Страшный лес.

Вечерело. Мгла окутывала темные вершины вековых елей. Внизу, возле выпирающих из земли узловатых корней, весело перемигивались большущие красные мухоморы. Из темной чащи медленно выползал алый болотный туман.
Пышно разросшийся за долгие годы мох мягко пружинил под ногами. Она не очень спешила. И не очень боялась. А бояться, разумеется, с точки зрения деревенских, было чего. Они не то, что поодиночке, даже вместе, боялись подойти хотя бы к опушке этого леса. Ей было очень смешно смотреть, как здоровые мужики мрачно переглядываясь между собой, басом твердят уже в который раз: « Деды наши не ходили, и мы не пойдем. Чай не напрасно тот лес Проклятым кличут. Иди-ка ты, девка, лучше домой, не морочь голову себе, да и другим заодно.»
Где-то вдалеке заухал филин. Сверкнули и тут же исчезли желтые волчьи глаза в ближайших кустах. Быстро темневший лес наполнился всевозможными звуками и шорохами.
Ей было всего пятнадцать, но за плечами уже стоял немалый опыт подобных походов. На ее счету уже числилось постоянные ночные визиты на деревенское кладбище (в тщетной надежде поймать упыря), доведенная до припадка старая ведьма (по достоверным сведениям, не далее как на прошлой неделе наславшая порчу на рыжего петуха старосты) и один сломанный курятник (пострадал в ходе охоты на ведьму). Ну, кто виноват, что ее появление ожидалось именно там?!
Мелькнули между деревьями зеленые болотные огни. Уже близко.
Она направлялась прямиком в самое сердце леса, где, по слухам, находилось пресловутое Проклятое болото, из-за которого народная немилость пала когда-то на весь лес. Поговаривали, что тамошние кикиморы горазды были людей топить. Чуть грибник - в болото, чуть охотник – и его туда же.
Она нечисти не боялась. Скорее у них были все основания бояться ее.
Вокруг замерцали мягким светом старые гнилушки. Пришла.
- Если ты никого не боишься, значит, ты – самый страшный,- философски рассудила она. И, еще раз проверив рогатку, пошла, доводить до инфаркта местных кикимор.