Территория Сумрака 1
Территория Сумрака 2
Территория Сумрака 3
Территория Сумрака 4
Территория Сумрака 5


Войдя в мастерскую, они увидели юношу, стоящего перед мольбертом. Его черные волосы были подобраны в хвост, он нервно кусал тонкие губы и вертел в руках кисточку.
- Саш, отвлекись, - окликнул его Влад, - я хочу познакомить тебя с моей женой и теперь твоей матерью.
- Здрасьте, очень приятно познакомиться, - обернувшись, юноша кивнул Алекто и вновь повернулся к мольберту.
Алекто вгляделась в картину. У юноши явно был талант. Цветопередача, ракурс, свет, мимика лица… Девушка на картине была бы очаровательной, если бы не пропорции, перспектива и явное не знание азов изображения движений человека.
- Ты давно рисуешь? - Алекто подошла ближе.
- С детства, - не оборачиваясь, ответил он.
- А где учился?
- Нигде… этому нельзя научиться, это надо чувствовать… это мой мир.
- Почему нельзя? Любой художник должен учиться, чтобы знать определенные технические приемы, хотя бы строение человека, например…
- Учат ремесленников. А я - творец!
- Ты уверен, что тебе бы это повредило?
- Безусловно. Они не понимают гениальность моих замыслов, они приземленные тупицы, способные лишь тиражировать копии или срисовывать фотографии. Им не дано чувствовать полет мысли… Кто преподает в школах? Неудачники, неспособные творить. Способные творить никого не учат, они творят сами…
- Ты хоть раз пробовал учиться в художественной школе?
- Да даже не один раз. Много. Везде одно и тоже… с первого урока все становилось ясно.
- Хочешь я докажу тебе, что знание азов позволяет творить лучше?
- Ну и как это можно доказать? - юноша нехотя отвернулся от мольберта и повернулся к ней.
- А вот как, - Алекто взяла из его рук кисточку, окунула ее в темную краску на палитре и несколькими резкими мазками поменяла девушке разворот плеч, пропорции рук и обозначила перспективу на картине.
- Ты что сделала?! - парень даже задохнулся от гнева, - я три месяца на нее угробил, а ты все испохабила! Да руки тебе оторвать и то мало будет, - он вырвал кисточку из рук Алекто.
- Ты как разговариваешь с матерью? - гаркнул на него Влад, - А ну извинись!
- Да какая она мне мать? Я вижу ее первый раз! Или я теперь каждую твою шлюху должен буду матерью называть? Ты меняешь их словно перчатки, а я, значит, перед каждой прыгай?
- Ты что себе позволяешь, щенок? - Влад ладонью наотмашь ударил сына по лицу.
Тот прижал руку к разбитым губам и, со злостью взглянув на Влада, тихо пробормотал, - Ты не имеешь права себя так вести!
- А ты, значит, имеешь? - скулы Влада напряглись и даже подрагивали, а глаза превратились в злые щелки.
- Я сказал, что думаю и что есть…
- Значит так… или ты сейчас же извиняешься перед моей женой сам или я тебя заставлю это сделать силой!
- Ты не имеешь права… Я уже совершеннолетний! И только попробуй мне хоть что-то сделать!
- Ах вот ты как заговорил… ладно… - голос Влада заледенел, - совершеннолетний, так совершеннолетний… Тогда совершеннолетний, собирай свои манатки и катись отсюда на все четыре стороны. Я даж знать не хочу больше, как тебя зовут. Денег ты ни копейки не получишь и за институт я твой платить тоже не буду. Так что сначала в коммуналку, где прописан, а оттуда в армию после грядущей сессии. Надеюсь, до этого с голоду не помрешь, если в переходах рисовать станешь. А дальше в армии тебя и накормят, и обучат, и быстро объяснят, кто какие права имеет, и где что ты рисовать будешь.
- Ты шутишь?
- Нет, мой совершеннолетний сын, не шучу! Я на редкость серьезен. Независимость надо заработать. Хочешь - флаг в руки, иди зарабатывай. Нет, тогда будешь наказан.
- А если я извинюсь?
Влад взглянул на Алекто. Она с усмешкой наблюдала за ним. И в глазах читалась явная ирония. Влад скрипнул зубами, решив доказать, что слов на ветер не бросает. Пусть видит.
- Ты и так извинишься, но только после наказания, - он перевел взгляд на сына, в глазах сверкала решимость, - Так что или спускай штаны или иди собирать вещи.
- Пап, ты хочешь избить меня при ней?
- Именно.
- Ты… ты действительно решил… прям сейчас, здесь… меня… выпороть? - последнее слово Сашке далось с явным трудом.
- Саш, я не порол тебя уже лет десять как… это правда, но сейчас я это сделаю, потому что ты оскорбил мою жену и теперь твою мать. Умышленно оскорбил. Я вообще не терплю, когда оскорбляют женщин, а уж подобный случай тем более тебе с рук не спущу. Поэтому хочешь остаться в семье, спускай штаны и терпи. Нет - скатертью дорога - никто держать не станет…
- Пап, я конечно виноват… очень виноват… и мне стыдно за мои слова… но пап, - юноша с мольбой взглянул на отца.
- Ремень! - Влад протянул руку.

Сашка, потупившись, стал расстегивать ремень, потом вытащил его из брюк и отдал отцу.
- Брюки спускай и вон иди о кресло облокотись.
Услышав приказ, он тяжело вздохнул, подошел к креслу, спустил брюки. А потом встал так, как велел отец.
А тот, сложив пополам ремень, шагнул к нему и хлестко ударил.
Сашка дернулся, но, закусив губы, смолчал.
За первым ударом последовали еще и еще. Сашка вздрагивал от каждого удара, но старался не проронить ни звука. Однако отец бил сильно, и с каждым новым ударом терпеть молча было все сложней. К тому же он не сказал, сколько будет бить, и Сашке стало казаться, что наказание не закончится никогда. Наконец он не выдержал и хрипло взмолился: - Папочка, не надо больше… я все понял… это больше не повторится… клянусь… я больше никогда не посмею оскорбить твою жену и мою… мою теперь мать, я буду к ней уважительно относиться, прости пожалуйста.
Отец опустил ремень.
- Иди перед матерью извиняйся. И учти, не будешь ее матерью звать, порку продолжу.
Сашка поднялся, осторожно взглянул на отца и, боясь, что тот захочет унизить его сейчас еще сильнее, тихо спросил, - Брюки хоть подтянуть можно?
- Можно.
Спешно подтянув брюки, Сашка шагнул к девушке, которую привел отец, и впервые внимательно посмотрел на нее. Стройная, с серебристо-пепельными волосами, правильными чертами лица и голубовато-зелеными глазами. Глазами, в которых застыло спокойствие и какая-то отстраненность. Сашка ожидал увидеть в глазах так называемой матери что угодно: торжество, насмешку, ехидство, злобу в конце концов, но только не спокойную отстраненность от происходящего. Он глубоко вздохнул и, запинаясь, произнес:
- Простите… вернее прости… мама… я очень виноват… подобное больше не повторится… извини меня пожалуйста.
- Хорошо, - односложно ответила она и, неожиданно лукаво улыбнувшись, тихо добавила, - Ты, кстати, зря так обиделся на меня из-за картины… посмотри на нее внимательно на досуге и поймешь, что зря.
- Хорошо, я посмотрю, - Сашка посчитал за благо согласиться. Не дай Бог отец опять разозлится. Давно Сашка его таким не видел. Не иначе как совсем без ума от своей пассии.
- На, можешь забрать - отец протянул ему ремень.
Сашка взял и, вставив в брюки, застегнул.
- Я могу попросить тебя? - отец в упор посмотрел на него.
- Да, пап, конечно.
- Поговори с Лизой и предупреди, что ей тоже достанется, если гонор свой не убавит и к матери, как положено, обращаться не станет.
- Пап, я конечно поговорю… но ты же знаешь, Лизку… - Сашка задумчив покачал головой, - ей трудно будет мамой назвать… назвать… - он замялся подбирая слова, - нашу теперь мать так назвать… и меня она вряд ли послушает… может, ты не будешь требовать так сразу… может, ты дашь ей время хоть чуть-чуть привыкнуть… вряд ли она сразу сможет…
- Выдеру как сидорову козу, и сможет все, - раздраженно бросил отец, и Сашка, не став больше спорить, вышел.

Поднявшись на второй этаж, он прошел к комнате Лизы и, постучав, вошел.
Лиза сидела, забравшись с ногами, на широком подоконнике и разговаривала по телефону.
- Лиз, закругляйся, поговорить надо, - Сашка жестом подтвердил просьбу.
Лиза состроила рожицу, но разговор свернула и, отключив телефон, трубку отложила.
- Ну что тебе?
- Отец привел в дом жену.
- Я видела это явление. У него что, совсем крыша поехала, неизвестную девку женой объявлять?
- Возможно, Лиз. Но настроен он очень решительно и требует, чтоб мы ее называли матерью.
- Ага, счаззз… - Лиза саркастически хмыкнула, - только шнурки поглажу и сразу назову.
- Лиз, ты не горячись… ну что тебе стоит? В конце концов не все ли равно как ее называть… Не переломишь же язык себе, если так назовешь? Ну сделай отцу приятное.
- Сашка, ты рехнулся что ли? Чтоб я матерью какую-то девку приблудную назвала? Да пошла она, знаешь куда…
- Лиз, очень похоже, что у отца это серьезно… я его таким никогда не видел… не порть ты с ним отношения из-за ерунды… не надо в позу вставать. Кстати, если он действительно женился или женится на ней, она матерью по закону считаться будет.
- Может мачехой, но уж никак не матерью, и я скорее язык себе откушу, чем назову ее так.
- Отец намерен силой тебя заставить так ее звать.
- Пусть только попробует - обломается.
- Не обломается. Он при ней меня выпорол.
- Что??? - глаза Лизы распахнулись в пол-лица, - Ты шутишь?
- Нет, Лиз. Он при ней заставил меня спустить штаны и выдрал ремнем.
- И ты согласился и стерпел??? Ты что больной??!! Сашка, ты с ума сошел? - Лиза спрыгнула с подоконника и, схватив брата за плечи, легонько тряхнула, - Как ты мог это ему позволить???
- Он сказал, что иначе выгонит меня, - Сашка невесело усмехнулся, - так что выбора у меня не было.
- Да я бы лучше ушла! Сама бы ушла, если б он только посмел, особенно при ней… Сашка, ты - идиот!
- Лиз, я был бы идиотом, если бы ушел… Куда мне идти? В переходах рисовать, а потом в армию? Нет, это ты говоришь явный бред. К тому же тебе и не уйти никуда, и выпорет он тебя и согласия не спросит, если выпендриваться и дальше будешь.
- Я сбегу, если он только попробует!
- Куда? По вокзалам скитаться? Чтоб тебя трахнули или пьяные бомжи или милиционеры? А потом за кусок хлеба ты уже сама бы их ублажала?
- Дурак ты, Сашка!
- Нет, я реалист. Если нет возможности изменить ситуацию, надо поменять собственное отношение к ней. Я это давно знаю.
- И ты будешь называть ее матерью?
- Уже назвал. И как видишь, не развалился.
- Ты - приспособленец, Сашка, - Лиза оттолкнула брата и шагнула в сторону.
- Ой-ой-ой… вы только посмотрите на нее… Просто мисс непреклонность и высокомерие… Посмотрю я, что ты запоешь, когда отец заставит тебя при ней юбку задрать.
- Не заставит! - она обернулась и зло посмотрела на него.
- Он сказал, что выдерет тебя как сидорову козу, если не станешь ее так звать.
- Даже если выдерет, не назову!!! - в глазах Лизы засверкали слезы, - У меня была только одна мать, и она останется единственной навсегда!
- Лиз, ну успокойся, - Сашка, шагнул к сестре, притянул к себе и обнял, - Ну что ты все так драматизируешь?
- Сашка, ты ее действительно мамой назвал, да? - сестренка всхлипнула и испытующе посмотрела ему в глаза.
- Лиз, отец влюбился. И спорить с ним сейчас - себе дороже… Ну что тебе стоит пойти ему на уступки? Ведь он все равно заставит тебя, только перед этим еще и унизит. Тебе хочется повторить мой опыт?
- Не повторю! Он все равно ничего не добьется! Я лучше убегу и сдохну, чем повторю! - Лиза вырвалась из объятий брата и, выскочив за дверь, побежала по коридору.