Крылья "Поиска"

––-–––––––––––––––––––––––

Часть 1. Введение – быстро в мир действия, что к чему, и кто есть кто.

            Земля, 2415 год нашей эры. 

Человечество оставило в прошлом войны, экономические и экологические проблемы, стабилизировало свою численность на уровне рождаемости, победило болезни, объединилось в единое государство – Земля. Были упразднены все армии, и войны проходили, разве что, в виртуальном игровом пространстве. Посвятившая себя науке и искусствам Земля освоила технологии управления гравитацией и сверхсветовых перемещений, уверенно вышла в дальний космос. Однако, быстро подтвердилось, что космос не кишит жизнью и не изобилует ресурсами. Это парсеки и парсеки мерцающего вакуума, и чтобы найти еще одну сколь-нибудь интересную планету, нужно исследовать сотни систем. Было основано несколько колоний на планетах, которые астрономы ещё раньше сочли подобными Земле. Обследовано множество непригодных для жизни, но располагающих ресурсами. На фоне этого резко обозначилась уникальность Земли, Колыбели человечества.

            Оказавшись в огромном пространстве, которое трудно мыслью охватить – не то, чтобы контролировать, неожиданно земляне столкнулись вновь со "старыми" проблемами. Множество людей ушло в далёкий космос, затерялось в просторах мало разведанных систем и обосновалось там, самостоятельно производя себе всё необходимое. Постепенно они  перестали воспринимать себя частью земного человечества и отказались соблюдать выработанный веками общественный порядок. Некоторые из них стали жить первобытным способом, силой отнимая блага у разучившихся защищаться себе подобных – то есть, откровенным грабежом. Возникло несколько пиратствующих конгломератов, не признающих порядок Земли. Стали случаться нападения на космические корабли, и дошло до того, что несколько колоний было разорено и потеряно. Земное правительство, взвесив все "за" и "против", приняло трудное решение об эвакуации множества других колоний и станций. Параллельно пришлось вспоминать, вернее, изобретать, как защищаться в межзвёздной эпохе. Множество оружейных и вспомогательных разработок покинуло исторические архивы, и наводнило конструкторские бюро.

            Группа "Поиск" (SEARCH) занимается изучением потенциальной обитаемости и проблем освоения экзопланет. В результате последних событий, когда пираты разорили ещё несколько колоний, финансирование и штат "Поиска" были резко сокращены в пользу наращивания Космических Сил Реагирования (боевого космофлота) для защиты межзвёздных путей и оставшихся колоний. Оставшаяся часть группы сменила вид деятельности на расследование этих событий. Также, во взятых под контроль космофлота системах требовалось заняться вопросами возвращения покинутых планет к дальнейшему использованию.

            На давно колонизированной и ныне  покинутой планете Лилея в системе оранжевого карлика Опилио-362 вблизи созвездия Льва имеется вполне пригодная атмосфера, заброшенный город, закрытый работоспособным газоудерживающим куполом, и обнаружена подозрительная активность. В частности, места посадки неопознанных кораблей. Поскольку планета официально оставлена, не существует никаких ограничений для нахождения на ней любых кораблей и людей. Такие места часто  притягивают туристов, желающих получить необычные ощущения и дозу адреналина. Но кто станет отдыхать тут в такое нестабильное время?

            На Лилее недавно разбился челнок георазведки, весь экипаж которого пропал. На расследование была высажена спасгруппа КСР, оснащенная по последнему слову техники: ховермашиной, сканерами, экзоскафандрами с кинетическими полями защиты и даже новой моделью персональной лётной системы. На четвертый день поисков с группой пропала связь, исчез также спутник связи. Наблюдатели из стратосферы обнаружили следы группы и обломки их оборудования, но ховермашина и все члены группы пропали. Тотчас вызванные на поиски крупные силы космофлота прочесали планету, обнаружили пару пиратских тайников, несколько свежих следов взлёта, и другие следы, не имеющих явного отношения к делу. Следствие предположило, что, если людей похитили, их могли вывезти из системы. После ухода сил на орбите Лилеи остался корабль-база под охраной фрегата "Альгáмма", на борту которых работали те, кто твёрдо решил разобраться, что всё-таки происходит на планете.

            Эган Герб (Egan Herb), бывший инженер связи КСР и ныне планетолог группы "Поиск", помимо расследования, стремится выяснить работоспособность систем жизнеобеспечения колонии и найти цели для повторной войсковой операции, чтобы ускорить возвращение планеты землянам. Эган – человек аскетического сложения, ростом выше среднего, с коротко подстриженными тёмными волосами и вдумчивым, серьёзным лицом.

             Группа "Поиск" и поддерживающие её силы КСР должны предоставить улики, что и челнок, и группа погибли не в результате сбоя автопилота или падения метеорита, а в результате враждебной активности. Они планируют досконально изучить брошенный город, уверенные, что какие-либо улики могут обнаружиться там. По плану, планетолёт "Жаворонок" приземлится в пустыне недалеко от города, развернёт средства радиоэлектронной разведки, и Эган, используя экзоскелетный скафандр, оснащённый лётной системой, скрытно проникнет в коммуникации, снимет купол и отключит системы защиты города. Затем в город приземлится десант и обеспечит безопасность обследования. Всё время за операцией с орбиты будут наблюдать готовый к огню по поверхности фрегат "Альгамма" и десантный транспорт КСР. 

            Когда Эган Герб проник в транспортные тоннели колонии и добрался до въездного шлюза, то обнаружил, что городские системы управления переведены на незнакомую программную структуру, и не взаимодействуют со стандартным оборудованием. Проведя под землёй несколько часов, он отправил посыльный дрон на "Жаворонок" с запросом выслать дрон обратно с набором компонентов для создания обходной структуры.

            Лётчица ПЛС поддержки Мерцéдес Си́гиль (Mercedes Sihil) стала новым сотрудником "Поиска" всего два земных месяца назад. Рождённая на планете Мелиора, в одной из колоний, эвакуированных в Первую волну, она прошла целый ряд инженерных, медицинских и боевых подготовок для экипажей космических судов и станций (ЭКСиС) на Земле, в стремлении оказаться на мирной передовой. Однако, Вторая волна отступлений махом смела все перспективы. Не утратив надежды, Мерцедес поймала шанс попасть в испытательный центр при Орбитальном конструкторском бюро Солнечной системы, где готовили пилотов персональных лётных систем, и тестировали системы нового поколения. Двигателем развития ПЛС стали силовые лучи гравитационной природы, которые исходят из двух консолей излучателей, по виду напоминающих крылья, установленные на спине. Направленно отталкиваясь от любых физических тел, в том числе газов атмосферы, пилот такой системы движется очень маневренно, быстро меняя векторы тяги. Управление полётом происходит движениями тела; руки пилота при этом свободны и он может взять полноразмерный инструмент либо оружие. Это оказалось энергетически эффективнее, удобнее и безопаснее, чем самые современные реактивные ранцы. 

            В промежутке между лётными практиками и тестированием "крыльев", Мерцедес стала искать будущее место работы. В то время активных юношей и девушек привлекали в КСР, в Защиту путей. Но она однажды узнала о группе "Поиск", и через некоторое время подала прошение о переводе на "Жаворонок". Её не смутило ни урезанное финансирование, ни то, что работать предстоит не в неизведанном космосе, а в утерянном пространстве – ведь покинутая колония была и в её судьбе. Начальство назвало просьбу неожиданной, но отпустило лейтенанта Сигиль, и отправило вместе с ней в помощь "Поиску" новую спасательно-боевую модель ПЛС.

            "Не то, чтобы бесприданница", – шутил техник "Поиска" Пётр Лáшин (Peter Lashin), устанавливая на её костюм все нужные модули.

            Мерцедес – высокого роста девушка, легкоатлетического сложения, правильных черт лица, с выразительными зелеными в карий тон глазами. Золотые волнистые волосы, едва достающие плеч, обычно собраны в хвостик; чёлка аккуратно подстрижена, чтобы ни одна прядка не попала в глаза.

========== ==============

Часть 1. Поехали...

            Эган Герб сидел на ступенях входа к терминалу управления грузовым шлюзом, глядя в экран наблюдения встроенного в шлем компьютера. Неяркий свет исходил из закреплённых на потолке плафонов, освещая площадку. Неужели эти светильники горят с момента, когда колония была оставлена? В тоннеле было тихо. Дождаться дрона – вот теперь его цель. Времени прошло уже много – на час больше расчетного. Вдруг система обнаружения выдала сигнал "свой", обрисовала быстро растущий объект, площадку залил золотистый свет, и возле входа к терминалу лихо приземлилась, подняв ветер и пыль, Мерцéдес Си́гиль. Командирский монитор Эгана сразу показал десяток параметров, характеризующих её состояние.

 – Мéрси? Что случилось? – Эган скрыл удивление под интонациями обычной заботливой строгости. – Ты перегрела крылья, и, вдобавок, разряжена, я вижу это.

 – Дрон не нашёл пути к тебе, – выдохнула она, приближаясь, – и отправили меня. Эган, тебе, то есть, нам – нужно эвакуироваться. В этих тоннелях кто-то есть: в меня стреляли. И что-то постоянно портит нам связь с базой... Петя уже сменил десяток каналов.

 – Стреляли? Кто? Где они?

 – Вот – что нёс тебе дрон, – она отстегнула с пояса две маленьких серых кассеты и подала ему. – А когда я летела над тем большим складом, за мной гнались пятеро неизвестных на трёх спидерах и стреляли из лучемётов. Потом сел на хвост реактивный дрон, но я включила помехи, и он отстал.

            Её суховатый голос, обычно звучавший мягко и по-деловому уверенно, сейчас подрагивал. Для Эгана этого было достаточно, чтобы оценить обстановку. Будучи по складу ума учёным, он имел склонность обращать внимание на детали.

 – Благодарю, Мéрси. С этими модулями я, можно сказать, почти внутри. Ещё чуть-чуть, и открою ворота. А в тоннелях – повсюду завалы и пропасти – мы сканировали породу. Сюда можно попасть только по воздуху, простой спидер не пройдёт.

Пыль, что клубами разлетелась вокруг, медленно оседала. Мерси поймала его глаза своими, тёмными, чёткими и горящими тревогой. Перешла почти на шёпот:

 – Нужно сообщить тебе ещё кое-что. Чего не доверишь дрону...

 – Слушаю.

 – Так вот, на "Альгамме" нам готово подкрепление. Десант ждёт твоей команды. Нам дан приказ в течение часа выйти на связь, – она хмурила брови формы сглаженного крыла, и тщетно пыталась подавить волнение, которое так и прорывалось – в резкости и отрывистости слов и движений, – если же сигнала не поступит, КСР начнут спасоперацию. А после... Командование прикроет всю деятельность "Поиска" здесь!

Эган задумчиво отвёл глаза.

 – Ох уж эти КСР. Никакого у них терпения...

            Мерси, молча, вздохнула и откинула наверх лицевое стекло полушлема. Воздухом Лилеи вполне можно было дышать, обходясь лишь модификатором газовой смеси – в этом главная уникальность экзопланеты. Сложила остывающие металлически-серые крылья вдоль спины и села рядом на ступени. Система быстро подзарядит накопитель от микроядра излучателя "Зонт-ИК", висящего в креплении между крыльев. Хоть чуточку расслабиться. Перегрузки отчаянного полёта вымотали её. Как-никак, сегодня впервые в неё стреляли настоящими боевыми лучами. Местами задели – она чувствовала пару ожогов. Мелочь...

            Эган поднялся и стал рассматривать характерные серые росчерки на белых с тёмными вставками и тёмно-зелеными окантовками, изящно выполненных пластинах её брони. Легкие композитные материалы слитно покрывали тело лётчицы от шеи до пояса, плечи и локти; ниже упруго крепилась набранная из белых пластин "юбка", по подобию доспехов древнегреческого воина. Спереди и сзади покороче, по бокам почти до колен. Ноги защищали наголенники с коленными щитками, в том же цветовом сочетании, подвижно скреплённые с усиленными ботинками. Из-под полушлема с белыми лобовой частью и боковыми щитками был выпущен аккуратный хвостик светлых волос. Прозрачное стекло, полностью закрывающее лицо от щитка до щитка, сейчас было поднято надо лбом. У уголка рта находилась трубочка микрофона и модификатора воздушной смеси. На спине крепилась вся лётная система: крылья, накопитель, электроника, крепление излучателя. Рабочие модули частично размещались там же, частично были распределены по другим местам. Снаряжение было прочным, не мешало двигаться и не скрадывало фигуры владелицы. Эган высоко оценивал достижения инженеров ОКБ Солнечной системы.

            В итоге он насчитал пять лучевых попаданий. Один из следов красноречиво перечёркивал зелёную надпись "SEARCH" на прикрывающей левое бедро широкой пластине. Вполне достаточно, чтобы сделать выводы: ручные лучемёты, самые распространённые в галактике. Огонь вели прицельно, но издалека, слева и немного сзади: из дальнего конца склада. Защита справилась: эти материалы хорошо отражают и рассеивают лучи; чёрный облегающий базовый костюм также имеет противоожоговые свойства. Взвешивая все факты, Эган сделал несколько шагов в сторону и обратно:

 – Я не пошлю тебя назад даже с сообщением для десанта. Назад лететь неразумно, тем более, если там ждут. Нам дорога только вперёд – в город. Когда попадём под купол, сможем выйти на связь. Передохни и подключайся. Вдвоём мы справимся куда быстрее. 

В руке Мерси появилась связка из четырёх темных шаров размером с кулак.

 – Энергоячейки.

 – Прибереги пока.

Он направился в тёмный проход к терминалу. 

 – Я готова, – донеслось вослед.

 – Хорошо. Тогда иди сюда. Наш час пошёл.

            В небольшом коридоре было темно, и лишь в конце его хищно горели два красных глаза – огонька на работающем терминале. Мерси, входя, коснулась виска, и тьму рассеял белый свет миниатюрного фонарика, закреплённого возле её уха. Эган, в неприметно-сером экзоскелетном скафандре лётной системы с громким названием "Архангел", четыре крыла которой, сложенные, напоминали высокий угловатый ранец, сидел к ней спиной в сгорбленной позе.

 – Убери свет, пожалуйста – услышала она, – и садись рядом. Опусти стекло, включи доступ. Тут нет дисплеев. Всё через шлем. Нам надо дособрать обходное управление питанием створок, и всё получится.

            Она открывала программы и делала все действия без помощи пальцев, просто задерживая глаза в нужных местах на изображении. Компьютер распознавал положение зрачков её глаз. Был и другой способ ввода: сенсорная поверхность на тыльной стороне левой наручи и несколько углублений – триггеров, выполняющих роль клавиш функций, рядом с ней.

            Где-то внизу послышался металлический шум и стук.

 – Отлично, – сказал Эган, поднимаясь, – одна створка отошла, нам хватит. Пошли.

 – А что ты намереваешься делать внутри? – подняла глаза его помощница.

 – Сперва разведаем обстановку; затем постараемся выйти на связь. После чего найдём терминал управления атмосферным куполом – он в колонне, той, что посередине – и уберём купол. Встретим десант. Пыльных бурь пока не предвидится.

Они собрали модули и покинули грот терминала, в котором теперь светились два синих глазка. Спустились по запылённой лестнице вниз, в темноту проезжей части.

 – Теперь можно? – спросила Мерси, и получив кивок, включила свет. Луч озарил восьмиугольный проём метров шести размером, могучие побуревшие от мелкой пыли врата, способные выдержать изрядной силы взрыв. Левая их створка  была немного сдвинута, приоткрывая полосу темноты шириной метра полтора. Через щель потянул ветер, овеивая запахом пыли и давнишней гари. Внимание Мерси привлёкло странное марево в углу возле врат. Оно переливалось, колебалось, будто воздух над чем-то раскалённым.

 – Маскирующее поле – пояснил Эган, – Световолновой обход, все дела...

Он спокойно подошёл, вытянул руку – и из полупрозрачного марева появилась лежащая на земле трёхметровая серая "пуля" с панелью, ручками и чем-то вроде продолговатого сиденья.

 – Я затащил сюда и ховербайк. Но сперва мы пешком проверим шлюз.

            Он засветил фонарь – луч исходил изо лба шлема – и шагнул в проём. Мерси не отставала: ей было не уютно тут, тем более одной. Когда полуметровые в толщину створки остались позади, они оказались в замкнутом отрезке тоннеля, и увидели впереди ещё одни врата. Здесь отошла уже правая половина. Из толщи стен порой слышались какие-то шумы, постукивание, гул.

 – Интересно, – задумчиво прокомментировал инженер-планетолог, – почему здесь правая? Отображалось-то всё как одна...

 – Не внушает мне доверия всё это, – ответила лётчица, обводя светом грязно-жёлтый обкрошившийся потолок.

 – Пылеватый песчаник, слабая порода. Здесь всё построено незадолго до Первой волны. Сорок земных лет назад. И тридцать лет как заброшено. Но своды при строительстве, естественно, укрепляли.

            Во втором проёме виднелся свет. Эган погасил фонарь, и Мерси последовала его примеру. Аккуратно выглянули в створки. В конце тоннеля лилово-золотым сияли отсветы заката, проникающие сквозь купол города.

 – Так-так, – отметил Эган, – а тут нам нужен приличный и скрытный радар. И поможет нам наш ховербайк.

Они вернулись, отключили маскирующее поле, Эган оседлал "пулю", что-то нажал... Зеленоватое свечение озарило песок снизу, песчинки зашелестели, заклубилась подсвеченная пыль, и корпус машины бесшумно оторвался от поверхности.

 – От паразитного света всё же никак не избавиться, – заметил инженер-планетолог, – не такой золотой, как у твоей "Эмки", но зелёный – остался. Запрыгивай.

Ховербайк не спеша поплыл в проём. 

 – В ОКБ говорили, что плюсы от полёта перекрывают минусы от света, – сказала Мерси.

 – Да-да, – был ответ, – командирская ПЛС – мишень с подсветкой. Это-то и не пришлось по вкусу военным.

 – У нас, знаешь, как говорили? Маневрируйте: пока пытаются попасть по вам, не стреляют по вашим товарищам.

Мерси сама не понимала до сих пор, была это шутка, или не совсем...

 – Хм... По маневренности-то я рядом с тобой, точно крупный астероид...

            Байк миновал вторые ворота, проплыл немного вперёд и погас, тихо опустился на бетон. Взглядам открылся широкий обзор на город, который лежал серым скоплением посередине древнего метеоритного кратера. Угловатыми грудами топорщилось то, что осталось от зданий. Хаотические зубья руин. Казалось, не пострадали только внешние стены, врощенные в края кратера – скалы цвета охры, купол и огромная мрачно-серая башня посередине. Золотисто-оранжевый свет местного солнца косыми лучами подсвечивал выступающие кромки обрушенных построек, перемежая их с пятнистым хаосом теней. Всё было присыпано жёлтой пылью, но воздух прозрачен. Тихо.

 – Как после метеоритного дождя... – выронила Мерси. – Почему всё так разрушено, если защитный купол ещё работает?

 – Здесь были затяжные наземные бои. Наши были почти безоружны, но не хотели сдаваться. Их обстреливали с земли и с воздуха из разнообразного оружия. Купол могли банально пробить, чтоб не мешал. А потом, что уцелело – то распилили мародёры. – Говоря это, Эган гонял пальцем по панели точки и цифры. – Хмм. Мерси, открой доступ. Смотри.

Она коснулась края стекла. Перед глазами отобразилось пространство, испещрённое неровными проекциями развалин. По нему плыли несколько красных точек. Рядом – цифры. Эган комментировал:

 – Высоко парят. Больше сотни метров. По размеру – дроны. По принципу – похожи на ионолётные. Вот что им здесь надо, а? Не похоже на туристов... Сеанс связи откладывается. У нас ещё есть полчаса. Я накрою нас двумя полями. Поедем тихо. Если же сядут на хвост – держи вот это. Позаботишься о них.

Он протянул руку куда-то вниз, и достал продолговатый предмет. С лёгким щелчком он раздвинулся в удобное и компактное оружие.

 – Лучемёт? – удивилась она.

 – Держи-держи. Эта штука точнее твоего излучателя, при всём к нему уважении. Прицел заточен специально на дронов. Мгновенное донаведение. Активируй, настройся. Если всё пойдет по-плохому – в башне бронедвери. Закроемся. А сигнал подадим светошифром. На худой конец, древняя азбука Морзе – наше большое небесное око её поймёт.

Пристёгнутая за икры к байку, Мерси повертелась, проверяя, каково стрелять назад. Не то, чтобы удобно, но по сторонам и поверх напарника – вполне. Реальность вокруг замутилась, померкла и опять вернулась к норме. Включились поля.

"Если свет нас огибает, почему мы сами всё видим?"

Пусть Мерцедес тоже отчасти инженер, но – как поле светового обхода обходит законы физики – объяснить бы не смогла. Квантовая штуковина, чем-то сродни кинетическим щитам, "считывает" свет, падающий с одной стороны, и переизлучает с другой в том же направлении. Вершина голографии, которая работает направленно: объект не видно в какой-либо одной полусфере, либо видно размыто, как неясное марево. "Пуля" плавно поднялась. Поехали.

Ховербайк, современное бесконтактное продолжение мотоцикла, не ехал – плыл в метре над шоссе чрезвычайно плавно, порождая странные ощущения виртуальности происходящего.

"Даже плавнее, чем крылья," – мимоходом подумала Мерси. – "Хотя, эта штука, наверное, и весит прилично. Сколько в эту "пулю" всего понаставлено – и несколько рядов гравилучей, и микроядро нормальной мощности, и вся аппаратура, без которой Эган жить... – нет, может, но не хочет".

            Ховербайк ускорился по пустому шоссе, пересекая незастроенное пространство, окружающее город под куполом колонии. Массив застройки окружало кольцевое шоссе с низенькой оградой и столбиками вдоль обочины. Стены зданий, буроватые от смеси копоти и пыли, пестрели пробоинами разного размера, и можно было долго гадать, прикидывая боеприпасы и калибры нанёсшего их оружия. В основном, здесь можно было узнать останки типовых четырёхэтажных зданий колонии быстрого развёртывания, оборудованных под жильё и мастерские. На шоссе, начиная с перекрёстка, валялось множество всяких обломков и мусора, встречались заполненные песком воронки. Посреди улицы неуклюже лежал целый остов планетохода с заострённым "носом" и остатками орудийной башни. Эган вынужден был замедлиться, протискиваясь между ним и стеной. Все шесть мотор-колёс планетохода отсутствовали, а в корпусе, кроме пробоин, были заметны вырезы с гладкими краями: работа "потрошителей", охотящихся за деталями. На шоссе за планетоходом разведчики увидели упорядоченные кучи обломков – баррикады для укрытия пехоты. Похоже, город  держали в осаде, постоянными атаками заставляя защитников отступать к центру. Ховербайк не замечал мелкие препятствия и аккуратно огибал крупные, и Мерси вертела головой, под впечатлением от увиденного. Закат и разруха: красота и печаль. Слабый, но постоянный запах копоти навязывал мысли, что тридцать лет – не так уж и много... Вся эта обстановка вызывала в памяти картины последствий большой войны на Земле в далёком XX веке. Щемящее чувство подкатило к груди лётчицы поддержки. 

            Углубляясь в город, они миновали ещё пару перекрёстков, увидели кучу битого бетона на месте капитального здания, целиком уничтоженного чудовищным взрывом. Соседние топорщились скелетами вскрытых этажей без одной из стен. По углам валялась до неузнаваемости искорёженная, припорошённая пылью бытовая техника, мебель. Было тихо. Сочетание золотого, алого, песчано-серого и чёрного в этих картинах погрузило Мерси в какое-то оцепенение; Эган ехал медленно, словно выдерживая по этому месту минуту молчания.

            ...Из которого их выдернул очередной взгляд на радарные метки. Мерси заметила, что одна из точек на краю экрана светится ярче, обернулась. Радар отобразил красную рамку вокруг едва видимой точки, и быстро сокращающееся значение расстояния. Включила личную связь на высокочастотную волну самого ближнего действия.

 – Эган, смотри, приближается...

Напарник, молча, дал ходу и свернул влево между зданиями. Совсем рядом замелькали потемневшие, испещрённые выбоинами стены, проёмы приоткрытых дверей и выбитых окон. Дрон стал не виден за стенами, но радар его чётко показывал: приближается, по касательной огибая препятствия. Эган резко затормозил, заставив напарницу вцепиться в край сиденья, и, проскочив в ворота слева, помчался через какой-то заводской цех, перепрыгивая нагромождения оборудования и материалов. Вскоре цех кончился разрушенными стенами, они выскочили снова под лиловое небо. Мерси сразу заметила над головой фигурную рамку ионолёта с корпусом посередине.

 – Он тут!

 – Бей!

Мерси прицелилась. Стекло отобразило крупным планом у правого глаза дрон и захвативший его значок прицела. Не медля, выжала триггер спуска. Быстрая череда негромких щелчков, дрон окропило вспышками, по воздуху протянулся шлейф искр, и наведение сопроводило цель, ускоренно падающую за постройки. Эган резко добавил ходу и снова нырнул в узкий проход меж зданий.

 – Заметила, как он резал углы? Роботы так не летают. Он на прямом управлении.

            Другие дроны были пока далеко – их рамки были маленькими и тусклыми, а расстояния – большими.

 – Держись, – прозвучало в наушнике. Подняв глаза поверх Эгана, Мерси увидела большой контейнер прямо по курсу. Ей рефлекторно захотелось вытянуться и взлететь вверх, но вместо этого она вцепилась в край сиденья. Через мгновение снизу полыхнуло зелёным, мощно вдавило, пригнуло к спине Эгана, и контейнер промелькнул под ними. Нарастающее ощущение падения пощекотало нервы, но ховербайк мягко приземлился на заставленной контейнерами площадке, откуда вёл широкий проезд для космопортовых погрузчиков. Скорость возросла, зашумел ветер. За зданиями справа показалась громадная тёмная колонна башни управления. На перекрёстке застыл изрешеченный пулями остов колёсного робота-погрузчика, окружённый навалами хлама. Вокруг воронки. Промчавшись немного прямо, Эган сделал крюк по мрачным, усыпанным обломками улицам и свернул в сторону башни. Здания кончились, ховербайк пересёк широкое шоссе и стал взбираться плавно в гору по пылеватому грунту среди рядов технических конструкций причудливой формы, напоминавших высокие стопки бутербродов из по-разному совмещенных плит разной толщины. Увенчанная короной купольных проекторов башня высилась над ними, и казалось, подпирала собой небо. Против солнца она выглядела мрачным силуэтом. Ховербайк взял левее и поехал вокруг, огибая могучее основание из бетонного монолита, закопчённое снизу и светлеющее с высотой. На его поверхности виднелись язвы попаданий, было несколько глубоких пробоин, но, по их виду можно было подумать, что материал башни намного прочнее того, из чего строили жилые здания. С одной из сторон к башне подходила узкая улица, перегороженная баррикадами, от которой вёл пандус на площадку перед нишей в стене, к небольшому проёму в которой вёл ещё один пандус. На площадке баррикады образовали подобие форта с бойницами: защитники решили стоять здесь крепко. Посередине был проезд, проделанный уже позже, а справа – прогалина: разметало взрывом. 

"Здесь чувствуется дух героизма, – поймала себя на мысли Мерси. – "След тех мужчин и женщин, которые тогда, тридцать лет назад, почти безоружные, сдерживали пиратов до прилёта кораблей эвакуации".

Щемящее, горьковатое, зовущее чувство на душе дало о себе знать, несильно, завораживающе. И от чувства этого лишь крепла решимость, и рука надёжнее держала лучемёт.

            Забравшись на площадку, ховербайк пересёк "крепость" и остановился в укромном закутке баррикад справа от пандуса к двери.

 – Так, вот, технический вход, – объявил Эган, – и здесь открыто...

Он приземлил машину на бетон в свободном от пылевых наносов месте, и обратил внимание на картинку с радара. Отображалось только два отдалённых объекта.

 – Смотри-ка, третий либо приземлился, либо что-то мешает нам его распознать. Не думаю, что они нас надолго потеряли. Могут быть гости. Мы должны поторопиться. 

 – Тогда начинай, а я разберусь с этими дверьми – как их закрыть, – предложила Мерси, спешиваясь. – Мы должны сообщить о себе наверх поскорее.

Эган слез с машины, отошёл на пару шагов и вытянул к ней руку. Ховербайк плавно "растворился" в мареве маскировки.

 – Хорошо. Как справишься – сразу ко мне, в центр управления, по шахте вверх до конца. Радар продолжит работать, сообщая тебе данные. Если что – декодер во втором гнезде справа. Коды щита у тебя есть. И – будь на связи по личной.

 – Конечно.

Кивнув спутнице напоследок, Эган решительно устремился вверх по наклонной, в темноту дверного проёма. Как будто он здесь не впервые... Немного погодя в темноте прохода вспыхнул белый свет, и постепенно померк. Эган вместо лифта задействовал крылья. Серебристый человек с четырьмя крыльями, светящимися белыми лучами – вот за что система "Архангел" получила своё название. Сейчас устаревшая, а раньше – первая в своём классе.

========== Часть 2 ==========

Мерцедес остановилась в дверях, осматриваясь. Не такой уж и маленький этот технический вход: метра три в высоту и столько же в ширину; две прочные створки с герметичным сжатием. Она тихо вошла внутрь, начала искать, откуда эти двери управляются. Высокий холл, потолок которого тонул в темноте. На стене кронштейны сорванных аппаратов. Следы от осколков или пуль. Битое стекло на полу под слоем мягкой пыли. Рифлёные подошвы оставляли на ней чёткие следы. Далее был коридор, такой же большой и высокий, как входной проём. Кромешная тьма. Она засветила фонарь на виске. Гладкие тёмно-серые стены с технологическим орнаментом прямоугольных форм, нанесённым на отделочные плитки при изготовлении; глазу не за что зацепиться. Пройдя коридор, она оказалась в большом круглом помещении. Посередине лежала  платформа с жёлтыми перилами, похожая на подъёмник. Вверху, на грани луча света, виднелась площадка высадки на второй этаж с чёрным провалом открытой двери. Этак метров пятнадцать. Высокие тут этажи... А дальше царила тьма. Тихо. Башня, казалось, мертва, и ничего работоспособного здесь не осталось. 

            Внимание привлекло углубление в стене. Одна из плиток отсутствовала. В небольшой нише под ней оказались остатки пережжённых многожильных кабелей. Мерси закусила губу. 

"А что, если всё тут управлялось сверху, из центра? Надо найти те, что идут к дверям."

            На глаза попалась лежащая в стороне плитка. Рисунок на ней был немного другим. Осветив стены, лётчица поддержки увидела ещё одну такую. Поддела выдвинувшимся из перчатки лезвием. Те же кабели, только целые. Она пошла по коридору к горящему закатом выходу. У самого конца коридора обнаружилась ещё такая плитка, и под ней два унифицированных разъёма. Присела рядом, достала интерфейсный переходник и подключилась к ним способом самым старым и надёжным – через провод.

            Мерси запустила программу диагностики механизмов и выбрала "подключиться" к неизвестной системе. Распознать механизмы управления. Ошибка, в сообщении непонятные символы. Кодировка не распознана. Сброс. Вторая попытка. То же самое.

"Да что же такое!.." – мысленно возмутилась она, и замерла, слушая странные шумы в шлемофоне.

"Эх, без декодера никак... Надеюсь, у Эгана дела получше..."

            Она отключилась от порта и машинально подняла руку, чтобы обтереть испарину со лба, но почувствовала холодок, лёгкий и приятный: система эргономики автоматически создавала микроклимат возле кожи: для обдува под козырьком полушлема стоял миниатюрный гравилуч. Ещё эта система могла очистить стекло от пыли и брызг, и перенастроить малое кинетическое поле, защищающее голову в полёте, на их отсечение.

            Краем глаза заметив движение снаружи, Мерси метнулась в сторону и прижалась к стене возле дверей. Задействовала маленькую видеокамеру на лучемёте – чтобы выглядывать из-за углов. На стекло поступило отчётливое изображение: как огромный москит, в полусотне метров от входа барражирует дрон – явно не случайно. Под подвешенным в рамке корпусом закреплено какое-то устройство – с равной вероятностью разведывательный комплекс либо кассета с СУБами – самоускоряющимися боеприпасами, альтернативой ракет. Взрыв миниатюрного СУБа может разнести здесь всё – просто если таковой залетит в дверь. Мерси решила не дожидаться: мгновенно выглянув, дала короткую очередь. Треск, искры, робот падает за кучу хлама.

"Нашли-таки нас!.."

            Осмотрев ещё раз воздух, она вернулась к консоли. Но перед тем, как продолжить, включила личную шифрованную радиосвязь и доложила: 

 – Эган, сбит ещё один дрон. Похоже, они знают, где мы. Продолжаю с дверью.

            На экране те же непонятные символы, значит – дело не в радиоэлектронной борьбе. Система здесь тоже повреждена. Мерси вздохнула, отключилась и, с оружием наизготовку, осторожно вышла наружу, контролируя радар и воздух. Вдруг возникла красная отметка, стала быстро расти, становиться ярче. Мерси обернулась на сигнал. Понеслись значения в метрах – до цели, которая сейчас за башней. Вскинула оружие, приготовилась... И в момент вылета скупым пучком лучей отправила искрящий дрон в скопление неизвестных конструкций, окружающих башню. Эган прав: из штатного излучателя попасть по такой цели сложновато... 

            Теперь на радаре чисто. Желая докончить добровольное начинание, Мерси направилась туда, где оставили укрытый световым обходом ховербайк.

"Пока я тут вожусь – Эган уже и купол снимет, и десант прилетит. Скорее бы... Как у него там блокировка снимается?.." – Все коды введены в её компьютер перед операцией, лишь найти место, куда приложить палец. 

            Вдруг заметила странную расплывчатость в поле зрения справа, у края проезда в баррикадах. Пыль, что ли, попала на стекло во время "танцев" с дронами?.. И ещё, в пыли – между баррикад, где их разметало взрывом, два параллельных следа, идущие сюда. Они плавно появлялись прямо на глазах: к ней беззвучно приближалось нечто невидимое, но придавливающее своим весом пыль. Мерси взяла его на прицел, отбегая назад, наверх, ко входу. Сердце её забилось, как барабан.

 – Стой, буду стрелять! – сказала она с пандуса громко и чётко, и голос вроде не дрожал. Нечто по-прежнему приближалось.

– Так, Эган, у нас гости, – передала Мерси по личной связи, однако, не поняла, услышал ли адресат. Одиночный выстрел в землю поднял облачко искрящейся пыли перед объектом. Нуль реакции.

            Уже слишком близко для колебаний. Следующий выстрел раскрасил марево бело-сине-лиловыми волнами попадания в персональные щиты – волны обошли и проявили очертания механизированного бронескафандра с захватом-клешнёй вместо правой руки и пулеметом малого калибра над перчаткой левой. Раздался лязг стальных подошв – он пошёл по наклонной энергичными шагами, больше не таясь и явно не опасаясь лучемёта.

"Тут нужно кое-что посильнее," – отступая совсем к двери, Мерси повесила лучемёт в уни-крепление на поясе и выученным движением выхватила свой излучатель комбинированный, или попросту – "Зонтик". Длиной с вытянутую руку, увесистый, толстый и прочный, он надёжно лёг в ладони, интуитивно давая понять, куда нацелен. Белая отделка, чёрное нутро, сглаженные формы, винтовочная рукоять, шар микроядра у основания приклада.

            Она была знакома с мехскафандрами – мощными машинами, значительно добавляющими человеку силы и веса. Здесь будет вернее сказать, что человек не носит скафандр, а ездит в нём.

            Она слышала – где-то в галактике проводили рукопашные бои в устаревших тяжёлых мехскафандрах, разумеется, незаконные – удары высекали искры, разлетались куски искорёженной стали, до тех пор, пока один из противников не упадёт беспомощной грудой лома... Любой нормальный землянин назовёт такой спорт варварской дикостью.

            Впрочем, ей попалась модель сравнительно лёгкая: немногим более двух метров ростом и вряд ли тяжелее сотни килограммов, не считая веса человека.

            В меркнущих под маскировкой очертаниях Мерси увидела, как левая рука скафандра поднимается, и на ней раскручивается пулемёт древнего принципа Гатлинга. Она отпрянула из предполагаемой точки прицела влево и включила зонтичный щит. Перед ней, подобно старинному земному аксессуару для защиты от дождя, раскинулась белая прозрачная полусфера радиусом до пола. Стрекочуще загрохотало; полусфера озарилась жёлто-голубыми вспышками, заколыхалась волнами, отражая струю пуль в сторону; посыпались жгучие искры. Энергии щита должно хватить для пехотной перестрелки или нескольких небольших взрывов поблизости, но в таком режиме полоска с краю стекла у Мерси стала быстро сокращаться. Пули рикошетили в бетон, выбивая искры и облачка пыли.

            Мерси знала и другую особенность щитов: чтобы не мешать вылету пуль, щиты либо синхронизируются с оружием, и в момент выстрела отключаются на доли секунды, либо имеют так называемое "окно" – крошечное ослабленное место, совмещённое с дулом. Термокинетический луч, плавящий и размывающий материалы их же расплавом, хорошо задерживается щитами разных типов, и эффективно разряжает их. Но при попадании в "окно" щит не способен полностью луч уловить.

            Лётчица зажала триггер, дала в ответ непрерывный луч, плотный, солнечно-белый, стараясь попасть по вспышкам возле дула. Видя, как остаток полоски окрашивается ярко-красным, слыша тревожный звоночек энергосистемы. "Зонтик" не рассчитан на работу сразу резца и щита, но у всякой хорошей техники есть запас... В котором найдётся несколько секунд – долгих и обжигающих. Воздух, беснующийся от выделяемой энергии, вспыхнул снопом искр, и стало тихо. Зонтичный щит исчез – в системе был установлен приоритет огня. Ещё пару секунд Мерси "рисовала" лучом по щитам противника, и они задрожали, померкли и погасли. Лётчица поддержки отпустила триггер.

            Перед ней стоял фиолетовый механизированный скафандр старой модели, видавший виды, с ободранными рёбрами, в царапинах и сколах, с неповоротной приплюснутой головой и тонированным стеклом, напоминающим сильно растянутый пятиугольник. Оплавленный "мини-гатлинг" дымился на его левой руке. Мерси держала его на прицеле. Перегретый "Зонтик" тихо гудел и ощутимо жёг руки. Теперь от нейтрализации агрессора зависит исход операции, и, вероятно, две жизни.

 – Стой на месте! – велела она, параллельно думая, что делать дальше. – От имени КСР Земли, приказываю сдаться.

Не спуская глаз с цели, заговорила в микрофон:

– Эган! Ты слышишь меня? У нас гости!

И с отчаянием услышала абсолютную тишину в эфире. Устройство связи почему-то "не в сети"...

"Чем быстрее Эган отключит купол, тем скорее придёт помощь. Мне придётся решить эту проблему самостоятельно..."

            Мехскафандр замер неподвижно, выполняя требование лётчицы "Поиска". Черное стекло не выдавало ничего. Тянулись секунды. Мерси искала решение, что теперь с ним делать. Обезвредить мехскафандр не так-то просто. Разрядить всё его оружие, отсоединить главный модуль питания, найти и отобрать все энергоячейки... Возни немало, при постоянном риске получить могучий удар. Впрочем, воздух Лилеи позволяет сделать всё проще.

 – Вылезай, – скомандовала она. – Выходи из скафандра!

Побуждающе качнула головой, чувствуя растущее в себе негодование.

"Ну почему не работает связь?!"

            На стекле появились значки предупреждения и индикатор сильных помех. Вот и причина... Вдруг по корпусу оружия и перчаткам Мерси проскочили искры. Её больно тряхнуло током, прицел кратковременно сбился, и этого было достаточно. Противник вскинул руку с клешнёй, которая хищно раскрылась, и в центре её засветилось синим. Мерси сорвало с ног и потянуло могучей силой к нему. Выстрелила навскидку – мимо. Слишком близко. Она вытянулась – это был управляющий жест – и за спиной мгновенно раскинулись крылья, зажглись, потянули вверх. Но слишком поздно: Мерси жёстко врезалась в броню противника. Головной щит замигал и заметался вспышками. Клацнуло, "Зонтик" вырвало из руки, что-то жесткое придавило её тело, сильно, до хруста пластин и резкой боли внизу позвоночника... Затрещало, затрясло, скорчило жгущими и дергающими электрическими разрядами. Она изогнулась в агонии судорог, не способная ни вдохнуть, ни крикнуть, и принялась брыкаться, упираться, получая сквозь броню удары электрических кнутов. И тут крылья помогли: каким-то образом лётчица выскользнула, вырвалась из железных объятий, и взмыла вверх.

            Обезоруженная, она дрожащими руками схватилась за лучемёт, но открыть огонь не успела: её крутануло той же тянущей непреодолимой силой. Грубый рабочий гравилуч с противотягой (из локтя в бетон светило таким же синим) оказался сильнее крыльев лётной системы. Противоборство сил рвануло её, перевернуло, в отчаянной борьбе Мерси спикировала куда-то вбок и вниз, рухнула на баррикаду – в кучу каких-то листов обшивки, отделочных панелей, ящиков, разных деталей... Всё это гулко грохнуло, яркой вспышкой отреагировал головной щит, смягчив часть удара, который приняли на себя броня и тело. Из лёгких вышибло дух, а из головы – способность ориентироваться. Впрочем, гравилуч был тут как тут: её потянуло, ломая, выкручивая, поволокло вместе с обломками, попадающими в синий свет. Мерси трясло, она в ужасе цеплялась за всё подряд, потеряла лучемёт – чётко понимая одно: следующее сближение с электрическим полем наверняка кончится отключкой,  и она разделит судьбу пропавших экипажей... Инстинктивно схватилась за торчащую из лома вверх длинную стальную палку, какую-то ось или тягу. Повисла на ней в горизонтальном положении, болтаясь под действием луча, понимая, что сил не хватит, и сейчас она сорвётся. Пытаясь как-то помочь себе крыльями, и не зная, исправны ли они теперь... Заскрежетало. Ось подалась, закачалась. Нестерпимая резь рванула перенапряжённые мышцы – руки вот-вот откажут... В отчаянии Мерси сменила тактику. Последним рывком сгруппировавшись, она толкнулась от кучи, вырвала свою опору и кинулась силе навстречу, направляя себя крыльями, и выставив вперед, как копьё, тяжёлую стальную ось. 

            Пара секунд жуткого ускорения, и Мерси врезалась с лёту в рельефную грудь мехскафандра, на которой располагались какие-то прямоугольные блоки. Импровизированное копьё отдало всю свою скорость, умноженную на массу, и с глухим звоном отскочило; Мерси не пыталась удержать его. Она припечаталась о противника плечом и боком – опять её прошило сотнями электрических игл – отлетела по касательной и, крутанувшись в воздухе, жестко упала с пандуса вниз, возле стены, в накопившуюся там пыль. Сквозь вспышку головного щита и боли в спине увидела сверху тень, и около двух сотен килограмм в металле оглушительно рухнули рядом.

            Заметив занесённую над собой клешню, Мерси перекатилась в попытке спастись и наткнулась кусок металлической ограды, валяющийся в пыли. Подняла и швырнула его на противника, используя отдачу броска, чтобы откатиться ещё. Вспыхнуло, затрещало: коснувшись электродом и бронёй металла, противник сам стал жертвой своего оружия. Взвыла от перегрузки высоковольтная катушка, мехскафандр задёргался, заискрил, пытаясь отбросить ограду, но руки перестали его слушаться. Электродуги били в его броню в местах сближения. Резким рывком он сумел сесть и освободиться от железки. Сразу же вскочил и бросился в погоню за лётчицей, но проскочил мимо. Хотел развернуться, но что-то пошло не так, и, взмахнув массивными ручищами, он повалился назад. Уворачиваясь, Мерси "рыбкой" прыгнула в сторону и проехалась по бетону в клубах пыли.

            Вновь стало тихо: остался лишь возбуждённый стук сердца, индицируемый миганием сердечка в уголке стекла. И жарко: Мерси взмокла намного сильнее обычного. Пахло озоном и пылью. Потрескивало. Она лежала ничком в медленно оседающем пыльном тумане. На попытки двигаться тело отозвалось раскатами боли в надорванных мышцах рук, прессе, спине и местах множества ушибов. Казалось, большая часть тела – один сплошной ушиб. Если бы не защита костюма, она сейчас представляла бы из себя дырявый мешок с обломками костей...

            Лётчица поддержки группы "Поиск" стала подниматься на ноги, с трудом, морщась и подавляя желание охнуть. Распрямилась, осмотрелась и обнаружила на пандусе свой "Зонтик". Правее, внизу лежал мехскафандр в позе "руки вверх", иногда вздрагивая – похоже, в состоянии сбоя. Она поморгала, преодолев желание потереть глаза – не позволит стекло, отряхнулась, взобралась на пандус и подобрала своё оружие. Включился желтый индикатор: микроядро уже успело восстановить боезапас и начинало нарабатывать заряд щита. Снова глянула на скафандр, затем получше осмотрелась вокруг. Та же тишина. На радаре – чисто. Решив больше не испытывать удачу, отстегнула с пояса энергоячейку ("Надо же, все на месте!..") и подключила в порт у приклада излучателя. Загудело, индикатор позеленел и уверенно пополз к заполнению. Через десять секунд щит может быть снова активирован. 

            Крылья, о которых лётчица позабыла, оказались сложенными за спиной, и, вроде, целыми. Надо же... Всё тело ломило, и кружилась голова.  Мерси стояла, нетвёрдо держась на ногах, и контуры предметов расплывались перед её глазами. Встроенная система самопомощи выдала замечание о недомогании и вводе общеукрепляющего средства. Никаких уколов и тому подобных ощущений: капиллярный ввод работал незаметно. Также в списке системных сообщений говорилось про стресс и электротравму. Далее шла строчка об автоматическом вводе реэнергетика и разовой дозы силового стимулятора.

"Ах, вот, оно что, – подумала Мерси. Нашлось объяснение её способности кидаться двухметровыми стальными секциями. – Интересно, на какой это секунде?.."

Впрочем, эффект такой дозы небольшой и краткосрочный, зато не должно быть побочных явлений.

            Немного прийдя в себя, лётчица "Поиска" направилась к мехскафандру. На самом большом из его нагрудных блоков красовалась вмятина. Он не двигался. Она чуть выждала. Включила лазерный прицел и навела на шарнир коленного сустава. Три красных точки треугольником позволяли оценить ширину реза. Нога человека посередине, механика вокруг. Если аккуратно попасть... 

            Плотный, яркий луч высек обильные искры и облако дыма. По бетону с потрескиванием поскакали капли расплава, как от газосварки. Дым мешал видеть, и Мерси отпустила триггер. Облачко развеялось, открыв заполненную расплавом пробоину в шарнире. Сейчас застынет, и сустав будет намертво заблокирован. Таким же образом прожгла второе колено. Мехскафандр и пальцем не пошевелил, никак не выдал своей реакции. Жив ли вообще?.. На всякий случай попробовала подключиться к его самопомощи; медицинский модуль выдал сообщение, что доступ заблокирован.

"Жив, значит..." – бросила она, обходя его вокруг. 

            Навела красные точки на мощный плечевой мотор-сустав руки с клешнёй и проплавила его в двух местах, выведя из строя. Опустить руку теперь не удастся, а значит, и выбраться из этой "жестянки". От греха подальше перерезала толстые кабели в композитной оплётке, идущие в клешню из-за спины. Напоследок черканула по патронной ленте и кабелям потоньше на другой руке, убрала "Зонтик" и поспешила к ховербайку за декодером. 

            Шаг ещё не был столь уверенным, сколь всегда. Покачивало. Собственная самопомощь снова выдала запись о недомогании, совет обратиться к медику и повторно ввела общеукрепляющее. Боли в теле почти совсем угасли, сил прибавилось. Мерси нащупала серую коробочку декодера, не дожидаясь отключения поля маскировки. С ней в руке поспешила внутрь башни.

            Теперь система коммуникаций башни выдала понятные символы и довольно запутанную схему первого этажа. Сплошь ошибки да обрывы. Входные двери на ней попросту отсутствовали. Лётчица поддержки ухмыльнулась:

"Чего и следовало ожидать."

Внезапно ожила личная связь.

 – Мерси, Мерси, слышишь меня? Что там за шум? Ты в порядке?

 – Эган?.. Да, в порядке. С дверями тут повозиться надо... Я скоро.

То, что Эган не стал расспрашивать подробнее, говорило только об одном: он на важном этапе, и отвлекаться ему сейчас нельзя. "Тем лучше", – подумала Мерцедес и отключилась от порта. Выпрямилась, стала осматривать стены в луче фонаря. Почти сразу бросился в глаза чёрный прямоугольничек над дверьми под потолком. Метров восемь. Высоко, но не для неё.

            Коснулась особой точки на груди, и за плечами с мягким металлическим шелестом раскинулись крылья. Как будто бы и не было стычки – упругие... Развернув назад визор – видеокамеру, закреплённую на макушке полушлема, осмотрела их. Есть царапины, следы ударов, на левом – след попадания из лучемёта. 

"Да-а, в первом же вылете костюм перестал быть новым... Небось, теперь я выгляжу не лучше, чем этот фиолетовый пришелец..."

            На всякий случай запросила отчёт системы самодиагностики. На стекле появилось изображение крыла. Три металлически-серых сегмента на поворотных шарнирах. На первом, "плечевом", по два грави-излучателя большого калибра и узкого фокуса, дальностью действия до тридцати метров – мощных, тяговых; на следуюших – по три среднего размера и действия: их называют лётными; и, на изящных крайних сегментах, почему-то называемых "лезвиями" – по три маленьких, поворотных с широкоугольными лучами – маневровых. Они-то и создают основной ветер при посадке. Каждый излучатель снабжён тёмно-серым, похожим на перо козырьком для точного контроля фокуса. На несущем профиле стилизованная под руны золотая надпись "Walküre-II", и под ней белые птичьи крылья, растущие из лучистого диска – эмблема серии лётных систем. Крылья бесшумно вытянулись, излучатели несильно засветились, плавно меняя яркость, подвигались. Включились и маневровые на ботинках возле щиколоток. Самодиагностика ПЛС "Валькирия-2М" выдала полную исправность.

            Отталкиваясь тяговыми лучами от пола, Мерси плавно поднялась и зависла возле отверстия. На полу четыре пятна неяркого жёлтого света образовали трапецию. Внутри пусто: разводящего блока попросту не было, и торчали обрезанные жилы кабелей. 

"Так, даже сюда добрались..." – посетовала она, морщась от яркости собственного фонарика. Три толстых, питания, и несколько тонких, управления. Перепробовав их щупами инженерного модуля, опознала контроллер двери.

            Сперва питание... Вытащила "Зонтик", аккуратно резанула по соседним плиткам, выломала их из стены. Плитки с грохотом разлетелись по полу. Обнажился кабель питания в оплётке. Открепила вторую энергоячейку. Так при аварии запитывают жизнеобеспечение кораблей или станций: на энергоячейках есть контактные зажимы. Вскрыв изоляцию, Мерси зажала концы кабельных жил в зажимы ячейки. Полярность, напряжение – определились автоматически.

"Так, теперь управление..."

Прижимаясь для надёжности к стене, снова взялась за тонкие проводки.

"Ох, как же на весу неудобно..." – Мерси закусила губу, начиная понимать электриков, и почему они работают так неспешно. Впрочем, их инструментарий включает даже дополнительные механические руки о трёх локтях...

            Кое-как соединив жилки с позолоченным универсальным входом инженерного модуля, командами глаз велела компьютеру распознать всё заново. Внизу загудело и стихло. Выскочило сообщение, что механизм готов, без каких-либо пояснений. Нажала "дать команду". Раздался такой звук, с каким плохо смазанный металл массивно катится по металлу. Прямоугольник света на полу быстро сузился, раскатисто грохнуло. 

            Эхо утихло, Мерси погасила свет и осталась во тьме, рассеиваемой тусклыми тяговыми лучами и оранжевым огоньком на почти разряженной энергоячейке. На ощупь отсоединившись, спустилась "на землю". Лучи погасли. Сомкнулась бархатная темнота. Но теперь башня казалась скорее убежищем. Перед глазами плыли цветные пятна. Хоть немного бы передохнуть...

            Моментом сразу воспользовались головокружение и слабость. Теряя равновесие, лётчица включила свет и едва устояла на ногах. Прошибло жаром, затем испариной. Самопомощь недовольно пискнула и вывела в отчет несколько красных строчек с отслеживаемыми параметрами организма и новом вводе. Отдых не был приятен.

"Что ж это такое?" – с недоумением и досадой подумала она, просматривая отчеты. "Сотрясение? Да нет. И отклонения не столь велики... Надо двигаться".

Подавляя приступ тошноты и какой-то мелкой, нервозной дрожи, она пошла в шахту. Вытянулась стрункой, и крылья, рассеяв тьму, тут же понесли её вверх. Для того, чтобы управлять полётом, не требовалось думать. Все условные рефлексы, которые система читала с её тела, находились глубоко в мышечной памяти, отточенные за семь лет полётов. Шумел только набегающий воздух.

            Второй этаж, чёрные провалы открытых дверей, коридоры, уходящие во тьму и разруху. Какие-то вещи, детали, осколки стекла на полу. Коридоры эти трубили тревогу произошедшей здесь беды, звали и отпугивали одновременно. Мерси – скорее звали, неспроста же она пошла в спасатели... Но она летела мимо, быстро, не считая этажей, стараясь не разглядывать. Вверх по шахте до самого конца.

            Эган стоял возле служебного дисплея в центре управления городом. Здесь пришлось делать примерно то же, что и у шлюза, однако, состояние систем было получше. Заметив краем глаза отсветы, он обернулся. Через секунду из лифтовой шахты с шумом ветра вылетела его напарница, лучи которой, тормозя, развернулись вверх и озарили пыльный воздух помещения золотым ореолом, на фоне которого чётко обрисовался её лаконичный силуэт – как тельце дивного мотылька на фоне узорчатых крыльев.

 – Вход закрыт, – объявила она, приземляясь. Крылья погасли, сложились, и воцарился полумрак, нарушаемый лишь свечением дисплеев. В скудном свете, блестевшем на стекле и в глазах напарницы, Эган заметил две темные полоски на её лице, от носа вниз, по верхней губе.

 – Спасибо, Мерси. Что с тобой произошло?

Шум он, разумеется, слышал и готовился к худшему. Мерси ещё не решила, как вывалить на него свои новости, а потому качнула головой и сделала бодрую улыбочку:

 – Я в порядке. Как успехи?

Он перевёл глаза к монитору, затем снова на спутницу, и ответил как-то буднично:

 – Ещё немного и сниму купол. Наши уже над городом. Я запустил на посадочный маяк сообщение проблесковым шифром. У тебя кровь из носа.

Она облизнулась, подняла стекло, коснулась губы и глянула на пальцы.

 – Ох, ты. А я и не чувствую... Ты слышал мои вызовы?

 – Нет. Но был шум. Так, что произошло?

 – У нас были гости... За дронами пришёл мехскафандр под маскировкой. Не знаю, чего он хотел, но мне, похоже, удалось его остановить.

            Под критическим взглядом Эгана пришлось выложить всё по порядку. Она старалась оперировать лишь значимыми фактами, опуская подробности. Всё произошло так быстро, и было так непривычно, что только теперь она становилась способной толково дать оценку событиям. Эган нахмурился пуще прежнего, услышав о сбоях радара, связи и электрошоке. Под конец покачал головой:

 – Ты сильнейше рисковала. Но, сделала важное дело. Спасибо. Самопомощь твоей "Эмки" действительно хороша, – он снова отвернулся к дисплею. – Смотри.

Они подошли к большому окну. С высоты башни город казался россыпью детских кубиков. Закат подходил к концу. Немного стемнело, алые лучи теперь задевали лишь самые высокие из руин, остальные тонули в контрастной тени. Подсвеченная восточная стена ярко горела, сияя розовым ореолом. Лиловое небо поблёскивало и менялось. По нему промчались круги, как по воде, от центра купола, куда смотрела вершина башни, к краям, и затем назад. Небо изменило оттенок – стало будто бы более густо лиловым, и алые краски сделались чуть ярче. Эган вернулся к монитору и что-то там понажимал. Мерси заметила в стороне посадочную площадку на здании, по краям которой прерывисто мигали маячки. Она ещё чувствовала мелкую дрожь, какую-то неуверенность в теле. Впрочем, ей впору было только радоваться, что всё так легко обошлось. Раздался голос Эгана:

 – Готово. С минуты на минуту здесь будут наши.

            Мерси следила за воздухом и топорщащимся лесом руин. Было тихо. Десант пользуется визуальной маскировкой и радиотишиной вплоть до касания поверхности, и лётчица не замечала ничего. Система «свой-чужой» показывала лишь желтый силуэт Эгана позади, и значок медмодуля о том, что с ним всё в порядке.

            Внезапно "проснулась" корабельная волна радиосвязи, и металлизированный мужской голос объявил:

 – Всем. Четвёртый блок успешно приземлился. Приступаю к разведке.

Пикнуло, обозначая конец связи. Чуть погодя, другой голос:

 – Второй приземлился.

 – Пятый приземлился.

 – Первый, приземлился. Первый – всем: по приборам – чисто.

            Мерси разглядела серый вытянутый ящик со скруглёнными углами, возникший возле посадочной площадки. Ещё один возник у крайних зданий на круговом шоссе. Из открывшихся проёмов наружу высыпали и распределялись по местности серые фигурки. В канале деловито зазвенел женский голос:

 – Всем. Блок третий успешно приземлился.

Эган оторвался от внутреннего монитора.

 – Пойдём и мы, посмотрим на этого аборигена.

Он вызвал лифт. Загудело, и проём шахты закрыла площадка. Ограда опустилась, пропуская их. Площадка плавно стартовала и понеслась вниз. По ходу дела отрапортовал шестой десантный блок, зазвучали доклады отрядов о том, что в их видимости чисто.

 – Это не значит, что неожиданности невозможны, – у Эгана в руке появился другой лучемёт. Его спутница взялась за "Зонтик". Двери башни Мерси открывала тем же способом, пока Эган ей светил, одобрительно комментируя её работу. После этого двое осторожно вышли наружу.

            Фиолетовый мехскафандр лежал возле пандуса в той же распростёртой позе. Эган подходил медленно и осторожно: его беспокоила не только электрическая опасность, но и вероятность наличия скрытого оружия. Но скафандр не шевелился – был мертвенно неподвижным, и все датчики молчали. 

– Какая варварская, опасная штука, – сказал Эган, заметив гатлинговский пулемёт.

            Мерцедес разыскала среди кучи хлама свой лучемёт, повесила на пояс и стала чуть в сторонке, уперев одну руку в бок, а второй держа излучатель. Глядя на поверженного, она видела, что оплавленные пробоины не должны задевать тело, но в глубине души забеспокоилась. И на шифрованной волне личной связи спросила:

 – Осмотреть его? Инструкция велит убедиться в отсутствии опасности для его здоровья...

 – Пускай сначала его осмотрят сапёры, – был ответ. – Имеем право не рисковать.

Эган проверил ещё раз весь волновой спектр. Чисто. Затем сказал сразу на нескольких радиоволнах:

 – Вы кто такой, мистер?

Ответом было молчание.

 – Я знаю, что вы меня слышите. Скоро наши специалисты займутся вами и всё выяснят. Но, вы можете облегчить себе жизнь, если выйдете на связь.

Скафандр молчал. Эган стал оглядываться в поиске шестого блока, который должен был приземлиться возле технического входа, но почему-то отклонился. Вдруг на общей радиоволне хрипло и натужно зазвучал жёсткий мужской голос:

 – Позовите медика. Я не могу пошевелиться. Самопомощь не отвечает. – Голос закашлялся, прочистил горло. – Ног не чувствую.

Мерси покосилась на Эгана с тревогой и сомнением. Он покачал головой.

 – Может, зря мы так? – сказала она по личной связи. – Он же сам себя током ударил.

 – Вот очень не нравятся мне эти высоковольтные разряды. Не доверяю ему ни на микрон. Его ноги ты даже не задела – я вижу. Если затекли – не беда. Посмотрим, что он ещё нам скажет.

Эган встал так, чтобы тот, кто внутри скафандра с чёрным стеклом, мог его видеть.

 – Судя по вашему поведению, незнакомец, вы не безопасны, и я имею право вам отказать до прибытия сапёров. Но вы не беспокойтесь: сапёры прибудут скоро, а с ними и медик.

Эган отвернулся и вышел на корабельную радиоволну.

 – Всем отрядам, это "Поиск": вызываю отряд, ближайший к башне.

Ответили почти сразу.

 – "Поиск", говорит шестой: мы – ближайшие к башне. Рады вас слышать. Вам что-нибудь нужно?

 – Нужно сапёра и медика к северному входу в башню. Желательно поскорее.

 – Вас поняли, сапёра и медика направляем немедленно. Сколько пострадавших?

 – Один.

 – Свой? – не удержался офицер отряда.

 – Нет. Мы тут кое-кого нашли – мехскафандр. Доложите наверх и готовьтесь принять по всей процедуре.

 – Есть, – ответ прозвучал оживлённо. 

 Всё-таки, эта находка доказывала обоснованность операции. Эган вернулся к расспросу "местного жителя".

 – Вы на многое способны... Интересно, чем вы тут занимаетесь? И что вам от нас потребовалось?

Теперь ждать ответа не пришлось:

 – Не ваше дело. Мне от вас не надо было ничего. После этого – я призову вас к ответу.

Эган вздохнул, прошёлся пару шагов туда и обратно.

 – Думаю, отвечать сперва придется вам. В начале года здесь утеряна связь с поисковой группой георазведки. И вскоре после этого – пропала группа спасателей КСР. Сегодня в нас стреляли. И тут же – встреча с вашими дронами. Да затем с вами, причём такая "горячая"! Зачем вы преследовали нас?

 – Отвечу вопросом: зачем вы сбили мои дроны?

 – Не юлите, – ответил Эган с укором. – Ваши дроны преследовали нас, и ими управлял человек. Кто, если не вы?

Скафандр замолчал. Закат почти закончился – красные лучи озаряли лишь кромку восточной стены, небо стало густо-фиолетовым.

Эган сказал на общей волне:

 – Должны же мы понять, что творится на этой замученной планете... 

По радио хрипловато прозвучало:

 – Вас ждет трибунал. Особенно тебя, желтокрылая.

Мерси встрепенулась. Она-то думала, что находится вне его поля зрения.

Эган снова повернулся к нему.

 – Мистер, кем бы вы ни были, вы – агрессор. Поэтому придержите свои угрозы, пока моя напарница не прожгла вам ещё чего-нибудь. Например, ваш дерзкий язык.

Эган отвернулся и тронул носком ботинка закопчённую жестяную банку, валяющуюся под ногами.

 – Дымовая шашка.

Мерси разглядела остатки белой краски и каких-то надписей. Припомнила, что среди мусора такие жестянки валяются здесь повсюду. И копоть на стенах.

 – Защитников обстреливали дымом, хотели сломить, взять живьём, – продолжил Эган, и снова повернулся к задержанному, – как, по-вашему, для чего?

Ответом стало молчание. Мерси живо представила себе город, окружённый и утопающий в дыму. Вспышки выстрелов и крики среди мглы. Самодельные фильтры из чего попало. И измождённых колонистов в масках, латающих пробоины в стенах. 

 – Вот откуда у здешнего воздуха этот привкус гари... – подумала она вслух.

            Уловив краем глаза движение, она обернулась влево. По воздуху двигалось нечто вроде футляра с четырьмя фонариками по углам. Узкие жёлтые лучи подсвечивали пыль у земли. По приближении, гравилучевой сапёрный дрон развернул лучи кверху, расширил их до конусов и стал плавно подлетать к мехскафандру, цепляясь уже за воздух. Нарастающий ветер от него погнал клубами пыль по сторонам. Эган решил отойти, и напарница последовала его примеру.

Дрон завис над лежащим, снизился до пары метров. По радио зазвучали странные переливчатые трели.

 – Сканирует. Пускает разные провоцирующие импульсы, – пояснил Эган.

По радио донеслось:

 – Сапёр отряда шесть группе "Поиск": опасности не вижу.

            Лётчица поддержки почувствовала новый приступ головной боли, подкатывающий плавно, украдкой. Её передёрнуло, замутило. Устало вздохнула, ссутулилась, оперлась на "Зонтик". Самопомощь пикнула, ввела средство. Эган смерил её сочувствующе-скептическим взглядом.

 – Тебе, похоже, самой нужен медик.

 – Ничего особенного, – она подняла голову и прищурилась столь же скептически, – отклонения незначительны, нет даже сотрясения. До базы точно доживу... – Улыбка у неё получилась какой-то ироничной. Радио запищало вызовом на личной частоте. Зазвучал знакомый мягкий мужской голос.

 –"Поиск", это "Жаворонок", мы в точке три, подтвердите.

 – Отлично, Петя, – ответил не по формату Эган, – скоро будем.

Эган ободряюще взглянул на Мерси, затем перевёл глаза вправо.

            Из-за баррикад показались трое в бетонно-серых экзоскафандрах, с оружием в руках: один с офицерскими знаками, другой с красным крестом на белом фоне на груди. Третий держал ещё какой-то пульт. Узкие затемнённые стёкла шлемов, через которые можно было угадать глаза. На плечах нанесены символы КСР: ракета с пламенем из дюз, переходящая в клинок меча. Космические десантники были гораздо стройнее, компактнее и лёгче: на их фоне фиолетовый мехскафандр выглядел сущим тяжеловесом. Из-за баррикад появились ещё двое, прикрывающие группе тыл. 

 – Кто это такой? – спросил командир группы, с интересом разглядывая фиолетового с некоторого расстояния.

 – Похоже, здешний завсегдатай, – ответил Эган, – не знаю, чего он от нас хотел, но пришлось его обездвижить.

 – Вы осмотрите его сами, или это сделать нашему специалисту?

Мерси закинула излучатель в крепление за спиной и присела возле лежащего.

– Сами. 

Ей, в конце концов, стало любопытно. Отыскала на груди скафандра нужную точку, положила на неё левую руку – контактный порт медсистемы располагался на перчатке с краю ладони. Теперь всё работало: на стекло ей отобразились параметры – пульс, температура, индексы реакций организма и прочее, поддерживаемое далеко не новым, но полноценным блоком самопомощи. Также отобразились емкости с неизвестными – то есть, подписанными нестандартной кодировкой веществами в блоке капиллярного ввода. Никаких записей о шоковых реакциях, травмах или отклонениях, в том числе в ногах, Мерси не нашла.

 – Тут всё в порядке, проблем не вижу, – объявила она. – Вопрос лишь, что в капсулах...

 – Узнаем на базе, – отметил Эган. – Ты всё?

 – Минуту... – для полного порядка она выдвинула из щитка на правой руке рамку сканера-томографа и стала водить вдоль повреждённых ног скафандра. На стекле появилось невнятное изображение. Сквозь одежду эта штука работает вполне, но через такую броню что-либо увидеть можно только там, где пробито. Обследовав оплавленные пробоины и убедившись, что они не сквозные, лётчица поддержки "Поиска" сложила рамку и выпрямилась.

Эган обратился к солдатам:

 – Готово, он ваш. Как только подберёте его, осмотрите всё вокруг повнимательнее. Подозреваю, он мог выбросить что-нибудь интересное, пока тут лежал. Пойдём, Мерси, глянем, не попортил ли он нам "коня"...

            Серебристая "пуля" плавно проявилась из-под маскировки. Эган медлил, гоняя по стеклу шлема какие-то изображения.

 – Ну вот, Мерси, мы с тобой – первые земляне, за столько лет побывавшие в этом городе. Как ты себя чувствуешь? 

 – Нормально.

 – Прокатишься за рулём? Мне бы заняться кой-какими данными по свежим следам... Открой мне доступ к трек-файлам своего оборудования.

            Она уселась за руль, широкий и удобный, вполне достойный байкера, из тех, что колесили по дорогам Земли в старые времена. Активировала систему. Пора вспомнить, как этой штукой управлять. Эган устроился сзади; он уже был полностью поглощён внутренним миром компьютера. Перевела вверх рычажок тяги; зелёное свечение плавно подняло машину с бетона. Сила луча, то есть, высота над поверхностью, стояла на стандартном значении. 

"Так, плотность луча, формы гравиподошвы, ещё некоторые функции... хм, сейчас это всё ни к чему..." – Мерси плавно ускорилась, скользя между баррикад по пандусу вниз, и направила машину чинно по шоссе в сторону площадки космопорта. Пересекли кольцевое шоссе, миновали перекрёсток, буквально два поворота, и открылся вид на приземистое, мощное, широкое здание, на крыше которого виднелся остроносый силуэт корабля. Через крышу соседнего, что пониже, проходила эстакада для въезда. Из динамика, что возле уха, прозвучало:

 – Всем, это "Фокстерьер-один": установили контроль над складом. Чисто.

 – Ну вот, – проворчал Эган, – смылись спидерщики-то... Ну и хорошо: покажут нам своё логово.

========== Часть 3 ==========

Въехав на площадку, разведчики оказались прямо возле "Жаворонка". Этот корабль был подобен военным, так что никаких иллюминаторов и остекления кабины у него не было. Сплошная гладкая обшивка цвета серых скал, ничего лишнего. Серо-блестящие грани, треугольные крылья изменяемой площади, острый нос, антенны, обращённые назад; плоская башенка и два ствола турели обороны нижней полусферы. Стоял он на трёх телескопических опорах без колёс. Под его тенью, достаточно большой, чтобы в ней разместить, к примеру, несколько палаток, на бетоне лежала спускаемая погрузочная площадка с бортиком по одной стороне. Мерси завела ховербайк прямо на площадку и погасила лучи.

 – Отлично, мы в "приёмном покое", – сказал Эган по связи. – Поднимайте.

 – Поднимаем, – воодушевлено сказали в ответ.

Тихо, шипяще загудело, и, поднявшись на высоту метра в три, площадка стала полом внутреннего помещения, где автоматически включился свет. "Приемный покой" – гласила белая надпись на серой переборке.

            "Жаворонок" был серийным транспортом медэвакуации, построенным во Вторую волну. Этакий большой летающий реанимобиль. Или мини-больница. Здесь было всё для первой помощи и реанимации, для быстрой и бережной транспортировки пострадавших. Когда его передали "Поиску", медицинское оборудование демонтировали, превратив корабль в мастерскую и лабораторию. Прочие плюсы специальной машины остались.

            Теперь здесь вместо каталок громоздились вдоль стен состёгнутые вместе универсальные гермоящики с оборудованием и инструментами; лежала большая антенна, несколько грави-излучателей, похожих на большие фигурно деформированные, блестящие тёмным металлом стаканы. Сохранилась и одна из каталок: на ней вместо больного лежал какой-то вытянутый, причудливой формы корабельный прибор с кабельными шлейфами.

            Из приёмного покоя внутрь вели сразу две шлюзовые камеры. Мерси спешилась, нажала кнопочку пульта на стене; гермодверь с легким шелестом отошла. Эган, до сих пор с головой погруженный в свой компьютер, "на автопилоте" зашел в камеру следом за спутницей. Зашумело где-то сверху: пошла процедура смены воздуха, проверка на радиоактивность, токсические и инфекционные агенты. Вторую дверь подсветило зелёным, затем она открылась. 

 – С возвращением, – раздалось из динамиков внутреннего оповещения.

Они оказались в комнате, которая изначально служила операционной. В центре к потолку крепилась характерная люстра всестороннего освещения, однако у стены стоял верстак: бортовой техник делал здесь свои наиболее сложные работы. Углы, как водится в таких случаях, были заставлены ящиками и шкафами, прикреплёнными к стенам и друг другу: так положено на кораблях. Белые стены, серый пол приятной текстуры под тёмный гранит; мягкий свет исходил из светоэмиссионных полос (как большой светодиодный кристалл, излучающий равномерно всем объёмом) между стенами и потолком.

Проход, достаточно широкий, чтобы разминуться в разгаре работы, дальше плавно изгибался, мимо дверей лаборатории и хранилищ, миновал дверцы жилого отсека, санузла, и выходил в рубку. Здесь каждый был на посту.

            Техник Пётр Лашин, сидящий перед огромным дисплеем корабельного коммуникатора, встречал их вполоборота. Он служил здесь с первого своего дня в "Поиске". Всем своим видом это был мирный, затейливый и находчивый технарь. Среднего роста, немного шире коллег в плечах и фигуре, с рыжими курчавыми волосами. Не раздумывая насчет своей внешности, он носил серый с оранжевыми элементами рабочий комбинезон механика со знаком ЭКСиС.

            Пилот Виктор Тван, напротив, был высок, строен, выглядел подтянутым и загорелым. Его чёрные волосы были немного короче, чем у Мерси, а точёное, словно ветрами далёких планет, лицо видом вполне соответствовало его профессии. В чёрном жилете поверх белой рубашки с коротким рукавом, чёрных брюках с блестящими кнопками на карманах, он несколько напоминал рок-музыкантов XX века, на заре этого направления. На груди его блестел пилотский значок в виде серебряного орла, выдаваемый тем, чей налёт парсеков превышал определённый рубеж.

            Эган, выдвинул стул от стола кают-компании, уселся и отсоединил шлем:

 – А вот и мы.

Мерси оперлась на перегородку возле коммуникатора, подняла стекло. Чувство приятной усталости победителя, заработавшего отдых, овладело ею.

 – Петя, поможешь снять крылья?.. – она искоса пустила взгляд на техника, который ей в таких вещах никогда не отказывал. Рабочий момент. Петя взглянул на Эгана, на борту выполняющего роль капитана.

 – Оставьте всё до базы, – отрезал Эган. – Все по местам. Поднимаемся. 

 – Так сразу?

 – Десантникам нужно посадочное место для транспорта. И у нас есть дела наверху.

 – Ох. Даже переодеться не дашь?.. – с укором вздохнула Мерси.

 – По данным, которые я вижу, ты получила "электромагнитку" в дозе на несколько лет вперед, по нашим нормативам. Совершенно пока неясно, что это была за штука, от которой с ума сходила твоя электроника. Тебе ли говорить о том, чем это чревато. Поэтому мы сейчас максимально быстро летим наверх, и как только стыкуемся, ты немедленно отправляешься в медотсек. Это приказ капитана "Жаворонка" – вам, лейтенант Мерцедес Сигиль. – Он отчеканил последнюю фразу, глядя на неё снизу вверх столь серьёзно и настойчиво, что вся истома мигом испарилась, и она вытянулась по струнке.

 – Есть, капитан, – взяла под козырёк.

 – Вик, поднимай машину аккуратно, не пыли. Вольно, лейтенант. По местам.

            Эган занял штурманское место справа; Петя пристегнулся у коммуникатора; Мерси отсоединила "Зонтик", немного приоткрыла крылья, устроилась в левое кресло позади пилота и следом за всеми пристегнула ремень; и наконец-то сняла полушлем. И снова не заметила момент, как планетолёт оторвался от поверхности. Пейзаж на экранах слежения, заменявших окна, плыл вниз, здания скрылись из виду. Затем нос корабля стал плавно подниматься. Пилот выполнял указание о быстром подъёме: когда нос нацелился в лиловую вышину, дал ход главными планетарными. Опять же очень мягко, но быстро наращивая усилие, сиденье надавило в спину, сбоку мелькнула "корона" башни, скорость пошла возрастать десятками метров в секунду – вот что значит корабль медэвакуации. Мерцедес немало летала пассажирскими бортами, и только лучшие из лайнеров способны были на такой полёт. Обычные транспортники стартовали резче, покачивались, и медленнее ускорялись. Сейчас, как всегда при взлёте, появилось необычное, торжественно-пугающее чувство затянувшегося ускорения. Нарос небольшой воздушный шум.

– Купол надо будет закрыть до следующей пыльной бури, верно? – спросил Петя. – А то всё там заметёт, не откопаешь...

 – Да, – ответил Эган спокойно. – Десантники сами закроют, когда нагуляются. Теперь в этом нет ничего сложного. Мерси, скинь мне, пока летим, свои трекерные видео-файлы.

В самом крайнем мониторе блеснуло местное солнце, звезда Опилио-362, названная так в честь орбитального телескопа, нашедшего здесь перспективную экзопланету, с порядковым номером находки. Стала видна подсвеченная золотистая пустыня, напоминавшая собой застывшее навеки море. Причудливая пестрота тёплого света и теней.

– Это, между прочим, песчаниковое дно исчезнувшего древнего моря, – выдал Петя. – Почти как на Земле.

 – А куда оно делось, это море? – Мерси "включила" дилетанта, надеясь на продолжение рассказа. – На Лилее нет даже облаков...

 – Иногда бывают, – вступил Эган. – Хотя, в атмосфере влаги столь мало, что они тут большая редкость. Осадков вообще не замечали. Но раньше воды было больше, и жизнь была, наша, углеводородная. Об этом говорят атмосфера и минералы. Впрочем, и атмосфера тут уже не та, что в далёком прошлом: для нашего дыхания мало пригодна. Несколько часов в ней без дыхательной смеси выдержишь; за сутки устанешь до изнеможения; через трое попадёшь в реанимацию с гипоксией... Куда делась вода? Как планета могла её растерять? Колония раскрыла бы ответы, если бы её не разорили.

 – Кто-то предлагал сбросить сюда ледяной астероид, – вставил Виктор, – как на некоторые другие, и посмотреть, что будет...

 – Сбрасывать – дело не хитрое, – вклинился Петя, – но вот понять, отчего, да почему, и к чему этот сброс приведёт – вот задачка.

 – Именно, – одобрил Эган. – Мы уже имеем примеры, как головотяпно изменённая планетарная среда деградирует до полной непригодности.

 – Марсус 87-ой? – подкинула Мерси.

 – Он самый, – ответил Петя. – Надеялись разбудить на нём тектонику для извлечения из коры связанных газов: сбросили на него один здоровенный астероид, затем второй. Что-то зашевелилось. Обрадовались, сбросили третий, до кучи, – Петя философски улыбнулся, – и тектоника проснулась. За пять лет из недр изверглось столько радиоактивных минералов, что теперь вся планета просто поёт в ионизирующих спектрах, и, по всем расчётам, лет пятьсот к ней будет не приблизиться. И выбросы продолжаются...

Мерси слушала их беседы внимательно. Всё-таки, коллеги занимаются планетами уже по несколько лет, а она, здесь новенькая, быстро поняла, что в предмете разбирается очень и очень поверхностно.

            "Жаворонок" тем временем покидал атмосферу, шум стих, лиловый фон почти выцвел, уступив место звёздной бездне. По мере снижения планетарного притяжения на корабле нарастала искусственная гравитация, имитирующая земную. Вик, не дожидаясь условной границы, включил орбитальные двигатели на полпроцента. Скорость снова стала ощутимо расти, экраны отобразили разноцветное ионосферное сияние, сопровождающее планетолет. Воздушные вибрации погасли, полёт стал абсолютно плавным; навигационный телескоп вывел на экран пока немного мутное изображение базы, висящей на геостационарной орбите над городом. По мере приближения картинка стабилизировалась. "Жаворонок" полностью перешёл на орбитальные и лёг на кривую сближения.

            Корабль-база, транспортник класса Т7, переоборудованный под множество целей, мерцал россыпью огоньков, очерчивающих его форму. В целом он походил на здание-небоскрёб этажей на тридцать, какие были долгое время популярны в крупных городах Земли. Передняя его часть, заостренная пирамидой "крыша" с несколькими шпилями антенн, гладкий со скруглёнными рёбрами корпус, украшенный названиями брендов – Марсианской Космоверфи, КСР, и других; вместо фундамента – модульная двигательная группа, которая могла быстро отсоединяться для замены.

            В открытом космосе уже необязательно было сидеть по креслам под ремнями.

 – Подставляй мне, Мерси, свои крылья, – сказал Петя.

Та отстегнулась, откинула спинку кресла и повернулась к нему спиной. Присоединение и отсоединение лётной системы было непростой процедурой. Мерси, конечно, могла бы сама, выворачивая шею, отомкнуть все шесть замков и две контактные группы на ощупь... Но зачем, если есть бортовой техник? Петя справился за пару минут, и лётчица отсоединилась от лётного модуля, и почувствовала какую-то непривычную, ненормальную лёгкость. Вздохнула и с удовольствием потянулась, прогибая спину.

 – Ох, спасибо.

Петя всегда работал аккуратно, и производил впечатление, что знает и умеет всё на свете. Мерси обожала Петю.

            Эган через навигационный коммуникатор запросил стыковку. На экране высветилась зеленая цифра 16. Планетолёт уверенно приближался к базе, синхронизировал движение. Примерно за час разделявшее их огромное расстояние сократилось до нескольких километров, и стали видны голографические огоньки посадочной трассы. Раздалась команда занять кресла. 

Виктор вручную ввёл корабль в дугу, занял нужную траекторию и вписался между дорожками. Стыковку можно было поручить автопилоту, который стал бы всё делать медленно, скрупулёзно и не так красиво. Выровняв сближение, "Жаворонок" замедлился, и целиком примостился на одной из сторон космического "здания". Мягко толкнуло снизу. Из коммуникатора раздалась автоматическая фраза:

 – Есть посадка. Стыковка шлюзов... Готово. Добро пожаловать на борт "Базы-607".

Пилот первым отстегнул ремень. Мерси поймала себя на том, что неотрывно смотрит на него. Точный и уверенный, он делал всё, что касается корабля, на одном дыхании, ловко и непринуждённо. Мерси восхищалась им. И удивлялась, почему, ко всему прочему, он не стал лётчиком ПЛС?

            Лейтенанту Сигиль не требовалось лишний раз говорить. Она молча отстегнулась, взяла полушлем и направилась к шлюзовой камере.

 – Мы будем ждать тебя, – прозвучал вслед голос Виктора.

Атмосферное давление на базе равнялось одной стандартной атмосфере, на "Жаворонке" его снижали, подстраиваясь под более низкое на планете. За время подъёма оно автоматически выровнялось так плавно, что никто этого не заметил. Пройдя проверки, лётчица проехала в лифт-камере и оказалась в широком пустом коридоре со сглаженными углами и мягким светом продолговатых светильников сверху. Белые с нежной охрой декоративные панели на стенах, лючки технического доступа к различным системам корабля, сглаженные эллипсы закрытых дверей в помещения... Шестнадцатый порт был удобен тем, что отсюда недалеко до основных мест посещения, в том числе медотсека. Она быстрым шагом последовала к своей цели. Слева открылась дверь, вышел загорелый мужчина в бежево-коричневой форме экипажа станций КСР с большим планшетом под мышкой. Бросив на спешащую лётчицу какой-то странноватый взгляд, он остался позади. Больше на пути никто не встречался. Ну и хорошо. Несколько поворотов, и Мерси, нажав кнопку открытия дверей, вошла в медотсек.

            Дежурный врач базы, немолодой уже лысоватый мужчина в белом, сидел за монитором учета пациентов.

 – О, Мерцедес, – сказал он, не отводя глаз от монитора. – Приветствую. Давненько у нас не были...

То ли утверждение, то ли вопрос.

 – Здравствуйте... С прошлого планового обследования.

 – Так, Сигиль... Да, пора ещё не пришла. Что привело вас? – теперь врач удостоил её внимания своих кажущихся равнодушными светло-серых глаз, оценивая внешний вид.

 – Я только что с планеты.

 – Это видно... А, вот, мне ваш капитан сообщение написал, – он говорил медленно, задумчиво и взвешенно. – Общая электротравма. ЭМИ неизвестного источника. Носовое кровотечение. Гематомы. Растяжения. И ожоги. Самопомощь, значит, всё заглушила. Хо-хо... Давайте, без промедлений, под медпроцессор. Как подключаться – вы знаете.

Она прошла в середину овального белого помещения и села на край ложа, над которым висела огромная люстра, и вокруг – целое нагромождение приборов и манипуляторов. Ненадолго замерла в задумчивости.

 – Я вас об одном попрошу, доктор: не говорите пока ничего никому об этом вылете и его последствиях. Чем всё это кончится – ещё неизвестно.

 – Разумеется, – был ответ. – Врачебная тайна. Это очень правильно, что ваш капитан сразу отправил вас сюда. Сами понимаете, основной недостаток самопомощи в том, что она глушит проявления, но полностью ликвидировать последствия для вашего организма не способна.

Мерси нашла обменник – большую белую шайбу с косой шлангов и проводов, нацепила полушлем, улеглась под нависающей массой оборудования и поместила шайбу у себя чуть ниже груди, где находится обменный порт самопомощи. Дальше – работа доктора. Опустила стекло. В памяти компьютера хранилось множество материалов к просмотру и прочтению, по планетам, экологии и множеству сопряжённых тем. Но ничего не хотелось. Она лежала и смотрела на переплетения проводов, и как на стекле появляются отчеты самопомощи, взятой под контроль врачом. Пустота. Усталость. И какое-то напряжение, не сильное, но постоянное.

 – Так, – раздалось из-за перегородки, сейчас я соберу данные обо всех стрессорах и процессах, проанализирую ваше состояние, и подготовлю компенсирующую биосмесь... Расслабьтесь; всё позади; вы справились с задачей, несмотря на все осложнения. Теперь – пора заслуженного отдыха, и вся база в вашем распоряжении...

"Откуда же он-то знает, как мы справились?.."

Шло время в потоке каких-то неспокойных мыслей о предшествовавших сегодняшним событиях на Лилее, о прошлой войсковой операции, почему-то столь мало результативной, и насчёт всяких догадок.

 – Ну, вот и всё, – вдруг объявил врач, – можете отсоединяться. Рекомендую вам пока не стремиться снова на планету; снимите костюм, заклейте точки капиллярного ввода, выспитесь получше, а потом, с этого момента через сутки, напишите мне о своём самочувствии.

 – Хорошо,  – отозвалась лётчица поддержки, поднимаясь и снимая полушлем, чтобы сегодня больше не надевать. По телу расходилось приятное чувство полезного вмешательства, своеобразное "послевкусие" процедуры, произошедшей с нею.

            Поблагодарив медика, Мерси лёгкой походкой покинула медицинский покой. На пути повстречались два биолога базы, парень и девушка в бело-зеленом, увлечённо беседующие друг с другом. Мерси  вежливо поздоровалась с ними, и, не тормозя, бочком вписалась между этой парочкой и стеной. И вот, дверь шлюзового лифта N°16. Проверок больше не требовалось, но, доставив на уровень палубы "Жаворонка", лифт-камера не спешила открыть ей вход, а вместо этого зажгла синий огонёк. Вдруг пол стал уходить из-под ног. Это пугающее в первый момент чувство, как будто начинаешь падать, но при этом остаёшься на месте, пощекотало нервы: плавно отключилась искусственная гравитация. Мерси, регулярно летая, научилась реагировать на вертикальные силы и не пугаться, а также не взлетать сразу к потолку, как делали некоторые, даже опытные, космонавты. Дверь отворилась.

             Во всех кораблях с искусственной силой притяжения было предусмотрено множество ручек и поручней на случай выхода из строя таковой. Мерси, привыкшая к жизни на орбитальных станциях, вполне ловко ими пользовалась. И сейчас, она одним прыжком перелетела к дальней стене кают-компании. Было тихо, и никого. В воздухе плавало несколько незакреплённых предметов: кружка, планшет, пустая коробка...

– Эй, ребята! А что это у вас тут происходит?! – окликнула она пространство с неподдельным интересом в голосе.

Отозвался Вик из-за перегородки кабины пилотов:

 – Это Эган с Петей в приёмном покое ховербайк кверх тормашками переворачивают. Что-то им там понадобилось...

 – Ясно...

            Её целью сейчас была собственная комната – маленький отсек, где можно присесть или прилечь, и там ждало всё необходимое для освобождения от белых с тёмными элементами пластин. Она сгруппировалась, словно кошка, и прыгнула точно к двери.

Уж кто, а Мерси жаловаться на жильё бы не стала: ей досталась каюта старшего офицера, единственная на корабле полноценная: тут была койка, являющаяся рундуком, столик и полка-шкаф над койкой. Есть, где разложиться. Другие в экипаже довольствовались спальными ячейками.

Едва она, зависнув над койкой, избавилась от полушлема, как по внутренней связи приглушённо зазвучал голос Петра Лашина:

 – Мы закончили, приготовьтесь! Вспомните, где пол, включаю...

Мерси плавно прижало к кровати, заваленной принадлежностями для "Эмки".

            Настал черёд самой долгой и трудоёмкой процедуры, к которой Мерцедес уже не привлекала техника. Помнится, иногда после тренировок в ОКБ, от усталости ни на что не способная, она так и засыпала с крыльями, за что её журили тренера и сверстники, называя голубкой, упавшей с неба, и приводили тому подобные образы.

            Она не была самой лучшей на курсе, вполне спокойно это принимая. Лучшей была Катарина Вион, изящная черноволосая девушка с Земли, с мурлыкающим говором, которая выделывала в полёте такие трюки, что голова вскружилась бы у зрителя, притом не добавляя к своему времени ни секунды. И несколько ребят из "мужского крыла", как в народе прозвали их дружную компанию, вытворяли нечто подобное. Им пророчили карьеру в спорте... Мерцедес же маневрировала точно и дозировано, без лишних жестов, стремясь лишь к цели.

 – Ты летаешь по-мужски, – заявил как-то тренер после разбора полётов.

Но разве не хладнокровие и точность маневров являются залогом того, что ты успеешь, тебе хватит энергии, в тебя не попадут в жёсткой обстановке реальной задачи?..

            Наконец, все части брони и плотный, гибкий и гладкий базовый костюм были разложены на кровати. Тонкая и сложная сеть датчиков, вплетённых в специальную ткань, улавливала все движения тела и нервную активность, и, на основании этих данных, осуществлялось управление полётом. На бронепластинах остались серые пятна выгоревшего активного вещества противолучевой защиты, которое под действием лучевого нагрева выделяет плотный дым, задерживающий лучи. Но у Пети есть инструмент, способный восстановить напыление, не останется ни следа. Мерси теперь, в бежевой с чёрным форме корабельного экипажа КСР, классического покроя, из легкой и приятной ткани, почувствовала себя словно голой. Но пора выйти к коллегам. Из-за двери слышались разговоры, сигналы кухонного аппарата и мягкий стук его дверец. И хотелось есть, в конце концов.

Капитан "Жаворонка" сидел за столом у стены, перед экраном, на стуле рядом лежало программирующее устройство, в котором стояли те самые блоки, что помогли открыть ворота и купол. Техник и пилот расположились за столом по обе стороны. На столе стояла еда, Петя отвернулся к пульту кухонного аппарата, что-то там нажимая.

 – ...Ну и верно. Иначе мы бы так и оставались с носом, – заявил Виктор.

 – В этом я вас полностью поддерживаю, первый пилот, – заявила, входя, Мерси с неповторимой смесью серьёзности и улыбки на лице. Все замолчали, уставившись на неё.

 – Так, ребята, место спасительнице операции, – прервал тишину Эган. И, тоном мягче обычного, сменил тему:

 – Как твоё здоровье, Мерси?

Он подхватил программатор со стула. Виктор, пересаживаясь, передвинул свой стул ей в положение во главе стола.

 – Да ничего... – она пожала плечами и невинно улыбнулась, устраиваясь. – Доктор сказал написать ему через сутки; потом видно будет.

Петя поставил перед ней тарелку с ужином, приготовленным умной машиной. Затем извлёк оттуда по очереди ещё три, и столовый прибор. Машина перемолола варёный картофель, смешала с молоком, яйцом, добавила фарша, специй, присыпала зеленью и запекла. Перед запахом не устоять... На столе был также свежий хлеб с включениями семечек, и через некоторое время появилась бутылка прозрачной золотистой жидкости.

"Золото Ла-Плата" – сообщала надпись на украшенной по краю цветами фотографии уходящих в голубую даль зелёных кучерявых гор под бело-голубым небом Земли. С краю указан состав, включающий десятка два экстрактов субтропических растений. Петя с шипением откупорил универсальную пробку, из толщи вина струйками побежали пузырьки.

 – А разве можно на вахте? – встрепенулась Мерси, читая названия растений.

 – Безспиртовое, – успокоил Петя. – Тут не более двух процентов.

Аромат напитка из узкого, высокого стакана с магнитным донцем вызывал целую феерию, многоцветную и неповторимую, легкую и быстро проходящую, оставляя приятное послевкусие. Прикрывая глаза, лётчица космических сил чувствовала как будто бы рядом эту неповторимую живую планету, тёплый воздух которой приятно треплет чёлку, а органы чувств наполняются вдохновляющей гаммой ощущений. Мерси наслаждалась деликатно, но всё равно стакан закончился слишком быстро, а после второго – и вся ёмкость. Но, ни малейших признаков "изменения состояния" не наблюдалось; лишь приятное тепло, разливающееся по душе. 

            Отзвенело стекло, и над столом повисла удовлетворённая тишина. Эган снова уставился в монитор, казалось бы, просто так. Но, всё же, мельком поглядывая на товарищей, Мерси выделила в их глазах какое-то новое, необычное настроение: разумеется, они просмотрели видео-треки, запечатлённые визором на её полушлеме. Свежие воспоминания пробудили беспокойство; она постаралась скрыть его под маской блаженной усталости. Петя собрал пустую посуду и отправил в зев кухонного аппарата. Зашумело. Машина всё помоет, высушит, а воду отправит в биопереработку.

 – Спасибо повару, – озвучил Виктор, вставая.

 – Всегда пожалуйста, – отозвался Петя, – хотя, не я готовил-то, а вот эта штука, – он указал большим пальцем назад.

 – Всё равно, штука эта хоть и умная, но сама на себе кнопки не нажмёт, – улыбнулся Виктор, удаляясь к коммуникатору корабля. Петя встал, собираясь тоже уйти, и Мерси вскинула голову, поймала его ореховые глаза своими. Смесь зелёного с карим вспыхнула тёмным огнём тревоги. Ей хотелось, чтоб он при намеченном разговоре был.

 – Ну как, – начала она, с лёгким вздохом переводя взгляд на Эгана, – сколько пунктов инструкции мною сегодня грубо нарушены?

Состроила ироничную ухмылочку, на всякий случай. Зависла секунда тишины, и Эган выдал на одном дыхании:

 – Чистая самооборона по всем пунктам.

 – Причём такая, – добавил Петя, подняв указательный палец, – что в ОКБ с восторгом встретят все её подробности. Реальное испытание всех систем модели "2М" на предельных нагрузках! Твои треки будут для них дороже золота.

Мерси чуть выждала.

 – Как думаете, что скажут в КСР и на главной базе "Поиска"? Ведь план работ подразумевал исключительно мирную разведку ситуации... Что будем отвечать?

 – Мирный план рухнул, как только не нашли планетолёт геологов, – ответил Эган, – а по инструкции на этой планете, и вообще за пределами околоземного пространства, редко что получается. Инструкции идеализированы. Но "Поиском" руководят не такие уж пацифичные буквоеды, как может показаться на первый взгляд. Думаю, они сделают верные выводы из развития ситуации. А мы сегодня сдвинули дела на Лилее с мёртвой точки, преодолели психологическую черту, державшую наших от интенсивного возврата этой экзопланеты. И раскрытия произошедших событий. Кстати...

Эган отодвинул планшет, сделал серьёзно-торжественное лицо, и объявил:

 – Поздравляю вас, коллеги, с успешным выполнением операции.

 – Служу космофлоту! – откликнулся Виктор, появляясь из-за перегородки.

Эган продолжил:

 – И тебе, Мерси, принадлежат не менее пятидесяти процентов заслуги в наземной части. "Поиск" гордится тобой.

Виктор и Петя зааплодировали.

 – Служу КСР, и "Поиску", – мягко сказала та, откидываясь на спинку стула и светясь застенчиво-счастливой улыбкой.

Глядя на её профиль, очерченный уверенными и аккуратными линиями, Петя отчётливо видел благородный самоцвет естественной окатки, уровнем выше простых распространённых материалов; удивляясь, что такой достался урезанному после Второй волны "Поиску", упорно пытающемуся решать большие, дальновидные задачи малыми силами, в весьма трудно прогнозируемой обстановке.

 – Время отдыха может быть короче желаемого, – напомнил Эган, – итак, кто первым в душ?

 – Смотрите, тут десантники что-то написали, – Виктор уже успел вернуться к коммуникатору. Мерси и Петя прильнули тоже.

 – Группа "Фокстерьер" обследует тоннели и обнаружила несколько далеко уходящих проходов, да какой-то бункер.

Высветились фотографии жёлтых песчаниковых стен в лучах прожекторов и шестиугольный гермолюк, присыпанный песком.

 – Значит, первым я, – заключил Эган сзади.

 – Давненько не открывался, – комментировал люк Петя.

 – А этих бандитов с лучемётами пойди теперь выследи, – отозвался Вик. – Бесконтактники-то не оставляют следов.

 – Видимых – нет, а магнитные – да, – ответил техник. – Если в этих породах есть хоть капля магнитных элементов, и там ездили сколько-нибудь регулярно...

 – Их же собственные гравибайки будь здоров как фонят, – ответил Вик.

 – Так мерить нужно, выходя вперед по тоннелю на достаточное расстояние. Калибровка, отсечение фона...

 – В общем, не быстрое это дело, – заключил Вик, – но, ребята давно хотели размяться...

На экране появилось ещё несколько фотографий: разрушенные здания – делились впечатлениями другие группы десанта.

 – Смотри-ка, – Петя показал на остов шестиколёсного вездехода на экране. Старина "М-45". Выпотрошили до каркаса... Кошмар.

Зашумела дверь душевой камеры.

 – Кто следующий? – раздался голос Эгана.

 – Наверное, я, – Мерцедес распустила свой "рабочий" хвостик, распушила, затем пригладила волосы, золотистые, как подсолнечное масло. Тонкие, мягкие, уставшие от укладки. Наконец-то дождались свободы.

            Раздевшись в специальном довольно тесном отсеке, Мерси зашла в душевую кабину. Цилиндр из полированной нержавеющей стали минимально достаточных размеров, подсвеченный мягко сияющим ободком сверху. В стенах десятка два форсунок, смонтированных на кольцах, способных двигаться вокруг, и непромокаемая панель управления. Выбрала"оптимальную" программу. Зашумело, кольца быстро задвигались, обрабатывая тело со всех сторон моющим спреем и упругими струями воды автоматически выбранной комфортной температуры. Сквозь шум снаружи донеслись переговоры, что-то решали. День ещё далеко не окончен. Ну как тут задержишься в душе? Дождавшись окончания основной процедуры, она попала под плотные струи тёплого воздуха, бьющие из тех же форсунок, и заставляющие волосы разлетаться, как на средиземноморском ветру.

            Эган в обход коллег, обсуждающих онлайн-блог десанта, добрался до экрана:

 – Смотрите, какое у нас тут сообщение: капитан Катран хочет к нам зайти на совещание, и спрашивает, когда это сделать. Может, сейчас? По горячим следам? Что думаете, товарищи?

Петя в раздумьях покривил ртом.

 – По мне, так лучше потом. Отдохнём, всё обдумаем...

Виктор перечитывал сообщение, почесывая бритый подбородок.

 – Мне, честно говоря, не принципиально...

Дверь душевого "предбанника" открылась как раз вовремя.

И Вик тут же избавился от неопределённости:

 – О, а вот и Мерси... Давайте, как она скажет, так и будет.

Мерси скептически покосилась на них, заканчивая расчёсываться:

 – Думаешь, как я решу, точно будет лучше?.. 

Капитан первого ранга Ян Катран – один из старших офицеров мостика базы, заведующий всеми работами КСР на Лилее. Спугнутое умиротворение испарилось вместе с водой; улучшение кровообращения придало сил; иррациональное беспокойство, что украдкой возвращалось на пустое место, подтолкнуло к решению.

 – Хорошо, пусть приходит. По горячим следам, – она снова собрала посвежевшие волосы в хвостик.

            Она помнила Первую волну. Родная Мелиора: небеса, зелень, океан. Ей тогда было десять. Отец уехал как-то внезапно и быстро. Затем началась суматоха, посадка на корабли. Летим, Ме́рче. Именно так родители сокращали её имя. Куда летим? На Землю. Почему?..

            С высоты двух десятков с лишним лет кажется, что ничего особенного: обычная эвакуация. Все корабли долетели, пираты не напали, бывало и похлеще. Но чувство, которое появилось тогда, тоскливое, тянущее, зовущее куда-то, к чему-то, оставленному не по своей воле в прошлом, снова и снова заставляло её оторваться от работы и задуматься, глядя в бесконечность. Там обошлось без нападений, дома стоят тихими и пустыми: Мелиора, как и Лилея, не заселена по сей день.

            Теперь уже не Мерче, а Ме́рси – такой вариант имени впервые озвучили на Земле, и подхватили два земных месяца назад на "Жаворонке". И началась в её жизни эпоха других людей, чем-то непохожих на прежних. Людей дальнего космоса, Эгана, Пети и Вика, эпоха "Поиска". И это только начало изменений, которые, ещё не осознанные, уже легли в основу настоящего.

            Раздался входной звоночек, и на пороге кают-компании появился высокий мужчина с коротко стриженными курчавыми тёмными волосами, с небольшим планшетом в руке. Вопреки обыкновению экипажа базы, он был не в форме, а в обычном тёмно-зеленом свитере, черных брюках и белоснежной жилетке, на груди которой крепился капитанский знак отличия и эмблема КСР с номером корабля. Кроме того, он носил интерактивные очки, которые, как и стёкла скафандров, позволяют взаимодействовать с компьютером одними глазами. В бездействии они поблёскивали на его остром, точёном носу прозрачной полоской, придавая учёный вид.

========== Часть 4 ==========

У Мерси с детства вызывали восхищение экипажи дальних кораблей. Высокие профессионалы, техники, знающие до винтика свою огромную машину, навигаторы, ориентирующиеся в мыслью необъятном дальнем космосе. Вошедший человек был именно таким: от него веяло жизненной силой, надёжностью, практичностью и некоторой долей авантюризма. В общем, тем, чем он живет – большим кораблём, во всей его мощи и многофункциональности.

            Группа "Поиск" разместилась вокруг стола, выделив капитану место "во главе".

– Приветствую вас, товарищи, – начал он спокойным рабочим тоном, как будто знаком с группой не пару месяцев, а работает много лет  вместе. – Поздравляю с успехом реализации вашего плана, смелого и рискованного. Честно признаться, заставили вы нас поволноваться, когда не вышли на связь в установленное время, но результат, достигнутый вами, оправдывает всё. О переходе к действию давно мечтала вся база. Десантники установили контроль над центральной частью города, а задержанный доставлен к нам, сюда.

Капитан Катран говорил сухо и сосредоточенно, видимо, смена его затянулась, а забот добавлялось всё больше. 

 – Благодарю, – ответил Эган. – Ситуация оказалась сложнее, чем мы думали. Агрессоры в тоннелях, помехи связи, и этот странный код в основном городском оборудовании... Многовато оказалось неожиданностей.

 – Да... Я вкратце смотрел ваши треки, – сказал он задумчиво. – У вас, Мерси, был нетривиальный первый бой, редко кому такое достаётся. Однако, на все неожиданные и серьёзные вызовы вы ответили решительно и сполна. КСР это оценят. Также, нам теперь есть из чего делать выводы. Похоже, этот "местный" хотел взять вас живой. Это примечательно.

 – Хм, – добавила она, пригладив волосы над ухом, – это дало мне шанс. Начни он стрелять сразу, как те, на байках, не спас бы меня "Зонтик"...

Теперь произошедшее сгладилось в памяти, и стало казаться ей чем-то нереальным, как сновидение.

– Вы сработали очень сильно, впечатляюще. А вся враждебная реакция, встреченная вами на планете, не уйдёт от нашего внимания.

 – Как у меня это получилось, даже не пойму, – вырвалось у Мерси. Первый бой обычно ассоциируется со страхом... Только сейчас лётчица поддержки с удивлением осознала, что ей было не до страха ни перед вылетом, ни при контакте. Она была столь занята своим делом, что бояться было просто некогда. Остатки, следы этого страха, пережитого внезапно и резко, приходили только сейчас, давая подспудно давящее тревожное ощущение.

 – Внутри вас включились те самые природные силы, мощные инстинкты не только самозащиты, но и защиты своего друга и напарника, – пояснил Катран уже не столь сухим тоном. Похоже, это была тема, которая его увлекала. – Как у птицы, защищающей птенца. Это мобилизовало вас до небывалого уровня.

У Эгана сравнение вызвало улыбку. Мерси почувствовала себя не совсем ловко, и тоже улыбнулась. Чтобы отделаться от странного чувства, вышибить клин клином, она решилась на новый дилетантский вопрос:

– Не пойму ещё кое-что: как он добился, чтобы двигаться так бесшумно? Ведь полей, полностью подавляющих звук, не существует...

Ответил Эган:

 – Гравиподошвы, вот как. Встроенные в ботинки лучи старой технологии, работают максимум в паре сантиметров над поверхностью, зато держат довольно сильно. По ровному можно скользить, вообще плоскости не касаясь.

 – На таких работают складские гравиплатформы, – добавил Петя.

 – По первым словам наших техников, – прокомментировал Катран, – скафандр этот оказался снаряжен нетривиальной начинкой. Самодельная тесла-установка. Давно не встречали ничего подобного. Явно, над ним долго работали, затачивая под какие-то специфические цели. Это результат экспериментов, не совсем ещё отлаженный.

 – А человек в нём? – спросил Эган, опережая Мерси.

 – Цел и здоров, отдыхает. Вы основательно его "запаковали", – усмехнулся капитан базы. – Техникам пришлось повозиться с извлечением. У него одна приметная особенность: он не ходячий. Нервные стволы его ног чем-то повреждены, и не работают; вместо этого ему вживлена пара нейрочипов, передающих команды ногам скафандра. Крайне любопытный тип. Позже им займутся следователи.

– ...И это значит, что мы копаем в верном направлении, – сделал вывод Виктор, – в сторону раскрытия судеб челнока георазведки и спасателей.

             Мерцедес тихо вздохнула, подпёрла рукой голову. Она прекрасно понимала, чего следует ожидать. Материалы землян, в том числе биологические, были там, в тёмном космосе, ценнее их жизней. А тут ещё и чипы. Её передёрнуло нехорошей дрожью при мысли, какими могут быть следующие находки. Здесь пахнет XXII веком, когда были первые масштабные попытки "скрестить" человека с машиной. Сейчас, в XXV, подобные проблемы решались с помощью биотехнологий: погибшие клетки заменяли аналогичными, а потерянную часть тела выращивали заново из генного материала пациента. Чипы в теле говорят об уровне, до которого откатились люди, добровольно сославшие себя в пустоты космоса.

 – Да, – подтвердил Катран. – Но дальнейшие наши действия зависят от решений Рабочей группы по экзопланетам. Они здесь не были, однако, внимательно изучат те данные, что мы с вами предоставим. Постарайтесь, чтоб они были максимально полными, детальными и чёткими; и на сто процентов соответствующими действительности. Максимум фактов. Всё, с чем вы столкнулись, всё, что испытали, даже не самое значительное, должно быть в отчёте.

 – Несомненно, Ян, – заверил Эган. – Это теперь у нас главное.

Повисла задумчивая тишина.

 – А вот интересно, – развернул ставшее в тупик обсуждение Петя, – какие такие инстинкты двигали этим фруктом в скафандре, что он решился на нападение?

Вик усмехнулся:

 – Вероятно, такие же, как и в Первую волну, пиратами.

 – Думаешь, ответил? – поднял бровь техник.

Теперь усмехнулся Эган.

 – Если ты о том, что делает космос с людьми, то я думаю, что было примерно так: сперва они были увлечены этим космосом настолько, что себя не помнили. Затем они поняли, что не хотят, что разучились подчиняться правилам Земли. Свобода сбила их с толку. Они наладили добычу ресурсов, стали автономны – и их эксперимент над собой продолжился. Затем они поняли, что чего-то им все же не хватает. Их продуктивность упала. Но обращаться к Земле они уже не стали – вероятно, боялись. Боялись показать, что изменились, и что не справились. Они ушли в себя. Стали испытывать нехватку ресурсов. Пытаться выжить. И меняться дальше. Они одичали в уединении, и надо всеми человеческими достижениями за все века взяли верх те древние природные инстинкты, которые помогали человеку выжить на заре эволюции в животном мире.

Мерси скосилась на Катрана, думая, не пора ли остановить пошедшую "во чисто поле" дискуссию. И заметила, что он расслабленно слушает. Ведь смена темы это тоже отдых.

Виктор почесал затылок.

 – То есть эволюция для них пошла назад?

 – Скорее, совершила скачок, – прибавил Петя. – Теперь добывают они себе ресурсы первобытными способами – собирательством и охотой. На нас, землян.

            Мерси в своё время немало интересовалась биосферой Земли и наблюдала животных в дикой природе – благодаря технологиям скрытности и наблюдения это было доступно каждому. Видела загонную охоту львов, бои гиппопотамов за главенство в стаде, и как паучиха поедает самца после спаривания, чтобы набраться сил для кладки. Мысль об "одичании" людей в космосе она слышала и раньше на общедоступных конференциях, но тогда это не производило особого впечатления. Казалось очередной научной теорией, за которой стоит чьё-то открытие, новая победа, одна из тысяч. Теперь же, образы "львов" да "пауков" на вооружённых космических кораблях, живущих по совсем другим правилам, на фоне недавней схватки, привели её в оцепенелое раздумье.

"И это чересчур упрощённо. Сравнивать задержанного с животным некорректно: он грамотен, подкован в технике и законах Земли, вероятно, не хуже Эгана. Он начнёт игру ума со следователями, и надеется победить".

Петя продолжил мысли Эгана:

 – Думаю, здесь налицо перегиб: их стремление выжить самостоятельно приобрело какую-то маниакальную форму... 

Катран кивнул:

 – Полагаю, причиной этого феномена стал тоже перегиб. Вспомните, как после открытия гиперсветовых ускорителей Земля гудела жаждой открытий. Как тысячи людей были готовы добровольно заточить себя в колониях на дальних планетах с сомнительной надеждой вернуться, и обживать их по принципу "стерпятся – слюбятся". Все безотчётно рвались в космос, в том числе и те, в чьих руках была власть решать, и штурвалы кораблей: ведь там ждали неизученные феномены, неописанные явления, несметные ресурсы, инопланетная жизнь, в конце концов... Кинулись в это с головой, и – не смогли остановиться.

Эган подхватил:

 – И начались чрезвычайные ситуации, конечно. То колония бедствие терпит, то станция: метеорит попал, или системы отказали. Носились наши пилоты немало, ещё на тех двигателях, при работе которых в анабиоз надо было впадать, доверяясь на сто процентов автоматике. Множество людей по пространству разлетелось. А сколько кораблей пропало... До сих пор их находят в тёмном космосе между основными звёздами с помощью масс-тралов.

 – Так себе находочка, – кисло вставила Мерси: – охлаждённый до пары кельвинов корпус с остывшим ядром, и мёртвыми телами в анабиозных капсулах...

 – На марсианской транспортной базе, – добавил Петя, – есть чистильщик транс-астральных путей: грузовик достаточно большой, который такие находки целиком забирает. Всё же тогда корабли были поменьше нынешних.

– Вот так произошло то, что позже окрестили Выплеском, – подытожил пилот.

             Повисла тишина. Пиликнул коммуникатор, высветил сообщение: куча фотографий какого-то помещения и видеоролик, который засняли десантники. Определённо, они что-то нашли.

 – Замечу однако, – Петя вновь решил взять тему за штурвал, – ушедшие в космос кое-чего достигли: они находятся сейчас в состоянии свободы. 

 – Свободы? – Вик взглянул на Эгана, но не дотерпел до его реакции: – Тогда, что такое свобода, Петя?

 – Свобода – это когда нет никаких правил, ограничений, никто тебя не принуждает, никаких договоров. Что хочешь – то и делаешь. Земляне не свободны: связаны множеством законов, правил, общепринятых норм. А мы здесь еще менее свободны, хотя бы потому, что объединены своей задачей, которую нужно выполнить успешно, а значит, действовать правильно, определённым образом.

– Ну, погоди, законы физики ты не уволишь, – не унимался пилот. – Свобода – штука относительная... А насчёт земных норм – Мерси, скажи-ка пожалуйста, когда ты жила на Земле, ты чувствовала себя хоть малость не свободной? Чем-либо ущемлённой, принуждаемой?

 – Нет, – задумчиво покачала головой та, – ни разу. Порядок есть порядок, он отлажен, и мне было вполне комфортно.

Она направила взор в одну точку, мимо коллег, погружаясь в воспоминания.

             Заботливая Земля приняла её, как и других детей спугнутой угрозами колонии, со всем подобающим вниманием. Был и ненавязчивый контроль воспитателей, прилетевших с ними с Мелиоры. И была свобода: жить в любой точке мира, заниматься тем, что по душе, и выбор был. Базовые блага для жизни распространялись бесплатно, и многие жили на беззаботном минимуме, посвящая себя творчеству либо безделью. Мерси взахлёб изучала земную природу, стремясь побывать везде, где было можно. А ночами её звало звёздное небо, мерцавшее сверху. Что-то там оставлено, что-то забыто. И она искала возможности, подавала заявки, и наконец, получилось. Сначала программа подготовки ЭКСиС, затем Вторая волна, и ОКБ.

            Казалось бы, зачем? Живи себе в этой идилии, занимайся тем, что тебе нравится, ищи вдохновения, воплощай мечты... Что звало её вдаль? Она не особо думала об этом. Ясными ночами её глаза сами стремились к небу, улавливая свет, испущенный звёздами сотни и тысячи лет назад. Приходили новости с окраин пространства, многие из них были тревожны. И когда пришла возможность, она не стала тормозить. Слегка улыбнулась и тихо продолжила:

 – Если меня что и беспокоило, то это Вторая волна, изменившая мои первоначальные устремления. Но альтернатива оказалась вовсе не хуже, – она улыбнулась коллегам. – Ну, ещё, мне бы хотелось чаще видеть родителей...

И опустила глаза:

 – Впрочем, это уже о другом.

            Родители Мерцедес были людьми космоса, специалистами востребованными и занятыми. Отец был, как и Эган в прошлом, связистом, а мать – по здоровой обитаемой среде на станциях. Постоянно в разъездах, за парсеки друг от друга. Дома у них, по сути, не было, и непонятно, была ли семья... Она помнила последнюю встречу полгода назад. Тогда её внезапно вызвали с лётной тренировки, сказали: 

"Вас ожидает важный человек". 

Она выскочила из гигантского зала в коридор с ещё тёплыми крыльями за спиной, выпрямилась, взяла под козырёк, чтобы представиться старшему офицеру... И узнала отца. Она крепко прижималась к нему жёсткой белой нагрудной бронёй, и поливала его плечо слёзами счастья, хлынувшими одновременно с улыбкой, как "слепой" дождь, с ярким солнцем. Слишком предавшись воспоминаниям, она ощутила, как к глазам подкатывает горькое тепло. Ну почему же так?..

 – Несомненный перегиб тотального увлечения профессией, – отвесил Петя оценку явлению. Виктор поднял указательный палец:

 – Итак, Петя, свобода тоже не абсолют, и не всегда полезна.

Экипаж "Жаворонка" как-то призадумался, и зависшую тишину прервал капитан Катран:

 – Думаю, то, что произошло -- это волна эволюции, очередная, большая и высокая. Началось со строгих рамок, которые создала нам домежзвёздная Земля, ограниченная экосистема. За долгое время мы приучились сдерживать себя и регулировать, избегая экологических кризисов, грозивших деградацией биосферы и гибелью человечества. Целый век балансировали на грани, но устояли, прижились в определённом согласованном положении. Однако, рамки эти поддерживались не нами, а средой, и мы сами не умели их контролировать. И вдруг – открывается дальний космос, и рамки исчезают. И люди попадают в незнакомые условия, теряют над собой контроль, и начинают работать самые глубокие исходные инстинкты. Как говорят биологи -- начинается процесс дивергенции человеческой популяции.

 – Но мы-то не потеряли контроль, – заметила Мерси, с интересом глядя на него.

 – А оно всегда так: явление срабатывает сразу не у всех, а у части. Кто посильнее, или поинертнее, держится стабильного состояния, меняясь плавнее. С человеком вообще довольно сложно, им движут очень много переменных.

 – Вы хотите сказать, что мы все постепенно двигаемся в эту же сторону? – озвучил Вик, прочитав этот вопрос в её глазах.

 – Не совсем: такими же мы не станем, скорее приспособимся. Осознаем обе реалии, выработаем свой ответ, скорректируем свою жизнь.

– Рамки среды не исчезли, а далеко отодвинулись, – прибавил Эган, – и теперь жёстко действуют на них. И толкают их на нас.

Снова стало тихо. Катран тихо вздохнул:

 – Чем грамотнее мы будем себя вести, тем меньше будут наши затраты и потери на приспособление. Есть кое-что, что меня действительно беспокоит. И не только меня... Мне хотелось сказать вам позднее, но, раз на то пошло, скажу сейчас. Обдумаете. Налицо тенденция, подтверждаемая многими разведданными. С каждым годом пираты становятся всё организованнее и оснащённее. У них находят технику не земного происхождения, а собственной разработки. Намечается что-то вроде отдельной цивилизации за пределами обозримого для нас пространства. Вернее, несколько островов цивилизации. Уровень развития этих островов сопоставим с земным на разных этапах, с отставанием до нескольких веков. У них явно хуже с освоением космоса, чем у нас, и им проще пробовать отнять наше. Вот, что ими движет – вот причина волн. Их отношения между собой примерно такие же. Ломать легче, чем строить. Однако, численность наиболее крупных анклавов велика, и есть тренды к увеличению. Технически они нам сильно уступают, но к ним попало много образцов нашей инженерной мысли, и часть из них они научились копировать. Гипердвигатели у них уже есть. Недавно, тут, на Лилее, к ним попало ещё два корабля, немного оружия, хорошая ховермашина и "Валькирия-2С". И двенадцать человек.

Экипаж "Жаворонка" хмуро переглянулся. А последняя фраза заставила их застыть. У Мерси встрепенулось в груди. Там был кто-то из курсантов ОКБ. В памяти помчались лица тех девушек и парней. Кто из них? Или предыдущий выпуск?.. "Вспугнутая птица" улетела, оставив на душе неприятное чувство холодного жжения.

 – С ними что-нибудь прояснилось? – не выдержала она. – Версия?..

 – Версия всё та же, – был ответ. – Их вывезли, куда – неизвестно. Этим занимается теперь Внешняя разведка.

 Катран продолжил:

 – Этих людей ведёт иррациональная сила, способная далеко зайти в своих проявлениях. Защищаться от неё можно, но, сами видите, ценой жертв и потерь. Чем больше пространство, на котором берёт разбег волна, тем сильнее последствия. Сейчас это – простор Вселенной. Прогнозировать даже трудно. Выход один – для верной победы над этой силой мы должны её изучить. Вот почему все умы Нашего пространства сейчас должны быть обращены к этой задаче. Мы структурируем нашу деятельность и постараемся максимально смягчить последствия Выплеска. Мы – упорядоченная система. Этим мы побеждали все прежние кризисы. Попробуем и сейчас.

            Коллеги впечатлённо молчали. Что-то подобное они уже слышали, кусочками, из разрозненных источников. Но не на рабочем совещании. Не от звёздного капитана, руководящего направлением. Эган приник, словно гончая, глядя на сложенные на столе руки Катрана; Виктор подтянулся, будто в строю; Петя поджал губы, подбирая, что сказать, но сказать было нечего; Мерси искала в их лицах какую-либо опору, и не находила. В том числе в лице Катрана.

– Это уже область военной разведки, не так ли? – нашёлся, наконец, Петя, несколько растерянным тоном.

 – Да, так. Но Внешняя разведка Сил Реагирования не так уж многочисленна, и сейчас загружена до предела. Им отчаянно нужна помощь. Ведь там служат не простые солдаты, и у них не простые задачи. Вы, "Поиск" – учёные, а не солдаты. И вы умеете мыслить, как не умеют солдаты. И вы успешно импровизируете, когда рушится план. Вы обходите рамки, ищете новый путь. Этим вы для нас бесценны.

 – Вы планируете подключить "Поиск" к деятельности Внешней разведки? – поднял брови Эган. – Это делает нам большую честь. Вопрос лишь в том, насколько мы годны, и будет ли это безопасно для самой разведки?

 – Я не первый день вас наблюдаю; и сегодня вы кое-что показали. А ради безопасности мы, как говорится, не кладём все яйца в одну корзину. Вам будет предоставлена только необходимая информация. И репутация "Поиска" также будет под защитой, – глядя на собеседников, капитан Катран встречал выражение готовности на всех лицах. Кивнул.

 – Итак, текущая ситуация нам с вами понятна. Пока что мы можем продолжить поиски в городе и окрестностях теми силами, что имеем. Ближайшая песчаная буря предвидится только через трое планетарных суток, так что у вас есть время, чтобы восстановить силы. Пока десант проконтролирует ситуацию и, может быть, что-нибудь ещё найдёт. Когда закончите с отчётом, мы будем разрабатывать дальнейший план. Насчёт расширения деятельности у вас есть время подумать. Это не приказ, а, так сказать, призыв. Который, однако, получают не все. Время – до конца операции на Лилее.

            Эган оглядел коллег, и те ответили кивками.

 – Думаю, мы примем призыв. Единодушно.

Катран по-деловому улыбнулся:

 – Не сомневался ничуть... Желаю вам хорошего отдыха. Я передам, чтобы никто не беспокоил вас, как минимум, ближайшие восемь часов. 

Капитан Катран поправил очки, подхватил свой планшет и исчез за дверями лифт-камеры. Ему сейчас вряд ли светит отдых...

 – Неожиданно, что Катран приобщился к большой разведке, – покачал головой Эган.

 – Воистину, меньше знаешь – крепче спишь, – устало отозвался Петя.

Виктор вылез и переместился к коммуникатору, открыв и Мерси путь на выход.

Надо было сейчас идти в душ, по полной программе, а не следовать примеру Эгана сделать всё заранее. Успокаивающий эффект водной процедуры сейчас бы пригодился. А так – он прошёл даром, перед совещанием, взбудоражившим их всех пуще всего прочего. И последние слова Катрана, подводящие итог, не успокаивали, а пробуждали размышления о вещах, на фоне которых отчёт казался сущей мелочью... Понимают ли всё это на Земле? Ведь, когда сидишь в удобном кресле, в привычных условиях комфорта, факты воспринимаются определённым образом; и совсем другим, когда оказываешься там, на месте, внутри них. Как выразился однажды Петя, "на срезе". А теперь ещё и новое поле применения себе – участие в поисках пропавших, которые непонятно, как вести... Сдвинув с кровати части костюма и всё лишнее на столик и под него, лётчица "приземлилась" на гелевую подушку, подстраивающуюся, как и вся кровать, под анатомию тела. Некоторые предпочитали снижать локально гравитацию на время сна, но Мерцедес не искала добра от добра. Телу был вдвойне приятен этот комфорт, поскольку оно ещё слишком хорошо помнило и перегрузки полёта, и жесткость ударов, и надсадные усилия попыток сбежать от синего гравилуча.

            Она смотрела в темноту. В голове словно видеоролик прокручивался бешеный полёт сквозь тоннель. Как она искала пролом в скалах, ведущий в полуобрушенный комплекс; как удивилась, увидев работающее освещение в огромном помещении заброшенного склада; как испугалась, когда поняла, что в неё издалека стреляют, а те крошечные точки – люди на спидерах; как мчалась, не щадя ни себя, ни "Эмку", ныряла за препятствия, буквально ложилась на стенки тоннелей, чтоб лучи работали от камня, а не от воздуха; уходила от шумящей ракеты – чтобы найти Эгана, помочь или спасти... Как близко неслись в инфракрасном спектре визора стены тоннеля, как пищала в красной зоне система питания, прогнозируя, что энергии хватит на десяток минут в таком темпе... Ей пришла мысль, что операция была слишком рискованной. Что Эган поступил неосмотрительно, решив идти вперёд, несмотря на обнаруженые дроны. А что, если бы там оказался не один местный, а целая группировка? Это беспокоило. И едва ли это уйдёт от внимания руководства. Как тут заснёшь?

            Трое оставались на своих местах в задумчивости. Пётр Лашин привык к давнишней мудрости, что нет худа без добра, как и добра без худа; что не бывает ничего однозначного, без другой стороны. Несомненно важно, какая сторона и насколько больше, в том числе, у самоцвета.

 – Надо бы присмотреть за нашей Мерси, – тихо проговорил он вдруг.

 – Почему ты так думаешь? – приподнял голову Эган.

 – Она – чистое и незамутнённое дитя Земли, впитавшее в себя все идеалы колыбели человечества. Да, курсы обучения пытались привить ей стойкость против всех основных угроз, встречаемым в космосе...

 – И получилось, как мы видим, – вставил Виктор.

 – Но тут всё сложнее. Тут есть силы, с которыми мы плохо знакомы. И силы эти внутри нас – дремлют, и пробуждает их этот обширный космос. Идеалы тут не помогут. Ведь многие из тех, кто сейчас стали отщепенцами, когда-то были такими же "девственными" землянами... А она чувствительная. И совершенно неизвестно, что будет с ней через некоторое время.

 – Про нас самих можно сказать то же самое, – устало отозвался Эган. – Мы тут дольше, но не так уж и намного. Дольше всех здесь я, и со мной до сих пор ничего не случилось. И я постоянно смотрю за вами... Ладно, спокойной ночи, парни. Не засиживайтесь.

            У коммуникатора остались двое. Они могли спокойно отправляться по койкам: все сигналы машина запишет, и на требующие того ответит автоматически.

 – Как думаешь, – спросил Виктор, – какова вероятность нахождения пропавших спасателей, или их следов, в этом городе?

Петя призадумался.

 – Очень небольшая. Но есть. Насколько помню, авария произошла в семи тысячах километров отсюда, чуть ли не в другом полушарии. Однако, то, как тогда прочесали всю поверхность, оставило мало шансов кому-то проскочить. Либо они улетели сразу же, как-то проскользнув мимо спутников, либо схоронились где-то в укромном месте. Укромные места, все, что обнаружили в радиусе трёх тысяч, перевернули вверх дном, и просветили толщу, не отрывая взгляда от поверхности. Не думаю, что кто-то мог уйти. Всё же, гиперспектральные матрицы и молекулярный сканер – это тебе не игрушки.

 – Выходит, эта зона осталась вне области поисков, – заключил Вик.

 – Смотрели только с воздуха на следы присутствия. Значит, «робинзон» наш в тот момент где-то затаился, раз его не засекли.

 – Вот и надо послушать, что он нам поведает. Трансляция допроса будет через восемь часов.

 – Хорошо, – Петя глянул в личный планшет на руке и пару раз коснулся пальцем.

            Кроме строчек сообщений, коммуникатор показывал спутниковую картинку ночной стороны Лилеи. Лун у планеты не было, и барханы таяли в равномерном свете звёзд, усиленном сверхчувствительным объективом. Спутник, парящий в вакууме, был способен детально увеличить на экране человека, идущего по планете. Но высвечивал лишь пески.

 – Эган не успокоится, пока не достанет всю душу из этой песочницы, – сказал Петя, глядя на пустыню. – Несмотря даже на новые перспективы.

 – Давно бы пора, – ответил Виктор как-то более задумчиво, чем обычно. – Это ж одна из лучших экзопланет... Однако, Катран прав, и эволюция в этом крайнем витке действует с размахом. Как быстро мы освоили хорошо забытое старое, то, что считали изжитым, и сколько поизобретали нового в этой области... Взять бы хоть эту «Валькирию». Откуда они её достали? Из музея, разве что? Обезоруживающе мирное решение для скорой помощи. И что получилось?

Петя улыбнулся.

 – Абсолютно мирное решение «Валькирия 2.0» на гравилучах, – началась тема, в которой он – как рыба в воде. – «Зонтик» – для защиты работающего медика от пуль, осколков и лучей – от постоянного сознания, что вот-вот тебя убьют, и самообороны. Ну, позже добавили режим резца – при разборе завалов, прорезании стенок, и так далее... Плюс инженерные системы – спасательная модель "2С".

 – И понеслось: придумали сверхкороткий выстрел лучом мультиплицированной энергии: как на истребителях. Затем опции: лазерный прицел, увеличение, стрельба на лету... Изделие полностью поменяло сферу применения.

 – Но – без потери исходного функционала, – с улыбкой развёл руками техник. – Стало универсальнее.

 – Видел, новую модель "МК" испытывают? Одно только не пойму: на кой гравилучевой системе космическая защищённость, ведь лучи тянут только в плотной среде?..

 – Расширение области применения на спасательные операции на кораблях и станциях: при разгерметизации, и, если к цели по внутренним отсекам почему-либо не пройти, надевать внешний скафандр больше не придётся.

 – Так "Архангел" сразу был сделан с космическим классом, да далеко не пошёл.

 – Дело в весе. Испытания показали, что маневренная цель скорее не получит повреждений, чем бронированная – от современного оружия слишком трудно защититься. Поэтому он больше годится для исследователей, вроде Эгана. Учитывая это, все новые системы стараются облегчить, а эти оставили даже без полноценного шлема. Зато – отменная обзорность, и, как бы сказать, восприятие пилотом обстановки.

            Мерси лежала и слушала приглушённые перегородкой голоса. Название "Валькирия" ей не то, чтобы нравилось. Казалось неуместным. Всё-таки эти мифологические существа относили в Вальгаллу уже павших воинов, а пилоты лётных систем ОКБ должны были эвакуировать пострадавших живыми, и делать всё возможное, чтобы сохранить им здоровье. Впрочем, она знала, что это название какой-то разработки ещё домежзвёздных времён, которую инженеры взяли и продолжили. Вернее, переделали с нуля. Похожий вид, похожее назначение; совсем другой принцип, другие характеристики, и тактика применения. С этими мыслями, уже сонно-медленными, она отправилась в условное утро.

            У коммуникатора сидели двое. Они внимательно смотрели на экран.

По ту сторону была белая комната с неярким, комфортным освещением. За белым же столом сидел крепкий мужчина с крупными, резкими чертами лица, относительно короткими неопрятными чёрными волосами, торчащими в стороны, среди которых, как и среди щетины, покрывающей нижнюю половину лица, встречалось немного седины. На нём была потёртая синяя куртка с нагрудными карманами. Кто еще был за столом, оставалось за кадром.

 – Итак, как ваше имя, – мягким деловым голосом начал невидимый следователь.

Ярко-серые глаза арестованного взбежали к потолку, он наморщил лоб, как будто вспоминает того, кого встречал давным-давно.

 – Омсон, – буркнул он, – Хальберт Омсон.

 – Откуда вы родом?

 – Не помню, – уверенный ответ.

 – Чем занимаетесь?

 – Дронами.

 – Расскажите поподробнее...

 – Я конструирую, ремонтирую и обучаю ИИ дронов для продажи. Охранных, поисковых, ремонтных... разных. 

– Как вы попали на Лилею?

– На частном корабле.

– С какой целью?

– Работать.

Следователь ждал продолжения. Его не последовало.

– Почему вы выбрали это место?

– Здесь очень удобно. В брошенном городе подходящая обстановка и ничто не мешает.

– Давно вы прибыли в город?

Омсон призадумался, почесал затылок.

 – Здешних года полтора назад. Почему бы и нет? Эта колония в "свободной зоне", не так ли?

Впрочем, вопросы здесь задаёт только один.

 – В чём заключается ваша работа с дронами? Из чего она состоит?

 – В ремонте. Настройке. Отладке поведения. Обучение, или так называемая "натаска", – Омсона увлекала эта тема, а говорить ему очень долго было не с кем. – Выстраиваю систему взаимодействия, а потом создаю разные тревожные факторы и слежу за реакцией. Корректирую. ИИ обучается правильно реагировать на раздражители и поддерживать структуру охранного контура. Не пропускать ничего. Дроны должны быть самостоятельны и эффективны. Для "натаскивания" сторожевых дронов нужна тишина и "сложное" пространство. Лучше места для этого, чем брошенная колония, не найти.

 – Расскажите пожалуйста, что, по-вашему, происходит на планете?

 – Ничего особенного. Купол светится, я работаю.

 – Как вы связываетесь с внешним миром?

 – Говорил же, через частные корабли.

 – Когда ожидается следующий визит?

 – Вот этого я не знаю. Может, через полгода. Мне дадут сигнал.

Следователь сделал паузу. Омсон потёр щёку костяшками пальцев.

 – Хальберт, вы часто сталкивались здесь с другими людьми?

Названный по имени задумчиво остановил взгляд.  

 – Нет. Столкновений стараюсь избегать.

 – А часто ли обнаруживаете их в пределах города?

 – Нет, под купол, к счастью, давно никто не лез.

 – Когда была последняя попытка?

 – Давно, в начале. И то, я не уверен.

 – Что при этом происходило?

 – Я не смотрел.

 – А что вы делали?

 – Сидел тихо.

 – Кто, по-вашему, тут бывает?

 – На этой планете самые частые гости – пираты.

 – Что вы можете о них рассказать?

 – Ничего.

 – Какие взаимоотношения у вас с пиратами?

 – Никаких. Я не трогаю их, они – меня.

 – То есть, вы прячетесь от них?

 – Предпочитаю им не показываться.

Следователь сделал паузу, размышляя, удовлетвориться ли столь лаконичными ответами.

 – Что, по-вашему, произошло вчера с вами?

Омсон поджал губы и флегматично буркнул:

 – Сам не пойму.

Следователь ждал.

 – То, что мои дроны стали следить за посторонними в контуре, и есть их нормальная работа. При этом они не скрывались и не пытались атаковать. Мои дроны автономны: на то они и дроны. В тот момент я занимался другим делом. А когда получил оповещение и стал разбираться, что к чему, один мой дрон уже лежал сбитым, а чужаки на спидере скрылись... И вообще, это не я пришел к вашим людям со своими дронами, а они ко мне – со своим оружием. У вас в законах это чётко прописано.

 – По показаниям разведчиков КСР, ваши дроны приближались к ним на дистанцию, намного меньшую необходимой для отслеживания. При этом, никаких предупреждений не было, и вы не пытались выйти с ними на связь.

 – Я хотел понять, что происходит. Думал, это пираты. А им лучше на глаза не попадаться. Но не успел ничего предпринять, как они "накормили квантами" ещё два моих дрона. – Омсон сердился, его речь становилась быстрее и напористее.

 – Затем эта ваша пилотесса, с жёлтыми крыльями, выскочила на меня с оружием наперевес, и начала стрелять. Притом, пираты носят совершенно разные знаки, часто не свои, и почём мне знать, кто она такая... В моих планах не было вредить никому, но я стал защищаться, серьёзно. А она бросилась на меня, как дьяволица, "снесла" мне щит и искалечила мой "Мех-Джек" – мой хлеб. Вам бы неплохо тщательнее подбирать своих разведчиков.

 – Вы пытались разведчицу просто обезоружить?

 – Я хотел только защититься. Убивать их мне абсолютно незачем.  Они вторглись в мой дом со стрельбой. Создали мне проблем, – его голос стал вдруг тише. – Но лучше всего, если бы они убрались поздорову, а я потом заделал бы вход, который они для себя нашли.

Следователь дал собеседнику немного времени успокоиться. Омсон взглянул на него тоскливо и со скепсисом.

 – Зачем на вашем скафандре маскирующее устройство?

 – Для работы. Чтобы провоцировать своих же дронов. Быть для них триггером потруднее.

 – Вы сами пытались преодолеть свой контур?

 – А как же? – хохотнул допрашиваемый. – Только так я увижу максимум слабых мест.

 – Чем оснащены ваши дроны?

– Аппаратурой наблюдения. Мои дроны безопасны. Я их на себя же натаскивал, вам это ни о чём не говорит?

Следователя не смутило:

 – А что за электроустановка на вашем скафандре?

 – Обычный разрядник. И сварка, и питание. Некоторые двери тут только им и открываются.

 – Также, у вас обнаружено мощное устройство радиоподавления...

 – Для той же цели, – не вытерпел допрашиваемый, – что и маскировка.

Следователь снова помолчал пять секунд.

 – Хорошо. Найденные отрядом дроны ожидают экспертизы.

 – Ну-ну, давайте, – вклинился хозяин дронов. – Даже любопытно, что вы там найдёте. А я буду уповать на ваш всесторонний и справедливый суд.

 – Разумеется. На этом мы пока завершим, отдохните.

 – Только скажите: долго ли отдыхать? Меня вообще-то ждёт моё хозяйство, мои оставшиеся дроны.

 – Мы проведём с вами ещё несколько бесед, закончим исследования – и будет видно. Если всё так, как вы утверждаете, не дольше срока предварительного расследования. Ваше хозяйство никто посторонний не тронет. А срок указан у нас "в законах".

 – Учтите, я не юрист, всего не знаю, и сам буду выбирать защитника.

 – Ваше право. У вас есть время всё обдумать.

            Стул с человеком отъехал от стола и стал разворачиваться. Стало видно, что это самоходное кресло с электромоторами. Хальберт Омсон покинул поле зрения. Экран сменился обычным рабочим окном коммуникатора.

 – Настырный, паршивец, – бросил техник Пётр Лашин, вставая, чтобы пройтись по тесной кают-компании. И как уверенно держится. Как стелет. Ещё упрекать смеет... Но и Эган – почему стал стрелять первым? На него не похоже.

 – А что ему, ждать, пока что-нибудь прилетит? – фыркнул пилот Виктор Тван. – Безопасность людей превыше всего. В положении об обращении с ИИ вполне четко сказано, что любой человек или пилотируемый корабль, при встрече с неопознанным ИИ, приближающимся или демонстрирующим подозрительное поведение, вправе превентивно защищаться. У сторожевых дронов всех компаний есть цифровые подписи и предупреждающие сигналы. И они всегда держатся в радиусе, только отслеживая нарушителя. 

 – Презумпция неправоты робота, – прокомментировал Петя, – но на чистую воду надо выводить человека. А он, похоже, не в ладах с этими спидерными стрелками. И наших принял за них.

 – Да уж, главные виновники событий тут они, – продолжил рассуждения Вик, откидываясь на кресле у коммуникатора, поворачиваясь боком и вытягивая ноги, – и он тоже, несомненно, завязан по-полной. Но закопано это глубже.

Петя развёл руками:

 – Дроны-то, вишь, безоружны. И по фото это видно. Получается, что Эган и Мерси первыми проявили агрессию.

 – Откуда им было знать? – парировал пилот. – И полной экспертизы ещё не было.

Петя покачал головой.

 – Надо искать поживее. А то как – выпустят его по сроку. Тогда выйдет, что наши ребята – виновники, а не герои, по превышению самообороны. Несмотря на весь риск операции, и травмы Мерси... А самооборона – у него.

 – Да брось. Трек-видео красноречивее некуда показывает, кто начал. Он просто не знает об этом. К нему применят всякое нейро-сканирование, детекторы лжи, разные методики, и будут трясти все два месяца. Глядишь, такое вытащат, что волосы дыбом встанут. Вот например, откуда у него световая маскировка? Был ли у наших во время Первой волны световой обход, Петя?

  – Не припомню, чтобы был. Потребность в маскировках появилась после Первой волны.

  – Вот – уже зацепка. Будут и другие улики. Не может быть столько событий – гибель двух групп, без следов? А тут – такое укромное место. Он тут жил и властвовал, как король, и наверняка занимался чем-то, кроме дронов. Надо основное его жилище отыскать. Там наверняка любопытных вещей найдётся предостаточно. А когда "Фокстерьер" поймает тех разбойников... Посмотрим, что они запоют.

======================================================================================================================