков. Она шла рядом, но не смотрела в его сторону, а только любовалась статуями – они действительно были очень красивы. Он же не мог отвести от неё глаз. И вообще она вся притягивала его, подобно магниту.
В тот момент, когда Леонард залюбовался её правым глазом, она обернулась к нему. Он на мгновение растерялся.
- Леонард Могилин, - представился он, осознав вдруг, что всё ещё не знает её имени.
- Оливия, - ответила она, пряча глаза за пушистыми ресницами.
- Может быть, всё-таки пойдём в дом?
- Вы боитесь дождя?
- Нет, я обожаю ливни.
- Я тоже их люблю. А ещё грозы. И когда град так бьёт по оконным стёклам, что они дребезжат и крошатся в пыль.
В небе промелькнула молния.
- Как думаете, в нас попадёт? – с интересом спросила она.
Леонард улыбнулся, но, заметив, что она говорит серьёзно, улыбнулся ещё шире.
- Вы улыбаетесь? Умер ваш дядюшка, а вы улыбаетесь?
- В смерти нет той трагедии, о которой так много говорят. Да, это тяжело – терять близких, но мы всё равно увидимся с ними, рано или поздно. Хотя «поздно» предпочтительнее. К тому же, я почти не знал дядю Авраама.
- Неправда, вам чудесно удалось рассказать о нём. Незнающий человек не способен на такие искренние слова. У вас талант рассказчика.
- Спасибо.
Они немного помолчали. Оливия читала выбитую на надгробии эпитафию, а Леонард снова поймал себя на том, что разглядывает Оливию. Неожиданно она заговорила снова:
- Я тоже почти не знала своих родителей. Они умерли, когда я была маленькой.
- Леонард! Оливия! – Агриэль выглянула в окно и стала махать им. – Быстро в дом, иначе заболеете и умрёте!
Окно захлопнулось.
- Это моя мама.
- Я знаю. Это она пригласила меня. Она была знакома с моей мамой.
- Моя мама знала вашу маму, то есть моя мама и ваша мама были подругами?
- Вам не кажется, что вы слишком часто произносите слово «мама»?
- Тогда почему я никогда раньше не видел вас?
- Я не очень люблю людей. Не терплю, когда их много.
Леонард был поражен. Слишком много совпадений, такого не может быть в нормальном мире. Но кто говорил, что мир, в котором жил он сам, нормальный? И сейчас Леонарду вдруг показалось, что он готов впустить в свой мир ещё одного человека, такого же странного, как он сам, да ещё и вдобавок такого красивого.
Они дошли до склепов, о которых рассказывал Леонард. Оливия с интересом рассматривала их, как вдруг взгляд её наткнулся на странную надпись. Надпись была выбита на каменной ленте, лежавшей над входом в склеп.
- Даже смерть не разлучит нас, - вслух прочла Оливия.
- Это наше кредо. Поэтому мы не плачем не похоронах…
Внезапно порыв ветра выбил зонт из рук Оливии. Леонард бросился его догонять, но она остановила его.
- Не нужно, зонты только мешают.
Леонард взял её за руку и с удивлением отметил, что руки у неё ледяные и, как ему показалось, даже немного липкие: в них явно было что-то загробное.
Раскаты грома вновь прокатились по небу. Дождь на мгновение утих, а затем хлынул с новой силой. Это был уже не дождь. Это выглядело так, будто водопад льётся с небес. Зонт уносило всё дальше, а Леонард целовал её руки и признавался в любви. Они стояли под широким крылом каменного ангела.
- Оливия, ты выйдешь за меня замуж? – вдруг спросил Леонард.
- Да.
- Тебе есть 18?
Леонард тут же пожалел, что задал этот вопрос. Бездна, он обязан был спросить. Она была очень красива, но в этой её красоте ещё были видны детские черты.
- Вчера исполнилось, - ничуть не смутившись, ответила она.
- Отлично! Пойдём, обрадуем маму!
- Подожди, - Оливия, наконец, ответила на его поцелуи. А дождь всё лил.
Похороны плавно переросли в свадьбу. Гости шумели, веселились и наперебой доказывали друг другу, что любовь с первого взгляда всё-таки существует. А дядюшка Авраам ворочался в своём гробу и проклинал Леонарда с Оливией, которые своей свадьбой испортили ему все похороны. «Свадеб у него может быть хоть триста, а похороны у меня одни!» - злобно шипел он. Но Авраам ошибся: у Леонарда была всего одна свадьба.



Это только начало истории.

Искренне жду ваших комментариев!






Инквизиция

Читать далее
Некромантийя II Действие 12

Читать далее
Новенькое от Silverfox5213

Читать далее

Автор поста
Libitina {user-xf-profit}
Создан 11-08-2009, 12:38


506


18

Оцените пост
Нравится 0

Теги


Рандомный пост


  Нырнуть в портал!  

Популярное



ОММЕНТАРИИ





  1.       Arlet
    Путник
    #1 Ответить
    Написано 8 ноября 2009 22:02

    Очень необычно, буду читать продолжение book


  2.       Lotti_Lee
    Путник
    #2 Ответить
    Написано 19 декабря 2009 19:50

    Мне очень понравилось. Только я почему-то подумала что это конец, а оказывается есть продолжение. Все, иду читать дальше.



Добавление комментария


Наверх