Звучала мелодия где-то вдали, и мысли мои она уносила с собой,
В те дни, где звучала напевы старинных певцов,
Где возвещал глашатай, что начинается рыцарский бой.
Там юноша, светлый лицом и гордый осанкой,
Чей лик мне так мил, хотя незнаком,
Лежит, обливаясь кровью, на поле брани,
Поверженный наземь жестоким врагом.
И слезы текут по щекам моим девичьим,
И тянется сердце к нему, но не может помочь.
И все остальное кажется просто мелочью,
В душе моей тихо сгущается ночь.
И думает юноша тот о прекрасной деве,
Которую любит, которой нет с ним сейчас.
Он умирает, но ему все же хочется верить,
Он заглянет еще в океан ее ласковых глаз.
И голос ее прилетит к нему странником-ветром,
Прикоснется к лицу, чтоб запомнить его навсегда,
Таким, как он был: добрым, верным и смелым,
Закроет глаза ему, скажет: «Беда»…
А сердце ее на мгновенье замрет от печали,
И слезы на землю падут, превращаясь в росу…
Я их обоих совсем не знала,
Но я их печаль через жизнь пронесу.
Ты так похож на него, и такой же верный,
Мне печаль заберется в душу и станет грустно,
Ты за плечи меня приобнимешь несмело,
Ты промолчишь, но я знаю, тоже почувствуешь.
Я поклянусь тебе нашей бесценной любовью,
Следом пойду, куда бы ты ни пошел.
Когда-то давно заплатил ты за это кровью,
Но все же меня ты снова нашел.
Да, тот рыцарь и дева – то были мы,
Совсем не те, что сейчас, совсем другие,
Мы друг без друга прожить не смогли,
Но любовь пронесли чрез века во времена иные.