Калиостро сидел, держа одной рукой только что расколдованную рукопись и нетерпеливо помахивая обожженными пальцами другой. Бесовская магия была немного непривычной, поэтому случайный ожог, полученный им при снятии защитных чар, заживал медленнее обыкновенного.
– Это на их языке? – уточнил Глеб, заглядывая через плечо демона. Дракула молча сидел напротив Джузеппе.
– Да, – чуть удивленно ответил Калиостро, – ты так спрашиваешь, будто его не знаешь.
– Знаю. Но здесь многие слова вижу впервые, да и грамматика, по-моему, несколько другая.
– Все языки со временем меняются, а бумага довольно старая. Хотел бы я знать, кому понадобилось торговать такой вещью в «Золотой молнии».
– Маг, скорее всего, – негромко заметил Дракула. – Мог быть и бес, но это маловероятно. Откуда они здесь с такой силой?
– Вполне возможно, – возразил Джузеппе, просматривая документ. – Не знаю, кто конкретно взялся нам помогать, но он продал эту информацию еще довольно дешево, Влад, не в укор тебе будь сказано. Вот это, даже на беглый взгляд, не особо разбирая, – указания к перерождению светлой силы в темную. То есть, представь, что, если и наши враги знают этот обряд?
– Ты считаешь, им для этого нужен Меч Архангела? – понял Глеб.
– Скорее всего. В мече огромная сила, а если суметь сотворить настоящее чудо и изменить вектор этой силы, то можно получить в свои руки такую власть, что едва ли какое измерение сможет достойно противостоять тебе. Вот так, друзья мои, и обстоят наши дела, то есть не самым лучшим образом.
– Но откуда бесам взяться здесь? – не унимался вампир.
– Спроси у них. Магистрат перекрыл только те пути, о которых знал. А еще неизвестно, какие лазейки оставил, к примеру, тот же Кощей…
– Это как раз известно. Единственный путь, который я открывал для бесов – Чертов мост. И не вам спрашивать, открыт ли он до сих пор. – Кощей появился в комнате, договаривая фразу. На худом лице с ястребиным носом играла ироничная усмешка.
– Зачем ты вернулся? – спросил Калиостро, пожимая ему руку.
– Прослышал о том, что у вас творится, и решил прервать турне по Европе. К тому же, у меня нюх на неприятности, ты это знаешь, Джузеппе. А еще я повстречал Ольгану, и она кое-что рассказала о вчерашних посетителях «Золотой молнии», – он едва заметно ухмыльнулся в сторону Глеба.
– Могу себе представить, – молодой некромант с отвращением вспомнил, как старательно лесная ведьма вешалась ему на шею.
– Да можешь не краснеть, – успокоил его Кощей. – Треп о ее личных неудачах я особо не слушаю. Меня больше заинтересовало упоминание о некоем третьем лице. Что вы там прикупили у этого лица?
С минуту он изучал рукопись из потустороннего мира, и по мере чтения брови его сходились у переносицы.
– Черт возьми, – тихо произнес он, опуская свиток, – значит, чутье меня пока не подводит. Это один из древнейших обрядов Некроса, Джузеппе, он был старым еще до нашего рождения. Ты с ним никогда не сталкивался?
– Нет.
– Оно и понятно. Влад, Глеб, вас даже не спрашиваю. Лично я всего раз в жизни, еще в молодости, наблюдал, как его проводили. За это взялись несколько сильных колдунов, больше ради опыта. Он удался, но из пятерых выжили трое. И это еще экспериментировали с мелким артефактом, практически не затрагивая Равновесие. А у нас, как я понимаю, речь идет о Мече Архангела, который был спрятан для того, чтобы его силу не могли использовать, не только изменять.
– Все именно так, – подтвердил Калиостро. – И, пожалуй, ты правильно сделал, что вернулся: судя по всему, бесы будут бороться за Меч любой ценой.
– А что Магистрат? Градов не мог не заметить колебаний в атмосфере.
– Он заметил, – проинформировал Дракула, – и как раз из-за этого отменил решение об открытии путей между измерениями. Теперь возможность этого есть, но не слишком большая.
– Уверен?
– Нет. Моя фамилия Дракула, а не Штирлиц, и стопроцентно точную информацию я добыть не могу.
– То есть, есть возможность вернуть наших? – приподнялся Барсов.
– Если вы о вашем брате и его жене, то да, – кивнул вампир.
– Слава богу. Может быть, Инка немного успокоится.
– А что с ней? – насторожился Джузеппе.
– Сам не могу понять. Начала видеть какие-то сны, но почему-то телепатически они не улавливаются. По ее словам, все они связаны, но ни одного четкого сна она не видела. У нее от этих снов постоянные головные боли, и я так подозреваю, что от них же и агрессия. Мало того, что начала упражняться с боевой магией, так еще вчера чуть не прибила одноклассника при очередных разборках.
– Ну, если бы не загадочные сны, я бы назвал это типичным поведением юных Барсовых, и не только Барсовых. Но вот эти сны… Странно, обычно такие сновидения случаются у прорицателей, но это такая редкость. А этот мальчишка, сын Ираклия, о нем тебе Инесс ничего не говорила?
– Нет, ничего. Но я даже как-то не сообразил проверить по ее памяти.
– И не надо. Едва ли у двух детей сразу может появиться дар прорицания, это обычно два-три человека лет на триста. Лучше я на днях загляну к вам: что-то мне подсказывает, что со мной она поговорит охотнее, чем с тобой. Все-таки опыта в общении с детьми у меня побольше.
– Откуда? Можно подумать, у тебя дети есть или были когда-нибудь.
– Глеб, мне вас с Денисом хватает, – парировал Калиостро, – и других представителей вашей семьи, понятно?
– Понятно, – улыбнулся Глеб. – Делай, как знаешь. Я тебе верю даже больше, чем себе.

* * *

Инна обернулась. В общей шумихе перемены она не сразу расслышала, что ее кто-то зовет.
Она не ошиблась. По коридору к ней шла Лена Никитина из класса коррекции. Инна вскинула бровь, удивляясь такому вниманию к своей персоне: они с Никитиной принадлежали к совершенно разным кругам, и сблизиться с грубой, недалекой, но при этом хамовато-наглой Леной не было предметом желаний аристократки Инесс.
– Привет, – хрипло поздоровалась Никитина.
– Привет. Что надо?
– Да так, ничего, – взгляд, которым Лена смерила ее, не понравился ведьме. – Просто от тебя такого не ожидала, подруга. Ну ты даешь!
– Во-первых, я тебе не подруга, – холодно заметила Инесс. – Во-вторых, ты вообще о чем?
– Да ладно, все же знают!
– Что знают?
– Ну… это…
– Слушай, давай быстрее, мне некогда.
– Да? А к кому торопишься? К турку?
– Что?! Что ты несешь?
– Ничего я не несу. Просто все знают, что вы с Исаевой уже… ну… работаете. Ты ведь в Турции начала? А вчера я сама видела, что ты в школу с бодуна пришла. Только знаешь, с этим уродом из вашего класса я бы ни за что не стала…
– А ну-ка пойдем, – мертвым голосом велела Инна.
Войдя в пустой туалет, ведьма плотно закрыла дверь и вдруг, схватив Лену за жирное плечо, прижала ее к стене.
– Тихо! – звенящим шепотом предупредила она. – А теперь быстро скажи мне, кто тебе поведал эту романтическую историю?
– Ты что?
– Отвечай, а не спрашивай. Занято! – рявкнула Инесс на стук в дверь. – От кого ты это узнала, ну? Сама ты не могла придумать.
– Да Леха рассказал, когда вчера гуляли с ним и с Юлькой. А ему одна девчонка из одиннадцатого класса.
– Олехов? – спокойно уточнила Инна.
– Ну!
– Ну, понятно. Вот ведь… Ну, ладно, пойду я, – она с улыбкой отвернулась было, но, внезапно развернувшись, хлестко ударила Никитину по щеке. – А это тебе, чтобы впредь фильтровала базар. Адьё! – и, резким движением поправив сумку на плече, ведьма стремительно вышла в коридор. Она даже не подумала о том, что на удар можно получить сдачи: словно знала, что сила, которую она в себе чувствовала, не позволит Лене этого сделать.
Инесс привычным легким шагом шла по коридору, ощущая на себе косые взгляды. Похоже, новость, как обычно, быстро разлетелась по школе. Мадемуазель Барсовой казалось, что она слышала и перешептывание, а, может быть, и не казалось.
– Инесс, – остановила ее знакомая девушка из десятого класса, – привет. Слушай…
– Слушай, Наташ, о том, где я работаю, мне уже сообщили, – резко оборвала Инна. – Извини, скоро звонок, я тороплюсь.
– Да я вообще не об этом! Я насчет театрального подходила. Но, если хочешь знать, я в этот бред не верю. И еще много кто не верит.
– Серьезно? – обернулась юная ведьма. – Ну, спасибо. Извини меня, просто так в лоб сейчас сказали, нервы совсем уже никакие.
– Да ладно. Давай.
– Давай. – Перед тем, как войти в класс, Инесс на мгновение закрыла глаза, придавая лицу не только максимально спокойное, но и почти веселое выражение. В класс она вошла бодро, стремительным взглядом оценив обстановку. Все было так, как можно было ожидать: Олеся с подругами, видимо, всерьез не поверили, но всем видом убеждали окружающих в обратном; у большинства новость вызвала явный шок и столь же явное недоверие; парочка же на второй парте почти светилась от удовольствия, впрочем, настороженно косясь на Изюма, вполголоса разговаривавшего с Сандрой.
– Всем привет, – Инна небрежно бросила сумку на стул. – Так, – она заметила блестящие в углах глаз подруги слезы, – Изюм, ты не в курсе, что с ней случилось? Опять «Нотр-Дам» перечитала?
– Можно подумать, ты не знаешь, – тихо и сердито сказала Саша.
– О чем? О нашем с тобой трудоустройстве? Знаю. А еще все прекрасно знают, что это полная чушь, и к концу недели заткнутся. А о том, – тише добавила Инесс, – чтобы это не повторилось, мы позаботимся. Правильно?
Сандра опустила веки, но сделать лицо бодрым так и не смогла. При том, что она была менее вспыльчива, чем темпераментная мадемуазель Барсова, в подобных ситуациях ей было куда труднее управлять собой. Дерзкий характер и постоянная готовность на эмоции Инесс помогали ей гораздо легче принимать удары.
Задержавшись, Квазимодо пришел в класс со звонком. На вопрос Андрея «Знаешь…?» он лаконично ответил: «Знаю». Основной разговор происходил уже во время урока.
Изюм настрочил в тетради: «Это Лешка с Никиткой, больше некому». Максим кивнул и приписал: «Что будем делать?» – «Если бы это касалось кого-то другого, я бы посоветовал оставить девчонок разбираться. Олехова Леська уже била за длинный язык. Но тут задели Сашку и Инесс» – «Ни в коем случае нельзя дать Инне дорваться до разборок. Ты видел, какая она? Убьет на фиг обоих. Надо самим с этим кончать. Заткнуть этим тварям рты, причем раз и навсегда» – «Когда?» – «Как можно быстрее, пока их девчонки не выловили. Значит так…». Андрей внимательно прочитал, согласно кивнул, только спросил: «Нарина позвать?» – «Зачем? С двумя геями справимся и без тяжелой артиллерии. Да и не успеешь…» – сам горбун едва успел отвести руку от листа, поймав взгляд учительницы.
Стоило прозвенеть звонку, как Изюм стремительно вскочил с места, торопливо извинился и выскочил за дверь. Учительнице оставалось только пожать плечами и чисто формально сказать, что все свободны. Инесс, дождавшись, пока основной поток пробежит в проходе между партами, шагнула было к Олехову, как вдруг кто-то сзади осторожно взял ее за руку. Девушка повернулась.
– Не надо, – шепнул Макс и быстро вышел из кабинета.
Он все рассчитал верно: Олехов и Козин, что-то горячо обсуждая, направились к запасному выходу (так было ближе, чем по основной лестнице). Две девочки-семиклассницы, дежурившие у «запаски» попытались сделать замечание, но Олехов, не оборачиваясь, указал им адрес для замечаний, после чего парочка спокойно вошла в хилые деревянные двери с символической щеколдой. Квазимодо усмехнулся и подошел к дежурным.
– Спокойно, дамы, – негромко сказал он, окидывая взглядом коридор, – сейчас они оттуда выйдут… Только минут пять постойте на шухере, лады? – и, получив в ответ кивок, неспешно вошел на «запаску» и прикрыл дверь.
Леша и Никита, весело болтая, спустились на лестничную площадку, когда навстречу им со второго этажа поднялся Изюм и молча встал в проходе. Так же ни слова не говоря друзья повернули назад, но наверху стоял горбун, скрестив руки на груди и чуть склонив набок голову.
– А-а, – протянул Олехов, растянув губы в улыбку, – нас подстерегли маньяки?
– Да вроде того, – улыбнулся и Квазимодо, обнажив зубы. – Два маньяка, которые терпеть не могут сплетни и тех, кто их разносит. Да вы не поднимайтесь на лестницу: с нее падать очень больно. Я сам к вам спущусь.
– А я поднимусь, – добавил Андрей.
– Только попробуйте нас тронуть, уроды! – тонко тявкнул Никита.
– А что ты сделаешь? – шире оскалился Макс. – Глаза выцарапаешь? Да ладно, парни… или кто вы там? Короче, граждане, не тряситесь: бить вас никто не будет. Пока.
– Да ты и потом не сможешь! Потому что у тебя будут такие проблемы… – прошипел Леша.
– Какие такие проблемы? Позовешь папочку? Я об этом уже слышал.
– Квазимодо, да что ты с ними треплешься?! – взорвался Изюм. – Разукрасить обоих – и все!
– Успокойся, Изюм, – горбун почти смеялся, только смех был странным, пугающим. Клыки полностью обнажились, но в холодных глазах не было и тени веселья. – О них кулаки пачкать? Это значит – себя не уважать. Да и звонок скоро. А к концу перемены Леша и Никита уже научатся молчать и больше не будут говорить гадости об Инне Барсовой и Александре Исаевой. Правда, Леша и Никита?
– Ты даже угрожаешь тупо! – Леша шагнул в сторону лестницы, но мощная рука удержала его за плечо.
– А мы не угрожаем, – тихо сказал Максим, взглядом останавливая Андрея. – Мы вас вежливо предупреждаем…
– …Еще раз пасти откроете на Сашку и Инку… – перебил Изюм.
– …То звоните заранее в морг, – продолжил горбун. – А для твоего папочки, Ольха, у меня найдутся такие аргументы, что он не только мне ничего не сделает, но еще и тебе дома добавит. Вам все ясно? Тогда прошу на урок, – Квазимодо указал на лестницу. – Леха! – позвал он еще раз. Олехов обернулся. – Пойми, что это не блеф, ладно? Вспомни Ягодина и подумай. Давай, вперед, и так уже опоздали.
На этом проблемы закончились. Разве что, когда они вошли в класс, один парень попытался пошутить:
– И что вы там делали парами? – но осекся под взглядом горбуна.
– Еще вопросы есть? – уточнил Макс. – Больше вопросов не имеем, – заключил он, не получив ответа. На вопросительный взгляд Инесс он кивнул с мягкой улыбкой. Это значило: «Все в порядке».
– Спасибо вам, ребята, – сказали девушки, подойдя к ним в конце дня, – вы настоящие друзья и защитники.
– А поцеловать защитников? – обнаглел Андрей.
– Изюм, а в глаз? – предложила мадемуазель Барсова. – Все, мальчики, идите домой, мы задержимся.
– Что еще случилось? – спросил Квазимодо.
– Да так, ничего. Сандра готовится к областной олимпиаде по химии и идет решать задачи, а я иду с ней, потому что мне интересно, для общего развития.
– Ну мы вас подождем, – за разговором «великолепная четверка» поднялась к кабинету химии, – нам тоже интересно.
– А потом мы с Инесс пойдем ко мне заниматься физикой, – заявила Сандра, закрывая дверь за собой и подругой. – Все, пацаны, вечером увидимся.
– Кто из вас кого учить будет? – попытался сунуть голову в класс Изюм.
– Да ладно, пошли, – засмеялся горбун, за плечо уводя его. – Пусть как хотят.
– Не пойму, что им надо, – негромко заметил Андрей по дороге домой.
– Кому «им»?
– Девчонкам, кому еще?
– А, – коротко сказал Максим, оглядываясь по сторонам. – Сандра? – тихо спросил он. Андрей вздрогнул.
– Да это… так, просто, – начал он оправдываться. – Знаешь, Квазимодо, с Инесс мы всю жизнь останемся друзьями. Я к ней по-другому не отношусь. Да и закрутить с ней очень трудно, я даже пробовать никогда не буду.
– Что так?
– Такая она. То ли принца ждет, то ли просто очень разборчивая. В десятом классе учится один герой, за ним девчонки из мелких табунами бегают. Девчонки вообще почему-то кидаются на парней на несколько лет старше. Ну вот, он летом пытался приклеиться к Инке, так она его отшила. Другая бы умерла от счастья, а она ничего, жива. Это только то, что мне «разрешили» знать. Я в их бабские… пардон, девчачьи дела не лезу, мне только этого не хватало. Правда, видел у Инесс дома чью-то фотку, явно не родственника. Турок какой-то или еще кто, лет восемнадцать – двадцать на вид. Она рассказывала, что с ним в Турции познакомилась. Не знаю, может, потому и на наших свысока смотрит.
– Ты это к чему? – Квазимодо стоило огромных усилий сохранить равнодушный тон.
– Так, для сравнения. Понимаешь, Сашка ведь совсем другая… А! – Изюм мотнул головой и замолчал, повернув к своему дому.
– Да ладно тебе, – Макс хлопнул друга по плечу. – Молодец, что выговорился, не каждый сможет. Только, ради бога, не строй ты из себя бедного рыцаря, которого принцесса в упор не замечает. Будь собой, это всегда самый лучший выход. А еще посмотри на меня и поймешь, что жизнь прекрасна. Давай, не хандри, – он пожал Андрею руку и пошел забирать Нюру из школы.
– Привет, Макс! – девочка в прекрасном настроении выбежала навстречу.
– Привет. Иди молча, хорошо?
– Хорошо. А что у тебя случилось?
– Ничего. Просто оставь меня в покое. Ненадолго.

* * *

После занятия химией подруги не пошли к Сандре, а уехали в город покупать подарки своим «защитникам отечества». Купив, как планировали, чашки с именами Изюму и Нарину, девушки зашли в книжный магазин: Саше нужно было прикупить тетрадей.
– Люблю я этот книжный, – заметила Инесс, прохаживаясь вдоль полок. – Все, что душе угодно, не надо за книгами и за дисками по всему городу мотаться. О! – она остановилась возле полки с тетрадями. – Сандра, смотри, какая прелесть: тетрадки с Биланом! Я их столько времени искала!
– По две штуки?
– По две. Пойдем, я еще диски посмотрю. Не спешим?
– Нет, конечно. Кстати, а дяде ты что будешь дарить?
– Да не знаю, – нахмурилась Инна. – Ерунду дарить неохота, а так – не знаю. Приготовлю праздничный ужин, и хватит с него. Может, еще бутылку чего-нибудь покрепче сока купить? Если подгримируюсь, продадут.
– Фигней не страдай, – посоветовала Сандра. – Ничего себе! Смотри, диск такой первый раз в жизни вижу.
– Ух ты! – ведьма заглянула через плечо подруги. – «Notre-Dame de Paris», все версии?
– Так, – мадемуазель Исаева лихорадочно рылась в кошельке, – если у меня не хватит денег, я убьюсь. Слава богу, хватит!
– И у меня, кажется, хватит, – протянула Инна. У нее родилась мысль. – Да, Сандра, вот еще по поводу конкурса талантов: я тут заходила к Квазимодо, за тетрадью. А он как-то говорил, что поет и на гитаре бренчит. Попросила продемонстрировать – и ты бы слышала, как он поет! Вот Гару, которого ты смеешь любить больше, чем Диму Билана – и у Макса такой же голос. Он, кстати, его же песню и пел.
– Надо же, – протянула Сандра, продолжая разговор уже на улице. – Ну, надо будет устроить прослушивание. Может быть, даже еще пару голосов найти – и пусть пацаны «Belle» споют. Что думаешь?
– Не знаю. Ты пойми, что песня красивая, но уже довольно затасканная. Таких ценителей искусства, как мы, в школе, мягко говоря, немного. Над нами потом смеяться будут.
– Инесс, я спрашивала твое мнение, а не всех. И потом: тоже мне высшее общество – школа №1! Зато ничего подобного на конкурсе не будет.
– В принципе, да, рискнуть можно. Только где ты третий голос найдешь? Допустим, два уже есть (я про Изюма). А кто у тебя священником будет?
– Посмотрим. Илюха, кажется, тоже поет. И типаж у него подходящий.
– Ага, осталось только на веревке вытащить его на сцену!
– Слушай, Инесс, откуда у тебя такой пессимизм?
– Так, не обращай внимания. Просто я устала, хочу есть и спать. Понятно?
– Понятно, – Саша поудобнее уселась на сиденье маршрутки. – Да, между прочим: а кому ты диск с мюзиклом купила? Ты же не увлекаешься?
– Раньше не увлекалась, теперь увлеклась, – отрезала Инесс. Примерно в таком же настроении она пребывала до самого дома.
Наскоро пообедав, девушка поднялась к себе в комнату и упала на кровать.
«Что со мной творится? – думала она, невидящими глазами глядя в потолок. – Наверно, сегодняшняя возня с этой сплетней выбила из колеи. Но какая же гадина этот Ольха! Что бы там ни говорил и ни делал Квазимодо, а я все-таки как-нибудь разберусь с этой тварью… Да, Квазимодо. Собственно, я ведь о нем и думала всю дорогу. Почему меня так к нему тянет? Он ведь такой, что не дай бог ночью увидеть. Нет, так нельзя даже думать. Не красавец, да, но ведь красавцы с таким набором положительных качеств редко встречаются. Только Орландо. Учись он здесь, поступил бы точно так же. Что такое? К нему я ведь не стала хуже относиться, это точно. Так люблю я его или нет? Как вообще мою жизнь можно обозвать, чтобы было правильно?» – не найдя в своей рыжей голове ответов на вопросы, Инна уткнулась лицом в подушку и закрыла глаза. Колдовская аура коснулась кожи раньше, чем ведьма услышала, как открывается дверь.
– Привет, Глеб, – она села на кровати.
– Привет. Ты что лежишь? Не заболела?
– Если бы. Не волнуйся, я каждый день проверяю у себя температуру и каждый раз убеждаюсь, что зря надеялась. Просто дико устала.
Глеб проследил ее взгляд на фотографию родителей.
– Все будет хорошо, Инесс, – он обнял ее. – Скоро они приедут, и ты вернешься домой.
– Ты знаешь, – вдруг сказала Инесс, – а я не хочу от тебя уезжать. Я хочу остаться.
– Так, приехали, – вскинул бровь некромант. – Ты что, теперь не хочешь с родителями жить?
– Нет, Глеб, ты не понял. Я хочу жить с ними, очень хочу. Но здесь, а не в Москве. Мне здесь очень хорошо. Да и тебе разве лучше одному?
– В этом ты права, одному мне плоховато будет, я уже привык, что ты постоянно рядом. Но ты ведь не только из-за этого хочешь остаться у меня?
– Не только. Еще из-за школы. Понимаешь, у нас сейчас уже заканчивается период дележки территории, скажем так. И когда я вернусь в старую школу, то места мне в классе просто не будет. А тут у меня уже твердый статус, можно так выразиться, положение в обществе, друзья, каких в Москве не было. Сандра, Изюм, Нарин, Квазимодо – куда я от них уеду? – Инна провела руками по лицу. – Не знаю, что буду делать, а делать что-то придется. Знаешь, Глеб, ты только пока мне ничего не советуй: я как-нибудь сама справлюсь.
– Как хочешь. Только и ты пока сильно не грузись. Вернутся Денис с Настей, тогда и разберемся со всеми проблемами. Договорились?
– Договорились. Ой, подожди! – остановила некроманта племянница, когда он уже собирался уйти. – Чуть не забыла: вот, было в почтовом ящике. Это точно тебе.
– С чего ты взяла? – не понял Глеб повертев в руках конверт без опознавательных знаков.
– А ты принюхайся к нему получше, – посоветовала Инесс обычным насмешливым тоном, – и при встрече спроси ее, где она духи покупала, я тоже такие хочу.
От конверта действительно исходил легкий нежный аромат. Глеб вздрогнул.
– Ты уроки уже делала? – спросил он, чтобы подавить волнение.
– Глеб, если хочешь перевести разговор, выбери тему пооригинальнее.
– Не собираюсь я ничего переводить. А ты сядь и сделай уроки. Вечером проверю.
– Ага, – услышал он напоследок, покидая комнату, – второй месяц уже проверяешь!
Некромант быстро спустился вниз и, запершись у себя в кабинете, дрожащими руками разорвал конверт. Внутри был сложенный вдвое лист бумаги, исписанный мелким ровным почерком. Глеб прочитал и повернулся к окну. У стекла пристроилась серая неясыть. Он, щелкнув пальцами, открыл окно и впустил ее. Сова едва слышно прошуршала крыльями в воздухе и уселась на мониторе компьютера, выжидающе глядя на него.
– Так, – сказал Глеб птице, – а ведь я тебя знаю, видел несколько раз у Дракулы. – Неясыть чуть повернула голову и мигнула глазами. – Хотя я мог бы не гадать об отправителе. Сейчас, подожди. – Он быстро написал несколько слов на том же листе, сложил его и сунул сове в клюв. Та мягко снялась с места и вылетела в окно. Барсов закрыл окно и присел на край стола, глядя в одну точку. Ему многое надо было обдумать.
А Инна после его ухода даже не подумала сесть за уроки. В голову ничего не шло, потому что из головы упорно не желали выходить Орландо и Максим. Девушка с удивлением ловила себя на том, что в мыслях постоянно старается как-нибудь не то оправдать, не то сгладить внешнюю непривлекательность Квазимодо. «Ну, и что с того, что он горбатый и хромой? У некоторых вон и с нормальными спиной и ногами походка и осанка хуже в десять раз. Лицо? Да, в принципе, ничего сверхъестественного. Зато какие у него глаза, особенно когда он пел! Они всю внешность разом исправляют… А как же Орландо? Как мы тогда прощались! Я ведь обещала, что опять к нему приеду, да и уезжать совершенно не хотела. Нет, конечно, при первой же возможности попрошу Глеба или родителей отправить меня в Турцию, причем только в «Звезду». И сразу найти его. Вот только что со мной? Чувствую себя последней стервой: то с одним воркую, то мне уже другой нравится… или не нравится? Господи, что же мне делать?» – и без того путаные мысли оборвались, когда Инесс вдруг испугалась: не произнесла ли последние слова вслух? Нет, никто ее не слышал. Ведьма села на кровати, скрестив ноги, и опустила голову на руки, вцепившись пальцами в волосы.