Гарри шел по коридорам Хогвартса, чтобы найти Джинни. Все. В это сложно было поверить. Уже шестнадцать лет, с того страшного Хэллоуина, его предназначением было сражаться с Волдемортортом. Гарри никогда не думал о том, что будет какое-то «после», особенно в этом году. Он думал о хоркруксах, о сражении, о смерти. Он шел умирать и не умер. Возвращаться в мир живых было странно и больно. Он отвык думать о простых вещах, он забыл о том, что можно любить – замкнулся на Роне и Гермионе, на ненависти к Волдеморту. Теперь Гарри вдруг почувствовал себя невероятно одиноким. Все, что ему сейчас было нужно – это девушка, которую он научится любить снова.
Джинни сидела на подоконнике в коридоре восьмого этажа. Она не оглянулась, когда услышала шаги Гарри.
- Джинни, - тихо позвал он.
Девушка медленно обернулась, отбросив назад копну волос, и посмотрела на него без всякого выражения. Гарри вдруг испугался, что она не ждет его, что и ей он больше не нужен.
- Я хотел сказать... – Джинни продолжала смотреть на него, как на чужого, и слова вдруг потерялись под лавиной мыслей. И он закончил не так, как собирался. - Я только хотел... Все закончено. Твои там, внизу. Ищут тебя.
- Спасибо, Гарри, - отстраненно ответила девушка, спрыгивая с подоконника. – Я, пожалуй, пойду.
Ни разу не обернувшись, она пошла в сторону лестницы. Гарри остался стоять наедине с пустотой.
Чего он ждал? Ведь год назад это он предложил ей расстаться. Тогда... Тогда Джинни сказала, что любит его. Но они не виделись десять месяцев. Он позвал с собой Рона и Гермиону, а не ее. Конечно, он это сделал, потому что боялся за нее. Но, возможно, он разрушил то, что сейчас уже невозможно построить.
Гарри вдруг почувствовал, что ему невыносимо хочется остаться одному. Он не пошел в Большой зал, а так и остался стоять у окна, пытаясь решить, как, и зачем жить дальше.

Наутро вся школа и сотни других волшебников собралось на похороны. Гарри чувствовал взгляды всех присутствующих, но смотрел только на длинную вереницу гробов и повторял про себя имена всех погибших, как заклинание. Он знал, что этот список будет повторять ежедневно. Каждый час нести в себе вину за их смерть.
... «Прости, Фред, ты не должен был погибнуть... Колин Криви, ты считал, что я герой, а я не смог защитить тебя... Тед, я постараюсь быть для тебя тем, кем Сириус был для меня... Простите! Прости, Джинни, что меня не было рядом! Я только старался тебя защитить»...
Гарри надеялся, что больше никогда не будет такого страшного дня. Даже когда рядом были дементоры, он не чувствовал такой тяжести и боли и никогда не ощущал такой безнадежности. Профессор МакГонагалл взмахом палочки создала вырезанную из камня статую – мальчик в хогвартской форме, падающий на землю, но все еще сжимающий волшебную палочку. «Всем, кто погиб в битве с Лордом Волдемортом и Пожирателями Смерти, защищая Хогвартс». Гарри знал, что первыми в списке на памятнике будут стоять имена двух последних директоров школы.
Он вернулся в спальню седьмого курса. Невилл рассказал, что кровати его и Рона стояли пустыми весь год. Он не разрешил, чтобы к ним в спальню подселили еще кого-то, и теперь Гарри лег, задвинув полог, как будто ничего не случилось. «Наглая ложь!» – шепнула тишина. «Вокруг тебя одни развалины, не ври себе, Гарри Поттер». Если бы только Джинни была рядом!
Гарри вздрогнул от щелчка трансгрессии. На секунду он поверил, что это Добби вернулся, и так резко отдернул полог, что кусок ткани остался в руках.
Перед ним стоял Кикимер, согнувшись в полупоклоне. Гарри разочарованно вздохнул, потянувшись за очками.
- Что ты хотел сказать, Кикимер? – устало спросил Гарри.
- Только хотел узнать, хочет ли молодой хозяин вернуться домой? – поинтересовался эльф. – Тогда я мог бы подготовиться.
Домой? Гарри удивился, услышав это слово. Но эльф прав, у него теперь есть дом, где есть единственная возможность остаться одному.
- Да, спасибо! Я буду там через пару дней, - ответил Гарри.
Счастливый Кикимер испарился с характерным щелчком, а Гарри решил поспать в преддверии разговора с Уизли, где ему придется объяснять, почему он не поедет в Нору.
Как он и предполагал, наутро за завтраком миссис Уизли и слушать не захотела о том, что Гарри будет жить один.
- Ну что ты, дорогой, конечно же, ты поедешь к нам! – она попыталась призвать на помощь Джинни, но это не удалось - девушка лишь пожала плечами, как бы говоря - пусть едет, если хочет, мне все равно.
Гарри как пощечину получил. Стараясь не смотреть на Джинни, он мягко уговаривал миссис Уизли, что ему будет замечательно с Кикимером, и что он через несколько дней сдаст экзамен на трансгрессию, и сможет заглядывать на обед едва ли не каждый вечер. Тут в большой зал спустились Рон и Гермиона, и оба удивленно уставились на Гарри, когда тот сообщил им о своем решении.
- Ты совершенно ненормальный, Гарри! – воскликнул Рон.
- Спасибо за поддержку! – улыбнулся Гарри. – Я так и знал, что смогу на тебя рассчитывать.
Гермиона дернула друга за рукав, прошептав:
- Отцепись сейчас от Гарри, он лучше знает, что для него правильно.
- Мам, а почему вы все еще тут? – повернулся Рон к родителям.
Мистер Уизли поперхнулся тыквенным соком и укоризненно взглянул на сына:
- Минерва попросила помочь немного с уборкой. Мама останется, и Флер тоже. А мне пора на службу.
С этими словами он осушил кубок и стал собираться.
Гарри твердо решил, что следующую ночь будет спать уже в доме Сириуса. Он поднялся наверх, кое-как покидал в чемодан вещи и отправился на поиски директора, чтобы узнать, как ему отсюда выбраться.
Все, кого Гарри встречал в коридорах, тут же прекращали разговоры и смотрели на него, как на диковинку. Никто не пытался с ним заговорить.
«Конечно! – с горечью подумал он. – Я больше не человек, а живая легенда. Понятно, почему Джинни не захотела со мной разговаривать!»
Гарри не смущало, что это была уже десятая версия причины, по которой, как ему казалось, Джинни проигнорировала его. Он просто хотел как-то объяснить себе их размолвку. Хоть как-нибудь...