Жила да была в одно время грифоница. Она жила в высокой скале, в пещере, совсем одна, а вокруг нее не было никого. Грифоницу звали Элли, она очень стыдилась своего имени, ведь всех, кого она когда-то знала называли Вьюгами, Метелями, Сапсанами, Коршунами… А тут – Элли… Даже родителей ее звали Мята и Шторм.
Элли была когда-то очень красивой. Лоснящаяся черная шерсть, голубые, яркие, живые глаза, изящная походка. А сейчас… Сейчас это был всего лишь комок буро-серых перьев и шерсти, худой, спутанный, грязный.
Нет, никто не виноват в том, кем она стала, виновата лишь она сама. Когда другие грифоны требовали от нее помощи, сочувствия, она не обращала на них внимания. Как можно просить ее о помощи, если она и ей тоже требуется? Ей же нужно было охотиться, воспитывать маленьких братишек, сестренок и учиться выживать в этом мире. У нее же дел невпроворот!
Но и у других грифонов были такие же заботы. Вскоре они поняли, что на эту заносчивую грифоночку не стоит обращать внимания так же, как и она на остальных.
Так она и осталась одна, в окружении своих собственных мыслей, своей гордости, своего самолюбия. И выяснила сама для себя, что никогда не умела толком ни охотиться ни ухаживать за собой. Жизнь стала серой, скучной, однообразной, годы шли и шли, годы одиночества и упадка.

Но в один день все изменилось.
Элли вышла из пещеры, и, хромая спустилась вниз. Летать она уже не могла и поэтому поселилась повыше, чтобы ее не могли достать дикие звери. Недавно она накололась на ядовитый шип, лапа начинала гноиться и очень болела. Иногда поднималась температура и грифоница долгое время лежала в беспамятстве. Но потом, когда очухивалась, все равно приходилось идти на охоту. Не было сил, чтобы взлетать, чтобы бегать и догонять свою жертву. Приходилось Элли питаться грибами и ягодами, но что для хищника растительная пища?..
На самом деле грифоница была даже рада, что скоро все закончится. Сколько боли и страданий она пережила за свою жизнь. И прекрасно понимала, что должна винить только себя. От этого переживания только больше усиливались.
Вернемся к тому дню. Элли спустилась вниз и направилась к ручью, текущему у подножья скалы. Она стала жадно пить воду, чувствуя, как живительная жидкость растекается по всему телу. Вдруг взгляд ее упал на что-то ярко-синее. Похоже это было какое-то животное, но чтобы такого цвета… Она осторожно приблизилась и обнюхала его. Животное или спало, или было без сознания, но оно точно дышало. Оно походило на ящерицу, но имело два крыла, синяя чешуя тускло поблескивала на солнце. Вдруг, в памяти у нее всплыла древняя легенда, которую она слышала от родителей еще в детстве. Она гласила о драконах, красивых, огромных, крылатых ящерах, живших со времен сотворения мира. Но они были большие, больше чем грифоны, а существо, лежащее перед ней было меньше чем Элли в два раза. Так значит, перед ней лежал драконий детеныш?..
Она не знала, что ей делать. Грифоны и драконы не были ни в каких отношениях. Но что мог сделать ей ребенок, даже будь она трижды больна?
Элли осторожно тронула драконенка лапой. Он не просыпался, и грифоница потрясла его за плечо. Никаких результатов. Надо было что-то делать, дракончик явно без сознания. Она оглядела его, потом осторожно перевернула на спину. Никаких ран… да и похоже, что это мальчик. Что же с ним такое? И где его родители?
Элли сделала первое, что пришло ей в голову. В свою пещеру на скале ей его не дотащить, но в подножии скалы была небольшая щель, они точно поместятся туда. Она схватила драконенка, он был горячее песка на море, и оттащила в укрытие. На таком солнце точно долго не пролежишь, он мог подхватить и солнечный удар. Ох, что же теперь с ним делать?..
В тени дракончик стал постепенно остывать. Элли носила ему воду в клюве, но пить самостоятельно ящер пока не мог, и она вливала ему жидкость в глотку, как это проделывала с пищей ее мама, когда Элли была маленькая. От воспоминаний и своей сегодняшней беспомощности на глаза грифоницы навернулись слезы.
Она легла рядом с дракончиком и закрыла его крылом. В ней проснулся материнский инстинкт, она хотела защитить дракончика, дать ему пищу и кров, помочь ему. Хоть это и было существо совершенно другого вида. Она провела всю ночь подле малыша, иногда, когда сама хотела пить, несла воду и ему. Ей было страшно, раздавался вой волков неподалеку, но и бросить дракончика она не могла. Теперь у нее был смысл жизни.
На следующее утро драконенок очнулся. Он был гораздо холоднее, но все же теплый. Малыш открыл сначала один глаз, потом другой и осмотрелся. Когда он увидел Элли, во взгляде появилась паника. Элли тоже с каким-то страхом смотрела на него, она боялась, что драконенок испугается ее, убежит и станет легкой добычей для диких зверей. Но малыш тихо спросил дрожащим голосом:
- Ты меня съешь?
Вот этого грифоница не ожидала. Может быть ему тоже рассказывали в детстве сказания о грифонах и тоже говорили о них, как о врагах?
- Нет, конечно нет, - осторожно ответила она, боясь резким движением испугать ребенка, - Как ты здесь оказался?
Дракончик смутился. Похоже ему было неловко говорить об этом, но все же пришлось, вдруг из-за того, что он ей ничего не расскажет, она решит сделать из него обед?
- Я потерялся… Точнее убежал и потерялся… Где я нахожусь?
- Ты в северном Раоле.
В глазах драконенка появился страх.
- Так далеко… Я хочу к маме! – и ребенок разрыдался. Элли стало очень жаль его. Своих плачущих братиков и сестричек она не выносила, потому что чаще всего они хныкали из-за пустяков, а у дракончика гораздо более важная причина. Грифоница осторожно обняла его крылом.
- Не плачь, малыш, все будет хорошо… - ласково приговаривала она, - Как тебя зовут?
- Ветер, - всхлипнул дракончик, прижавшись к ней.
- А меня Элли…
Мордочку Ветра сквозь слезы озарила улыбка.
- Элли? Какое смешное имя.
В другой бы раз грифоница обиделась бы, рассердилась, оставила бы малыша здесь и ушла восвояси. Но она не могла, проснулся материнский инстинкт. Бросить Ветра здесь – значит обречь его на верную гибель. Как она могла так поступить.
- Да, смешное… Мне тоже иногда смешно.
- Так ты точно меня не съешь? – все еще немного боязливо спросил дракончик.
- Нет не съем. Я не ем ящериц, - она брезгливо высунула язык и поморщилась. Ветер рассмеялся, от слез не осталось и следа. Потом важно произнес:
- Ну и хорошо, я тогда тебя тоже не буду есть. Я не ем птиц.
Настала очередь Элли смеяться. Но вдруг хвост дракончика дернулся и задел одним из шипов рану на лапе. Грифоница вскрикнула и зашипела. Ветер отпрыгнул, весь ощерился, он подумал, что Элли передумала и все-таки решила им полакомиться. Но увидев, как грифоница яростно зализывала лапу, понял, что дело не в еде.
- Что случилось? – спросил он.
Ни слова в ответ. Тогда он приблизился к ней.
- Откуда это? – в глазах малыша сквозил ужас.
Элли отвлеклась.
- Поранила шипом, – прорычала сквозь зубы она.
- Дай я посмотрю, - Ветер подошел к лапе и осмотрел ее. Потом высунул раздвоенный язык и полизал рану. Затем сплюнул и поморщился.
- Он что, ядовитый? Тот шип, которым ты поранилась.
- Да, - Элли удивилась, - Как ты догадался?
- Меня с детства учили разбираться в ядах и отравлениях. Яд у этого шипа лишь раздражает, но не вредит организму. Ты скоро поправишься! – заверил он ее.
Грифоница через силу улыбнулась. Пусть думает что хочет, лишь бы не расстраивался.
- Элли… - позвал Ветер через некоторое время.
- Что?
- Я есть хочу, - драконенок виновато посмотрел на нее своими ясными голубыми глазами.
Элли растерялась. Она то сама ела коренья, да травы. На большее сил не хватало. Но тут ведь растущий организм. Он же есть хочет почти постоянно!
- Эээ… - протянула грифоница, - Я не могу пока охотиться. Ты сможешь есть растительную пищу?
- Наверное, - разочарованно поморщился дракончик, - А когда поправишься, у нас снова будет мясо?
- Да, обязательно. Много-много мяса, - Элли обвела крыльями всю пещеру.
- Тогда я согласен есть траву.
Элли улыбнулась. Но в душе она не знала, как поступить.
- Надеюсь, твоей лапе скоро станет легче, - вздохнул дракончик. Было видно, что перспектива есть клубни и орехи его не прельщала.
- Я тоже, - тихо прошептала Элли.

На следующий день грифоница спозаранку отправилась на охоту. Ноге действительно стало гораздо легче, она уже не хромала и даже могла немного побегать. Скорее всего, слюна дракона была целительной, поэтому они считались непобедимыми существами. Ногу она ручье она каждый день промывала в ручье, с удовольствием ощущая, как прохладная вода омывает разгоряченную плоть.
Ветер вместе с ней перебрался в ее пещеру. Малыш нашел себе занятие – вырезал из деревяшек когтями и зубами фигурки разных животных, а потом отдавал Элли. Граница между двумя разными существами стерлась – они были как родные. Грифоница долго размышляла над этим, грустя по поводу того, что не сможет оспорить древние легенды и единственная в мире дружба грифона и дракона канет в безызвестность. Может быть Ветер, когда найдет родителей, расскажет им, но найдет ли он их? Поверят ли ему?
Элли надеялась, но надежда была невелика.
Ей повезло в этот раз. Она нашла оленя, убитого волками, но волки к нему почти не притронулись. Мясо было свежее, поэтому грифоница потащила его в пещеру. Это была большая удача, они смогут обходиться без еды дней пять. Грифоница давно не таскала таких тяжестей и почти выбилась из сил перед пещерой. Тушу она принесла Ветру только к полудню.
Придя в пещеру, она обнаружила, что дракончик мирно посапывает в гнезде. Улыбнувшись, при виде его безмятежной мордочки, она разделала мясо. Потом взгляд ее упал на свежую вырезанную из дерева фигурку. Она взяла ее и начала разглядывать. Это были два существа – взрослый грифон обнимает прижавшегося к нему дракончика. Когда она поняла, кого хотел изобразить Ветер, слезы сами потекли по ее лицу.
Дракончик проснулся и громко зевнул. Сонно посмотрев на Элли, он улыбнулся, увидев, что она рассматривает. Потом улыбка слетела с мордочки дракончика, когда он увидел, что она плачет.
- Тебе не нравится? – грустно спросил Ветер, - Я так старался…
Вместо ответа, Элли рванулась к дракончику и крепко-крепко его обняла.
- Мне очень нравится… - говорила она сквозь слезы, все сильнее сжимая его, - Очень-очень…
- Тогда почему ты плачешь? – спросил Ветер удивленно.
- Потому что ты вернул мне смысл жизни… Теперь я знаю ради чего я жила все эти годы… Я обязательно, обязательно поправлюсь!
- Разве это плохо – возвращать смысл жизни? – непонимающе спросил дракончик.
- Нет, это прекрасно!..
- Так почему ты плачешь-то? – рассердился драконенок, из-за того, что она говорила загадками.
- Я плачу от радости, - Элли вытерла слезы и улыбнулась, - От радости, что у меня есть такой хороший друг.
- Тогда можно я тоже поплачу? – спросил Ветер, - Если плакать от радости – это хорошо. Я тоже рад, что у меня есть ты.
- Можно. Поплачь.
Так они и стояли, обнявшись и капая на друг друга слезами.

Через неделю после этого дня Элли выздоровела и жизнь ее круто изменилась. Вернулась прежняя гибкость, отличная шерсть, глаза снова засияли. Она не могла окончательно поверить в то, что сможет охотиться, бегать, лазать по деревьям как прежде, она считала это невозможным. А Ветер рос просто не по дням и по часам, а по минутам. Дракончику исполнилось четырнадцать лет, еще немного и он станет таким же большим в длину, как и она. Только голос, такой же детский напоминал ей о тех минутах, когда дракон был маленьким. Элли учила его тому, чему учили ее когда-то родители. То, что она хотела навсегда забыть, вспоминалось само собой.
Крылья у Ветра вскоре окрепли и они вместе с Элли начали учиться летать. Только дракончик делал это в первый раз, а Элли просто забыла, как это делается.
- Давай, давай, ты уже оторвался от земли! – кричала она уже паря в воздухе, подбадривая своего юного друга.
Наконец, крылья Ветра заработали яростно, хлопая, как два паруса в шторм и дракон, проваливаясь под потоками встречных ветряных потоков, все-таки взлетел. Торжествующий рев грифоницы и дракона раздался над поляной, перепугав птиц.
Радостные, запыхавшиеся друзья вернулись в пещеру только поздно ночью. Элли показала дракону озеро, которое она помнила еще с детства и они, брызгаясь и ныряя, купались там.
Когда они лежали на подстилке, которую вытащили на уступ скалы и считали звезды, и грифоница, и дракон думали, что счастливее их на свете нет никого. Элли объясняла Ветру какие бывают созвездия и что означает перемена местоположения звезд на небосклоне.
Неожиданно Ветер произнес:
- Элли, я тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, - ответила грифоница, удивленная переменой темы.
- Нет, - возразил дракон, - Ты любишь меня как ребенка, а я не могу без тебя. Ты самая лучшая, кого я только видел… А видел я немало, ты ведь, когда нашла меня мне было уже двенадцать лет… Я никогда не вернусь обратно, я останусь здесь и буду помогать тебе, я никогда не брошу тебя, я всегда буду рядом…
- Нет! – воскликнула Элли, вскочив, - Ветер, это невозможно! Ведь я далеко не молодая, мне уже тридцать лет! Этого просто даже быть не может! Мы слишком разные! Ты должен вернуться в свою стаю! Пойми, я тоже очень сильно привязалась к тебе, у меня ведь даже друзей не осталось, не то что детей…
- Я буду твоим другом, навсегда буду! – с жаром воскликнул дракон, - Я на большее не претендую! Я просто хочу быть с тобой рядом! Ведь ты теперь мой смысл жизни! Благодаря тебе я понял, что это такое!
Элли помолчала, лишь в темноте сверкали голубые глаза. Некоторое время они смотрели друг на друга.
- Я пойду в пещеру, стало холодно, - сказала она резковато и ушла.
Дракон долго смотрел ей вслед, потом растянулся на уступе и глядел на звезды.
А Элли не могла заснуть. Она размышляла над словами дракона, она знала, что тоже любит его, но и понимала также, что между ними ничего быть не может. Грифоны жили около пятидесяти лет в те времена, а он, молодой сильный дракон пусть отправляется обратно в свою стаю. Там он обретет свою судьбу, там будет жить нормально. И вместе с тем Элли очень не хотела его отпускать, отчего ей стало еще горше. Она провалилась в сон только тогда, когда уже начинал заниматься рассвет.

На следующее утро она не обнаружила снаружи Ветра. Он словно исчез, нигде его не было. «Улетел» - подумала со слезами на глазах Элли, - «Обиделся и улетел…» Она кинулась на землю и зарыдала, царапая камень когтями.
- Вернись, Ветер, вернись!.. – звала она голосом, охрипшим от слез. Но никто не откликался.
Она вдруг поняла, как ей плохо без него. Как не хватает его поддержки, просто его голоса, глаз. Она поняла, что навсегда потеряла. Что никогда его не вернуть.
Потеряла то, ради чего жила…
А стоило ли теперь жить?