Мне не хотелось просыпаться, а уж о том, как мне не хотелось вставать я промолчу, я бы может так и лежал бы дальше, если бы ни эти глухие звуки ударов. Временами, казалось, что сторки бьют своим тараном совсем не по воротам города, а по моим барабанным перепонкам. В голове жутко гудело, такое ощущение бывает с похмелья, мне даже захотелось выпить, так сказать отметить свой отход в мир иной, справить поминки, в конце концов; может быть, если бы я напился, мне стало бы легче осознать, что меня сегодня не станет. Я не мог заставить себя просыпаться и развеять все очарование сна, который погружает нас в реальность фантазии и уносит в неведомые дали, где мир повинуется любому нашему капризу и желанию.
Как же мне не хотелось вставать и начинать этот новый день, этот последний день - день моей смерти. Элейн я сказал не будить меня, ссылаясь на то, что хочу выспаться перед сражением, сам же я хотел просто отсрочить этот миг, когда мое тело прекратит земное существования, и я пойду тропами инобытия. Отсрочить смерть, звучит так банально, как говориться «перед смертью не надышишься», теперь я вполне мог ощутить те чувства, что испытывает приговоренный, ждущий в камере, когда за ним придут, чтобы отвести на казнь.
В последние дни я стал задумываться, если смерть и есть конечная точка жизни, конец мучений и шаг в райские кущи, избавление от бренной оболочки, то почему же все мы так боимся потерять эту земную жизнь со всем ее несовершенствами: пороками, злом, ненавистью, убийством, изменой и жаждой власти. Все было просто – потому, что разум боится всего нового, боится перемен, боится изменений, потерять привычный и знакомый ему мир, когда сотрутся грани и рухнут земные оковы, и душа устремиться к своему вечному обиталищу, где она будет прибывать от смерти и до рождения.
Был ли я рад, что узнал, когда смерть за мной придет? Конечно нет. Спросите, у кого угодно, хотели бы они знать, когда умрут: и каждый ответит - нет. Жизнь тем и хороша, что ты веришь в свою вечность, бессмертность, иначе она была бы бессмысленна, зачем было бы что-то делать, переживать и суетиться, если ты знаешь, что например, через год тебя не станет. Это было бы глупо. Узнай я раньше как закончу свои дни, может быть, я многое бы изменил в своей жизни: завел семью, детей; конечно у меня будет сын, но я уже его никогда не увижу, обидно, на самом деле, обидно. Не верилось мне и до сих пор, что все так закончиться, какая-то насмешка судьбы, все мои две с лишним тысячи лет жизней, оказывается, не стоили ничего, все решили лишь последние два месяца.
Я открыл глаза, надо продолжать, уже не долго осталось, исполню свой долг до конца, иначе зачем все это?
Элейн сидела на краю кровати и смотрела в окно, слушала гремящие удары тарана, или же своего сердца. Я сел рядом с ней, обнял ее, в последний раз.
- Не спиться? – Просто спросил.
- Не могу, от этих барабанов у меня раскалывается голова. – Какая же она наивная, «барабаны», я бы долго смеялся, но не хотелось ее обижать, тем более сегодня, но другого случая у меня все равно уже не будет. Пусть запомнит меня добрым, наивным, ласковым - таким, каким я хотел бы стать для нее, но, к сожалению никогда не был.
Каменная звезда взмыла в небо и засветилась, из нашего окна ее было очень хорошо видно, Элейн открыла рот и как маленькая зачарованно глядела, она еще умудрялась чему-то удивляться в этом мире.
- Как красиво. Что это?
- Маги города поставили щит. И не «барабаны» это бьют, а тараном ворота ломают. – Я не выдержал, усмехнулся.
- Ты хочешь, сказать уже началось. – Она сглотнула, пытаясь подобрать нужные слова. – Сторки уже атакуют город?
- Да, дорогая моя, уже. И нам надо поспешить, а то пропустим все интересное. - Я засмеялся над своей глупой шуткой. Я специально старался подбадривать себя, я отнюдь не испытывал такого прилива энтузиазма, от той мысли, что дорога к эшафоту начнется от моего дома, меня вообще кидало в дрожь. Трудно было осознавать, что мне осталось два, три, ну четыре часа, конечно, посетила надежда, что может я умру поздней ночью, но я ее сразу отбросил, зачем тешить себя напрасными надеждами, да по сути было уже все равно. К сожалению, время надежд прошло, пора было собирать жатву с того, что посеял.

Надо было уметь уходить, и я умел. Мы стали одеваться, и я не преминул при любой возможности прижаться к ней, хотя на душе становилось все поганее, все прикосновении отдавались в сознании «последний раз», а уходить было оказывается тяжело.
Мы вышли, я обернулся, чтобы запомнить свой дом таким, как его оставил.
- Жаль, что рано начали – не дали мне выспаться перед началом.- Я пытался острить, чтобы не думать о том, что с каждым шагом все ближе приближаюсь к «костлявой».
- Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезен? – Еще бы, я серьезен как никогда, не каждый, день умирать приходиться как-никак. В ответ ей я промолчал, только улыбнулся, до ворот от моего дома было совсем недалеко, мы почти пришли, уже был виден вход в башню, откуда собственно мы потом поднялись на третий ярус, самих крепостных надстроек, которые и пристраивались к стенам города на случаи нападений. По пути мы не встретили ни единой души, все кто хотел покинуть город, уехали еще до этого рокового утра, те, кто остался – всеми силами оборонялись, против подступающей к стенам нечисти.
На последнем третьем ярусе никого не оказалось. Ну как никого, никого кроме трупов, что устилали каменный пол, с размазанными кровавыми следами, мы как два китайских болванчика посмотрели вверх, надо же «а слона то я и не заметил», над нами простирался зелено-синий туман, сгущался над нашей головой, проливал свои ядовитые капли, от которых тут все и умерли. Один из защитников города поднялся вслед за нами, подбежал ко мне, начал докладывать по всей положенной форме.
- Мы вас ждали, Достопочтенный.- Терпеть не могу это обращение, хочешь обидеть эльфа – обратись к нему «достопочтенный», и в такой ситуации приветствия и расшаркивания, пожалуй, можно было опустить, не на пикнике же мы встретились, на самом-то деле. – Все было сделано, лучники были выставлены в соответствии с вашими приказаниями.
- Замечательно. – Я отдал приказания еще вчера, точный день нападения мы знали, поэтому не трудно было все подготовить и устроить им «жаркий» прием, в соответствии с моими указаниями каждый должен был, сегодня знать свое место, где ему находиться и что делать.
- Кто на втором ярусе? Милейший. – Интересуюсь.
- Только лучники, еще и те, кто льет кипящую смолу и воду. – Парень то и дело поглядывал наверх и жмурил глаза, наверное, боялся, что ядовитый дождь прольется прямо ему на темечко.
- Где метательные и стенобитные машины? – Парень только смог пожать плечами в ответ. Замечательно, еще кто-то планировал при таком раскладе отстоять город, ой, не смешите меня. Я выдохнул, по голове били звуки отлетающих от стен огромных камней, что запускали машины сторков. Досчитал до десяти, все я спокоен, можно продолжать.
- Значит так, зови ко мне Тая и Акри. И побыстрее. – Эти два лоботряса были моими заместителями, один правой, а другой соответственно левой рукой. Я уже предвкушал, как я им выскажу все что о них думаю.
Дальше все закрутилось, быстро, слишком быстро, все шло, словно по кругу: стреляю с лука, беру новую стрелу, вставляю ее и опять стреляю; кричу, отдаю приказы, о чем-то спорю с поднявшимися к нам эльфами-лучниками, нет времени думать, рассуждать, ожидать смерти.
Все же я дождался Тая, я узнал у него, сколько эльфов на втором ярусе, заставил его притащить сюда половину из них, какими хочет уговорами или другими средствами, мне было все равно, пусть я уйду, но свое дело я сделаю. Кое-где просачивалась кислота с туч над нашими головами, но в общем было еще терпимо.
Вскоре поднялся и Акри, соизволил, я даже умилился его деланно озабоченному виду, полуэльфу я приказал заставить стражников, что охраняли город в мирное время, поднять на третий ярус метательные и камнебитные машины. Я с интересом рассматривал его двуручный меч, я бы таким тоже помахал, но, к сожалению уже не судьба. Не оставалось времени, оно убегало от меня.
Мои приказания, хоть и с трудом, но исполнялись, верхний ярус заполнился лучниками, стражникам кое-как, надорвав свои пятые точки, удалось поднять с помощью противовесов на наш ярус нужные нам машины. Столько же времени им понадобилось для поднятия зарядов, то есть камней для них.
Осада была в самом разгаре, пару огромных валунов, пробив стены яруса, влетели прямо к нам под нос. Я чувствовал, как смерть приближается, такими неспешными шагами, прогулочной походкой. А я скажу ей « Здравствуй, старушка, погоди минутку у меня еще дел по горло - я еще не закончил».
Несколько эльфов упали с розовой пеной у рта, прорвался все-таки магический щит, и это было плохо. Умирающие еще некоторое время дергались, бешено крутили глазами, хрипели, хорошо, что вскоре их агония закончилась. Увиденное, подействовало на остальных, те стали ближе жаться к стенам и бойницам.
У меня не было времени на нее, но я о ней все время помнил, посмотрел на нее - судя по бледности ее лица и покрасневшим налитым кровью глазам, магический щит стала держать она, ох, и слабые эти магики оказались, хотя их всего двое, чего-то более существенного от них ожидать не приходилось. Мне было жаль ее, магия жизни забирала с нее все силы, всю жизненную энергию. Хотел сказать, что она не обязана это делать, но знал, меня она не послушает, всегда думала сначала о других, а потом уже о себе, наверное, поэтому она с возмущением отвергла мое предложение ей уехать из Симеры еще до того, как его обложили со всех сторон сторки, и ворота города захлопнулись в последний раз. Я знал то, чего не знала она, но как мне было сказать ей об этом, она уперлась и решила остаться до конца, до победы или поражения, «как бог пошлет» - цитирую ее слова.
«Элейн, ведь ты же теперь не одна, ты теперь не будешь одна, даже когда меня уже не станет» - а до того как меня не станет, ждать осталось совсем не долго. Я подошел к ней, хотел это сказать, смотрит на меня удивленными глазами. Вот ее рука, такая теплая такая нежная. Когда я прикоснулся к ней, все во мне кричало «прощай», слова застряли в моем горле. Я должен был сказать ей то, что еще никогда не говорил, говорил настоящей Элейн на протяжении ее 183 лет, с самого рождения, каждый день, что мы были вместе, а ей никогда. «Прощай» - нашептывал мне ветер, «прощай» - отбивало сердце в груди, плакала душа, что не желала с ней расставаться, ту, что совсем недавно нашел и считай, уже потерял.
И я сказал ей.
- Я люблю тебя, Лена. – Первый раз я назвал ее по имени, и последний, первый раз я признался ей и последний, но это было самым важным, что я когда-либо ей говорил. «Прощай» - сказать я ей так и не успел. Смерть улыбнулась мне, я не видел, как выгнулась стена, пропуская очередной валун, и удивленное лицо Элейн, сильнейший удар отбросил меня к противоположной стене, зрение мое заволокло туманом, почему то нет боли, нет страданий, не слышно криков. Вокруг лишь тишина и пустота, все это в кромешной темноте, никто и ничто.

Открыл глаза, солнце ярко светило, выглядывая из-за снежно-белых облаков, зеленая трава простиралась перед моим взором, она смутно показалась мне знакомой. Я поднялся – впереди вечный Древний лес, граница уже была позади меня. Сам себе улыбнулся, было чувство счастья и неимоверной радости, что я вернулся, вернулся домой. Подошел медленно к лесу, деревья что-то приветливо нашептывали мне: «Здравствуй», - говорили они – «Мы ждали тебя, мы ждали тебя долго».
На границе леса я обернулся, посмотреть на то, что потерял: солнце все также ярко светило, зеленый луг уходил к самому горизонту, я шагнул в гущу леса и листья деревьев сомкнулись за моей спиной.