Это, конечно, была откровенная провокация, и Глеб ожидал в ответ вполне закономерного возмущения, заранее готовясь высказать что-нибудь насчет обещанного равнодушия клинков. Но что-то пошло не по плану.
- А, - флегматично сказала ведьмачка, на пару секунд перестав жевать, а затем снова энергично задвигав челюстями. – Теперь понятно. Значит, на дождевиков ты не претендуешь?
И она добавила в костер еще пригоршню слизней. Пожалуй, именно тогда Глеб и заподозрил некую подлянку, поскольку то, что он пробовал на поляне, уплетать с таким завидным аппетитом было невозможно при всем желании. Однако, как ни крути, а доигрывать начатый спектакль все равно было необходимо. Покуда пропекались зарытые в золу яйца, он нанизал грибы на прутья и поджарил над огнем. Инари к тому времени уже вернулась обратно к коряге и устроилась около нее полулежа, привалившись спиной к стволу и вытянув вперед раненную ногу. Уцелевшие слизни, предоставленные сами себе, начали потихоньку расползаться по кустам. «Гладиаторец» милостиво позволил им удалиться: несмотря на пример ведьмачки, он все еще не был готов действительно питаться улитками.
Половину сооруженного на скорую руку ужина парень одолел за один присест – после мясной диеты последних дней даже незначительное разнообразие рациона воспринималось на ура. Со второй половиной он бы тоже легко справился, но тут вмешалась совесть. Сложив остатки еды на чистый лопуховый лист, Глеб подсел к ведьмачке, кажется, успевшей задремать.
- Будешь?
Инари сонно прищурилась, окинув сервированный лист взглядом, в котором энтузиазма было еще меньше, чем при виде слизней.
- Нет. Тут и тебе-то едва хватает. Ешь сам.
- Я уже наелся. Давай, бери.
- Отстань.
- Обиделась? Ну, вот такие мы, люди, существа. Мстительные и злопамятные. А иногда, если что-то найдет, добрые, белые и пушистые.
- Я так и поняла, - усмехнулась ведьмачка, завозилась, устраиваясь поудобнее, и мимолетно поморщилась, когда пришлось двинуть ногой. – И смысл дождевиков тоже был понятен сразу. Пытался на слове подловить? А вот не получилось. Их ведь действительно есть можно.
- Ни в жизни не поверю, - признался Глеб. – Такая гадость.
- Значит, уже пробовал?
- Естественно. Еще при поимке. Иначе какой смысл был их сюда тащить?
- Ну-ну, в таком случае запоминай на будущее, что в инчас ноэро самое противное на вкус – это шкура. Сдираешь, и все остальное идет вполне даже неплохо. А сдирать ее проще, если их сначала обсушить. Можно на солнце, а можно и в золе той же самой.
- Понятно, учту, - «гладиаторец» потупился, чувствуя себя немного глуповато. И кого он собирался подкалывать? Ведьмачку в родном Черном Лесу?
- Ну, а ты теперь на что обиделся? – поинтересовалась Инари, уловив заминку.
- Ничего я не обиделся. Просто строю грандиозные планы дальнейшего мщения.
- За то, что никто тебе на шею не бросился после рыцарского предложения, что ли?
- Да упаси боже, за это я тебе как раз наоборот благодарен. Все равно бы больше полукилометра я не осилил.
- Ценю в собеседниках честность, тем более что это изначально видно было. А за что тогда?
- За то, что дружескую помощь не принимаешь. Причем упорно и я бы даже сказал уперто.
- Дружескую помощь… - медленно повторила ведьмачка, словно пробуя слова на вкус. – Да, пожалуй, ты прав. Не принимаю. Но зато уж точно знаю, что полагаться в любом деле надо только на себя, а не рассчитывать на какого-нибудь помощника, который, может, придет, а, может, и нет. Ну, чего смеешься-то?
- Просто подумал, что твое мировоззрение мне местами даже начинает нравиться. Уважаю самостоятельных женщин, если, конечно, они действительно самостоятельные, а не просто кричат об этом на каждом углу.
Ведьмачка поморщилась.
- Прекрати страдать ерундой, - буркнула она, отворачиваясь. – Я, по-моему, уже говорила насчет всех этих сравнений. Иди спать – завтра ведь на рассвете подниму, и так сколько времени уже потеряли. Придется наверстывать упущенное.
- И как ты себе это представляешь? С твоей ногой завтра по-хорошему надо вообще дневку устраивать, от ходьбы только хуже станет.
- С этим я как-нибудь сама разберусь. Не впервой. А ты лучше за себя отвечай.
- Отвечаю со всей ответственностью, корявая ты моя.
- Я не твоя. Я своя собственная.
- Ну, вот, снова не дослушала. А может, я хотел добавить «наставница»?
- Ну, добавляй, раз хотел.
- Наставница. Эх, и не завидую я твоим предыдущим ученикам.
- Было б еще кому не завидовать, - фыркнула ведьмачка.
- В смысле?
- В смысле, я в жизни никого не брала на обучение. Зачем? В Каер Морхен из-за Старейшин надолго не задержишься, а в Пограничных мирах кого-то обучать это только лишняя головная боль.
- То есть, я первый, что ли? – уточнил Глеб. – Резко начинаю собой гордиться… правда сразу же вспоминается первый блин и все такое прочее…
- Если уж совсем точно считать, то второй, - нехотя отозвалась Инари. – А что там насчет блинов? Никогда раньше не слышала.
- Странно. Пословица такая есть – «первый блин комом», и означает она, что дебютная попытка всегда оканчивается неудачей. То есть, в реальности, конечно, не всегда, но…
- Но к моему случаю идеально подходит, - оборвала его ведьмачка, - поскольку в прошлый раз сама идея обучения была полнейшей глупостью. Ладно, радует только то, что второй блин в вашей пословице никак не упоминается, а значит, есть надежда, что теперь все пройдет удачнее. Тем более, что и ты поумнее выглядишь, чем этот… - она резко осеклась и махнула рукой.
«Гладиаторец» собирался сначала уточнить, о ком все-таки шла речь, хотя названное имя ему скорее всего ни о чем не сказало бы, но взглянув на насупленное лицо ведьмачки, отказался от этой идеи.
На Черный Лес опустилась ночь, принеся с собой затхлую сырость. Глеб давно уже спал, зарывшись в нарубленный лапник, а Инари все сидела, не пытаясь заново разжечь потухший костер, и смотрела на освещаемое багровыми сполохами зарниц небо. Далекая гроза должна была утихомириться, так и не успев перевалить через горный хребет, так что ночевка обещала быть сухой. Впрочем, мысли ведьмачки занимал совсем не прогноз погоды. Ноющая боль в ноге, застывшая где-то на грани сознания, гнала прочь сон, а вот растравленные воспоминания напротив ни в какую не желали убираться восвояси. Конечно, то, что тогда, в Каер Морхен, она согласилась взяться за тренировку Хорта, было откровенной глупостью, и самое обидное, что глупость эта была спровоцирована Велегодой, который потом сам же и дулся на Инари за конечный результат. А между тем без его идиотского спектакля с бестией в главной роли все благополучно закончилось бы, так и не начавшись. Наверное.

Глава 12. Большая охота
Первым, что увидел Хорт, проснувшись поутру, было озадаченное лицо Векши, разглядывавшего его так, словно никогда раньше не видел.
- Чего случилось? – сонно спросил парень.
- Признайся, где ты заклятие лечения откопал? Я раза два библиотеку лопатил, но ничего даже близко похожего не нашел.
- Ты, что, на этот раз вниз головой из окна спрыгнул? Какое еще заклятие?
- Да ладно, не прибедняйся, - встрял Кречет. – Мы ведь тоже не слепые: у тебя вчера после цепов полфизиономии стесано было, а теперь как новенький. Ну, будь другом, поделись рецептом!
Хорт уселся на кровати и потер щеку – под пальцами была только ровная кожа. Ни подсохших ссадин, ни отека, ни болезненных ощущений от прикосновения, которые обязательно бывают после того, как тебе заедут бревном по лицу. Потом ему вспомнилось касание пальцев эльфийки, ледяных и в то же время излучающих тепло. Вчера ночью сгоряча он решил, что это было что-нибудь из обезболивающих заклинаний наподобие тех, которыми постоянно пичкал их Неждан, но похоже Энар пользовалась чем-то более серьезным. На руках синяки тоже поредели, остались только старые, начинающие уже желтеть… Ничего удивительного, что Векша заинтересовался – в Каер Морхен, кажется, такому вовсе не учили.
- Нету никаких рецептов, - буркнул Хорт вслух. – Само зажило.
Никто ему, конечно, не поверил, но дальше допытываться не стали, тем более что пора было уже собираться на тренировку. Велегода тоже подозрительно косился на него всю первую половину дня, но вопросов не задавал, только пару раз буркнул что-то себе в бороду.
А после обеда их старый учитель как всегда без предупреждения организовал то, что сам он громко именовал Большой Охотой. Название точно отражало суть действа. Старик мыслил исключительно крупными масштабами, и любая тварь, имевшая несчастье по размерам быть меньше химеры, участвовать в «забаве» считалась недостойной. Кроме того, размеры зверя служили точнейшим показателем настроения Велегоды, так что химеры, выворотни, вдовы и иже с ними были еще не самыми худшими вариантами. На памяти Хорта на тренировочной площадке уже как минимум полсотни раз оказывался дракон, и тогда охота превращалась в сплошное издевательство над учениками. И сегодня как раз выдался очередной случай.
Без Энар тоже не обошлось. Первую половину дня ее не было видно, зато сейчас эльфийка, нахохлившись, сидела на бревнышке около Старика и выглядела такой усталой, словно не спала всю ночь. Хорт отметил это машинально, и подумал еще, что надо бы после тренировки подойти и поблагодарить ее за лечение, а потом думать уже стало некогда. Дракон – даром что хал-кост – был шустр, как кузнечик.
Инари мрачно наблюдала за суетящимися словно муравьи учениками. Настроение у ведьмачки было – хуже некуда. Основной причиной, как и в абсолютном большинстве случаев, послужили в очередной раз разнывшиеся вчерашним вечером раны. К рассвету боль унялась, но заснуть Инари так и не удалось. Плюс к тому ее комната насквозь пропиталась запахами розы и сандала, и выветриваться это амбре не собиралось, несмотря на распахнутые настежь окно и дверь. Не зная, что еще можно предпринять, Инари на всякий случай выкинула оставленный Хортом веник, но положение дел от этого не улучшилось. Велегода перехватил ведьмачку уже тогда, когда она со шкурником в охапке направлялась в сторону Запретной чащобы, намереваясь провести следующие пару дней на свежем воздухе, подальше от разумных существ. Тогда-то и поступило предложение взглянуть на послеобеденную тренировку, и теперь Инари угрюмо гадала, зачем Велегоде на самом деле понадобилось ее присутствие? Смотреть на тренировке было не на что: битые полчаса торчащий на площадке хал-кост песчаного вурма ведьмачку интересовал весьма слабо.
Драконий хвост в очередной раз со свистом рассек воздух. Очень вяло. Инари знала, что даже песчаный задохлик, как пренебрежительно называли вурма ведьмаки, способен при желании двигаться намного быстрее. Скорее всего, дракону, как и зрителям, все просто осточертело, но даже такая черепашья скорость кое для кого оказалась чрезмерной. Хорт успел увернуться, а вот другой, полноватый паренек, которого ведьмачка после первого же оценочного взгляда списала со счетов, замешкался и отлетел прочь, как тряпичная кукла.
- Мертв, - буркнула Инари. – Впрочем, в реальности они все были бы уже мертвы.
- Душещипательное зрелище, верно? – ухмыльнулся Велегода.
- Я не понимаю смысла подобных издевательств. Когда эти бедолаги покинут школу, их шансы встретиться с драконом будут примерно равны вероятности отыскать упавшую с неба луну. Почему бы не натаскивать их на что-нибудь более правдоподобное? Или хотя бы объяснить правильную тактику боя?
- А нам ее кто-нибудь объяснял? Я вот, что такое настоящий дракон и с чем его едят, узнал исключительно тогда, когда мы с тобой на первую бестию на подходе к Игли-Корун напоролись. И от того, что нам рассказывал Яровит, это отличалось, как хрен от морковки. Так что пускай своим умом доходят или на крайний случай в библиотеке покопаются. У ведьмака на плечах должна быть голова, а не трухлявая колода, да и проигрывать в случае чего он тоже должен уметь достойно.
- Уж чего-чего, а проигрывать они, кажется, уже умеют.
- Это точно. Эх, ну что за народец пошел? Даже с каким-то червяком разобраться не в состоянии. Не хочешь показать им, как работают мастера своего дела?
- Ни малейшего желания не имею. Эй, Бык, ты меня вообще слышишь? Не дури!
Но было уже поздно. Хал-кост песчаного вурма дико взвыл, выгибаясь дугой, как потягивающаяся кошка, и увеличиваясь в размерах раза в два. Золотом вспыхнула чешуя на брюхе, алым – спина. Вдоль всего хребта протянулся угольно-черный костяной гребень, голову увенчали исполинские рога, острые, как пики. Костяной нарост на кончике хвоста ощетинился иглами. Народившаяся вулканическая бестия пронзительно завизжала и выдохнула клубы дыма. Обступившие площадку ведьмаки попятились. Новому дракону отведенного места определенно было маловато.
- Эй, Велегода, тебе учительствовать надоело? – со смехом крикнул кто-то из рядов. – Решил сразу отмучиться и опять в леса податься?
- А ежели и так, Кринша, - нараспев ответил старый ведьмак, - тебе что за беда? Боишься соскучиться?
- Скотина ты, Бык, - еле слышно прошипела Инари, вскакивая с бревна.
Едва ли ведьмак расслышал ее сквозь рев и визг исполинской твари. С момента преображения хал-коста минуло не более пяти секунд, но этого времени вулканической бестии хватило с лихвой. Дракон разметал мальчишек, словно игрушечных солдатиков. Кречет с проломленной грудью и разорванным горлом покатился по траве, орошая ее кровью. Удар исполинской драконьей лапы смял Сыча и на излете задел Хорта, сбивая с ног.
Падая навзничь, парень увидел сквозь кровавую пелену, как медленно наплывает на него раззявленная драконья пасть с желтыми зазубренными кинжалами клыков, как она захлопывается впустую и, как драконья голова, постепенно ускоряясь, вздымается кверху, демонстрируя засевшую в чешуйчатой шее сулицу. Рык бестии был похож на раскат грома. Будучи в полубессознательном состоянии, Хорт все-таки успел, пересиливая режущую боль, сдвинуться в сторону, прежде чем на то место, где он только что находился, опустилась когтистая перепончатая лапа. Не то, чтобы дракон ставил себе задачей раздавить выведенного из строя противника. Он уже успел забыть про него, обнаружив поблизости нового врага. Посреди тренировочной площадки стояла беловолосая эльфийка, поигрывая второй сулицей и исподлобья глядя на гигантского зверя. Дракон с шипением прыгнул вперед и фактически сам напоролся на брошенное копье. Рассвирепев от ран, он яростно заревел, припадая грудью к земле. Струя пламени, с гулом вырвавшаяся из разверстой пасти, заставила воздух дрожать. От драконьего огня не спасал даже Щит – эта истина была давно проверена учениками на собственной шкуре, но сохранявшей ледяное спокойствие эльфийке Щит и не потребовался. Она вскинула руки, и серебристый водяной вихрь взметнулся перед ней, обращая огонь в пар. Ослепленный паром дракон наугад защелкал зубами, однако Энар, каким-то чудом увернувшись от смертоносной драконьей пасти, успела ухватиться за отростки рогов. Словно подброшенная невидимыми руками, эльфийка взлетела на загривок вулканической бестии, по самую рукоять вонзила вороненый нож в покрытую мелкими мягкими чешуйками кожу под челюстью дракона и с оттяжкой выдернула. Вулканическая бестия волчком завертелась на месте и повалилась на спину. Ее исполненный боли визг перешел в сипение, когда из раны густой струей брызнула кипящая драконья кровь. Ведьмаки, как по команде, отступили еще назад, тесня затаивших дыхание малолеток, а дракон с воем катался по земле, извиваясь, мотая головой и разрывая воздух когтистыми лапами в тщетной попытке сбросить седока. Но эльфийка крепко держалась за рога бестии, и эти же рога мешали дракону вплотную прижать голову к земле. Хорт видел, как Энар еще как минимум дважды била ножом в уже открытую рану, углубляя ее. По мере того, как слабела струя крови, движения дракона становились все более вялыми, и, наконец, он затих, слабо подрагивая. Над тренировочной площадкой воцарилась тишина, нарушаемая лишь еле слышным сипом издыхающего зверя. Эльфийка спрыгнула на землю и вернула в ножны окровавленный нож. Ухмыляющийся Велегода товарищески хлопнул ее по плечу.
- Отлично сработано, сестренка. Не теряешь хватки.
Энар, так и не произнесшая ни слова, со злостью стряхнула его руку и пошла прочь, не оглядываясь.
Действие хал-коста заканчивалось, и уже становилось возможным снова двигаться. Воспользовавшись этим, Хорт уселся на траве, потирая лоб. В голове царил полнейший сумбур, в котором четче прочих выделялось два чувства: злость на Старика за идиотскую шутку и невольное уважение к Энар за то, чего, казалось бы, невозможно было сделать. Досрочно воскресший Сыч стоял с таким видом, словно только что проснулся, и смотрел то на горой высящийся посреди лужайки труп бестии, то на удаляющуюся спину нелюди. Кречет все еще кашлял, сплевывая тающие на глазах сгустки крови.
Где-то позади одноглазый Тур, видать только-только подошедший, допытывался у окружающих:
- Что стряслось? Чего шумели-то?
- Ничего… - ответил ему все тот же Кринша. – Просто Анга эт Иглин развлекалась.
- Энар? Это она бестию разделала? Проклятье, а я все ждал, когда Грозе Драконов надоест перебрасываться мрачными взглядами со Старейшинами, и она выкинет очередной фортель! И надо же было все профукать!
- Попроси повторить на бис. Там, в самом деле, было на что взглянуть.
- Гроза Драконов?!? – благоговейно пролепетал Векша, плюхаясь на землю возле Хорта. – Так это не просто сказки Пардуса? Значит, она действительно существует?
- Что такое «Гроза Драконов»? – словосочетание было похоже на название меча, навевало какие-то смутные воспоминания, но ничего определенного не вырисовывалось, кроме одного – происшедшее на тренировочной площадке удивило только учеников. Остальные ничего другого и не ожидали.
Векша не успел ответить. Подошедший Велегода сурово глянул на мальчишек сверху вниз.
- На сегодня свободны. Буду надеяться, что увиденное вас хоть чему-то научило.
- Учитель, - окликнул его Векша. – А это… это правда была Анга эт Иглин?
- Правда, - коротко ответил старый ведьмак.
- Что такое «Гроза Драконов»? – повторил Хорт, когда Велегода отошел на достаточное расстояние.
- Пардус рассказывал про нее, помнишь?
- Нет. Этого трепача только ты один, развесив уши, слушаешь.
- Анга эт Иглин – дочь Рарога Чернолесского и темной эльфийки, дроу, как они сами себя называют, - заторопился Векша. – Она – ведьмак, и, если хотя бы половина того, что говорил Пардус, правда, то она – один из лучших ведьмаков. Может быть, даже вообще лучший из нынешних. Только Совет Старейшин не желает слышать о ней ни слова, а она ни слова не желает слышать о Совете и установленных им порядках. Весь этот сыр-бор тянется от самого начала, когда она только взяла мечи, и доныне разрешаться не собирается.
- Почему? – поинтересовался Кречет.
- Потому что она сама темная, - Векша, казалось, удивился наивному вопросу приятеля. – Как может тьма сражаться против тьмы во имя света?
- Оставь свои философские размышления при себе, - буркнул Хорт, разом припомнивший слова эльфийки насчет Совета и «чернолесской твари». - А что еще о ней говорил Пардус?
- Да много разного. Вот всего один пример. Про каракумских навей помните?
- Шестой том «Истории Каер Морхен»? - прищурился Сыч. – Глава, посвященная Радомиру Серому? Что-то не припомню я там никаких гроз, ни драконьих, ни чьих-то еще.
- Правильно, потому что в книге ничего такого и не написано, - с жаром вскинулся Векша и взахлеб начал рассказывать про то, как, по словам все того же Пардуса, в реальности обстояли дела. Про дружбу Радомира с Грозой Драконов, которая тогда еще правда Грозой Драконов не была. Про то, как тогдашний Совет Старейшин отправил его в Каракумы на поиски навей, которые вроде как жили где-то там среди песков и промышляли воровством скота у местных жителей. И про холмик навьих голов, найденный Радомиром на месте гнездовья тварей после двухнедельного скитания по пустыне.
- …и у каждой на лбу была вырезана шестилучевая звезда Рарога! Ее знак! Представляете? Анга эт Иглин в одиночку справилась со здоровенной стаей! Такое не всякому мужику под силу!
- Нет, ты все-таки заливаешь… - неуверенно сказал Кречет. – Во-первых, откуда кто мог знать, что она была одна? Может, там отряд из десятка бойцов, включая самого Радомира, работал. А, во-вторых, получается малюсенькая несостыковка во времени. Если речь шла о Рароге, который Глаз Индрика раздобыл, так ведь он помер лет сто тридцать назад. Сколько ж тогда его дочери быть должно? По-моему, это ушастое чудо, которое сейчас по Каер Морхен ходит, на такой древний возраст не тянет. И вообще не похоже оно что-то на потомственную ведьмачку.
- Не сто тридцать, а сто шестьдесят, - серьезно возразил Векша. – Примерно. Никто точно не знает, когда именно Рарог умер. И о Грозе Драконов ты зря так судишь. Она наполовину дроу. Откуда тебе знать, сколько такие могут жить?
- Я одного не пойму, Хомячок, - мрачно буркнул Сыч. – Если ты с самого начала сообразил, кто она, то чего сразу не сказал?
- А я и не сообразил. До тех пор, пока Кринша имени не назвал. Я ее совсем другой представлял… Не смейтесь, ребята… Я же не знал, что дроу такие. Мне… - Векша запнулся и покраснел. – Мне казалось, что Гроза Драконов должна быть похожа на Марьяну, только еще красивее. И опаснее.
- Да уж… Красота неописуемая. Слушай, Серый Брат, ну его к черту это пари, а? Давай разойдемся полюбовно. Предположим, что ты раскрутил ее за две недели и один день…
- В чем дело, Птенчик? – осклабился Хорт. – Жаба душит? Нож жалко стало?
- Нож тут ни при чем, - Сыч был как никогда серьезен. – Смейся, сколько влезет, но у меня дурное предчувствие. Она ведь и вправду боец… Это все равно что со Стариком шутки шутить – потом пожалеешь, что вообще связался.
- Поживем – увидим. Зато теперь я понял, о чем этот подарок судьбы точно захочет говорить. Кто-нибудь успел заметить, она повернула в замок или к озеру?