Я в кабинете доктора. МыÑли в голове медленные, привычно-неопределенные. РаÑÑпроÑÑ‹ о ÑамочувÑтвии оÑтавлÑÑŽ без ответа, отвечать не имеет ÑмыÑла. Ð’Ñе, что нужно знать о моем ÑоÑтоÑнии, узнают во Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¾Ñмотра. Ðужно беречь Ñилы, а разговоры отнимают много Ñил, Ð´Ð»Ñ Ð³Ð»Ð°Ð²Ð½Ð¾Ð³Ð¾ вопроÑа.

"Вам ÑнитÑÑ Ð³Ð¾Ñ€Ð¾Ð´?"

Да, по-прежнему, вÑе еще да.

Да, мне ÑнитÑÑ Ð³Ð¾Ñ€Ð¾Ð´.

Волшебный, зачарованный город.

Мой город.

Мой Трир.

Конечно, поÑле лечениÑ, поÑле ÑеанÑов, Ñны, как и мыÑли мои, потуÑкнели, но главное, без чего Ñ Ð½Ðµ Ñмог бы жить, видение города, еще выÑтраивалоÑÑŒ из фрагментов памÑти.

"Думали о процедуре?"

Киваю. Конечно, Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°Ð» о процедуре. Сколько времени прошло Ñ Ñ‚ÐµÑ… пор, как Ñ Ð¿Ð¾Ñ‚ÐµÑ€ÑлÑÑ Ð² ÑобÑтвенном разуме? МеÑÑцы? Годы? ПодÑÐ»ÑƒÑˆÐ¸Ð²Ð°Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð³Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ñ‹ Ñанитаров, Ñ Ð·Ð½Ð°Ð», что война не прекращалаÑÑŒ. И, хотÑ, вÑе пациенты в той или иной Ñтепени – жертвы и Ð¿Ð¾Ñ€Ð¾Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð²Ð¾Ð¹Ð½Ñ‹, Ñама война Ñтала тенью, раÑпроÑтершей крыла Ñвои, отгородившей оÑтальной мир, замкнувшей Ð½Ð°Ñ Ð² Ñтенах лечебницы. Ðикто не говорит о войне, но те из наÑ, кто еще ÑпоÑобен мыÑлить, мыÑлÑÑ‚ лишь ею. Что она Ñделала Ñо вÑеми нами. И Ñ ÐºÐ°Ð¶Ð´Ñ‹Ð¼ в отдельноÑти.

***

Это были вторые Ñутки поÑле большого наÑтуплениÑ. Так мне Ñказали, так Ñ Ð·Ð°Ð¿Ð¾Ð¼Ð½Ð¸Ð». Самое первое мое воÑпоминание, Ñамое Ñильное, легко пробуждающееÑÑ, Ñреди оÑтальных, поглощенных тьмой. ЗдеÑÑŒ Ñ Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ð½Ð°ÑŽ путь, Ñнова и Ñнова. ЗдеÑÑŒ Ñ Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ð½Ð°ÑŽ фразу:

– И обнаженное тело может быть в лохмотьÑÑ….

Так Ñ Ð±Ð¾Ñ€Ð¼Ð¾Ñ‡Ñƒ под ноÑ, пока бреду вдоль линии окопа, вдоль Ñ€Ñдов колючей проволоки, не знаÑ, как обойти её. Я не реагирую на крики других Ñолдат, Ñоветующих, куда идти. Когда неÑколько добровольцев добираютÑÑ Ð´Ð¾ менÑ, чтобы помочь ÑпуÑтитьÑÑ, Ñ Ð¿Ñ€ÐµÐºÑ€Ð°Ñ‰Ð°ÑŽ бормотать, и Ñпрашиваю, как мне найти дорогу в Трир? Как мне вернутьÑÑ? ЕдинÑтвенное о чем Ñ Ð³Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ð¸Ð» тогда, не видÑ, не ÑƒÐ·Ð½Ð°Ð²Ð°Ñ ÑоÑлуживцев. Трир. Город Трир. Как мне вернутьÑÑ?

Ð’ полевой гоÑпиталь Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñ‚Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð¸Ð»Ð¸ вмеÑте Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð¸Ð¼Ð¸ раненными. Машина заглохла. Те, кто мог идти, неÑли Ñ‚Ñжелораненых на ноÑилках. Я помню Ñолдата Ñ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ²Ñзанной головой, оказавшегоÑÑ Ñо мной в паре. Он шел первым, но вÑÑ‘ Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¾Ð±Ð¾Ñ€Ð°Ñ‡Ð¸Ð²Ð°Ð»ÑÑ, ему казалоÑÑŒ, что Ñ Ñ Ð½Ð¸Ð¼ говорю, а он не Ñлышит. Каждый раз, когда он поворачивалÑÑ, ноÑилки наклонÑлиÑÑŒ, и, лежащий на них мужчина, Ñ Ð½Ðµ мог определить, Ñколько ему лет,  не мог удержать Ñтона, Ñквозь ÑтиÑнутые в агониÑтичеÑком оÑкале зубы. Душа его, как на тонком Ñтебле, отдалÑлаÑÑŒ от тела. ОÑвобождающееÑÑ Ð¼ÐµÑто занимала Ñмерть. ТÑжелаÑ, ÑвинцоваÑ, она заполнÑла коÑти, ÑворачивалаÑÑŒ кольцами в животе. Знаю, что тогда Ñ Ð±Ñ‹Ð» ещё более безумен, но так проÑто было видеть то черное нечто, пробирающееÑÑ Ð² тело. И что-то хрупкое, Ñ ÐºÐ°Ð¶Ð´Ñ‹Ð¼ ÑотрÑÑением ноÑилок, Ñ ÐºÐ°Ð¶Ð´Ñ‹Ð¼ Ñтоном, отдалÑющееÑÑ Ð´Ð°Ð»ÑŒÑˆÐµ и дальше.

КоÑти ниже колен у него были раздробленны, глаза – выжжены. ВмеÑто того чтобы Ñделать повÑзку, кто-то наброÑил на верхнюю чаÑÑ‚ÑŒ его лица обрывок белой ткани. Ðевозможно было отвеÑти взглÑда от Ñтого лица – бледного, Ñ Ð¾Ð±ÐµÑкровленными губами, впалыми щеками, а выше – Ð±ÐµÐ»Ð°Ñ Ñ‚ÐºÐ°Ð½ÑŒ и два черных, мокрых пÑтна там, где должны быть глаза. Через некоторое Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ñтало казатьÑÑ, что Ñквозь Ñту ткань и кровь он Ñмотрит на менÑ. Тогда Ñ Ð¿Ð¾Ð½Ñл, что мы вÑе мертвецы, добирающиеÑÑ Ð´Ð¾ кладбища Ñвоим ходом. Мимо Ð½Ð°Ñ Ð² обратную Ñторону, в Ñторону фронта, проноÑилиÑÑŒ грузовики. Я помню, тогда даже не видел их, только Ñлышал звук – рёв мотора – далеко – ближе – ближе – Ñ€Ñдом Ñ Ð½Ð°Ð¼Ð¸ – и дальше – дальше. Понимаю теперь, что не видел, потому что не хотел видеть. Потому что отказал Ñебе в праве видеть. Понимать. Я Ñмотрел только на тонкий хрупкий Ñтебель, на котором крепилаÑÑŒ душа человека, которого Ñ Ð½ÐµÑ. Видел темноту, что поÑтепенно заполнÑла его тело. И думал о Ñебе, о том, что врÑд ли мне уже придетÑÑ Ñ…Ð¾Ñ‚ÑŒ раз увидеть мой родной город. Мой Трир.

***

Ð’ полевом гоÑпитале мне определили контузию, и отправили дальше, в тыл, далеко от линии фронта. Ðе помню Ð½Ð°Ð·Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð³Ð¾Ñ€Ð¾Ð´Ð°, где находилаÑÑŒ клиника. ЕдинÑтвенный город, что захватил Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð²Ñего, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ñ‹Ð¼Â Â Ñ Ð³Ñ€ÐµÐ·Ð¸Ð», был Трир. Ðикакие лекарÑтва, никакие ÑƒÐ²ÐµÑ‰ÐµÐ²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð²Ñ€Ð°Ñ‡ÐµÐ¹ и ÑеÑтер милоÑÐµÑ€Ð´Ð¸Ñ Ð½Ðµ могли избавить Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñ‚ наваждениÑ. Ð“Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ñ Ð¾ городе, Ñ Ñ ÐºÐ°Ð¶Ð´Ð¾Ð¹ Ñекундой ÑтановилÑÑ Ð²Ñе более возбужденным, пока не начиналиÑÑŒ конвульÑии. Когда приÑтуп заканчивалÑÑ Ñ, какое-то Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ ÐµÑ‰Ðµ оÑтавалÑÑ Ð² покое и был поÑлушен и тих, но вÑкоре начинал Ñнова. Я чертил планы города, делал неумелые, неловкие наброÑки на любом попавшемÑÑ ÐºÐ»Ð¾Ñ‡ÐºÐµ бумаги. Узоры из булыжников моÑтовой, орнаменты чугунных решеток ограды, Ñ‚ÑнущейÑÑ Ð²Ð´Ð¾Ð»ÑŒ кладбища, книжные лавки, рынки, церковь на главной площади. Я не мог контролировать Ñту одержимоÑÑ‚ÑŒ, та чаÑÑ‚ÑŒ менÑ, что должна была быть рациональной, Ñознательной чаÑтью, не работала, мной правило беÑÑознательное. С каждым днем крепла во мне уверенноÑÑ‚ÑŒ, что вокруг ÑжимаетÑÑ ÐºÐ¾Ð»ÑŒÑ†Ð¾ Ð½ÐµÐ²ÐµÑ€Ð¸Ñ Ð¸ тайной вражды. ПонимаÑ, что не в Ñилах боротьÑÑ Ð½Ð¸ Ñ Ð²Ñ€Ð°Ð¶Ð´Ð¾Ð¹, ни Ñ Ð½ÐµÐ²ÐµÑ€Ð¸ÐµÐ¼, днем Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñ‚Ð²Ð¾Ñ€ÑлÑÑ, что Ñлушаю их, лицемеров в белых одеждах, по ночам погружаÑÑÑŒ в грезы. И город выраÑтал передо мной. Ðевидимый, незримый Ñ Ð¿Ð¾ÐºÐ¸Ð´Ð°Ð» палату и отправлÑлÑÑ Ð´Ð°Ð»ÑŒÑˆÐµ и дальше, оÑтавлÑÑ Ð¿Ð¾Ð·Ð°Ð´Ð¸ вÑÑ‘, Ñ Ñ‡ÐµÐ¼ не мог ÑправитьÑÑ Ð¸Ð·Ð¼Ð¾Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð½Ñ‹Ð¹ разум, что не могла Ñпокойно воÑпринÑÑ‚ÑŒ душа. Иногда в городе Ñ Ð²Ð¸Ð´ÐµÐ» мужчину, которого Ð½Ñ‘Ñ Ð½Ð° ноÑилках. Он Ñидел, приÑлонившиÑÑŒ к Ñтене какого-нибудь зданиÑ, прикрыв ноги Ñ‚Ñ€Ñпьем, и проÑил милоÑтыню. Ðа его голову была наброшена Ð±ÐµÐ»Ð°Ñ Ñ‚ÐºÐ°Ð½ÑŒ и там, где должны быть глаза, Ñ Ð²Ð¸Ð´ÐµÐ» мокрые, черные провалы. Стоило ему оказатьÑÑ Ð² поле моего зрениÑ, как он оборачивалÑÑ, и, готов поклÑÑÑ‚ÑŒÑÑ, Ñквозь черноту и кровь видел менÑ, тем, что было у него теперь вмеÑто глаз. Он поднималÑÑ Ð¼Ð½Ðµ навÑтречу, опираÑÑÑŒ на Ñтену. Ð’ Ñтот момент начиналÑÑ Ð´Ð°Ð»ÐµÐºÐ¸Ð¹, низкий гул. Ð’ÑÑ‘ охватывала дрожь – Ñтены домов, камни моÑтовой под ногами. Я возвращалÑÑ Ð² палату. Говорили, мне ÑнÑÑ‚ÑÑ ÐºÐ¾ÑˆÐ¼Ð°Ñ€Ñ‹, что Ñ ÐºÑ€Ð¸Ñ‡Ñƒ во Ñне, но как объÑÑнить им, что Ñ Ð½Ðµ Ñпал, что обретал и терÑл Ñвой волшебный город каждую проклÑтую ночь.

Из клиники Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñначала перевели в центральную гоÑударÑтвенную клинику душевного здоровьÑ, потом, в чаÑтную лечебницу имени Ð›Ð¸Ð²Ð¸Ñ ÐриеÑа Кина, где главный врач, он же и владелец клиники, практиковал новые, ÑкÑпериментальные методы Ð»ÐµÑ‡ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð´ÑƒÑˆÐµÐ²Ð½Ñ‹Ñ… недугов.

Поначалу ничего Ð´Ð»Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½Ðµ изменилоÑÑŒ. Я также говорил о городе, только о городе. ИÑÑтупленно, от припадка к припадку. ÐœÐµÐ½Ñ Ð½Ð¸ÐºÐ°Ðº не ограничивали, не увещевали. Один из аÑÑиÑтентов доктора, как оказалоÑÑŒ жил в Трире до войны, и ему Ñ Ð¼Ð¾Ð³ Ñ‡Ð°Ñ Ð·Ð° чаÑом раÑÑказывать, риÑовать и, захлебываÑÑÑŒ Ñловами и отчаÑнно жеÑтикулируÑ, дом за домом, улица за улицей, выÑтраивать образ города из Ñвоей памÑти. Ðо, как оказалоÑÑŒ, воÑÐ¿Ð¾Ð¼Ð¸Ð½Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð½Ð°ÑˆÐ¸ не Ñовпадали, и поÑтепенно, из его раÑÑказов, его риÑунков, которые он делал вмеÑте Ñо мной, в образы мои проникало нечто, что Ñ Ð½Ð°Ð·Ð²Ð°Ð» бы Ñомнением. Ðеверной нотой, в той мелодии, что звучала в моей голове прежде. Чем больше Ñ ÑиÑтематизировал Ñвои воÑпоминаниÑ, чем больше пыталÑÑ Ð¿Ñ€Ð¸Ð´Ð°Ñ‚ÑŒ им четкую Ñтруктуру, тем Ñильнее ощущал фальшь. ÐеудовольÑтвие фантазиÑми не избавило Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñ‚ припадков, но пробудило ото Ñна рациональную, Ñознательную чаÑÑ‚ÑŒ. Могу ли Ñ Ð±Ñ‹Ñ‚ÑŒ безумен? Лишь ÑумаÑшедшие не ÑомневаютÑÑ Ð² ÑобÑтвенном здравомыÑлии.

От припадков избавитьÑÑ Ð¼Ð½Ðµ удалоÑÑŒ только поÑле того, как Ñ ÑƒÐ·Ð½Ð°Ð», что же такое ÑтимулÑÑ†Ð¸Ñ Ð¼Ð¾Ð·Ð³Ð¾Ð²Ñ‹Ñ… отделов ÑлектричеÑким током. Одновременно Ñ ÑлектричеÑкими процедурами, мне делали уколы, от которых Ñ ÑтановилÑÑ Ñонным и мог чаÑами лежать на Ñвоей койке без вÑÑкой мыÑли, как не живое ÑущеÑтво, а, Ñкорее, как раÑтение, или диковинный Ñлемент декора палаты.

И Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ ÐµÐ¶ÐµÐ´Ð½ÐµÐ²Ð½Ñ‹Ðµ обÑзательные оÑмотры невероÑтно утомлÑли, вÑкоре, лишившиÑÑŒ Ñвоих фантазий, Ñ Ð¾Ð±Ð½Ð°Ñ€ÑƒÐ¶Ð¸Ð», что мне доÑтавлÑет неподдельное удовольÑтвие беÑедовать Ñо Ñвоим врачом, о Ñамых разных вещах, не каÑающихÑÑ Ð¼Ð¾ÐµÐ³Ð¾ Ð¿Ñ€ÐµÐ±Ñ‹Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð² лечебнице.

Врач был ненамного Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñтарше. ÐÐµÐ·Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð½Ð¸Ñ†Ð° в возраÑте не помешала нам ÑблизитьÑÑ, Ñтав друг Ð´Ð»Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð° более Ñоюзниками, чем врачом и пациентом. Только Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ð´Ð°Ñ€Ñ ÐµÐ³Ð¾ лечению Ñ Ð¼Ð¾Ð³ еще жить оÑмыÑленно, не Ð²Ð¿Ð°Ð´Ð°Ñ Ð² беÑпамÑÑ‚Ñтво и бред. Ð’ моем лице же доктор обнаружил внимательного, заинтереÑованного, благодарного ÑлушателÑ, которому он мог Ñвободно, без милоÑердиÑ, излагать Ñвое виденье того, каким будет путь Ð»ÐµÑ‡ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð´ÑƒÑˆÐµÐ²Ð½Ñ‹Ñ… недугов.

– Я верю в метод, – чаще вÑего говорил он – в Ñтом и заключаетÑÑ Ð³Ð»Ð°Ð²Ð½Ð¾Ðµ неÑчаÑтье – отÑутÑтвие методов. ОтÑутÑтвие даже приемлемой, уÑтоÑвшейÑÑ, Ñтандартизированной терминологии. Одна болезнь зоветÑÑ Ñ‚Ñ‹ÑÑчей имен – Ñ‚Ñ‹ÑÑча – одним. Ðе меньше, чем развитие хирургии тела, необходимо развитие хирургии разума. И также, как и хирургам, нам необходима практика. Самое печальное то, что вам, тем кому помощь нужна больше вÑего, мы не в ÑоÑтоÑнии помочь. Ðо, изучаÑ, ÑиÑтематизируÑ, каталогизируÑ, ваши недуги, ваши неÑчаÑÑ‚ÑŒÑ, мы разработаем методы Ð»ÐµÑ‡ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð´Ð»Ñ Ñ‚ÐµÑ…, кто будет поÑле ваÑ. Только так возможна ÑÐ²Ð¾Ð»ÑŽÑ†Ð¸Ñ Ñ…Ð¸Ñ€ÑƒÑ€Ð³Ð¸Ð¸ разума.

Я ничего не мог противопоÑтавить его раÑÑуждениÑм. Более того, Ñ Ð²Ð¾ вÑем поддерживал его. Я понимал его, его борьбу. Я жаждал его преуÑпеваниÑ. РаÑÑчитывал на его лечение, не Ð¿Ñ€Ð¸Ð´Ð°Ð²Ð°Ñ Ð·Ð½Ð°Ñ‡ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñвному пеÑÑимизму. Должен был быть ÑпоÑоб преодолеть мой недуг, чтобы вернутьÑÑ Ð½Ð° фронт. Я не хотел оÑÐ²Ð¾Ð±Ð¾Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾Ñ‚ Ñлужбы. Я не хотел ÑпаÑениÑ. ЕдинÑтвенное, чего Ñ Ñ…Ð¾Ñ‚ÐµÐ» – Ñмерти на поле боÑ, там где пали мои товарищи. Столько времени прошло, вÑе кого Ñ Ð·Ð½Ð°Ð» на фронте, уже мертвы. Ð Ñ Ð¶Ð¸Ð². И ничего  не могу Ñ Ñтим поделать.

Город Трир вÑе реже ÑвлÑетÑÑ Ð¼Ð½Ðµ. Сны мои, теперь, иного рода. Вновь бреду мимо проноÑÑщихÑÑ Ð¿Ð¾ дороге грузовиков, но теперь, руки мои Ñвободны. Я броÑаю ноÑилки, бегу за грузовиками. ЦеплÑÑŽÑÑŒ за борта, в надежде, что грузовик вернет Ð¼ÐµÐ½Ñ Ðº товарищам, что Ñ Ð¿Ñ€ÐµÐ¾Ð´Ð¾Ð»ÐµÑŽ Ñтрах, что разум будет Ñильнее тела. Ðо в одно мгновение вÑе менÑетÑÑ â€“ Ñ Ð²Ð¾Ð·Ð²Ñ€Ð°Ñ‰Ð°ÑŽÑÑŒ к ноÑилкам, Ñ Ð¿Ñ€Ð¸ÐºÐ¾Ð²Ð°Ð½ к ним, руки прираÑтают к проклÑтым ручкам. Я обречен уходить вÑе дальше и дальше, чтобы никогда уже не вернутьÑÑ.

Через какое-то Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ñ‡ÑƒÐ²Ñтво невыноÑимого Ñтыда Ñтало вÑеобъемлющим. ЭлектричеÑкий пламень ÑÐ¿Ð°Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñ‚ припадков, но выжег в моем Ñознании незаживающие пуÑтоты и Ð¸Ð·Ð½Ð°Ñ‡Ð°Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñ‡Ð¸Ð½Ð° моего Ð½ÐµÐ·Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð²ÑŒÑ ÑƒÑ‚ÐµÑ€Ñна в Ñтих пуÑтотах, не оÑтавив больше ничего, кроме воÑпоминаний безумца. ПотерÑв надежду на иÑцеление, именно иÑÑ†ÐµÐ»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñ Ð¸ жаждал. Ð’ Ñтремлении вернутьÑÑ Ð½Ð° фронт Ñ Ð½Ðµ признавал порыва к ÑамоубийÑтву. Ðет. Я иÑкал только воÑÑÑ‚Ð°Ð½Ð¾Ð²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ ÑправедливоÑти. Я должен был умереть в том бою, вмеÑто Ñтого Ñ ÑломалÑÑ. Выжил, но не мог называтьÑÑ Ð¶Ð¸Ð²Ñ‹Ð¼. СеанÑÑ‹ гипноза ничего не проÑÑнÑли. Слишком велики были Ð¿Ð¾Ð²Ñ€ÐµÐ¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ð°Ð¼Ñти. Мое тело превратилоÑÑŒ в клетку. Ð’ лабиринт без начала и конца, откуда Ñ Ð½Ðµ мог Ñбежать. Каждую ночь Ñ Ð²Ð¾Ð·Ð²Ñ€Ð°Ñ‰Ð°Ð»ÑÑ Ð½Ð° обочину ненавиÑтной дороги, пальцы Ñжимали ручки ноÑилок, раненный мужчина Ñмотрел на Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñквозь пропитанную кровью ткань. И как бы Ñ Ð½Ðµ хотел вÑпомнить, в моей голове ничего не было кроме дороги и днÑÑ…, когда Ñ Ð³Ñ€ÐµÐ·Ð¸Ð» волшебным городом Трир. Больше Ñ Ð½Ðµ помнил ничего.

До того днÑ, когда доктор впервые раÑÑказал мне о процедуре, об очередном ÑкÑпериментальном методе лечениÑ. ДепривациÑ. Лишение вÑÑких воздейÑтвий на органы чувÑтв. Ванна, Ð½Ð°Ð¿Ð¾Ð»Ð½ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ ÑолÑным раÑтвором, температурой близкой к температуре человечеÑкого тела. Сверху на болтах крепитÑÑ ÐºÑ€Ñ‹ÑˆÐºÐ°. Ð¡ÐºÑ€Ñ‹Ñ‚Ð°Ñ ÑиÑтема вентилÑции не позволит задохнутьÑÑ, не позволит Ñлучайному ÑквознÑку нарушить покой того, кто находитÑÑ Ð² закрытом баке. Доктор обещает, что три чаÑа, проведенные в ÑоÑтоÑнии полного Ð¿Ð¾ÐºÐ¾Ñ Ð¸ Ð¾Ñ‚Ñ‡ÑƒÐ¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾Ñ‚ дейÑтвительноÑти, позволÑÑ‚ не проÑто пробудить мою памÑÑ‚ÑŒ, но навеÑти в мыÑлÑÑ… и воÑпоминаниÑÑ… порÑдок, уничтожив мнимую дейÑтвительноÑÑ‚ÑŒ, которой Ñ Ð¾Ñ‚Ð³Ð¾Ñ€Ð°Ð¶Ð¸Ð²Ð°ÑŽÑÑŒ от мира. Я не отказываюÑÑŒ. Во мне нет любопытÑтва. ЕÑли бы не оÑознание ÑобÑтвенной беÑпомощноÑти, Ñ Ñказал бы, что Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¼ÑƒÑ‡Ð°ÐµÑ‚ нетерпение.

О погружении Ñообщают вечером. Провожу ночь без Ñна в ожидании. Ð’ предвкушении Ñнова Ñтать Ñамим Ñобой, обреÑти утерÑнную целоÑтноÑÑ‚ÑŒ, без вÑÑких мыÑлей черчу в запиÑной книжке пройденные когда-то улицы Трира. ВзглÑнув на Ñти Ñхемы, ощущаю внезапный приÑтуп Ñтраха, в доÑеле беÑÑмыÑленных линиÑÑ… мне видитÑÑ Ñ‚Ñ€ÐµÐ²Ð¾Ð¶Ð°Ñ‰Ð°Ñ Ð·Ð°ÐºÐ¾Ð½Ð¾Ð¼ÐµÑ€Ð½Ð¾ÑÑ‚ÑŒ. ЗаброÑив запиÑную книжку на подоконник, выхожу из палаты в коридор, оÑтавив Ñвет у Ñвоей кровати включенным, чтобы не заблудитьÑÑ. 

Ð’ темноте коридора Ñ Ð¿Ñ€Ð¾ÑˆÐµÐ» к леÑтнице, ÑпуÑтилÑÑ Ð¸ через Ñлужебную дверь вышел на улицу. Уже в дверÑÑ… Ñ ÑтолкнулÑÑ Ñ Ð¼ÐµÐ´ÑеÑтрой, но в темноте она не признала во мне пациента. Я придержал ей дверь, и она, машинально поблагодарив менÑ, ÑкрылаÑÑŒ внутри. Я ÑтоÑл в темноте, прижавшиÑÑŒ Ñпиной к Ñтене, и чувÑтвовал ÑÐµÐ±Ñ Ð·Ð°Ð±Ñ‹Ñ‚Ñ‹Ð¼, потерÑнным. Ðенужным. Я пожалел о том, что не взÑл Ñ Ñобой Ñигарет и Ñпичек. ЕÑли бы Ñ Ñ€ÐµÑˆÐ¸Ð» уйти, думаю, никто не оÑтановил бы менÑ. Ðекому Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñтановить. Ðо идти Ñовершенно некуда.

ВернувшиÑÑŒ в коридор, взÑл Ñо Ñтола книгу, которую, видимо, читала одна из ÑеÑтер, и ушел обратно в палату. РаÑкрыл книгу наугад. Прочитанные Ñтроки забывалиÑÑŒ, терÑлиÑÑŒ в потоках неуклюжих мыÑлей. Так, в борьбе Ñо Ñтрочками книги и Ñ ÑобÑтвенным невниманием, Ñ Ð¶Ð´Ð°Ð», когда за мной придут.

***

За процедурой Ñледит Ñам доктор. Смотрит, как Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð´ÐµÐ²Ð°ÑŽÑÑŒ, как мне помогают опуÑтитьÑÑ Ð² ÑолÑной раÑтвор, как Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð½Ð¸Ð¼Ð°ÑŽ удобную позу, заÑтываю, поддерживаемый жидкоÑтью. Бак закрывают, фикÑируют зажимы, и Ñ Ð¾ÑтаюÑÑŒ в темноте и тишине, подвешенный на Ñ‚Ñ‹ÑÑче неощутимых нитей. Закрываю глаза, открываю глаза. Ðикакой разницы. ÐŸÑ€Ð¸Ð²Ñ‹ÐºÐ°Ð½Ð¸Ñ Ðº темноте не наÑтупает, и темнота внутри Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¿Ð¾Ð´Ð½Ð¸Ð¼Ð°ÐµÑ‚ÑÑ, заполнÑÑ Ð¿Ñ€Ð¾ÑтранÑтво Ñнаружи. Теперь бак и еÑÑ‚ÑŒ мое тело, Ñ Ñам не больше чем проÑто мыÑль, импульÑ. Я Ñпокоен, недвижим. Я готов уÑнуть. Я Ñплю. Ð’ темноте Ñ Ð²Ð¸Ð¶Ñƒ неÑколько оÑлепительных вÑпышек, вÑматриваюÑÑŒ, вижу Ñамого ÑебÑ. Ðет. Я вижу кого-то очень похожего на ÑебÑ. Я во второй линии и Ñмотрю в Ñпину Ñолдата, который подниметÑÑ Ð¸Ð· окопа первым, как только прозвучит Ñигнал. Я отправлюÑÑŒ за ним, за мной пойдет еще кто-то, Ñтой цепочке не будет конца, пока мы вÑе не покинем наше укрепление. ÐÑ€Ñ‚Ð¸Ð»Ð»ÐµÑ€Ð¸Ñ Ð²ÐµÐ´ÐµÑ‚ обÑтрел позиций противника, оÑновные цели: Ñ€Ñды колючей проволоки под напрÑжением и маÑки – укрепленные башни Ñ ÑƒÑтановленными внутри мощными фоÑфорными лампами-вÑпышками. ДотÑнутьÑÑ Ð´Ð¾Â Â«Ð“Ð¾Ñ€Ð½Ð°Â», Ñ‚Ñжелой звуковой пушки, наша Ð°Ñ€Ñ‚Ð¸Ð»Ð»ÐµÑ€Ð¸Ñ Ð½Ðµ в Ñилах, Ñлишком он далек от первой и второй линий обороны. Инженеры завели и запуÑтили землеройки. Этим машинкам нужно больше времени, чем нам, чтобы добратьÑÑ Ð´Ð¾ заградительной линии. Когда землеройки иÑчезают в Ñлое мокрой земли, понимаю, что нужно торопитьÑÑ. Ðадеваю противогаз, затÑгиваю ремешок, фикÑирующий шлем. Затемненное Ñтекло окулÑров прикрывает Ð¼ÐµÐ»ÐºÐ°Ñ ÑÑ‚Ð°Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ñетка, ÑÐ»ÑƒÐ¶Ð°Ñ‰Ð°Ñ Ð´Ð¾Ð¿Ð¾Ð»Ð½Ð¸Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½Ð¾Ð¹ защитой от первых вÑпышек маÑков.

ОбÑтрел окончен.

Ð¡Ð¶Ð¸Ð¼Ð°Ñ Ð¾Ñ€ÑƒÐ¶Ð¸Ðµ, низко опуÑтив головы, мы поднимаемÑÑ Ð¸Ð· окопов и бежим. Я ÑпотыкаюÑÑŒ, Ñто ÑпаÑает мои глаза от первой вÑпышки ближайшего маÑка. Бегущий Ñ€Ñдом Ñо мной Ñолдат кричит и падает на землю, Ñветовой луч мгновенно его оÑлеплÑет. Я Ñлышу позади беÑпомощные крики. Выравниваю шаг, продолжаю бег. Под нашими ногами землеройки прорываютÑÑ Ñквозь мокрую грÑзь, и Ñ Ð¼Ð¾Ð»ÑŽÑÑŒ, чтобы неутомимые машинки уÑпели к колючей проволоке вмеÑте Ñ Ð½Ð°Ð¼Ð¸, вмеÑте Ñ Ð¶Ð¸Ð²Ñ‹Ð¼Ð¸. За первой вÑпышкой Ñледует втораÑ, но в Ñтот раз Ñ Ð½Ðµ Ñлышу криков  – обошлоÑÑŒ. Больше вÑпышек, оÑвещающих вÑÑ‘ поле боÑ, не будет. МаÑки перенаÑтроÑÑ‚. Теперь Ñвет Ñтанет направленным, как Ñвет прожектора – его лучи оÑтавлÑÑŽÑ‚ Ñ‚Ñжелые ожоги, но операторам маÑков непроÑто в хаоÑе Ð±Ð¾Ñ Ð¿Ð¾Ñ€Ð°Ð¶Ð°Ñ‚ÑŒ только вражеÑкие цели. Помимо прочего, чем ближе мы к маÑкам, тем меньше шанÑов попаÑÑ‚ÑŒ под луч из-за неÑовершенÑтва конÑтрукции. Кто-то толкает Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð² Ñпину и, Ñхватив за одежду, швырÑет в ближайшую канаву. Я едва уÑпеваю прижать к голове руки и ÑогнутьÑÑ. 

Зазвучал «Горн». 

Ð—Ð²ÑƒÐºÐ¾Ð²Ð°Ñ Ð²Ð¾Ð»Ð½Ð° Ñметает на Ñвоем пути любые препÑÑ‚ÑÑ‚Ð²Ð¸Ñ â€“ ÑÐ¾ÐºÑ€ÑƒÑˆÐ°Ñ Ð¿Ð»Ð¾Ñ‚ÑŒ и коÑти. Я чувÑтвую Ñтот резонанÑ, дрожит землÑ. Ð’ униÑон Ñ Ð¾Ð±Ð²Ð¾Ð»Ð°ÐºÐ¸Ð²Ð°ÑŽÑ‰ÐµÐ¹ грÑзью дрожу и Ñ. Ðо уже через Ñекунду чувÑтвую, как дрожь отÑтупает. ПоднимаюÑÑŒ на ноги, Ñмотрю по Ñторонам, чтобы найти Ñвоего ÑпаÑителÑ, но вижу только груду Ñ‚Ñ€ÑпьÑ, по форме Ñхожего Ñ Ñ‡ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐºÐ¾Ð¼. Ðа чью дьÑвольÑкую потеху мне позволено продолжать бег? Ð’ÑÑ Ð¿Ñ€ÐµÐ»ÐµÑÑ‚ÑŒ звукового оружиÑ, Ñ  нашей точки Ð·Ñ€ÐµÐ½Ð¸Ñ â€“ точки Ð·Ñ€ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð±ÐµÐ³ÑƒÑ‰Ð¸Ñ… – в том, что его мучительно долго перезарÑжать и наÑтраивать. Оно убивает мгновенно, но вÑегда предупреждает о Ñебе Ñтой дрожью. Драгоценные Ñекунды, чтобы найти укрытие и молитьÑÑ. Впереди начинают взрыватьÑÑ Ð¿Ð¾Ð´Ð·ÐµÐ¼Ð½Ñ‹Ðµ зарÑды, ÑƒÐ½Ð¸Ñ‡Ñ‚Ð¾Ð¶Ð°Ñ Ð½Ð°ÑˆÐ¸ землеройки. Ðо отÑтупать нельзÑ, мы уже давно миновали вÑе возможные точки возврата и теперь или займем ÑƒÐºÑ€ÐµÐ¿Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð½ÐµÐ¿Ñ€Ð¸ÑтелÑ, или полÑжем у его порога. Я падаю на землю, когда луч Ñ Ð¼Ð°Ñка Ñкользит в моем направлении, и ползком добираюÑÑŒ до очередной канавы. Ðа дне Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð»Ð¸Ñ‡Ð°ÑŽ грÑзную воду Ñ Ð¼Ð°ÑлÑными разводами, Ñти разводы – напоминание о газе, что раÑпылили над полем во Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¿Ñ€Ð¾ÑˆÐ»Ð¾Ð³Ð¾ боÑ. Вода навернÑка отравлена, а еÑли Ñ‚Ñ€Ñхнет еще раз, Ñ Ð½Ðµ удержуÑÑŒ и Ñъеду прÑмо в Ñту черную лужу, котораÑ, оÑÐ²ÐµÑ‰ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð²Ñпышками лучей на маÑках, кажетÑÑ Ð±ÐµÐ·Ð´Ð¾Ð½Ð½Ð¾Ð¹. Я поднимаюÑÑŒ на ноги и тут же получаю Ñильнейший удар в грудь, такой, что уÑтоÑÑ‚ÑŒ невозможно, кто-то из наших ÑтолкнулÑÑ Ñо мной в темноте. Я падаю Ñпиной вперед в центр Ñтой маÑлÑниÑтой лужи. Вода заливает лицо, бьетÑÑ Ð² Ñтекла противогаза. Я надеюÑÑŒ только на то, что противогаз вÑÑ‘ ещё герметичен и отрава не попала на кожу. Ðа четвереньках добираюÑÑŒ до ÐºÑ€Ð°Ñ ÐºÐ°Ð½Ð°Ð²Ñ‹, выкарабкиваюÑÑŒ наверх. До первой линии обороны оÑталоÑÑŒ ÑовÑем немного. Ðаши землеройки выныривают на поверхноÑÑ‚ÑŒ у ÑлектричеÑкого заграждениÑ, и первый оказавшийÑÑ Ñ€Ñдом Ñолдат ÑпуÑкает Ñпециальную пружину, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð·Ð°Ð³Ð¾Ð½Ñет длинный Ñтальной штырь в землю, закреплÑÑ Ð·ÐµÐ¼Ð»ÐµÑ€Ð¾Ð¹ÐºÑƒ на меÑте. Как только машинка зафикÑирована, она выÑтреливает Ñтальной лентой шириной в метр. Эта лента перелетает через ÑлектричеÑкое ограждение и вонзаетÑÑ Ð² землю. Переправа готова. Где-то в Ñтороне оживает пулемет, очередью Ð¿Ñ€Ð¾Ñ€ÐµÐ¶Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð½Ð°ÑˆÐ¸ Ñ€Ñды. Первый хлопок разорвавшейÑÑ Ð³Ñ€Ð°Ð½Ð°Ñ‚Ñ‹. ЛюдÑкой поток уÑтремлÑетÑÑ Ðº переправам. Одна из землероек вздрагивает от угодившего в неё ÑнарÑда и накренÑетÑÑ, ÑÑ‚Ñ€ÑÑ…Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ±ÐµÐ³Ð°ÑŽÑ‰Ð¸Ñ… по Ñтальной ленте Ñолдат прÑмо на ÑлектричеÑкую проволоку. Тех, кто замешкалÑÑ Ñƒ Ñломанной землеройки, накрывает Ñветовой луч маÑка, оÑтальные разбегаютÑÑ Ð²Ð´Ð¾Ð»ÑŒ Ð¾Ð³Ñ€Ð°Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð² поиÑках другой переправы. Среди какофонии звуков Ñ Ñлышу новый, едва различимый. Один из маÑков вÑпыхивает и иÑчезает в огненной вÑпышке. 

ÐвиациÑ. 

Теперь вÑÑ‘ внимание операторов маÑков будет ÑоÑредоточенно на небе. Они нашли врага куда более опаÑного, чем ползающие по земле люди. Я Ñтою поÑередине ленты, Ñмотрю на накренившуюÑÑ Ñтальную полоÑу. ÐŸÐ»Ð°Ð¼Ñ Ð¾Ñвещает оÑтатки землеройки и тела на ÑлектричеÑкой проволоке. ЧаÑÑ‚ÑŒ менÑ, та чаÑÑ‚ÑŒ, что прошла подготовку и Ñумела выжить в первые меÑÑцы войны, в ужаÑе, что Ñ Ð½Ðµ ÑпуÑкаюÑÑŒ вниз, а заÑтыл на возвышении. Что-то пробуждаетÑÑ Ð²Ð¾ мне. Эта Ð¿Ð¾Ð²ÐµÑ€Ð½ÑƒÑ‚Ð°Ñ ÑÑ‚Ð°Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ð»ÐµÐ½Ñ‚Ð°, тела под ней. Где же Ñ? Сталь под моими ногами превращаетÑÑ Ð² камень. Стою на моÑту, удивлÑÑÑÑŒ, что он Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ½ÐµÑ ÑƒÐ´Ð°Ñ€ и не раÑÑыпалÑÑ Ð¾Ñ‚ звуковой волны. Смотрю вниз. По воде неÑкончаемым потоком проплывают тела. УÑкользают под моÑÑ‚, поÑвлÑÑŽÑ‚ÑÑ Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñ‚Ð¸Ð²Ð¾Ð¿Ð¾Ð»Ð¾Ð¶Ð½Ð¾Ð¹ Ñтороны.  Я хочу добратьÑÑ Ð´Ð¾ дома. ДоÑтаю из пиджака портÑигар и закуриваю Ñигарету. У неё мерзкий вкуÑ, Ñловно Ñ ÐºÑƒÐ¿Ð¸Ð» её не в табачной лавке, а отыÑкал в урне. Перехожу по моÑту. Ð’ÑÑ‘ приобрело неприÑтный коричневато-краÑный оттенок поÑле атаки. Уцелевшие Ñтены домов, Ñтволы деревьев, камни моÑтовой... Мертвые. 

Ðет. 

ВзглÑд мой заÑлонила Ð¾Ð³Ñ€Ð¾Ð¼Ð½Ð°Ñ ÐºÐ½Ð¸Ð³Ð°, Ñама Ñобой раÑкрывшаÑÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´Ð¾ мной, протÑÐ½ÑƒÐ²ÑˆÐ°Ñ Ñ‡ÐµÑ€ÐµÐ· разворот двух белоÑнежно-пуÑÑ‚Ñ‹Ñ… Ñтраниц наиÑкоÑÑŒ единÑтвенную угольно-черную Ñтроку:

"И обнаженное тело может быть в лохмотьÑÑ…". 

И куда бы Ñ Ð½Ðµ пошел, куда бы не направил взглÑд, Ñтрока Ñта разраÑталаÑÑŒ, заÑлонÑÑ Ð¾Ñ‚ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñтальное.

Люди, идущие навÑтречу не замечают менÑ, но и мне нет нужды замечать их. Я хочу видеть Ñвой дом. Ð¥Ð¾Ñ‚Ñ Ð±Ñ‹ то, что от него оÑталоÑÑŒ. Ðо моего дома нет. Ðет даже обломка Ñтены, который мог бы напомнить об утрате. Ð Ð¾Ð²Ð½Ð°Ñ Ð³Ñ€ÑƒÐ´Ð° битого кирпича и ÐºÐ°Ð¼Ð½Ñ ÐºÐ¾Ñ€Ð¸Ñ‡Ð½ÐµÐ²Ð¾-краÑного цвета.

И Ñреди обломков что-то...

– И обнаженное тело может быть в лохмотьÑÑ….

Ðет ÑмыÑла иÑкать тут живых. Ðе ÑомневаюÑÑŒ, что вÑе, кто был в доме, погибли. Это так же верно, как и то, что Ñамого города больше нет. Я житель города, которого больше не ÑущеÑтвует. Значит, Ñ Ð¸ Ñам теперь призрак. Тень разрушенного города Трир. Вот что вело Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½Ð° войне, направлÑло, ÑохранÑло тело в движении. Ðо здеÑÑŒ и теперь Ñ Ð²Ð¸Ð¶Ñƒ Ñвой дом. Его оÑтанки. Его тень. Я не принадлежу миру живых. Ðе принадлежу Ñ Ñ‚ÐµÑ… Ñамых пор, как противник иÑпытал Ñвоё новое оружие, Ñвой «Горн», на моем городе. 

Зачарованном, обреченном, проклÑтом городе.

Моем городе.

Моем Трире.

Я раÑправил Ñвое прошлое как ÑÑ‚Ñнутую пружину. Ð¢Ð¾Ð½ÐºÐ°Ñ Ð»Ð¸Ð½Ð¸Ñ, ничего больше, ничего меньше. Ðо что мне делать Ñ Ñтим уÑпехом? Что мне делать Ñ Ð¾Ñознанием того, что Ñ Ð±Ð¾Ð»ÐµÐµ не живой? Когда придет Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¸ Ñ‚ÑÐ¶ÐµÐ»Ð°Ñ ÐºÑ€Ñ‹ÑˆÐºÐ°, Ð¾Ñ‚Ð³Ð¾Ñ€Ð°Ð¶Ð¸Ð²Ð°ÑŽÑ‰Ð°Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñ‚ мира, подниметÑÑ, что будет в баке? Я буду здеÑÑŒ? Или обернувшиÑÑŒ безмолвной тенью, вернуÑÑŒ в Трир, а Ñанитары увидÑÑ‚ лишь Ñоленую воду? Мои глаза широко раÑкрыты, Ñ Ð½Ðµ хочу упуÑтить Ñтот миг. Что Ñ ÑƒÐ²Ð¸Ð¶Ñƒ? Что увидÑÑ‚ они?

Бак открывают…

Горизонтальный луч пурпурного Ñвета упал на Ñтвол дерева в тот момент, когда, охваченный ужаÑом, Ñ Ð²Ñкочил на ноги. Ðа воÑтоке вÑтавало Ñолнце. Я ÑтоÑл между деревом и огромным багровым Ñолнечным диÑком - но на Ñтволе не было моей тени! 

Заунывный волчий хор приветÑтвовал утреннюю зарю. Волки Ñидели на могильных холмах и курганах поодиночке и небольшими ÑтаÑми; до Ñамого горизонта Ñ Ð²Ð¸Ð´ÐµÐ» перед Ñобою волков. И тут Ñ Ð¿Ð¾Ð½Ñл, что Ñтою на развалинах Ñтаринного и проÑлавленного города Каркозы.

БирÑ. Ð.