Глава 2.
Последствия арийской шалости.

Артур был не единственным, кто не спал этой ночью. Группа Кипелов в полном составе также сидела в студии. Вы спросите: какого черта они репетируют по ночам?! А ответ заключается в том, что этот самый вышеназванный черт дернул за язык Харькова сказать, что альбом будет готов уже к следующей неделе. Пришлось срочно максимально увеличить график работы.
«Серег, ты принес новую музыку? Кажется, вчера ты что-то говорил о блестящей идее по поводу нашего следующего альбома», – пробормотал Кипелов, просматривая очередной текст песни, принесенный ему накануне Великой Рок-поэтессой. Сама Пушкина сидела неподалеку на студийном диванчике. Поэтесса ждала оценки. Сонный Маврин, мельком оглядев всех находящихся в студии, подошел к другу и протянул исписанный нотами лист:
«Привет, Валер. Вот. Я обещал, я сделал».
Кипелов на секунду оторвался от текста, подняв глаза на мавринский шедевр. Быстро пробежал глазами, кивнул и попросил:
«Присядь пока рядом с Марго, я сейчас».
Маврин пожал плечами, устраиваясь на диванчике поудобнее и сразу же беря одну из лежащих у стены гитар. Тонкие пальцы с привычной легкостью, будто живя собственной жизнью, забегали по струнам. Маврин играл тихо, чтобы никому не помешать, но очень красиво и мелодично.
«Что за мелодия?» - поинтересовался Харьков, плюхаясь рядышком.
«Новая», - коротко пояснил его наставник.
«Это та что ли, которую ты сейчас Валерию Александровичу на суд отдал?»
«Не, – Маврин загадочно ухмыльнулся. – Другая».
Лешка вопросительно поднял брови, а Сергей охотно пояснил:
«У меня же еще и своя группа есть. Или ты думаешь, что для «Маврика» мелодии сами собой пишутся?»
«А-а!» - понимающе протянул Лешка и согласно закивал.
«О чем разговор?» - поинтересовался Александр, выглядывая из-за ударной установки.
«Да так, - Сергей улыбнулся, настроение было на удивление хорошим. - Ни о чем, собственно. Мань, сиди и стучи, больше тебе ничего и не нужно знать».
Манякин неожиданно обиделся:
«То есть как это: «ничего не нужно знать?». Я что, по-вашему, неполноправный член группы? Я, между прочим, ваш ударник!»
Терентьев гоготнул:
«Манька, конечно же ты участник «Кипелова»! Только в одном ты ошибся – ты не ударник, а местный рокерский шаман! Бьешь в свои барабаны, и сразу небеса шлют на твои мольбы нам дождь!»
Манякин нахмурился, но возражение гиганту грозило, если и не самоубийством, то уж барабанными палочки в самом неожиданном месте, это точно. Опять Теря про тот случай вспомнил! Ну сколько можно его уже корить? Ну не виноват он, что во время последнего концерта вся группа попала под ливень после шутливых слов Манякина: «Да пребудут же с нами стихии!» Он же не специально! Что за дурацкое совпадение! А Терентьев тем временем продолжал издеваться:
«Ну-ка, Маня, призови еще раз свои стихии!»
Маврин и Харьков закашлялись, тщетно скрывая рвущийся наружу смех.
«Да пошли вы! Очень смешно!»
«Манякин!» - Теря нарочито медленно поднялся со стульчика.
Александр мгновенно вскочил, пятясь к двери.
«А ну иди сюда, хитрая драммерская рожа!»
«Не пойду!»
«Маня!»
«Понял! Не надо! Ой, стихии, придите же ко мне, всемогущему барабанщику, повелителю этого грешного мира!»
Тут не удержался от смешка даже обычно серьезный и рассудительный лидер группы. Однако, как говорится, хорошо смеется тот, кто…
БАЦ!!!!
На голову Терентьеву что-то упало. Теря большой… Теря сильный… Ему не страшны небесные кары! Он сам кого хочешь покарает! Кстати, а чем, собственно говоря, эти самые небеса его стукнули?
«УНИТАЗ?!?!» - у потирающего ушибленную голову Тери упала челюсть.
«Чего?! – Кипелов вздрогнул и уставился на упавший с «небес» предмет, потом перевел взгляд на растерянного Манякина.
«Это не я!» - зачем-то ляпнул барабанщик.
Его неуверенная реплика отрезвила застывшего истуканом Терентьева:
«Ах ты «Повелитель этого грешного мира»! – зарычал гитарист. – А ну, делай все, как было!»
«Повелитель» замотал головой из стороны в стороны так яростно, что казалось еще секунда, и та отвалится.
«Не хочешь, значит?» - притворно ласково проворковал Сергей (0_о я просто я представила такой голосок у Тери!)
«Я не не хочу! – взвизгнул Манька. – Я не умею!»
«Да я тебя сейчас голыми руками придушу!» - взревел гитарист, кидаясь на беднягу. Между Маней и Терей встал очнувшийся Маврик.
«Да тихо вы! Еще нам драки не хватало!» - раздраженно сказал Рыжий Бес.
«Нет! Я его поймаю!» - Терентьев, не слушая никаких доводов, кинулся на улепетывающего от него Александра.
«Теря-я-я-я-я-! – вопил драммер, перепрыгивая через встречающиеся на пути в студии препятствия. – Уйди, нечистый!»
«Ты на что намекаешь?!»
«А вот ща-ас как вызову злобного монстра!» - спохватился Манякин. Сергей остановился: а ведь и правда, а вдруг вызовет? Вон, получилось же один раз, не факт, что и сейчас не получится! Манька по-мультяшному затормозил и остановился. Убедившись, что погони нет, а все смотрят на него, как на господа Бога, Манякин горделиво подбоченился и стал делать вид, что призывает к своим страшным темным драммерским силам. Проще говоря, принялся размахивать руками, наподобие Кипелова в клипах «Вавилон» и «Я здесь». Учитывая недавний шок, связанный с белым другом, остальные музыканты испуганно вжались в жалобно скрипнувший под ними диванчик и торжественно пообещали слушаться новоявленное божество во всем и всегда.
«Значит так! – важно произнес Маня. – Отныне будете называть меня…»
«Щелкунчик!» - тихонечко буркнул Маврин, а Харек упал под стол, истерически хохоча. Барабанщик повернулся к Рыжему Бесу и грозно предупредил:
«Еще одно слово, грешник, и не будет тебе пощады от… от…»
Манякин задумался.
«От великой и ужасной бабы Мани!» - не выдержал Бес. Теперь захохотали уже все.
«Ах так! - гневно сверкнул очами, «словно языческий бог», Манякин. – Теперь держись! Я призываю… я призываю… ну это… силы воздуха!»
«Хрю!»
«Кто это сказал?» - заозиралась до сих пор молчавшая Пушкина.
«Хрю-хрю!»
«Терентьев, ты что ли?»
«Я что, дурак?»
«А кто тогда?»
Послышался звон стекла, все разом повернули головы на источник звука. В студию влетел порось, с сотворенными Артуром ему крыльями. Но музыканты-то о роли Беркута в этой заварухе не догадывались! Все первым делом с благоговейным ужасом воззрились на барабанщика.
«А… о… ну… и… за… вот это… как-то так…» - промычал потрясенный до глубины души Харьков. Дело в том, что в детстве будущий бас-гитарист группы Кипелов частенько шалил, и однажды мама припугнула наивного малыша тем, что если он будет плохо себя вести, то за ним: «однажды явится крылатая тварь! И будет у этой твари полон рот зубов! И будет она иметь ужасные копыта и издавать леденящие кровь звуки…»
«ХРЮ!!!!!»
«А-а-а-а-а!!!!» - преследуемый детскими кошмарами, Лешка сиганул за диван. Ну и что, что у этого существа зубов не наблюдается? Он, Харьков, не полезет проверять их наличие! Остальные доблестные металлисты перекрестились, а Бес громко икнул.
Маня вздернул подбородок.
«Вот так! Со мной шутки плохи! Ты! – ударник повернулся к Маврину. – Ты нарушил спокойствия его драммерского величия!»
Сергей снова икнул и тут же зажал себе рот рукой, боясь потревожить это самое величие. Барабанщик потер руки в предвкушении. Теперь его все считают всемогущим. Манякин усмехнулся. Очень нехорошо усмехнулся. Он собирался воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств в полную силу.


А тем временем дома у «птахи».
«Ух ты!» – только и смог выдавить из себя Беркут.
«Как ты думаешь, а унитаз благополучно телепортировался в пункт назначения?» – прошептал Дуб.
«Не знаю», - тоже перешел на шепот Артур.
«Ты чего шепчешь?»
«А ты чего?»
«А… не знаю».
«Я тоже не знаю».
«Что делать будем?»
Артур уставился на палочку, потом как-то боязливо произнес:
«Может ну ее? Выкинем и дело с концом!»
«Ты чего? Спятил?! – опешил Виталий. – Такое сокровище!»
Артурчик сглотнул:
«А вдруг за ней хозяева явятся?»
«Какие хозяева?» - удивился бас-гитарист.
«Откуда я знаю? Ну, какие-нибудь! Ведьмы там. Или демоны».
Гордый птиц поежился, да и по спине Дубинина после таких предположений пробежал предательский холодок. Молчание грозило затянуться на неопределенное время, поэтому Дуб решительно сказал:
«Никто за ней не придет!»
«Конечно! – возмутился вокалист. – Тебе легко говорить! Палочка-то упала на меня! И находимся мы у меня! И напортачил с заклинаниями тоже я! Так что претензии тоже будут ко мне!»
«Тихо, - остудил его пыл арийский басист, выхватывая из рук Беркута палочку. – Последние два пункта можно легко исправить: во-первых, колдовать теперь моя очередь, а во-вторых, ты прав: пора убраться с твоей квартиры в более безопасное место. Ну, скажем, в какой-нибудь ресторан!»
«Не надо в ресторан! – запротестовал Артур. – Ведь я же…»
Музыкантов озарила уже знакомая вспышка, а через несколько секунд они уже оказались в китайском ресторане на открытом воздухе.
«…не одет», - хмуро закончил Артур.
Китайцы с недоумением посмотрели на двух странных мужиков, взявшихся из ниоткуда. Один мужик был одет в черную кожу со множеством цепей, а второй… хм… второй судя по-всему пытался сообразить: чем можно прикрыть широкие трусы с вышитым на них цветочным орнаментом.
«Виталя! – взмолился Беркут, боясь повернуться к посетителям ресторана. – Они на меня смотрят?»
Дубинин с трудом подавил улыбку:
«Все до единого!»
Затылок у птички мгновенно стал бордовым, а уши можно было использовать вместо светофора.
«Одень меня сейчас же!» - взмолился вокалист.
«Хорошо-хорошо!» - примиряюще поднял руки вверх Дубинин и, что-то прошептав, ткнул палочкой в Артура. На том мгновенно появился русский народный костюм.
«ДУ-У-У-УБ!» - Беркут попытался пнуть шутника, но запутался в сарафане и грохнулся на пол, выкрикнув ОЧЕНЬ неприличную фразочку в адрес Дубинина. Не удовлетворившись устными ударами, птиц снял со своей ноги лапоть и метко кинул его Дубу в лоб. Бас-гитарист ойкнул, а Артур попытался выхватить из его рук зловредную палочку и привести себя в подобающий рок-музыканту вид. Дуб рванулся в сторону, палочка выскользнула из его рук и угодила в лапшу к какой-то симпатичной китаянке. Девушка вскрикнула от неожиданности, схватила палочку и, прежде чем музыканты успели ее остановить, кинула ее в толпу проходящих мимо прохожих. Судя по ойканью палочка снова угодила кому-то в лоб. Артур и Виталий выбежали из ресторанчика, но искать палочку в огромной толпе прохожих было почти тем же самым, что искать иголку в стоге сена.