Глава 7. Крепкий орешек
Собственно говоря, понес ее совсем не черт. Причиной внезапно нахлынувшей ностальгии стали люди. Их вдруг оказалось слишком много в амурских лесах, по которым как раз скиталась Инари. Люди, смеющиеся, шумные, все шли и шли на новые места, не задаваясь вопросом – добрыми ли будут поселения, что они закладывают. Они ничего не знали о Светлых землях, Сумеречье и Чернолесье, да и знать не хотели. Над таежными лесами денно и нощно гудели самосвалы, бульдозеры, рычали буры и отбойные молотки, стрекотали вертолеты. Кого-то звезды хранили, отводя прочь рыщущих по чащобам зверей. Кто-то пропадал, оставляя после себя мертвые лагеря с ржавой техникой. А ведьмаки зачастую даже и не знали, что где-то в лесах находятся люди. Жить становилось беспокойно. И Инари, никогда не обещавшая служить ангелом-хранителем для самоубийц, подалась на северо-запад, в заболоченные леса. В тех краях лежало Игли-Корун, где ей давно уже не доводилось бывать. И ведьмачка зачем-то сделала приличный крюк по топям, заглянув в урочище. Зрелище оказалось печальным. Драконов не было и в помине, а на месте взрыва Манор эт Игли разрослось болото. Инари не стала испытывать судьбу и не полезла в сердце трясины. Вместо этого она отправилась на запад и вышла к Орлиным скалам, через которые они с Велегодой когда-то долго и упорно искали проход, попутно выспрашивая у растущих на скалах сосен, не видели ли те пролетавшего мимо дракона. Точнее, выспрашивал в основном Велегода. Инари язык деревьев знала плохо и предпочитала отмалчиваться, высматривая драконьи следы на местности.
Орлиные скалы тоже изменились. Того перевала, который они все же отыскали после долгих трудов и споров, больше не существовало. Но, стоя на краю обрыва в самом сердце гор, Инари вдруг поняла, что чертовски соскучилась по старому другу, которого не видела уже года три, с тех пор, как Велегода ненадолго выбирался из своей берлоги в Родницу. Поняла… и, недолго думая, шагнула в Каер Морхен, совершенно не представляя, к чему это может привести.
В первые дни ничего особенного не произошло. Велегода тоже был рад ее видеть, хотя вслух бы в этом ни за что не признался. Однако за долгие годы знакомства Инари научилась в буквальном смысле слова читать его мысли. А потому фраза: «А, это опять ты?» для нее звучала примерно так: «Привет, сестренка. Жива и здорова? Вот и отлично!» Каер Морхен ничуть не изменился. Впрочем, он никогда не менялся – менялись только лица его обитателей. Жизнь текла своим чередом. Старейшины упорно делали вид, что не замечают ведьмачки, а Инари отвечала им тем же. Причина давней неприязни Высшего Круга Совета была ей прекрасно известна. Как первому его составу, так и всем последующим за полтора с лишним века не давал покоя тот факт, что ведьмацкие мечи смог взять нелюдь, не прошедший должной подготовки, Посвящения и Клятвы, да в придачу женского пола! Кощунство и только! Однако вслух никто ничего сказать не осмеливался, ведь мечи-то признали новую хозяйку.
Да, все было как всегда. Однако на третий день пребывания ведьмачки в Каер Морхен произошел незначительный эпизод, волею судьбы повлекший за собой целую цепочку неожиданных событий. В третьем часу дня на дальней тренировочной площадке замка двое мальчишек восьмого года обучения заключили пари. Споривших звали Сыч и Хорт, свидетелями выступали их закадычные приятели – Векша и Кречет, а спор касался странного существа, объявившегося в Каер Морхен…
- Вон она, эта эльфийка, с Велегодой разговаривает, - свою наводку Кречет сопроводил сильным тычком под ребра Хорту.
Сделал он это зря. Рослый парень, не промедлив ни минуты, развернулся и отвесил приятелю увесистую затрещину. Бил жалеючи, вполсилы, но оглушенный Кречет еще долго тряс головой, пытаясь собрать мозги в кучку. Только восстановив справедливость, Хорт позволил себе переключить внимание на спутника их старого учителя. Бок о бок с ведьмаком по вымощенной булыжником дорожке, огибающей тренировочную площадку, заложив руки за спину, шло самое странное существо из всех виденных им прежде. Какой-то долговязый подросток: не то худющий пацан, не то крепко сложенная девчонка, причем явный нелюдь, о существовании которых в Каер Морхен ходили легенды. Таким легендам Хорт не верил, но сейчас одна из них преспокойно разгуливала по двору замка под ясными лучами солнышка. У существа были серебристо-белые волосы – густые, жесткие и неровно обстриженные, смуглая кожа с зеленоватым отливом и крупные остроконечные уши. Оно носило мужскую одежду и имело при себе полную бойцовскую амуницию: два меча, нож и арбалет. Странно вдвойне, хотя бы оттого, что на вид подростку было не больше шестнадцати. В таком юном возрасте к Клятве не допустят, какие бы успехи в учебе ты не проявлял.
- А с чего ты взял, что это вообще баба? – поинтересовался Хорт. – Мужик, как мужик, только тощий.
- Ну, не знаю. Сам я к ней в штаны не заглядывал. Но Лиска говорила, что позапрошлой ночью, когда возвращалась в Каер Анагуа, видела, как это чучело купалось в реке. Вроде как у нее все тело в шрамах – с одного взгляда тошнить начинает, но ничего мужского там точно не было.
- Лиске твоей больше верь, - хмыкнул Векша. – Она нам дня два назад во всех подробностях рассказывала, как ее лешак домогался.
- И что?
- И ничего. Не домогнулся. С твоей Лиски, где сядешь, там и слезешь.
- Не спорю, - заулыбался Кречет. – Зато, если уж сел, так погарцевать можно, что долго не забудешь.
- Ну, так что, Хорт? – не мог успокоиться Сыч. – Как оцениваешь свои шансы? Я бы сказал, что здесь тебе ничего не светит. На мой взгляд, эта малышка из тех, которые девочками интересуются.
- Это только означает, что ей до сих пор настоящего мужика не попадалось.
- То есть, считаешь, что справишься?
Хорт, не торопясь с ответом, изучал бредущую по дорожке парочку. Велегода что-то оживленно рассказывал. Эльфийка внимательно его слушала, затем расхохоталась, откинув назад голову. Но веселость ее прошла быстро. Почуяв пристальный взгляд, она резко обернулась, разом посуровев. Векша сдавленно прыснул, прячась за спины приятелей. У эльфийки было треугольное лицо с узким подбородком и широкими скулами и огромные глазищи: раза в два крупнее, чем у Надежи – на что уж ту природа снабдила томными коровьими очами. Вот только в глазах эльфийки ничего томного не было. Светло-сиреневые льдинки спрашивали четко и ясно: «Кто ты такой и что тебе нужно? Просто любопытно? Тогда иди-ка лучше и любуйся на какую-нибудь цветастую юбку!»
Монолог нелюди Хорт, конечно, придумал сам, но готов был поспорить на что угодно – ход ее мыслей он угадал.
- Ой, мамочки, - хихикнул Сыч. – Интересно, какой болван придумал сказку о том, что эльфы смазливые? Да если такое ночью в лесу увидишь, перепугаешься насмерть.
- Вот и нечего ночью по лесам шляться, - отозвался Векша. – А под одеялом все равно не заметно. Верно я говорю, Хорт?
- Верно.
- И за сколько берешься ее раскрутить?
- Две недели.
- У-у-у… - у Кречета вытянулось лицо. – Долговато будет. Теряешь хватку.
- Да ладно, - усмехнулся Сыч. – Ставлю свой нож на то, что за две недели наш Казанова от этой нелюди только кукиш с маслом получит.
- Принято.
Можно сколько угодно восхвалять ведьмацкое чутье, но порой даже оно оказывается бессильным. Инари точно помнила, что не почуяла в тот день ни малейшего подвоха. Она увидела перед собой просто четверых мальчишек на тренировочной площадке, один из которых отчего-то заинтересовался ею сильнее остальных…
- А, приметила олухов царя небесного? – ухмыльнулся Велегода, проследив за взглядом эльфийки.
- Угу. Подрастающее поколение?
- Совершенно верно. Этим до Посвящения осталось по два года, а в голове один ветер. Их куда больше интересуют женские юбки, чем ведьмацкий путь. Тьфу, и куда мы катимся?
- Насколько я помню, кое-кого женские юбки интересовали и спустя много времени после Клятвы и Посвящения. Вспомни, как ты в доме терпимости в Симбирске влип.
- А ты откуда знаешь? Тебя же там не было!
- Радомир с Туром рассказывали. Что? Скажешь, соврали?
- Да нет, отчего же. Отрицать не буду. Но про основную цель я никогда не забывал.
- Так может, и эти не забудут. Что ж ты сразу их со счетов списываешь? Пускай для начала покажут себя, тогда все и решится.
- Ладно, ладно. Не защищай ты их так, с пеной у рта. Я же просто смеюсь. Помню прекрасно, какими дураками мы сами были. Еще малолетками засады по ночам в коридорах устраивали: хотели Хранителя подстеречь, а в результате на Военегу наткнулись. Ох, и задал же он нам трепки за прогулки после отбоя. А Тур как-то о заклад побился, что заберется вон на ту башню, где черепицы не хватает. И забрался. Правда, слезть не смог. Его потом оттуда Ярослав с Хорем снимали. Как они его крыли… даже с земли было слышно.
- Представляю. Кстати, этот здоровый, кто такой?
- Здоровый-то? Хе-хе, а у тебя губа не дура, - лукаво прищурился Велегода. – Уже успела глаз положить?
- Нет, только заметила, что со своим ростом в толпе он не затеряется.
- Что верно, то верно. Хортом его звать.
- И чей же он?
- Ничейный.
- Это как?
- Будь Славур жив, назвал бы его приемышем. А так – сын полка получается, - Велегода помолчал, о чем-то раздумывая, но все-таки продолжил. – Славур подобрал его в одной из деревушек на Северских болотах. Гнилое место… Не знаю, зачем уж люди за него так цеплялись. Может, ждали чего. И дождались – то ли полоз проснулся, то ли топняки нагрянули… Но к тому моменту, как подоспели ведьмаки, там только куски зачервивевшего мяса оставались.
Инари кивнула – она знала, как это бывает. Сколько ветшает заброшенных поселений по лесам и болотам, никто не брался считать. Откуда-то люди уехали в большие города в поисках лучшей доли, а где-то просто исчезли без следа. Такова жизнь на Сумеречных землях…
- …диву даюсь, как этому уцелеть удалось, - продолжал старый ведьмак. – Видать, что-то иное ему на роду написано. Славур наткнулся на него в одном из сараев и чуть не зарубил сгоряча – за перевертыша принял. Хорошо, вовремя спохватился, на кровавик глянул. Да уж, до сих пор помню, как его сюда привезли: маленький, тощий, чумазый, глазищи в пол-лица, как у совенка… Зато теперь экий лось вымахал! Мда… а ведь почитай пятнадцать лет с тех пор прошло! Когда время пролетело?
- Не знаю, Бык. Мне вот кажется, что мы с тобой только вчера по болотам в поисках Игли-Корун шлепали. А задумаюсь, и жутко становится, как давно это было. Жаль все-таки, что годы нельзя открутить назад.
- Тебе ли об этом горевать, Нара? Ты же еще дите по вашим-то меркам. Рановато пока годы считать.
- Что это ты вдруг за «ваши» мерки припомнил, а, Бык? Эльфийские, что ли? Да на кой они ляд в НАШЕМ мире? Я здесь друзей теряю прежде, чем успеваю оглянуться.
- Так оно заведено, сестренка. Теряешь одних – на смену им приходят другие, ничуть не хуже, а может даже и получше. А там, глядишь, и новое поколение подрастет… Помнишь еще наши вечные споры о людях? Я вот тут малость во мнении переменился…
- С чего бы это? Встретил-таки человека, от которого был хоть какой-то прок?
- Верно. Вон он как раз на полянке стоит. Эх, погляжу на него, и зависть глодать начинает: силы хватает, реакция замечательная, выносливость – у меня такой в лучшие годы не было. А что еще воину для счастья надобно? Уроки меча на лету схватывает… С магией, конечно, беда полная – видать, не людское это дело – но для ведьмака заклинания не главное. Правильно я говорю?
- Ну, не скажи, - не согласилась Инари. – Иногда они весьма полезными оказываются.
- Ага, - хмыкнул Велегода. – Особенно пара ведер холодной воды с ясного неба. Помню, помню твой любимый фокус. Но, о чем я начинал? В общем, юнцу этому голову остудить не мешало бы – слишком уж она у него горячая. Если с годами поумнеет, цены ему не будет, как бойцу. Да только кажется мне, бабы его куда раньше сгубят. Зло одно от этих баб…
- И не говори, - поддакнула ведьмачка.
- Не принимай на свой счет, сестренка. Ты-то бабой никогда не была. Ты – боец, наша кровь.
- Рада слышать, Бык. В кои-то веки дождалась от тебя комплимента…
Уже поздно вечером, растянувшись на застеленном плащом топчане в своей комнатке на третьем этаже западного, нежилого крыла Каер Морхен, Инари вдруг ни с того, ни с сего вспомнила прошедший день, залитую солнцем лужайку и темноволосого юнца, не отведшего в сторону глаз. При первой встрече это редко у кого получалось.
«Хорт? - сонно подумала ведьмачка. – Волк, значит… Крупноват, конечно, для настоящего волка. Не иначе, сумеречный. Те побольше… А так ничего…»
Проснулась Инари перед рассветом, чуть раньше обычного, и – что с ведьмачкой бывало крайне редко – в отличном настроении. Безоблачное небо предвещало ясный, теплый день. Отличное время для прогулок куда-нибудь подальше от мрачных косых взглядов Старейшин. Велегода, по уши погрузившийся в процесс воспитания молодежи, составить ей компанию не мог. Так что к Сунгуру – расположенному близ замка родниковому озеру – ведьмачка отправилась в одиночестве. Конечной целью ее похода служил северный берег озера, гарантировано безлюдный, поскольку он, равно как и начинающаяся за ним чащоба, являлись запретным местом для воспитанников школы. Конечно, самые отчаянные головы все равно ходили туда прежде – Велегода, если верить его словам, в свое время был в их числе, и сейчас, наверняка, тоже находились такие смельчаки. Но даже смельчаки, как доводилось слышать ведьмачке, предпочитали не испытывать судьбу и не удалялись слишком далеко от опушки затянутого вечной паутиной, туманом и наполненного неприятными шорохами леса.
В Каер Морхен частенько говорили, что Запретная чащоба как две капли воды похожа на Чернолесье. Инари презрительно фыркала каждый раз, когда слышала эту чушь. По сравнению с ее родными краями здешний лесок казался земным раем, но в одном она была согласна с ведьмаками – ученикам с их обычными, не заговоренными ножами и деревянными тренировочными мечами даже в земном раю делать было нечего. Для самой же Инари Запретная чащоба была самым любимым местом в Каер Морхен. Разумеется, после кресла у натопленного камина в комнате Велегоды…
Впрочем, сегодняшнее настроение ведьмачки было слишком благодушным для прогулок по затянутым туманом оврагам и пригоркам. Немного пройдясь вдоль берега Сунгура, Инари подыскала симпатичное бревнышко близ самой воды и удобно устроилась на нем, занявшись свиванием запасной тетивы для арбалета из высушенных жил. Там-то и догнал ее Хорт, решивший не откладывать в долгий ящик выполнение условий пари.
Эльфийку парень приметил чудом, случайно выглянув в окно, когда они с Векшей начали собираться на утреннюю тренировку. Сыч еще дрых. Только под утро вернувшийся от Лиски Кречет героически пытался принять вертикальное положение, но подушка притягивала его к себе, словно магнит.
- Ну, ты глянь! Чуть свет, а ее уже куда-то понесло! – хмыкнул Хорт, а про себя подумал, что эльфийка-то одна, а значит, представляется неплохая возможность для знакомства. – Мужики, я исчезну на время…
- А что Старику сказать, если он спрашивать начнет? – приоткрыв один глаз, страдальчески вопросил Кречет.
- Как всегда. Не видели, не слышали, не знаем. Чего же еще?
- Еще можно рассказать, - ухмыльнулся Векша, - как ночью в ореоле света явился Хранитель Каер Морхен, заявил, что уходит на пенсию, и предложил тебе свою должность. Такая версия пойдет?
- Пойдет, - буркнул Хорт, перемахивая через подоконник. На достойный ответ времени не оставалось – эльфийка уже скрывалась из виду.
- Черт, и как у него так ловко получается? – с невольной завистью вздохнул Векша, провожая глазами быстро удаляющуюся фигуру приятеля. – Хоть бы когда оступился. А я один раз попробовал, так потом целую неделю хромал…
- Неправильное тебе имя предки дали, - сонно проворчал Сыч. – Хомячок куда больше подошло бы...
Векша по иронии судьбы был единственным из всей компании, для кого четыре метра, отделявшие окно их комнаты от земли, являлись непреодолимой преградой. Он вообще не выказывал особых успехов во всех видах занятий, которые требовали бы приложения физической силы или ловкости, и, по всей видимости, после Посвящения ему предстояло прописаться в библиотеках Каер Морхен, кропотливо фиксируя на бумаге те вести, что будут приносить из подлунного мира его бывшие однокашники. Впрочем, самого Векшу такая перспектива ничуть не огорчала.
Обнаружив, что эльфийка целенаправленно обходит Сунгур, не иначе как, держа путь прямиком к Запретной чащобе, Хорт малость удивился и даже замедлил шаг, гадая, что могло понадобиться нелюди в поганом лесу, и знает ли она вообще, куда идет, или ее лучше просветить на этот счет, пока не поздно? Впрочем, сомнения разрешились сами собой, когда предмет его пристального интереса свернул в сторону от самой опушки и неторопливо побрел по берегу к наполовину лежащей в воде поваленной березе. Усевшись на ствол верхом, эльфийка извлекла из поясной сумки какие-то нити и занялась плетением. Кажется, подходящий момент для знакомства настал. Решив так, Хорт подошел и присел рядом.
- Привет, малышка, - сказал он с улыбкой.