Глава 1.

«Еще, еще шажок. Еще.… Держись.… Не теряй сознание».
Из раны в боку девушки медленно идет кровь, стекая по бедру, составляя соленые следы. И по этим следам ее выслеживают.
«Вы не получите их… Они будут свободны… и не повторят моей судьбы».
Оглядываясь по сторонам, девушка бродит по закоулкам, пытаясь найти пристань. В ее висках чувствуется стук сердца, пытающегося гонять кровь, которая так стремительно покидает тело. Сил совсем чуть-чуть…
«Но я смогу… я должна их спасти».
Свежий морской бриз нежно поцеловал раненную девушку в щеку.
«Пристань… уже близко…»
Собрав последние силы в нервно сжимающийся комок, она идет, идет, чтобы идти, идет, чтобы не забыть, чтобы они не забыли о ней, и о том, что им суждено сделать. И вот, перед ее глазами показались две корзины, тихо покачивающимися на волнах.
«Дошла…»
Упав на колени перед корзинами, девушка аккуратно развернула одеяла, столь же белые, как и ее одежда. В корзинах лежали младенцы. И оба спали, мирно посапывая. Из складок одежды девушка достала медальон.
- Не знаю, кому из вас отдать его…
- Ты никому его не отдашь, - послышался хриплый голос сзади, - зря ты ослушалась.
- Я никому не позволю…
В руке сухого, сгорбившегося старика блеснуло лезвие. Наделенное магией молний, оно потрескивало и выпускало свои электрические щупальца, которые извивались в поисках очередной жертвы. В следующий момент они уже знали, кто станет добычей, а металл ножа со свистом рассекал морской воздух.
Металлический звон и электрический треск развеяли тишину, так давящую на уши, но сами они были еще ужасней. Магический нож расколол медальон, чудом спасший жизнь девушки. Она лежала, обессилевшая.
«Нет… не все еще потеряно…»
Расколотый пополам медальон был у нее в руке. Во второй был нож. Собрав силы и сев, девушка отбросила нож назад, но он не только не поразил цель, он даже не долетел до старика. Ответом послужил столь же сухой и сдавленный смешок. Медленно подходя к девушке, глаза которой были полны слез и скорби о несбывшейся мечте спасти сыновей, хрыч ликовал. Вспотевшими и трясущимися от нервного напряжения руками девушка разломала медальон, подползла к корзинам и кинула каждому ребенку половину медальона.
- Да хранят вас духи…
Ее руки засияли, а старик продолжал медленно идти, смакуя вкус победы.
- Ты все равно не доберешься до них, никогда!
- Глупо с твоей стороны предпринимать что-либо. Я не могу убить тебя, но они погибнут в любом случае.
Сияние рук девушки было воспринято, как попытку атаковать, но она не собиралась. Сейчас ее задачей было спасение двух сыновей. И она была готова сделать все, лишь бы выполнить задачу… мечту.
Вода начала то ли бурлить, то ли кипеть, и из морских пучин донесся грохот и рев, а неподалеку на воде начали образовываться морщинки, как будто она может стареть. Вскоре, даже под покровом ночи, можно было рассмотреть четко прорисовавшийся водоворот.
Старик остановился. Его остановила дерзость девушки, осмелившейся на такое.
- Левиафан тебя не спасет. Тем более потребует жертвы. Что ты ему дашь? Одного из детей?
- Нет! Я отправлю обоих к морским богам, чтобы они никогда не достались тебе!
Это заставило старика одуматься. Его скованные радикулитом движения стали резкими и быстрыми.
- Ты не посмеешь! Не смей!!!
- Глупо с твоей стороны предпринимать что-либо. Ты не убьешь ни меня, ни моих детей.
- Будь ты проклята! И будет заточен сего города страх в вечную могилу из камня,
пока не развеян всемогущего прах!
Одна корзина скрылась в бешеном водовороте, а второй уже и видно не было. Немного времени спустя, водоворот медленно успокаивался, пока солнце всходило. Первыми лучами солнце осветило тихую воду, пристань, измученного старика с ножом в руках, кровавую дорожку, и статую девушки со скрещенными на груди руками.

Глава 2.
«На севере Мартийского полуострова очень холодные зимы. И снежные. Снег выпадает очень часто, сугробами до метра. Старожилы помнят времена, когда небольшие деревенские дома практически полностью уходили под снег, и вся деревушка превращалась в небольшую, вечно дымящую, стайку печных труб.
«Но одно не изменилось, - говорили те же старожилы, - закаты. Они всегда были и остаются такими».
Мне очень нравилось смотреть на них. Любволся засыпающим солнцем каждый вечер. Я сидел до последнего луча, и когда он, одарив меня уходящим теплом, скрывался, я все еще сидел. Может оно решит еще раз показаться? Глупость? Может и так. После я возвращался домой, там родители, и сестра…»

- Луу. Мы снова заблудились!
- Нет, вот карта!
- Ах, нуда, забыл. Читай тогда!
- Э… вот прошли охотничий домик. А, вот тут должен быть мост!
Оторвавшись от карты, Луу и Моос, два путешественника, были крайне разочарованы – перед их глазами был чрезвычайной густоты лес.
- Мост, говоришь?
Моос вырвал карту из рук своего спутника и перевернул .
- Рябой тролль… Ты ее не так держал! Это – упавшее дерево, которое мы прошли полчаса назад! А вот это – это лес! Который сейчас перед нами. Идиот… Ну а деревня осталась далеко за нами! Мы прошли ее…
- Теперь точно станем добычей разбойников…
- Да уж. И все из-за тебя, рухлядь старая!
- Да помоложе вашего буду! Годков на десять!
- И зачем я тебя только нанял… Лучший проводник на всем севере… Лучше не найти… - повторял Моос саморекламу Луу, - идем!
Свернув за холм, Моос быстро пошел вперед, но его остановил кусок дерева, со свистом пронесшийся над головой. От испуга Моос присел и накинул на голову свою походную сумку. Сзади, так же от неожиданности, остановился и горе-проводник Луу.
- Добрый вечер, путники!
Моос аккуратно вынырнул из складок своей одежды и из-под сумки. Глазами он выискивал источник приятного голоса, непонятно как оказавшегося в заснеженной пустыне. Перед путешественниками стоял высокий молодой человек, одетый в нижнюю робу, верхняя роба лежала рядом, свернутая, на снегу. Через плечо был перекинут топор, а за парнем лежала увесистая вязанка дров. В его черных, как смоль волосах был снег, создавалось такое ощущение, что он не выходил из леса весь день. Взгляды Луу и Мооса остановились на остром, как бритва, лезвии топора.
- Добрый вечер, - уже не так громко, дабы не напугать и без того оторопевших Луу и Мооса, повторил парень.
Поняв, что это цивильный житель, а не «работник ножа и топора», Моос резко выпрямился, как пружина и оттряхнул верхнюю робу от снега.
- Добрый, добрый. Я… мы уж подумали… что вы нас… этого… того…
- Подумали, что разбойник? Извините, не хотел, - улыбнулся незнакомец.
- Молодой человек, а как пройти к ближайшей деревне, не подскажите? – попытался исправить положение Луу.
- Отчего же? Подскажу! Идемте.
Чернявый лесоруб ловко схватил робу и в эту же руку увесистую вязанку дров, как будто она ничего и не весила. Горе-путешественники переглянулись, но начали быстро следовать за ним и уже представляли, как греются у теплого камина и попивают пахнущий родным югом матэ. Задорно перешагивая через сугробы, парень привел их к небольшой деревушке, закрытой с двух сторон небольшими утесами. В деревушке было около сорока домишек, и все весело дымили трубами.
- Эй! Ты когда-нибудь тут и окочуришься! Учти, искать я тебя не буду! – прокричал в даль парень.
Сколько Луу и Моос не пытались увидеть, кому он прокричал, они ничего не увидели – кроме чего-то маленького, резко шмыгнувшего за сугробами. Путеводитель засмеялся.
- Мой ученик.
- Ученик? – удивленно спросил Моос.
- Ну, как ученик… Его семья – мать, отец, и сестра – все, поголовно, очень болеют. Так сложилось, что этот мальчуган – настоящий сорвиголова! Он не сидит практически дома. Как и я. И мне приходится возиться с ним. Да я и не против! Родители его мне благодарны… говорят, что без меня вырос бы разбойником. А так – всегда семья при дровах, с водой. А что еще больным людям-то надо?
- Кстати, мы не познакомились. Я – Луу. Луч… хм… проводник. А это – Моос, путешественник.
- С таким проводником меня можно назвать потенциальным трупом.
- Меня зовут Адеан. Вы зря так волнуетесь. Разбойников тут практически не бывает.
- Ничего, не разбойники, значит холод. Тоже неприятная смерть.
- Да, вам повезло, что меня нашли. Зимы холодные.
В этот момент путешественников обдало горячим, ярким красно-оранжевым светом. Луу и Моос остановились и посмотрели на запад. Огромное, горячее солнце начинало медленно заползать за горизонт, прощаясь со всем своими теплыми лучами.
- Если бы мне суждено было бы замерзнуть тут, то я умер бы счастливым. Такое редко увидишь!
- Редко? У нас такие закаты каждый вечер. Вот и пришли. У нас есть небольшой постоялый двор. Пойду, выясню, есть ли места.
- Что вы! Адеан, вы и так для нас много сделали!
- Я обязан вас обустроить. Иначе я буду выглядеть негостеприимным, что в наших краях – большой грех! Тем более, хозяйка постоялого двора – немного… ммм… не в себе.
- В каком смысле?
- Она… понимаете… ах, вот и она! Здравствуй, Кэрю!
Перед путниками предстала сгорбленная старушонка, лицо которой было покрыто крупными бороздами морщин, а оба глаза косили, причем оба – в разные стороны: правый – вправо, левый влево.
- Здравствуй, дружочек! – нежно, даже с некоторым придыханьем сказала Кэрю.
- Вот, постояльцев привел. Возьмешь на ночь?
- Где? - проскрипела хозяйка и повертела головой, чтобы один из ее раскосых глаз увидел путешественников. Затем она вытянула костлявую руку, покрытую руку такими же бороздами-морщинами и резко и очень громко взвизгнула:
- Десять!
От этой неожиданности Моос вздрогнул, причем очень заметно. Трясущимися руками он достал кошель и вытянул десять золотых монет и вложил в руку Кэрю.
- Забери! – также резко взвизгнула хозяйка постоялого двора Кэрю, также заметно вздрогнул Моос и взял десять монет обратно.
- Десять! – еще громче и еще задорнее крикнула старушка.
Моос, как завороженный опять положил монеты в выставленную руку.
- Забери!
Адеан, видя безвыходное положение Мооса, нагнулся к уху стоящего рядом Луу и прошептал:
- Бронза…
Луу мгновенно отреагировал – из его кошелька появилось десять бронзовых монет и легли на ладонь Кэрю.
Вторая рука безумной старухи резко вынырнула и провела по щеке Луу.
- Мой сладенький…
В этот же миг старушка отвернулась и пошла к постоялому двору, а по телу Луу пробежала дрожь отвращения.
- Можете больше не волноваться – ее вы вряд ли увидите, и докучать она вам не будет.
- Буду надеяться, - проскулил еле отошедший от шока Моос.
- Эту неделю я могу устроить небольшую экскурсию. Как вам?
- С удовольствием! Я думаю, Северная Мартия таит в себе много приятного, как эти закаты.
- Тогда, до завтра! – сказал Адеан и пошел далее со своей вязанкой дров.
А горе-путшественники поплелись за старушкой и уже через каких-то полчаса их недавняя мечта сбылась – они уселись в теплых креслах напротив трещащего камина с кружками горячего, ароматного матэ.





Глава 3.

Следующее утро встретило путников горячим завтраком в холле небольшой уютной гостинницы Кэрю.
- Ммм... И как ей удается так готовить? Ни за что не поверю, что эта карга смогла бы сготовить яичницу с прянностями, - говорил Луу с набитым ртом, а Моос молча кивал в ответ.
- А она и не готовила! – послышался неподалеку знакомый голос.
- О, Адеан! Доброе утро! Присоединяйтесь, - Моос подозвал к себе Адеана.
- Спасибо, я уже позавтракал, - спросил Адеан, присаживаясь рядом с Моосом, - Как вам спалось?
- Все отлично! – довольно промычал Луу.
Моос бросил недовольный взгляд на своего проводника.
«И где я его откопал? Чем я думал когда его нанимал?»
- Так кто же тот самый замечательный повар? – решил поинтересоваться Моос.
- Мой ученик, воспитанник. Мы вчера его встретили, когда я вас сопровождал в деревню.
- Вы его и готовить научили?
- Нет, готовлю я ужасно. Его мать замечательно готовит, а этого сорванца хлебом не корми – дай чему-нибудь научиться. Сегодня я хотел бы сводить вас в одну пещеру. Мы там серебро добываем, красота неописуемая.
- Я слышал там стаи мерзости всякой обитают. Слизняки – с теленка! – продолжал мычать Луу. У Мооса сложилось впечатления, что рот у него не освобождался. Впрочем, так оно и было.
- В этой пещере пока никаких уродов нет. Обычно они начинают заселять пещеры через года три после начала выработок. Почему так – мало кто знает. А наша свежая, и двух лет не прошло.
- Я слышал о странных вещах, которые находили в таких серебрянных пещерах.
- Какие? – Луу от удивления выпучил глаза и приоткрыл рот, так что кусок недожеванной яичницы упал обратно в тарелку. На сей раз Моос не выдержал.
- Черт тебя побери! Ты прекратишь жрать и говорить одновременно? – гаркнул путник.
Луу опустил глаза и начал усердно пережовывать свой завтрак. Моос продолжил свой рассказ.
- На юге, у нас, тоже находили такие шахты. И тоже брали в разработку. И правильно вы сказали – годка эдак через два-три отряд шахтеров находил стену.
- Какую? – снова перебил Луу.
- Неужели? Пережевал? Я думал эта пытка никогда не кончится. Там находят стену из серебра. Без каких-либо вкраплений камня. Чистая стена из серебра. Монолит. После чего пещеру наводняют неизвестно откуда взявшиеся слизни и тому подобные твари.
Адеан молча дослушал историю Мооса.
«Серебрянный монолит...»

***

- Идем! Ну скорее же!
- Вот сорванец! Да подожди ты!
Впереди Адеана слышался шорох юных шагов и звук катящихся вниз камешков из под ног мчащегося впереди ученика.
- Ну чего ты мешкаешь? – резво завзвенел впереди голосок.
- Постой! Пожалей мои старые кости!
- Да прекрати ты! Ползешь как жук!
Адеан бежал за резвым мальчишкой, который мелькал перед глазами как солнечный зайчик. На покареженных стенах пещеры-шахты мелькали серебрянные вкраления, а большие плоские куски, торчавшие то там, то тут, как зеркала отражали свет солнца, и недавно найденная пещера была довольно глубоко освещена. Пробежав еще пару метров, Адеан понял, что не слышит шагов своего ученика, а пройдя еще пару шагов, он наткнулся на развилку. Две ветви, одна ведет вверх и влево, другая вправо и вниз. Между ними, в массиве пород стояла огромная статуя, вылитая из чистого серебра. Адеан остановился как вкопанный перед ней. Это был большой худощавый демон, тело которого было усыпано шрамами, а на лбу, груди и левом колене были огромные глаза, не считая еще шести узких щелок на «лице», голову венчала пара рогов, а лапы – огромные когти и шпоры. В своих лапах он держал что-то наподоби оружия, совсем из другого, какого-то красного металла.
- Эй, ну ты где? Если что, направо иди! – Адеана вывел из оцепенения мальчишеский голос.
Медленно, не сводя глаз со статуи, Адеан прошел в туннель, ведущий вниз. Здесь не было пластин-зеркал, и с каждым шагом молодой человек погружался в утробу темноты и неизвестности.
- Черт, я факел забыл...
- Факел у меня есть! Тут все ровно, иди спокойно.
Сделав несколько аккуратных шагов, Адеан пошел увереннее, а когда увидел впереди небольшой огонек, ускорил шаг. Через пару мгновений он дошел до источника света – высокого мальчика, лет двеннадцати, с растрепанными не очень корокто стриженными волосами, одетого в робу и плащ, держащего в правой руке факел.
- Посотри на это! Красота! Заработаем наверное кучу денег...
Только сейчас Адеан смог разглядеть в пяти метрах от себя огромный монолит из чистого серебра. Он сверкал и переливался в свете факела. На монолите можно было рассмотреть борозды, напоминающие симмертичный узор, и очень глубокую щель, разделившую плиту надвое. Почти на самом верху виднелось углебление идеальной формы.
- Представь себе, как удивяться мои родители, когда увидят сколько серебра я вытащил!
Паренек сделал рывок вперед, чтобы дотронуться до своего сокровища, но Адеан почувствовав что-то неладное, попытался одернуть его, но юнец был гибок и всей ладонью прикоснулся к огромному монолиту.
- Подожди! Не трожь! Откуда ты знаешь зачемон здесь? Ты видел статую демона, а? Может это его могила и не приведи боги, ты его пробудишь?!?
Эти слова заставили остыть юную кровь. Легкая дрожь пробежала по телу мальчика. И эта дрожь передалась сводам пещеры, и с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее. Стены начали медленно крошиться, как печенье крошится в руках у ребенка. Монолит содрогнулся и, казалось тоже раскрошется, но та огромная щель посредине начала расширяться и углубляться. Этот серебрянный валун оказался на самом деле не монолитом а двумя створками массивных ворот.
- Бежим! – Адеан дернул за руку свое воспитанника.
Вскоре вдвоем они оказались у развилки и статуи демона... которой не было.
- К-куда она делась?
- Сейчас это так важно? Впереди завал – свет от пластов не отражается.
Адеан посмотрел на единственный возможный выход из пещеры, ставшей ловушкой.
- Идем! Скорее! – крикнул Адеан своему ученику и под звуки обрушающейся пещеры они оба побежали по ходу, ведущему наверх. После минуты бега и постоянного страха быть погребенными, они уперлись в тупик.
- Черт! – разочарованно крикнул Адеан, подумав о том что никогда не увидит света.
- Смотри! Это тонкая стенка! – судорожно указывал пальцем мальчик на небольшой лучик света у самых ног путников. Повидимому, некогда массивная стена либо просела, либо осыпалась от землетрясения и теперь держалась на честном слове и плотном слое снега.
- Отойди! – скомандовал Адеан и сделал пару шагов назад, затем рванул вперед и резким толчком плеча пробил хлипкую перегородку между смертью и жизнью. Вырвавшись наружу Адеан, по инерции кубарем прокатился несколько метров, за ним, пулей, вылетел мальчик. Поднявшись со снега Адеан первым делом подбежал к своему ученику.
- Ты в порядке? Слышишь? В порядке? – парень дергал юнца за плечи.
Тот лишь устало кивнул и уткнулся своей голубоволосой головой в грудь наставнику. Просидев так несколько минут, ощущая стоны обрущающейся земли, Адеан услышал то, то никогда не предполагал услышать – всхлипывания.
- Прекрати. Все в порядке. Все обошлось.
Но всхлипывания переросли в подрагивания и легкие подвывания. Парень отнял голову мальчика от своей груди, взглянул покрасневшие глаза мальчика, и еле слышно прошептал:
- Все закончилось. Прекрати истерику, Бьюрок.