Происхождение масонства.

Орден франкмасонов, в наши дни известный во всех странах европейской
культуры, ведет родословную от очень скромного по происхождению
лондонского клуба начала XVIII века. Однако история ордена с самого
момента его возникновения была покрыта таким покровом легенд и
документальные сведения о нем были так скудны, что даже этот
первоначальный факт его истории был установлен научной критикой не без
труда: лабиринт фантастических гипотез, в котором долго терялись
историки масонства, не вполне разрушен ими в сущности и до сих пор.
Правда, в наше время никому не придет в голову рассказать о масонских
ложах эпохи Ноева ковчега или искать зачатки масонства в мистериях
древних греков, но не менее произвольные в сущности, хотя и менее
фантастические с виду догадки вроде гипотезы о тождестве франкмасонов с
«братьями Розового Креста» или о связи первых масонских организаций с
политическими и династическими интригами Стюартов находят место в
посвященных истории масонства сочинениях и сейчас.

Начало полному и систематическому изучению всех, относящихся к прошлому
масонства, документов, и к окончательному освобождению масонской истории
от неограниченных полетов фантазии было положено немецким историком
Бегеманом и англичанином Гудом, последние труды, которых — «Краткая
история франкмасонства» и «Доисторический период и начало франкмасонства
в Англии» — вышли всего несколько лет тому назад.

Слово free-mason — франкмасон (свободный каменщик) перешло из
английского в другие европейские языки уже после того, как оно потеряло
и в Англии свой первоначальный смысл, и вопрос о его происхождении
сделался темным.



До последней четверти прошлого века термин «франкмасон» противополагали
обыкновенно краткому термину «масон», как обозначающий не
каменщиков-рабочих (или оперативных масонов, как говорили в Англии), а
каменщиков-мыслителей (спекулятивных масонов), только по имени связавших
себя с соответствующим ремесленным цехом. В частности, в них видели то
рыцарей Храма, скрывавшихся под маскою франкмасонов после разгрома их
ордена Филиппом Красивым, то группу ученых и философов, вступивших в
масонский цех, чтобы скрыть от враждебно настроенного к ним
правительства свои гуманитарно-филантропические цели. Знакомство с
документами показало, однако, всю ошибочность этих предположений.
Предками современных франкмасонов, носившими это же имя, были,
несомненно, настоящие каменщики, и добавление к названию их ремесла
слова свободны и (free, frank) имело первоначально
профессионально-ремесленное, а не социальное значение. Слово free-mason
встречается в английских документах, начиная с последней четверти XIV
века; по наиболее вероятной гипотезе, выдвинутой в 1887 году одним
английским архитектором и разделяемой Бегеманом, это были известные в
Англии в эпоху готического стиля sculptores lapidum liberorum (первое
упоминание — в документе начала XIII века) — «каменотесы свободных
камней». «Свободными» камнями (free-stones) в отличие от обыкновенных
(rough-stones) называли в Англии более мягкие каменные породы, вроде
мрамора и известняка, употреблявшиеся для более тонкой, барельефной
работы. Путем сокращения длинного термина freestone’s mason и произошло,
по этой гипотезе, английское слово free-mason. В эпоху готического стиля
франкмасонами называлась, во всяком случае, более искусная категория
квалифицированных, как сказали бы теперь, строительных рабочих. Позднее,
с упадком готического стиля, различие двух категорий каменщиков утратило
практическое значение, вследствие чего исчезло представление и о точном
смысле обоих терминов: уже в XIV веке цехи каменщиков называются
безразлично то просто масонскими, то франкмасонскими. Но воспоминание о
большей почетности длинного термина все же сохранилось: когда старинные
братства каменщиков выделились в особую от цеха организацию, получившую
известную популярность среди высших классов общества (XVII века), она
удержала за собой название франкмасонов, предоставив цеховой организации
называться просто масонами (companies of masons); полное название принял
и современный масонский орден, организовавшийся в начале XVIII века по
типу старинных ремесленных братств.

Связь, соединяющая современный масонский орден со старыми братствами,
носит, в сущности, внешний характер, сводясь лишь к известной
преемственности ритуала и терминологии. История старого масонства
является не столько главой из истории ордена, сколько введением к ней:
по терминологии Бегемана, старое масонство составляет его
«доисторический» период.

К этому же «доисторическому периоду» можно отнести и идейных
предшественников позднейших масонов — алхимиков и утопистов XVII века с
их проектами всемирных союзов и планами преобразования человечества:
если старые организации каменщиков были номинальными предками масонства,
то истинными, духовными, предками его были именно эти представители
дореволюционной европейской интеллигенции.

Началом исторического периода масонства следует считать 20-е годы XVIII
столетия — эпоху возникновения так называемых «великих лож».


Английское масонство XVIII века

(1718 - 1813 гг.).

Первые великие ложи возникли в Англии в более мирную эпоху, когда
огромное большинство людей высшего и среднего класса не помышляло уже ни
о чем, кроме отдыха от бесконечных смут и борьбы предшествующих
десятилетий. С водворением новой династии жизнь страны входила в мирное
русло: все нужное для ее спокойствия казалось достигнутым. От былого
увлечения политикой теперь осталась простая склонность к общественности,
привычка находиться среди людей: раз вилась страсть к кружкам и клубам.
Сатирический листок «Зритель», выходивший в Лондоне в начале десятых
годов, высмеивая эту страсть, приводил длинный список будто бы
существующих в Лондоне обществ, среди которых фигурируют и клубы
красавцев и уродов, и орден лгунов, и «вечно существующее общество», и
«метафорические мертвецы», и какие-то «Виши-ваши» и «Могаки» — названия,
быть может, и придуманные газетой, но очевидно схваченные, в общем, из
жизни. Большинство этих типичных «английских клубов» не преследовали,
конечно, широких общественных целей, но своими оригинальными уставами и
ритуалом они отвлекали людей от обыденности домашнего очага, создавали
иллюзию серьезного дела, и этого было достаточно, чтобы сделать их
популярными. Одной из таких великосветских и просто светских организаций
явился, по-видимому, и Орден свободных каменщиков.



Остатки «почтенного франкмасонского Общества» в начале XVIII столетия
сохранились еще и в Лондоне, и в других английских городах. Ореол
старины, окружавший их, и легендарная история масонства привлекли к ним
внимание, соблазнили на попытку использовать их для организации
интересного клуба.


Французское масонство в XVIII веке.

Ранняя история французского франкмасонства тесно связана с наплывом во
Францию английской знати после революции XVIII века.



(Уже в тридцатых годах XVIII века в Париже насчитывалось пять лож.
Первая ложа, известная под разными наименованиями, основана была будто
бы в 1725 году, но лишь в 1732 году получила свою конституцию от Великой
ложи Англии. В основании этой ложи среди других англичан принимал
деятельное участие Чарльз Ред-клифф, граф Дервентуотер, убежденный
якобит, сложивший впоследствии свою голову на плахе в Англии.

Таков легендарный период французского франкмасонства, признаваемый
официальной масонской традицией.


Немецкое масонство в XVIII веке.

В кругу поисков таинственного знания возникло немецкое масонство. Его
история дает нам самые яркие страницы из истории немецкого оккультизма,
чародейства, а иногда и прямого шарлатанства; и в дальнейшем мы увидим,
как много чисто средневековых представлений, сданных уже давно в архив
научной мыслью не только XVIII, но даже и XVI столетия, оно снова
оживило и выставило в качестве высшей мудрости, доступной только для
посвященных; мы увидим, как быстро потонули в этих средневековых
бреднях и шарлатанских проделках те принципы терпимости, гуманности,
всеобщего братства и свободы, которые масоны сначала начертали на своем
знамени; масонство только слегка коснулось этих гуманистических понятий,
но для их осуществления оно не только ничего не сделало, даже в целом
ряде случаев стало на их пути.

(Первоначально масонство пришло в Германию из Англии. Вообще в то время
влияние Англии на Германию было довольно сильно. Умственная жизнь в
Германии почти совсем иссякла после тридцатилетней войны; вся страна
находилась в состоянии почти полного одичания; общественная жизнь
совершенно замерла, и лучшие люди могли прилагать свои силы только в
частной жизни, не получая извне никаких стимулов к общественной или
умственной деятельности.


Русское масонство в XVIII веке.

Среди русских масонов существовало предание о том, что первая масонская
ложа в России была учреждена Петром Великим немедленно по его
возвращении из первого заграничного путешествия: сам Кристофер Врен,
знаменитый основатель новоанглийского масонства, будто бы посвятил его в
таинства ордена; мастером стула в основанной Петром ложе был Лефорт,
Гордон — первым, а сам царь — вторым надзирателем. Предание это,
лишенное какой бы то ни было документальной основы, находит себе лишь
косвенное подтверждение в том высоком уважении, которым имя Петра
пользовалось среди русских братьев XVIII века, распевавших на своих
собраниях известную «Песнь Петру Великому» Державина; оно показывает
только, что наши масоны сознательно или бессознательно связывали с
масонскими идеями преобразовательную деятельность Петра, «которая была в
России таким же нововведением в смысле цивилизации, каким масоны должны
были считать и свое братство».



Первое, безусловно достоверное известие о начале масонства в России
относится к 1731 г., когда, как гласит официальный английский источник,
гроссмейстер Великой Лондонской ложи лорд Ловель назначил капитана Джона
Филипса Великим провинциальным мастером «для всей России». Таким
образом, первоначальное масонство пришло к нам, как и везде на
континент, из Англии, но, разумеется, здесь еще не может быть и речи о
русском масонстве, и Филипс, конечно, распространял орденское учение
лишь в тесном кругу своих единомышленников, переселившихся в Россию.
Этот кружок, по-видимому, твердо держался в течение всего периода
немецкого засилья при Анне Иоановне, так как уже десять лет спустя (1740
г.) английская Великая ложа назначила нового гроссмейстера для Poccии в
лице генерала русской службы Джемса (Якова) Кейта , может быть, к этому
времени и следует отнести первые случаи вступления русских в масонский
союз: недаром русские братья считали именно Кейта основателем масонства
в России.

Первоначальный период существования масонства в России характеризуется в
общем отсутствием какой бы то ни было национальной окраски. Масонство
было лишь модой, притом сравнительно весьма мало распространенной,
«игрушкой для праздных умов», по выражению Елагина, и лишь в самом конце
этого периода замечаются признаки некоторой связи между масонством и
смутно поднимающимися в лучшей части общества идеалистическими
потребностями; эти признаки указывают нам на возможность скорого
наступления того момента, когда положительное содержание масонского
учения сделается доступным и близким для русских людей, оказывая им
серьезную поддержку в их неясных стремлениях к построению первого в
России цельного общественного мировоззрения.

(Настоящая история масонства в России начинается лишь в семидесятых
годах, когда одновременно возни кают у нас две масонские системы,
пользовавшиеся крупным успехом. Ложи этих систем — так называемые
елагинской и циннендорфской (шведско-берлинской) - работали в этот
период времени, главным образом, первых трех степенях «иоанновского» или
«символического» масонства, преследовавшего цели
религиозно-нравственного воспитания человека. Здесь русские масоны работали над приведением «дикаго камня» (символ греховного
человека) в «совершенную кубическую форму» (очищение от пороков),
приобретали широкие сравнительно с прежними религиозные понятия, глубоко
задумывались над вопросами веры и нравственности, упорной работой
воспитывали в себе человека. Кажущаяся в наше время несколько бледной
масонская мораль оказала благотворное влияние на общество, служа в то же
время реакцией против модных течений западно-европейской скептической
мысли.

Главная роль в этом периоде истории русского масонства принадлежит
известному И. П. Елагину, которого нередко совершенно неправильно
считают создателем особой масонской системы, близкой по традициям к
первоначальной и чистейшей форме английского масонства. Елагин вступил в
масонство еще в 1750 г., но до поры до времени, как и все, не видел в
ордене ничего серьезного и вскоре увлекся модным «душепагубным чтением»
безбожных писателей — «ансиклопедистов».


Масонтство сегодня

Появившись в начале XVIII века, масонство достигло своего расцвета к
концу того же столетия и просуществовало в традиционной форме как
активная организация до середины следующего века. К этому времени
большинство масонских организаций, если и продолжало существовать
(особенно на Западе), то во многом изменило свою деятельность. Развитие
демократических учреждений, организация и борьба политических партий не
прошли для масонства бесследно. Среди его адептов они породили новые
настроения и идеалы, подсказали новые средства их осуществления.

К началу XX века обострились противоречия между французскими и
англо-американскими масонами. Кроме этого, рядом со старым,
консервативным масонством, продолжавшим жить в соответствии с буквой
традиционного учения, выросли новые масонские формы. Причем в этих новых
формах масонства своеобразно переплелись элементы старого учения,
проникнутого мистическим содержанием, и политические устремления новой
эпохи.

Для французского масонства начало XX века прошло под лозунгом борьбы с
клерикализмом и церковью. Потом наступило время проникновения во
французское масонство социалистов. Таким образом, масонству открылись
новые обширные горизонты. Выдающийся представитель французского
масонства Маделена Пельтье именно в это время приходит к неожиданному,
клалось бы, выводу, что роль масонства, как такового, кончилась.

От масонства в его чистой форме к середине 30-х годов осталось очень
мало. Масонский ритуал был почти упразднен, строгость и осмотрительность
в выборе новых членов исчезают, вступление в ложу стало общедоступным,
легким делом, масонские собрания принимают все более открытый и шумный
характер. Если прежде масонство было местом воспитания, школой, то
теперь эта цель отошла на задний план. Ложи стали школами для политиков.
Здесь встречаются, создают и упрочивают связи, строят политическую
карьеру.

В Германии масонство к началу нашего века сохранило традиции старых
«мастеров», следуя их заветам гуманности и терпимости.

Немецкие масоны считали, что задачи, стоящие перед масонами, — задачи
универсальные. Они не могут быть сведены к определенной реальной
деятельности ни в религиозной, ни в социально-политической области и
заключаются в объединении всего человечества, в построении всемирного
человеческого союза на почве братской любви и постоянного мира. Таким
образом, одна из главных задач масонства — способствовать сглаживанию и
примирению всех общественных антагонизмов: расовых, сословных, классовых
и т. п. Главные же усилия масонов должны быть направлены на нравственное
усовершенствование.

Английские масоны в начале века стояли на позициях, чрезвычайно близких
к позициям немецких, и с нескрываемым осуждением относилось к
политическим выступлениям масонства, а значит, и к практике французских
масонов.

Американское масонство, сложившееся в своеобразных условиях, во многом
отличалось от европейского и к началу нашего века сохранило свое
своеобразие. По своему составу оно, в отличие от английского, из
которого вышло, было глубоко демократичным.

Американское масонство располагало очень значительными капиталами.
Своеобразие американского масонства выражалось и в том, что у него не
было общей принципиальной программы и оно чрезвычайно индифферентно
относилось к тому, что может быть названо масонской философией, а также
к обрядовой стороне масонства и его тайнам. То же можно сказать и об
отношении американского масонства к религии. Казалось бы, значительная
политическая активность американского масонства должна была бы
способствовать сближению его с французским масонством, но этого не
произошло. Их отношения в начале XX века характеризовала холодность и
взаимное неприятие.

В течение всего существования масонства делались неоднократные попытки
сблизить различные масонские течения и образовать организацию, которая
согласовывала бы действия всех масонских лож, хотя бы в национальных
масштабах. XX век и здесь внес новые веяния: теперь предпринимались
попытки объединить всемирное масонство. Так, в 1903 г. в Швейцарии было
положено начало новой масонской международной организации — Бюро, перед
которым были поставлены две задачи:

сближать отдельные масонские организации.

собирать материалы и документы, относящиеся к истории масонства.

Масонство в 20-е годы нашего столетия, несмотря на попытки объединения,
было далеко не единообразным. Французское и итальянское масонство носило
в это время ярко выраженный политический характер, немецкое —
философско-мистический, а английское и американское —
религиозно-благотворительный. Особенно ярко практицизм окрашивал
американское масонство.

Знаменитые русские масоны

(Александр Васильевич Суворов (1730-1800) – вот кто должен открыть собой
ряд знаменитых русских деятелей-масонов.

Михаил Матвеевич Херасков (1733-1807) – трудно указать другого писателя,
произведения которого так полно отражали бы масонские идеи.

Николай Васильевич Репнин (1734-1801) – вступил в одну из лож масонства.

Николай Иванович Новиков (1744-1818) – вначале отнесся к масонской
организации чрезвычайно недоверчиво, он именно в ней нашел ответ своим
просветительским и благотворительным стремлениям.

Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов (1745-1813) – первое прикосновение
к таинствам ордена свершилось в 1779 году в Регенсбурге, в ложе «К трем
ключам».

Александр Борисович Куракин (1752-1818) – блестящий аристократ и
человек, приближенный ко двору, масонство было лишь необходимой деталью.

Павел I (1754-1801) – принадлежал ли к Братству Вольных Каменщиков?!

Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) – вступил в ложу «Златой венец».

Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839) – Лопухин возлагает на него
большие надежды.

Александр I (1777-1825) – его царствование принесло русскому масонству
повторный расцвет.

Александр Сергеевич Грибоедов (1795-1829) – близко знал многих членов
тайных обществ.

Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837) – «4 мая я был принят в масоны».