Ударил гром, и вымерли огни.

Мы здесь одни, нам страшно, каждый новый

Неистовый раскат приносит боль. Чья это роль...

Чья это роль? Увольте!

Портвейн, мартини, водка – толку ноль.

Кровь леденеет, ужас комом в горле...

Который час уже Мы ждем рассвет.

Рассвета нет. Не важно, что сгорает...

В камине сгинул мой портрет и твой наряд, и пусть горят...

Часы стоят. Мгла наступает.

Я в пустоту швырнул подсвечник наугад.

Восток молчит. Кошмар одолевает.

А за окном безумствует гроза.

Закрой глаза, закрой,  так будет лучше.

Из темноты ступает силуэт. Хотя он слеп,

Он видит свет. И наши души...

Восток по-прежнему молчит, надежды нет.

Темно, лишь молнии змеятся в серых лужах.

Вот мертвый хор издал могильный вой.

«Мы за тобой явились, открывай же!»

Но двери заперты уже на все замки,

Лишь призраки да пауки дорогу знают...

По мостовой шагают мертвяки.

Гротескных лиц гримасы ужасают...

Вокруг меня холодный, мокрый Ад,

Болотный смрад. Я слышу, что-то близко...

Чешуйчатое тело лезет в дом,

Зубастым ртом, кошмарным сном

Шипящее дыханье василиска...

Я сотню книг уже сравнял с огнем,

Спалил свою предсмертную записку.

Очерчен круг. Камин еще горит,

Восток молчит, а пламя на исходе...

И Библия отправилась в огонь,

В стволе патрон, курок взведен.

И страх уже на нас ружье наводит...

И я уже почти расслышал звон

Колоколов посмертных на восходе...

Но вдруг слепая тварь метнулась прочь.

Иссякла ночь, а мы с тобою живы...

И солнечная длань коснулась нас,

Камин погас, но кто нас спас?

Пути Господни неисповедимы...

Потоком слезы хлынули из глаз,

Страницы жизни снова невредимы...