Они с внуком вышли на ратушную площадь. Под лучами утреннего солнца блестел кончик бронзовой сабли, воздетой к небесам в руке Генерала. Памятник открыли вчера в ознаменование пятидесятилетнего юбилея битвы в Диком овраге. На открытии выступал сам король. Произнёс короткую, но впечатляющую речь о подвиге Спасителя Отечества.
Вся эта неделя королевским Указом была объявлена праздничной. На площади, несмотря на ранний час толпился народ, во всю шла торговля, а в глазах рябило от ярких костюмов бродячих комедиантов.
- Деда, - внук дёрнул за рукав, - расскажи, как ты был адъютантом Генерала.
- Да о чём там говорить? В школе тебе лучше расскажут, - пробурчал отставной обер-колонель. (Денщиком я у него был, а не адъютантом. Двадцатилетним сопливым унтер-капралом).
- Деда, а Генерал правда был таким? - ручонка мальчишки указала на статую.
- Ну да, очень похоже, - (Скульптор убрал брюхо, сгладил брыли и заменил тяжеловоза на легконогого скакуна), - почти таким.
- В школе нам говорили, что Генерал был очень смелым человеком. Он принял бой против всей армии Империи с горсткой людей.
- Не совсем с горсткой, но против основных сил, да...
Старик погрузился в воспоминания.
***
Пятьдесят лет назад под вечер в ворота столицы влетела крестьянская телега и город огласился криками: "Император идёт на Сквому!"
Он тогда сидел в углу людской, превращённой в штаб, и чистил серебряные накладки на ножнах генеральской сабли, когда в комнату вбежал какой-то подалтерн  с криком: "Армия императора свернула с Савлоярлского тракта и движется на нас!"
Все сидевшие за столом побледнели. Вино выплеснулось из кубка Генерала и алым пятном залило на карте Сквомское княжество. Он намеренно снимал гарнизоны крепостей перед имперскими передовыми отрядами в надежде отсидеться в Сквоме, где с собранной трёхтысячной армией мог отбиться от летучих отрядов неприятеля. Кто же знал, что собравшись на Савлоярлском тракте тридцатитысячная армия иерарха не двинется на Якуву и дальше на Савлоярл, а всей своей мощью обрушится на несчастную Сквому, но Хриз решил не оставлять в своём тылу никого.

Генерал, несмотря на свою комплекцию, резко вскочил, отшвырнув стул. В его глазах плескалась паника. Хриза, лучшего иерарха Императора, боялись все. К ногам его армии лесные княжества падали, как гнилые сливы. Посыпались приказы:  
- Реквизировать всех коней в городе, кроме княжеских. Бросить обозы. Через два часа войско должно покинуть город по Объездной дороге. Уходим в Якуву."
Кто-то из колонелей несмело спросил:
- А как же князь?
- Будем надеяться на милость Хриза и Императора.
***
Солдаты забегали по городу изымая всех лошадей. Их внимания не избежали даже клячи водовозов и золотарей. Через два с половиной часа за штабом Генерала, который на тяжеловозах (иные лошади просто не вынесли бы такие туши) шёл в арьергарде войска,  захлопнулись ворота Сквомы.

Через час бодрой рыси движение застопорилось, к Генералу подскакал дозорный:
- Мой генерал, разведка ошиблась. Войско Хриза на объездной дороге. Мы чуть не влетели прямо в их расположение. В глазах обер-капрала плескался страх.
Генерал ни слова ни говоря повернул своего тяжеловоза на лесную просеку и пришпорил. Вслед за ним двинулся штаб. Першероны медленно набирали скорость. Их бег вскоре стал напоминать брачный гон туров. Паника седоков передалась лошадям: они рвали удила, мотали на скаку головами и косились бешеными, налитыми кровью глазами на всадников. Вслед за Генералом в бегство по ночным лесным просекам бросилось всё его войско. Сколько длилась эта бешеная, подстёгиваемая животным ужасом скачка, старик не знал ни тогда, не мог вспомнить и теперь.
Вскоре перед первыми всадниками показался широкий лесной овраг. Кони, не слушаясь поводьев, продолжали нестись вперёд и ссыпались по крутому склону на дно оврага.
***
Заслышав шум приближающейся конницы, имперское войско, только что вставшее на ночёвку, принялось спешно строиться. Но даже, успей они сомкнуть боевые порядки, вряд ли это бы им помогло. Откуда было знать имперскому иерарху, что на него не вылетит со стороны лощины грозная конная рать, а свалится с крутого склона оврага обезумевшая от ужаса толпа.
В один миг взбесившиеся тяжеловозы штабных офицеров смяли жидкое фланговое прикрытие и Генерала вынесло прямо к палаткам вражеских командиров. Ничего не соображающие сквомские военачальники даже не успели обнажить сабли - за них всё решили кони. Они просто вмяли в податливую землю всю имперскую гвардию вместе с иерархом. Но имперцы не были бы имперцами, если бы сдались после гибели командиров. Сотники быстро пришли в себя, перестроили ряды и вокруг тех, чьи кони не переломали ног, слетая с крутого склона, начало стягиваться ощетинившееся копьями кольцо окружения.
Генерал в отчаянии отстегнул и швырнул на землю свою саблю в ножнах и заорал:
- Опустить знамя!
Но окостеневший от ужаса прапорщик его не слышал; он мёртвой хваткой вцепился в древко и пялился поверх голов невидящими глазами.
И в тот миг, когда унтер-капрал уже видел полные решимости отомстить лица врага, где-то позади кольца окружения раздались новые крики - то лесные кланы, которые ненавидели Империю чуть больше, чем княжество, решили вмешаться в битву.
***
С противоположного склона оврага вниз потекла сплошная бурая масса одетых в шкуры звероподобных воинов. Их утыканные волчьими и медвежьими клыками палицы не разбирали где имперец, а где воин княжества. Ряды недавних противников смешались, но прапорщик, повинуясь какому-то порыву, выше воздел знамя. Ряды обеих армий объединились и одним фронтом встретили нового врага.
Внезапно над полем боя пронёсся крик: "Князь!", - и сражение замерло. На высоком обрыве на коне сидел постельничий воздев к луне орущего и вырывающегося трёхлетнего мальчишку. Позади них виднелись пики всадников - то подоспели отставшие во время бешеной, полной ужаса скачки воины.
***
Имперские сотники один за другим карабкались по склону и складывали свои мечи у копыт княжеского коня. Вслед за ними потянулись старейшины кланов.
Малыш игрался родовыми знаками вождей и тянул их в рот, а нянька отбирала и складывала в ларец с игрушками. 
В эту ночь князь стал королём, прапорщик - колонелем, унтер-капрал - алтерном и адъютантом, а генерал... Генерал не пережил эту ночь - сердце не выдержало пережитого ужаса, и к утру он умер героем и Спасителем Отечества.
***
Позже выяснилось, что отставшие принесли в Сквому весть о разгроме армии Генерала. Княгиня, чтобы избежать позора, приняла яд, а постельничий, взяв маленького князя, няньку и остатки войска отправился сдаваться на милость победителя.
Отряд вертьского князя, шедший на соединение с имперской армией, который дозорные и приняли на Объездной дороге за армию иерарха, был впущен в город и поднят на вилы городским ополчением. Что могли противопоставить двести конников пятнадцати тысячам обозлённых гибелью княгини горожан?
***
- Деда, а правда, что Генерал был самым-самым великим человеком?
- Правда, внучек, правда...

Настрочить кляузу на пост