Четвертое кольцо

В следующий момент руки Эдвина завели за спину. Краем глаза он успел заметить, что Раина и Дейлу постигла та же участь.
– Карта у тебя? – спросил предводитель солдат у волшебника.
– Разумеется, Кригон.
– Ах ты, мерзкий предатель, – в ярости выкрикнул Эдвин в адрес мага.
– Ну-ну, не наговаривай на Фабернэла, – с издевкой в голосе ответил тот. – В конце концов, он сделал все, чтобы этого не допустить.
Эдвин не понял этой бессмыслицы, и маг расхохотался.
– Фабернэл мертв, дурачок, – сквозь смех сказал он, – причем довольно давно. А я был отослан в Мэйнвиль на случай, если авриты доверят карту профанам вроде вас! Все еще не понимаете? Ах, да!
Он неразборчиво зашептал и начал меняться на глазах. Волосы стремительно укорачивались и приобретали русый пигмент, морщины разглаживались. В носу исчезла горбинка, рот стал тонким, с едва различимыми губами. Когда эти метаморфозы закончились, перед ними стоял статный мужчина лет тридцати пяти с островком растительности на самом кончике подбородка и выразительными голубыми глазами.
– Позвольте представиться…
– Хватит болтать, Драгобар! Дай мне с ними расправиться, и дело с концом! – воскликнул тот, кого называли Кригоном.
Чародей одарил его таким взглядом, словно пожалел, что помешал стреле настичь цель. Но, справившись с собой, он указал на Эдвина и спокойно ответил:
– Этого убивать нельзя.
– Это еще почему?
Драгобар угрожающе сверкнул глазами. Его раздражало, что этой горилле-переростку каждый приказ приходиться объяснять и повторять дважды. Он подошел к Эдвину, поднял его левую руку и указал на перстень.
¬– Потому что он нужен Господину. Тот, кого мы искали.
Аргумент оказался сильным. Лицо Кригона сразу изменилось, а среди некоторых его солдат послышались шепотки.
Драгобар напрягся, стал прислушиваться и вглядываться в лес. Но потом мотнул головой и продолжил:
– Ладно, действительно, времени потеряли уйму. Уходим отсюда. Кончайте этих, – он пренебрежительно махнул на Раина и Дейлу.
– Ну уж нет, – снова возразил Кригон. – Этот, так и быть, пусть еще поживет, эти ублюдки у меня получат сполна. Знаешь, сколько они моих людей положили? А вот из-за этой стервы, – он подошел к Дейле, схватил ее за волосы и сильно тряхнул, – я чуть в грязи не захлебнулся. Тогда я поклялся, что они умрут долгой и мучительной смертью!
– У нас нет на это времени! – взревел колдун. – Хозяин ждет!
– Как разглагольствовать с ними, так у тебя есть время! – парировал Кригон. Помолчав с минуту, он добавил. – Со мной останутся пять человек, остальные будут твоим эскортом. Отправляйтесь, мы вас догоним.
– Идиот, – процедил сквозь зубы Драгобар, но, по-видимому, не желая спорить, приказал: – Пять человек остаются, остальные за мной!
В течение всего этого диалога Эдвин был настолько потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Все получилось так внезапно, что ему казалось, все это какой-то розыгрыш, и вот-вот со всех сторон должны закричать: «Сюрприз!» или что-нибудь такое. Но этого не происходило.
– Не трогай их, слышишь! – в исступлении закричал он. – Не то я…
– Не то что? – злобно рассмеялся Кригон.
Эдвина повели в лес, прочь от поляны. Он кричал, брыкался, как буйвол…
А потом вспышка ослепительного света отправила его во тьму.

***

Когда Эдвин пришел в себя, то почувствовал что сидит на коне, так крепко связанный, что шевелить мог только головой, которая, к слову, сильно болела. Он огляделся. Их отряд из двух десятков человек двигался по крайне редкому лесу. Небо было серым, пасмурным, а земля – ссохшаяся, местами в трещинах, было непонятно, как вообще деревья могли здесь расти. Хотя и те выглядели жалко – больные, с мелкими бледными листьями, изгрызенными паразитами.
– А, очнулся, – слева к нему подъехал Драгобар. – Пришлось применить к тебе заклятье Оглушения, уж больно неистово ты дергался. Добро пожаловать в Хонор!
Хонор, земля даготов. Вот куда они ехали. Странно, судя по пейзажу, они давно оставили Ренго позади, так где же все даготы? Как их отряду удалось заехать так далеко?
Голова сильно болела, не давая толком сосредоточиться.
– Где мои друзья? – спросил Эдвин, надеясь опровергнуть свои туманные воспоминания.
– Скорее всего, уже на том свете, – равнодушно ответил Драгобар. – Да расслабься, не велика потеря! Девчонка все равно бы к тебе не легла! А этот бландинчик, у которого интеллекта, как у табуретки…
У Эдвина заслезились глаза, и сперло дыхание. О, Небожители, за что такая кара? Сначала родители, теперь его единственные друзья…
Но тут же к чувству отчаянья и горя присоединилась страшная, слепая ярость. Он попробовал освободиться – никак, веревки слишком крепкие. От этого гнев только усилился.
«Боги, дайте мне добраться до меча», – как молитву, повторял он про себя. Своя жизнь его уже мало интересовала, ведь не было больше ничего, что он еще мог потерять.
Но через некоторое время он обуздал чувства. «Пусть думают, что я смерился, а когда они окончательно расслабятся…» Он не знал, что будет тогда. Они опытные воины, на испуг их не возьмешь. Но пару человек на тот свет он точно прихватит с собой.
А пока нужно выяснить, что за чертовщина здесь творится.
– Про какого хозяина ты говорил? – спросил он у колдуна, все это время ехавшего рядом.
– Скоро ты с ним познакомишься, – увильнул Драгобар.
– Ладно, а куда мы едем?
– В крепость Эдр-Клай, чертог Господина.
Больше Эдвин ни о чем не спрашивал. Пытаться сбежать в одиночку из Хонора может только безумец, – у выпившего бочку яда было бы больше шансов выжить. Следовательно, оставалось только ждать. Но что имел в виду колдун, говоря, что они давно его искали? Этот вопрос настырнее всего досаждал Эдвину.

***

– Просыпайся, парень, мы прибыли, – прозвучал уже знакомый голос над ухом.
Эдвин открыл глаза и лишь инстинктивно понял, что уже утро. Тяжелые свинцовые тучи так и висели над головой, не давая солнечному свету озарить эту проклятую страну.
Когда Эдвина разбудили, конвой пересекал ров по разводному мосту, въезжая на территорию большого замка, стоявшего на утесе. Оставив за собой крепостную стену, они проехали по внутреннему двору и остановились у мощных дверей цитадели.
Эдвина стащили с лошади, развязав кое-какие узлы, но руки оставили скованными. Массивные дубовые двери с сильным шумом открылись, и Драгобар подтолкнул к ним Эдвина:
– Идем, владыка ждет.
Внутренняя планировка крепости напоминала лабиринт. Во всяком случае, такой образ сложился у Эдвина, впервые попавшего в настоящий замок. Пройдя по длинному пути, они поднялись на третий этаж и встали у мощных двустворчатых дверей.
– Ждать здесь, – приказал солдатам Драгобар. – Глаз с него не спускать.
Он распахнул двери и скрылся за ними.
При всей внешней мрачность и грозности цитадели, изнутри она была обставлена очень даже изящно. В целом интерьер напоминал тот, что он видел в доме Драгобара… то есть Фабернэла… ну, короче, в Мэйнвиле.
Эдвин думал, что ожидание не продлится более десяти-пятнадцати минут. Однако прошел почти час, прежде чем двери вновь отворились.
Эдвина ввели в просторную залу, посередине которой стоял длинный стол, заставленный всевозможными яствами. Светильники горели далеко не все, так что в помещении господствовал полумрак. Но даже это не могло помешать заметить высокого темноволосого человека, сидевшего на дальнем конце стола. Кожа его светилась мертвецкой бледностью, словно в жизни не видела солнечного света. Но несмотря на это, он был настоящим красавцем: его скуластое лицо с резкими чертами и пронзительным взглядом умных глаз прямо-таки дышало энергичностью и решительностью. Но больше всего Эдвина поразил тот факт, что незнакомец едва ли был старше его.
Он сидел, слегка развалившись в кресле, внимательно наблюдая за пленником, разместившимся напротив, затем приказал:
– Оставьте нас.
Его голос прозвучал без тени высокомерия или напускной холодности, чего ожидал Эдвин, но все же в нем угадывалась стальная нотка, требовавшая беспрекословного подчинения.
– Ты тоже, Драгобар, – обратился он к колдуну, который остался стоять.
Казалось, Драгобар колебался, но только мгновение. В следующую секунду он с поклоном покинул зал следом за солдатами.
– Извини за задержку, – просто сказал хозяин, когда они остались наедине. – Мой повар только что закончил сервировку. Угощайся.
Но Эдвин даже не притронулся к пище, хоть и не ел ничего все время своего пленения. Он даже мысли не допускал, что она может быть отравлена, просто сейчас трапеза занимала последнее место среди интересовавших его вещей. Он ждал, чтобы его новый знакомый прояснил ситуацию.
– Уж извини за оковы, это для твоей же безопасности, – как-то издалека начал тот.
«Наглости тебе не занимать», – хотел ответить Эдвин, но сдержался. Неразумно было провоцировать его с самого начала. В конце концов, Эдвину приходилось переносить и большие обиды.
– Я абсолютно уверен, что у тебя на языке вертится много вопросов, но ты держишься очень спокойно, это достойно уважения, – продолжил этот странный субъект. – Что ж, разреши представиться, принц Эдриан Прайм.
Как ни старался Эдвин скрыть свое изумление, ему это удалось из рук вон плохо. Много чего он ожидал услышать, но едва ли что-то подобное. Впрочем, тут же место удивления заняло недоверие. Ведь верить этому человеку у него не имелось ни малейшего повода.
– Ну, в целом, я ожидал такой реакции, – склонил голову на бок собеседник. – Но у меня есть доказательство. Знаешь, что это?
Он поднял вверх левую ладонь, на которой синими чернилами была выведена руна – точь в точь как на статуе в Мэйнвиле.
– Королевская печать… – вырвалось у Эдвина.
– Значит, знаешь. Тогда тебе также должно быть известно, что только один Прайм другому может нанести эту метку. Мне ее сделал отец, Его Величество Эон Прайм.
Дыхание Эдвина замерло. Он во все глаза смотрел на собеседника.
Эдриан сделал глоток из бокала с вином и продолжил:
– Думаю, не ошибусь, если предположу, что тебе также интересно узнать, зачем ты здесь. Это длинная история, очень длинная, и чтобы ты лучше понял, начну с самого начала.
Двадцать лет назад весь Садрнэй праздновал рождение наследника. Правда, праздник был омрачен трагедией – при родах умерла королева-мать. А два года спустя и сам король испустил дух от странной болезни, не поддававшейся излечению ни магам, ни лекарям. Молодому принцу предстояло занять место отца, но до совершеннолетия его регентом был назначен лорд Вулфурд, один из фаворитов бывшего монарха. Корыстолюбивый и жадный до власти он быстро смекнул, что на его пути к абсолютной власти стоит лишь двухлетний ребенок. Он приказал отвезти его на остров Рока, один из самых пустынных среди Солнечного архипелага, и там прикончить. А народу Вулфурд объявил, что наследник умер от той же неизвестной болезни, что и отец, и во избежание распространения заразы труп был сожжен.
Поверили этому или нет – стало неважно. Многие даже обрадовались поводу объявить Вулфурда предателем и самим занять его место. Бла-бла-бла, Вулфурда предали, и Садрнэй ринулся в пропасть гражданской войны.
Принц еще отхлебнул вина.
– Но вернемся к малолетнему принцу, – по всей видимости, говоря о себе в третьем лице, Эдриан старался произвести особый эффект. – Он был обречен, и, несомненно, умер бы, но провидение распорядилось иначе. В последний момент за ребенка заступился беглый наемник, скрывавшийся на острове от закона. Он спас мальчишку и воспитал на собственный лад. Не буду докучать тебе лирическими отступлениями по поводу условий той жизни и мелких происшествий, опустим это для мемуаров.
Наемник успел допросить одного из убийц, и когда принцу исполнилось пятнадцать лет, тот решил рассказать о его происхождении.
Эдвин жадно слушал. В этот момент он не испытывал никаких чувств, все его силы были направлены на то, чтобы понять и запомнить как можно больше.
– Вообрази, что я чувствовал… растерянность, удивление, гордость, гнев, но сильнее всего – жажду мести. Через неделю я отплыл с острова на материк. Право, не знаю, что двигало мной, и на что я рассчитывал – просто чувствовал, что должен вернуться в Садрнэй. Несколько лет я бродяжничал по всему королевству, воровал, работал шахтером на копях, охотником, наемным охранником – словом, перепробовал все профессии. Но, невзирая на все мои старания, жизнь была трудна, я едва сводил концы с концами. Так бы я и подох в какой-нибудь канаве от ножа более ловкого бродяги или в лесу от когтей какой-нибудь твари, но судьба снова распорядилась иначе.
Как-то раз в таверне маленького пограничного городка выпивал я с бедолагой из Вольных Полисов. До того, как у него начал заплетаться язык, он успел поведать мне о своих приключениях. В частности, он рассказал, что одна сделка завела его в самые Страж-горы, где он обнаружил заброшенный храм неизвестного божества. Тогда меня словно пронзило молнией. Я понял, что все мои странствия все это время вели именно к этому моменту. На следующий день я пришел к этому страннику и, предложив ему все свои сбережения, договорился о том, чтобы он проводил меня к этому храму.
Труден и тернист был тот путь. Добирались мы больше месяца, и когда все-таки дошли, я оказался одной ногой в могиле ¬– меня поразила пневмония. Я понимал, что в тех условиях, в которых я находился, жить мне оставалось максимум неделю. Но через два дня я достиг цели. Храм был спрятан между лавовыми отрогами потухшего вулкана Кармазис. Проклятый проводник, не мог сразу сказать, я б и без него нашел! Кстати, этот жалкий трус обобрал меня и сбежал. Но ничего, потом он за это поплатился…
Храм оказался на деле святилищем какой-то секты. Я догадывался об этом еще в пути, – храмы богов расположены во многих местах, но только не в Страж-горах! Святилище давно пустовало, здешние обитатели покинули своего владыку уже очень давно. Не скрою, тогда меня охватило отчаяние. Я надеялся встретить хоть кого-то из людей, которые могли бы оказать мне помощь.
И в те редкие часы, когда меня не била лихорадка, мне посчастливилось найти забытый трактат, описывавший обряд вызова того, кому здесь поклонялись – эфрита. Да, я был удивлен не меньше, чем ты сейчас, Эдвин. Но выбора у меня все равно не было. Я призвал его и заключил сделку.
– Какую? – не выдержал Эдвин, когда Эдриан сделал паузу.
– Он даровал мне жизнь, более того – Силу, достаточную, чтобы отомстить. В обмен, он получал мою душу, – Эдриан вдруг расхохотался. – Не думал, что эфриты столь глупы! Немало времени мне потребовалось, чтобы найти лазейку в договоре, но я все-таки ее отыскал. И теперь моя душа принадлежит мне, и только мне, а Кау-дер-Зен заперт в собственном святилище, запечатанный моим заклятьем!
Эдриан прервался и испытывающее посмотрел на Эдвина, давая тому передышку.
– И что случилось потом? Как ты оказался здесь? И вообще какое все это имеет отношение ко мне?!
– Все по порядку. Я побывал в Полисах, на Леноре и Жемчужных островах, обошел все провинции Айрана и нашел сподвижников, готовых в обмен на определенную плату помочь роду Праймов снова занять его законное место. Но этого было недостаточно. Даже сумев доказать свое происхождение, я вряд ли получил бы поддержку знати. Мне требовалась военная мощь, мощь, с которой лорды Садрнэя считались бы. И я решил подчинить для этой цели даготов.
– Даготы не подчиняются никому! – выпалил Эдвин. – Они дикари, не признающие чужой власти!
– Вот и они пытались уверить меня в том же, – ухмыльнулся Эдриан. – Тем не менее, теперь они служат мне. Как я сказал, мне не сразу удалось отделаться от бремени эфрита. Так вот до этого, я со своими людьми проник в Хонор, и на этом самом утесе воздвиг с помощью Као-дер-Зена Черный Обелиск. Его сила покорила сознания даготов и заставила подчиняться моей воле. Эту крепость построили для меня даготы! Мне даже удалось распространить это влияние на гайнов и заключить с ними союз.
Эдвин ушам не верил. Какой же силой обладал этот человек, если без проблем покорил целый народ!
– Что касается твоего второго вопроса… – Эдриан встал и, медленно подойдя к окну, уставился куда-то вдаль. – Знаешь, изучение королевских архивов – самое скучное и нудное из занятий. Но порой среди тысяч ничего не значащих записей и докладов встречаются прелюбопытные истории. На одну из них мой шпион и наткнулся чуть меньше года назад. В документе значилось, что гномы Горсберга получили оплату за четыре дорогих кольца с личным гербом Праймов. Сама по себе, эта информация ничего не значит. Но я знал, что два кольца захоронены вместе с телами короля с королевой, а третье было передано их сыну. Я спрашивал себя, для кого же было предназначено последнее, четвертое кольцо? Мои люди перерыли всю хронику дворцовой жизни и… барабанная дробь! нашли любовную записку моего отца к фрейлине жены. Трудно поверить: ветреный и непостоянный король Эон на столь долгий срок привязался к одной женщине! Ну а к самому кризису власти она понесла от него. Ты понимаешь, куда я клоню?
Эдвин побледнел так, что мог соперничать в белизне кожи со своим собеседником. Конечно, он понимал, куда тот клонит, но это звучало слишком нереалистично…
Но Эдриан безжалостно добил его:
– Да, Эдвин, оказывается, мы с тобой братья. Хоть и неединоутробные.
– Ты лжешь… не знаю, зачем, но лжешь…– хриплым от волнения голосом проговорил Эдвин.
Эдриан развел руками:
– Честно говоря, я еще и сам не уверен. Но ведь есть простой способ проверить.
Он устремился к креслу Эдвина и дотронулся до его левой руки. Ладонь Эдвина обожгло как огнем. Руку свело жуткой судорогой, словно окунули в ледяную воду. Эдвин не выдержал и застонал. Но не успел он вложить в стон всю свою боль, как она улетучилась.
Эдвин взглянул на ладонь – на ней тусклым синим светом сияла Королевская печать…
– Ну вот, теперь мы оба уверены, – внешне спокойно, но с бешеным возбуждением в глазах проговорил Эдриан. – Ты и я – отпрыски великого дома Праймов.
А Эдвин все смотрел и смотрел на руку, не в силах издать хоть звук.
– И сейчас, брат, мы вплотную подходим к тому, зачем ты здесь, – продолжил Эдриан. – Драгобар все мне рассказал. Ты показал себя хладнокровным и отважным воином, способным вести за собой людей и принимать решения. Твоя поддержка окажется незаменимой, когда мы приступим к строительству новой империи! Вместе мы восстановим справедливость, вернем наш трон и будем править всем Садрнэем!
Справедливость. Справедливость… Справедливость! Что-то в душе Эдвина всколыхнулось от этого слова. Напавшее на него оцепенение взорвалось на тысячи осколков, и он снова вернул власть над собой. И ярость с новой силой захлестнула его.
– Ублюдок, ты уничтожил мой дом, убил моих родителей и друзей, и теперь смеешь предлагать мне союз! – закричал он в исступлении.
Он бы бросился на Эдриана и удушил бы своими руками, если бы не крепкие цепи, приковывавшие его к подлокотникам кресла. Дар речи снова покинул его, как это обычно бывает с человеком, не знающим, как более витиевато оскорбить.
Эдриан статно и спокойно повернулся и пошел вдоль стола к своему месту.
– Формально говоря, они не были твоими родителями, хотя я могу представить, какие чувства ты к ним питал. Но как ты не понимаешь, те же люди, что вынесли мне приговор, виновны и в твоих злоключениях! Если бы не они, ты бы знал свою родную мать, жил бы в таком же замке и мог бы ни в чем себе не отказывать! Неужели ты не хочешь отомстить?
– О, я хочу! Больше всего на свете! Освободи мне руки, дай меч, и я покажу, насколько сильно я хочу отомстить!
– Я не отдавал приказа атаковать Кейман, – четко выговаривая слова, прервал его Эдриан. – Наоборот, главным условием этого задания была максимальная секретность. Когда Кригон вернется, ты сможешь сам взыскать с него ответ, за что хочешь.
Предложение отозвалось необоримым соблазном в сознании Эдвина. Воображение уже рисовало все то, что пришлось бы претерпеть этому Кригону. Такие изощренные пытки, что… словом, лучше бы ему в таком случае не возвращаться. Но тут же пришло осознание цены за такую роскошь.
А Эдриан тем временем продолжать гнуть свое:
– Под моим началом целые легионы даготов и гайнов, а командует ими сам Балтазар Эброн! Садрнэй уже обречен! Не отворачивайся от меня, брат! Вместе мы свернем горы, и ничто нас не остановит! Мы вернем то, что принадлежит нам по праву!
– И ценой скольких жизней ты собираешься это делать?
– Ценой жизней предателей, нарушивших клятву верности!
Эдвин истерически рассмеялся:
– По-твоему в бой пойдут предатели? Нет, там будут как раз честные служители своей родины, выполняющие свой долг перед королем. Разрушение, голод и смерть – вот что ты принесешь им, и тебя будут ненавидеть за это.
– Довольно! – похоже, Эдвину все же удалось вывести из себя Эдриана. – Ты здесь не для этих бессмысленных разговоров. Я повторяю свой вопрос: согласен ли ты стать моим союзником?
– У тебя нет союзников, только слуги. Мне с тобой не по пути!
Воцарилось молчание, братья гневно взирали друг на друга через разделявший их стол.
– Ты судишь по первому впечатлению, брат, – Эдриан шумно выдохнул воздух. – А оно часто бывает обманчиво. Я дам тебе еще шанс, – и громко, чтобы услышали солдаты за дверью, он крикнул: – Стража! В южную башню его!