Ночь.. Свет фонарей проникал в темную комнату, робко отскакивая от предметов. На стенах метались причудливые тени от голых ветвей, что колыхались перед окном; казалось, что сама Тьма стремиться влезть в комнату через замороженное окно, похрустывающее корочкой свежего льда.

Она смотрела на улицу невидящим взглядом, сквозь потоки печальных слез. Пустота в душе достигла таких границ, что поглотила собой последние осколки радости. Она думала, что в доме напротив горят десятки окон, и ни один человек не знает о ее существовании. Она видела размытые силуэты в ярких точках огоньков, она видела людей, а они ее – нет. И так было всегда. Она смотрела, но не испытывала на себе взгляд. Она слушала, но не говорила.
Существует выражение, которым любят пользоваться брошенные люди… «Вот ты есть, а тебя никому не надо» - прошептала она потресканными до крови губами, и усмехнулась. Неужто это – она, плачет от одиночества?. Она - сильная и выносливая девушка, которая идёт к своей цели, легко преодолевая препятствия. И одиночество её никогда особо не заботило. Лишь сегодня Время Тьмы действовало странно.

Едва она легла спать, как острое чувство одиночества схватилось за нее, вывернуло, сжало, стиснуло в объятиях так, что она вскочила с постели. Чувство немного отступило, ведь она была готова к драке с ним. Она привыкла биться за себя и свою жизнь, и только горькие мысли могли ее одолеть. Сильный человек иногда не может справиться с собой в первую очередь.

Она смотрела на оранжевую улицу. Тоска так сильно рвала когтями грудь, и только дав слезам упасть, ей стало немного легче.

Она была окружена морем людей, но у нее никогда не было настоящего Друга. Она могла отдать жизнь за многих, кого уважала, но не полагалась на них, на то, что они могут отдать жизнь за нее. Она привыкла решать свои проблемы сама, привыкла к тому, что никто не прикрывает со спины, и не стоит в тылу и при необходимости спасет. Никому нельзя было открыться, она понимала, что людей не заботят ее проблемы.

Сейчас ночь вскрыла эту рану, почему-то выбрав эту ночь моментом для броска. Она старалась справиться с собой, ногти до крови впились в ладонь, но пустота не отступала.

Она пыталась написать стихотворение, подходящее к ее состоянию, но слова не приходили к ней. Тогда она написала рассказ, глупый, без сути и цели, набор слов и отрывки плагиата наполнили его, вчитавшись в строки, она поняла, как это всё бредово и слишком утрированно. Она всегда высказывалась с неким гротеском, но этот приступ жалости к себе был совершенно кошмарен и отвратиелен. Ощутив раздражение, она разорвала злосчастный листок. «Бездарность», - крикнула она в пустоту, и паутина расхохоталась в ответ, нагло свисая с потолка.

Она обессилено опустилась на пол, прижавшись спиной к теплой батарее. Из коридора струился мягкий свет, но не желтого фонарного, а серебристого, словно лунного, света. Свет привлек ее внимание, она поднялась и открыла дверь в коридор.

Серебряный свет, исходящий одновременно ниоткуда и отовсюду, ослепил ее, окутав стальным облаком. Она обрела способность различать предметы, когда свет внезапно исчез. Однако на уровне груди продолжал кружиться слабый луч, проникая в сердце и душу. Она поймала лучик в ладонь и сжала мягкий лунный туман, превратив его в шар. Поднеся шар лунного света к губам, она вобрала его в себя и проглотила.

Свет разлился внутри, заполняя глубокую пустоту собой. Он сомкнул края раны одиночества и исцелил ее в секунды… Она вернулась в комнату и села на кровать.
Тишина больше не давила на уши, она чувствовала, что безмолвие не одиноко окружает ее. Свет был повсюду, хотя был невидим. Она его чувствовала.
Ей показалось таким глупым ее размышления об одиночестве, и она ощутила странные чувства в душе. Чувства были не черного цвета, как ее тоска, но были разноцветно-серебристыми, как спокойный рассудительный свет внутри…
Она открыла тетрадку-дневник.

Вечность усыпана мерцающими звездами, сонмом планет и неживых камней… А свет живет везде и во всем. Каждый электрон каждого атома одухотворен серебристым светом, который связал тонкими нитями судьбы всего сущего. В вечности света нет ни материи, ни времени, ни пространства. В вечности света нет ни зла, ни добра. Но серебристая пыль есть. Ей одинаково важны и мелочь, и Великое. Одинаково светлы и серебристы и Зло, и Добро, которых нет. Одинаково важны и Иллюзии, и Истина.

Она написала короткие слова, являющиеся лишь отрывками того Океана Света, что был в ней. Затем она закрыла тетрадь и пошла спать. Больше ее никогда не преследовали страшные сны, потому что каждую ночь Свет вел ее к тем Далям, где она хотела побывать хотя бы во сне. Она узнала многое из того, что было очевидно, но скрывалось в Простоте, на которую никто не обращал внимания. Свет вернул ее к той Истине, что пребывала всегда, напомнил о себе. Всё, что есть и всё, чего нет, можно теперь было назвать одним словом. Свет.