Мы вошли в высокий дом, намного выше даже нашего дворца, но гораздо скромнее украшенный. Ни тебе резных колонн, ни мраморных балюстрад. У входа мой спутник обратился к заспанной привратнице:
- Роза, это моя девушка, запомни и сменщице передай, чтоб без проблем в любое время пускала.
- Да, да, конечно, обязательно и запомню, и передам, что в двадцать восьмой теперь новая жиличка, - закивала ему та из-за стеклянной перегородки, после чего нажала на что-то у себя на столе, и дверь перед нами распахнулась.
Удовлетворенно кивнув ей в ответ, он прошел через большой холл и, остановившись перед двумя сомкнутыми дверьми, нажал большую черную кнопку, бросив мне через плечо:
- Если как-нибудь без меня вернешься, скажешь: «в двадцать восьмую», тебя пропустят.
Идя следом за ним, я старалась запоминать все, что он делает, потому что вещи этого мира были очень странными и необычными для меня.
В эту время створки одной из дверей разъехались в стороны и мы вошли в маленькую комнатку, там на стене было много кнопочек, мой спутник нажал на одну из них, с цифрой семь. Двери комнатки сомкнулись, она задрожала и по моим ощущениям стала подниматься вверх. Я старалась ничем не выдать своего удивления, и усиленно делала вид, что стоять в маленьких комнатках, ползущих куда-то вверх для меня дело обыденное. Хотя по-честному мне даже страшно не было. Рядом с теперь уже моим парнем меня не пугало ничто. Внутри у меня все ликовало и пело… Хотя я немного лукавлю. Кое-что меня все же страшило. Страшило предстоящее знакомство с его, как он сказал, предками. Из контекста нашей беседы я поняла, что так в их мире называют родителей, а не давно умерших родственников.
- Вдруг я им не понравлюсь, и они выгонят меня? - эта мысль беспокойной кошкой царапала меня всю дорогу, но я не осмелилась озвучить ее вслух, доверившись произволу судьбы.
- Ну что ты стоишь, выходи из лифта, не трусь, все будет хорошо, - услышала я и вздрогнула.
Задумавшись, я не заметила, как комнатка остановилась, и ее двери вновь расползлись в стороны.
- Ага, комнатка лифтом называется, - мелькнуло в голове и я, вышла из нее и оказалась в большом холле, в дальнем конце которого виднелись четыре двери. Не зная, куда идти дальше, я замерла в нерешительности, я обернулась.
- Да не трусь, не трусь… Раз говорю, что все хорошо будет, значит будет. Предки у меня нормальные и все понимают, пошли, - убежденно проговорил мой спутник и, обняв меня одной рукой за талию, повел к самой дальней из дверей, над которой я увидела цифры 28.
Несмотря на убежденность его тона, мне показалось, что говорил он это скорее для себя, чем для меня.
- Тебе не кажется, что столь позднее время, не самый лучший выбор для представления меня им? - стоя перед дверью и наблюдая, как он, достав из кармана ключ, открывает ее, тихо спросила я.
- Мать все равно не спит. Она не ложится, пока я не вернусь, а отец в командировке, прилетит лишь завтра вечером, вернее уже сегодня, - повернув ключ в замке, он распахнул передо мной дверь, - Заходи.
Я вошла и замерла посреди большого холла, расходящегося коридорами в три стороны.
В то же мгновение откуда-то из глубины раздался мелодичный женский голос:
- Дэн, это ты?
- Да, мам, - откликнулся мой спутник, запирая за собой дверь, - и я не один!
- Сейчас я выйду, - тут же откликнулась женщина.
Мой спутник тем временем склонился, небрежным движением стащил с себя обувь и, бросив ее в угол, достал из шкафчика при входе мягкие туфли одни надел сам, другие бросил мне под ноги, буркнув, - надевай тапочки.
Я послушно сняла свои туфли и сунула ноги в предложенные мне тапочки, став при этом сразу ниже ростом так, что полы моего платья мешковато распластались по полу, наверняка добавив нелепости и несуразности всему моему облику.
В это время в холл вышла худенькая невысокая женщина в длинном шелковом халате, и я пораженно замерла.
Правильные черты лица, высокий лоб, обрамленный небрежно заколотой прической из копны каштановых, волнистых волос и глаза. Выразительные, огромные голубые глаза, под капризным изломом бровей, обрамленные густыми длинными ресницами, которые словно магнит притягивали к себе, и в глубине которых легко можно было утонуть.
Взглянув на меня, она перевела удивленный взгляд на сына, и растерянно спросила: - Ты не с Катей?
- Как видишь, мам, я не с Катей, - усмехнулся он и продолжил, - И чтобы прояснить обстановку скажу сразу: с Катей мы расстались. Это моя новая девушка, ее зовут, - он замялся, а потом обернулся ко мне, - Как тебя зовут?
- Лия, - тихо выдохнула я.
- Так вот, - продолжил он, - ее зовут Лия. Она поживет у нас. Она увлекается эльфами и прочей толкиниеновской белибердой, поэтому этот наряд и вот такие уши, - он вновь повернулся ко мне и небрежным жестом завел прядь волос мне за ухо.
Я никогда в жизни не стыдилась моих собственных ушей, но сейчас, глядя в изумленно-расширившиеся глаза этой женщины, была готова от стыда провалиться сквозь землю.
Некоторое время женщина молчала, видимо пытаясь осознать увиденное и услышанное, а потом очень тихо произнесла:
- Дэн, ты, конечно, уже взрослый и сам вправе выбирать: с кем жить, но не поторопился ли ты? Как я поняла, с Катей ты расстался лишь несколько часов назад, эту девушку ты практически не знаешь, иначе имя бы ее запомнил. Не ломай жизнь ни себе ни ей столь поспешными решениями. Я не против, чтобы вы встречались, но зачем делать сразу такие кардинальные заявления и связывать себя обязательствами, которые могут оказаться в тягость вам обоим. Не торопитесь. Пойдемте выпьем чаю, а потом ты Дэн, отвезешь Лию домой.
- Лия провинциалка. Так что отвезти домой я в любом случае ее не смогу, мам.
- Оплати ей гостиницу. Если у тебя нет денег, я дам. Не надо торопиться вступать в отношения, если у вас нет никаких чувств друг к другу, кроме взаимного интереса. Ты хочешь заглушить боль разлуки, а ей, как я поняла, просто негде жить. Давайте сообща решим эти проблемы, а потом вы начнете строить ваши взаимоотношения лишь исходя из ваших чувств друг к другу. Как я уже сказала, я не возражаю против ваших свиданий, лишь грань не переступайте пока друг друга получше не узнаете, и в своих чувствах не убедитесь. Спешка нигде до добра не доводит, а уж в таком деле и подавно.
- Мама, она останется здесь, и будет жить со мной!
- Почему ты не хочешь проверить свои и ее чувства? Ведь возможно ссора с Катей была лишь недоразумением… ты же так любил ее… и она хорошая девочка.
- Мама, я не хочу больше слышать в нашем доме имя Кати! Между нами все кончено!
- Почему?
- Потому что она лживая, беспринципная, ищущая лишь собственную выгоду карьеристка, и ей плевать на меня, вот почему.
- А ей не плевать? - женщина указала на меня рукой.
- Ей не плевать.
- Исходя из чего ты сделал такой вывод?
- Да хотя бы из того, что она сквозь поток машин бросилась лишь бы не дать мне с моста прыгнуть!
Женщина побледнела как полотно и, схватившись рукой за сердце, прислонилась к стене, прошептав трясущимися губами, - Денис, как ты мог?
- Мамочка, - Денис подскочил к ней и, обняв, усадил на стул, стоявший неподалеку, - да не переживай ты так, я не собирался кончать жизнь самоубийством, я всего лишь хотел почувствовать грань, постоять на краю, когда еще шаг и все, но я не собирался делать этот шаг. Клянусь! Ты посиди тут, я тебе сейчас капли накапаю, - он выбежал из холла.
Женщина подняла на меня глаза полные слез и едва слышно проговорила, - Спасибо тебе, моя девочка.
В эти простые слова было вложено столько чувства, что у меня самой перехватило дыхание и закружилась голова. Я поняла, нет, почувствовала, что для нее больше не имеют значения ни мой внешний вид, ни мое положение. Я стала «ее девочкой».