Она стояла на вершине Вогнутой горы. Поверхность под ногами и впрямь походила на дно гигантской миски, над головою раскинулось небо, ярко-малиновое, как всегда бывает ясным днём, а синее, как ультрафиолетовая лампа, солнце отражалось бликами в полупрозрачных скалах цвета янтаря. Из-за этих скал планете и дали название Янтарная, а обитателей её назвали Янтари;. То были типичные гуманоиды. Их длинные костлявые тела плотно обтягивала рыжеватая кожа, а на спине у каждого имелась пара крыльев, по форме и цвету напоминавших листья канадского клёна. Как раз сейчас мимо промчались трое  Янтари в коротеньких юбочках, они хихикали и стрекотали, на своём янтарском языке, точь-в-точь как школьницы на переменах. Стоявшая на Вогнутой горе приветственно махнула им рукой и с изумленьем обнаружила, что рука у неё такая же тощая и оранжевая, как у остальных янтари, а пальцы соединяют друг с другом перепонки типа лягушачьих. И тогда она расправила свои кленообразные крылья и полетела вдогонку за соплеменницами.  Но стоило ей шагнуть в пустоту, как руки стали обычными, человеческими, а крылья исчезли. Падение было таким стремительным, что девушка и осознать-то происходящего не успела, а через миг словно со стороны увидела на дне ущелья своё изувеченное тело с разметавшимися по камням рыжими волосами и  провались в чёрное небытие.
А очнувшись, обнаружила себя лежащей на широкой жесткой лавке. Нет, столе. Столе, покрытом чем-то тонким и хрустящим. Скатертью? А может, простыней? Или клеёнкой? На ощупь определить трудно. А сесть и посмотреть не получалось. Тело будто парализовало. Но она чувствовала,  как по нему бегут мурашки. Должно быть, от холода. Ведь одежду заменяли ей шершавые бинты, которыми были обмотаны всё тело и голова за исключением носа и глаз.  А в голове бились  пунктирные мысли-вопросы. Где я? В морге что ли? Или операционной? Очень медленно и осторожно она повернула голову. Шея вроде бы не сломана... Чья-то фигура в белом возилась у маленького шкафчика, висевшего на противоположной стене. Врач? Или санитар? Фигура повернулась. Нет, это не врач. И даже не санитар. Это вообще не человек. А приземистое, коротконогое существо с непропорционально большой головой, похожей на яйцо.  Девушка зажмурилась. Стол тряхануло. Хлопнула тяжёлая стальная дверь.  Кто-то вошёл? Или вышел? Посмотреть или не надо?
В помещении не было не души. Хотя есть ли у этих душа? И кто они вообще? Мутанты? Или инопланетяне? Да какая разница! Бежать надо, пока нет никого. Только бы тело обрело способность двигаться... Рыжая плюхнулась на скользкий черный пол, в котором отражались маленькие звезды, пошатываясь, встала на ноги  и кинулась к двери.  Ручки на ней не было, но она смогла просунуть пальцы в щель между дверью и полом. Потянула на себя и  на животе выползла в коридор.
Он чем-то напоминал извилистую водопроводную трубу, обклеенную изнутри мятой фольгой. Сходство усиливал негромкий хруст, возникающий всякий раз, когда колени или локти задевали стенки. К счастью, это случалось нечасто. Труба была достаточно широкой. Но выпрямиться в полный рост  рыжая не могла. Приходилось передвигаться по-пластунски, то и дело вляпываясь в лужи густой жёлтой слизи, похожей на гнойные сопли. А чтобы вписаться в повороты приходилось демонстрировать чудеса гибкости и чуть ли не в кольцо сворачиваться.  От напряжения уже болели мышцы, а этот пропахший тухлятиной коридор и не думал кончаться. Девушке казалось, что она отсюда никогда не выберется. И тут коридор превратился в подобие водосточного желоба. Рыжая стремительно съехала вниз и упала ничком на что-то тёплое, похожее на тонкий стёганный матрас, чудом не врезавшись лбом в стену, сплошь заставленную одинаковыми ящиками. «Поздравляю, с приземлением», – мысленно подбодрила она себя, снимая бинт с лица и  выпрямляя затёкшую спину. С удовольствием потянулась и случайно задела рукой один из ящиков в верхнем ряду. Ящик  упал на бок, крышка откинулась, и на полу образовалась лужа мутной жидкости, в которой плавал мозг по виду и размеру походивший на людской. Лицо  девушки исказила гримаса отвращения. Она метнулась к ведущей наверх металлической лестнице, уходившей в темное квадратное отверстие в потолке. 
Над краем его показалась рыжая макушка, потом всклокоченная чёлка и широко раскрытые глаза. Люк выходил на висящую в открытом космосе платформу, толстую, огромную как стадион. Её перегораживали металлические кубы и параллелепипеды высотой в полтора человеческих роста. А между ними сновали по одиночке и группами из двух-трёх особей яйцеголовые пришельцы, и  каждый сжимал в перепончатой лапе (или руке?) нечто похожее на гибрид фена с мясорубкой. Выглядели эти штуки более чем устрашающе и очень даже могли оказаться оружием. Не дожидаясь выстрела как подтверждения своим догадкам, рыжая поспешно скрылась в люке. Спрыгнула на стёганный матрас и опрометью кинулась обратно в коридор, налетев на стоявшего на пути человека, тоже обмотанного по самую шею бинтами. Его угольно-черные волосы слиплись на лбу, а голубые глаза на смуглом лице, блестели как кусочки бирюзы в медной оправе.   «Туда нельзя! Там эти... Жуткие яйцеголовые...», – предупредила рыжая.  Незнакомец удивлённо вскинул бровь: «Яйцеголовые? Они же безобидные совсем.  Малоизученные, правда. Что неудивительно. Родная их планета очень далеко, а сами они никуда не летают. И даже космических кораблей не имеют. Так, по крайней мере, гласит справочник».
– Так чего же эти безобидные с оружием расхаживают? Того гляди подстрелят. И мозги в посылку упакуют.
Он не скрывал иронии: «А что они с мозгами делать будут? Солить что ли?» Она обиделась: «Почём я знаю? Вот у них и спрашивайте!» «Пойдёмте спросим, – согласился он – Или боитесь?»
– Да боюсь! Не знают страха только идиоты, а любой нормальный человек перепугается, если на него наставят автомат. И уж тем более десятки автоматов...
Он расхохотался: «Яйцеголовый с автоматом? Да нужен он ему как мухе самолёт! Это бред сумасшедшего. Или горячечный бредовый сон, – он замолчал как будто пораженный неожиданным прозрением  и продолжал совсем другим серьёзным, убеждённым тоном – Точно сон! Всё эти инопланетяне монстры – не более чем отраженье наших страхов... И у меня такое чувство, что мы с вами уже не впервые в такой ситуации...»   В памяти её мелькнули смутные, размазанные образы: ковёр с восточными узорами, детская карусель, застывшая на самой верхней точке,  рука, безуспешно пытающаяся удержать от падения, и полные беспокойства глаза цвета летнего неба. Рыжая тряхнула головой, отмахиваясь от непрошенных видений, и спросила недоверчиво: «По вашему всё это сон? А чей? Ваш или мой? Если я сплю, то вас на самом деле нет. А если спите вы, то нет меня... Но я же здесь. Живая! Настоящая! Значит, вы порождение сна? Тогда исчезните. Растайте. Убирайтесь вон. Немедленно! Я не хочу вас видеть. Не желаю!» Она внезапно перешла на крик, и чтобы прекратить  истерику он ударил её по лицу с такой силой, что рыжая не удержалась на ногах. Он сам не ожидал такого от себя:  «Будь это явь, я никогда не поднял бы руку на женщину». «А во сне, выходит, можно?» – зло прошипела она, поднимаясь.
– Вы что ни разу не читали сонников? Согласно большинству из них бьёт значит любит...
 –  Ничего себе любовь!
 – Во снах всё шиворот-навыворот. Я, правда, не хотел. Простите. Больно да?
«Ни капельки!» –  она сказала это с вызовом, и тут же поняла что ей действительно не больно.
  – А разве это не доказывает, что вы спите? Во сне ведь боли не испытываешь.
Она задумалась лишь на минуту: «Может, в результате опытов яйцеголовых я обрела неуязвимость, а вы супер-силу?». Он безнадёжно выдохнул «Вас не переубедишь. На всё найдутся возражения».
– Так есть ли смысл спорить? Я удивляюсь, почему нас до сих пор не обнаружили.  Давно пора отсюда выбираться.
– Согласен. Если это сон, то надо не  бежать от страхов, а идти навстречу им...
– Опять про сны? Мы вроде бы закрыли тему!
«Да конечно. Разрешите, я пойду вперёд», – он проворно поднялся по лестнице и крикнул ей: «Не бойтесь. Они все ушли!»
 Когда платформа опустела, то стала казаться ещё более огромной. Рыжая по-прежнему боялась, но двигалась стремительно, хотела скорее добраться до противоположного края, где дрейфовал грузовой космический корабль, смахивавший на гигантскую сигару. Казалось, он почти касается боком платформы, но на самом деле корабль находился на приличном расстоянии. Рыжая обречённо остановилась на самом краю и против воли заглянула в беззвёздную бездну, что расстилалась вокруг.  И в панике повернулась назад. Он обнял её за плечи: «Что случилось?»
– Я боюсь... Боюсь упасть.
Его рука пригладила растрёпанные рыжие вихры: «Всё будет  хорошо. Бояться нечего».
– Так  уж и нечего! До корабля не меньше пяти метров, я так далеко не прыгну.
– И не надо. С корабля должны спустить погрузчика. Это такая же платформа только маленькая, которая автоматически доставит нас на борт. Надо просто перешагнуть на неё.
Рыжая прижалась головой к плечу своего нового товарища и устало прикрыла глаза. А он, не отрываясь, наблюдал за кораблём, стараясь не пропустить момент, когда приблизиться погрузчик.  Наконец от сигарообразного борта отделилось нечто похожее на тележки вокзальных носильщиков, правда без ручки и колес, зато с длинными стальными щупальцами по бокам.   «Приготовься, он скоро причалит»,  –предупредил голубоглазый, неожиданно переходя на ты. Рыжая подняла голову и  с ужасом уставилась на видневшийся за его спиной стальной куб, из-за которого внезапно выскочил яйцеголовый коротышка с пушкою наперевес. Она хотела крикнуть: «Берегись!», но страх схватил за горло в прямом смысле.  Услышав звук шагов, голубоглазый обернулся, и в этот момент пришелец нажал кнопку «фена». Из отверстий «мясорубки» вылетел рой проволочных игл. Девушка молниеносно скрылась за ближайшею перегородкой, а парень, не успев даже пошевелиться, упал навзничь. Забыв о всяком самосохранении, она выскочила из укрытия и склонилась над раненным. В грудь ему попала лишь одна игла. Рыжая протянула руку, чтобы выдернуть её. «Не трогай! Ядовитая...» – прошептал голубоглазый искривлёнными  губами.
– Но ведь должно же быть противоядие... И я его найду!
«Нет времени. Беги!» – были его последние слова. А потом тело исчезло, словно его никогда здесь и не было. Инопланетяне тоже почему-то не показывались. Рыжая беспрепятственно подошла к краю платформы, разбежалась и прыгнула. Но на погрузчик не попала, потому что он уже летел обратно к кораблю.  Ещё одно короткое  падение, и взгляд со стороны, и темнота… 

На этот раз она очнулась под открытым небом. Точнее в небе. Было оно грязно-серым, но таким привычным и родным, что рыжая вздохнула с облегчением. И только после этого заметила, на чём (то есть на ком) летит. Это существо можно было бы принять за огромного серого лебедя, если бы изогнутая как буква S шея, не была покрыта чешуей и не оканчивалась плоскою змеиной головой. Полулебедь-полузмей повернул голову,  и рыжая поразилась тому, что глаза у него оказались совсем человеческие – пронзительно голубые, такие же как у того парня с корабля яйцеголовых. Они с ним долго спорили о чём-то. Странно, что она не знает его имени (и собственного, кстати, тоже). Парня она запомнила, но как ни старалась не могла сообразить, о чём именно они могли так долго спорить? Вроде бы он утверждал, что всё происходящее не более чем сон. Причём сон повторяющийся. Достоверно помнилось лишь то, что они обращались друг к другу на «вы», хотя обоим было чуть за двадцать. «И кто такие эти самые яйцеголовые?» – спросила себя рыжая. И тут почувствовала, что её затягивает в бешено вращающуюся воронку, в самый настоящий смерч. Девушка отчаянно вцепилась в шею своего диковинного скакуна, но, то ли руки оказались слишком слабыми, то ли ветер был слишком силён… Пальцы царапнули чешуйки и разжались. И ветер тот час  закружил бедную девушку волчком. В ушах звенело, а перед глазами мельтешили  разноцветные круги. И мысли тоже путались, словно пряжа в клубке. Однако рыжей удалось нащупать  кончик ниточки. «А что если  это и вправду сон?  – подумала она – Но почему тогда не получается проснуться? Почему она снова и снова оказывается в одной и той же ситуации? И как прекратить эту бесконечную цепь взлётов и падений? Может достаточно сказать себе: это мой сон и здесь возможно всё? И любое падение станет полётом, стоит только перестать бояться и отдать себя на волю ветру.
И рыжая расслабилась. Даже глаза закрыла. И тихо, но убеждённо сказала кому-то: «Я не падаю. Нет, я не падаю. А лечу. Слышите: я лечу!». Теперь она почти кричала. Не от страха. От восторга.

С трудом разлепив веки, рыжая увидела склонившую над ней девушку с широко распахнутыми полными сочувствия глазами и гладкими черными волосами. Эти волосы ослепительно контрастировали с белым комбинезоном, плотно обтягивавшем тело, как костюм аквалангиста. Подобные комбинезоны были незаменимы в космическом флоте, так как их материал подстраивалась под температуру окружающей среды и менял цвет в случае необходимости. Рыжая и сама была одета в точно такой же комбинезон, только зелёный и кое-где порванный.  Но как она сюда попала? Эта комната с пористыми зеленоватыми стенами и медицинскими приборами вокруг совершенно не походила на рубку её одноместного корабля. «Где я?» – прошептала рыжая. «На орбитальной станции, – ответила девушка в белом. – Я – Ева, здешний врач. А как зовут вас? Помните?»
Она была уверена, что всё забыла. А губы еле слышно, но уверенно произнесли: «ИЯ-512. Я биолог. Возвращалась из экспедиции. А как здесь оказалась... Не могу сказать». 
– Вы попали в метеоритный дождь и пролетая мимо подали сигнал SOS. Наш штурман ЭлТэ его перехватил. А вот и он...
Стена напротив поднялась, и в помещение вошёл молодой человек. Современные орбитальные станции были оборудованы специальными гравитационными установками, нейтрализующими невесомость, что позволяло космонавтам передвигаться по станции как по земле. Вот почему штурман вошёл, а не влетел, как следовало ожидать. У него были тёмные волосы примятые с одной стороны, как у человека спавшего на боку и только что поднявшегося с постели.  И пронзительно голубые глаза. ИЯ хотела отшатнуться, но почему-то не могла даже голову повернуть.  Однако лицо выдавало сильнейшую панику. «В чём дело? – встревожилась Ева – Что вас испугало?» ИЯ смотрела на голубоглазого, как загнанная в угол мышка на кота: «Зачем он преследует меня? Чтобы я окончательно запуталась, где сон, где явь?» Врач не поняла: «Как так преследует? Причем тут сны?»
– Мне снилось, что я падаю. Я просыпалась в ужасе. И каждый раз оказывалась в другом мире, с другой внешностью и именем. И думала что это явь. А потом снова падение и пробуждение, которое оказывалось очередным сном. И в каждом сне обязательно присутствовал человек с голубыми глазами. Иногда старый друг, но чаще незнакомый.
«Но ведь этот незнакомец не причинял вам вреда, наоборот хотел спасти...» – сказал штурман.
– Почему вы так решили?
– Потому что нам сегодня снились одинаковые сны.
– Так не бывает.
– У блуждающих душ бывает только так.
«Блуждающих душ? А что это?» – спросила рыжая  и паника сменилась любопытством. 
«Не что, а кто. Блуждающие души – это существа способные странствовать между мирами, – пояснила Ева. – Причем они способны попасть даже в такие миры, в которые никто другой попасть не может...» «Почему не может?» – перебила ИЯ.
– Потому что миры все разные. Где-то высоко развита магия, а где-то технология, как у нас. Где-то технология развита послабее, а магии нет совсем. В такие миры нельзя попасть ни с помощью магических порталов, ни при помощи изобретений наподобие машины времени...
– А как перемещаются блуждающие души?
– Во время сна. Засыпают в одном мире, а просыпаются в другом. А потом опять засыпают и снова возвращаются в тот мир или перемещаются в третий, четвертый, пятый и так далее до бесконечности. И никакой фантастики и мистики. Сон – часть реальной жизни, и спать без сновидений невозможно. А если кто-то говорит, что снов не видел никогда, просто не может их запомнить.
«А блуждающие души всегда запоминают свои сны?» – вновь перебила Еву ИЯ.
– Не обязательно. Они даже не всегда осознают, что спят.
«А если две блуждающих души встречаются, то они часто видят одинаковые сны. Для этого им нужно засыпать и просыпаться вместе, то есть в одно время. Причём специально подстраиваться нет нужды, стоит заснуть одной блуждающей души, вторую неизбежно клонит в сон – добавил ЭлТэ.  – И у каждой блуждающей души есть отличительная черта внешности, которая никогда не меняется».
«В моём случае это рыжие волосы», – сообразила ИЯ. 
«Очень может быть, что цвет волос символизирует твою неукротимую энергию, активность, инициативность», – предположил Эл. ИЯ внезапно перешла на ты: «А что значат твои голубые глаза?»
– Спокойствие, надёжность, добродушие.
– И я всегда тебя узнаю по глазам?
– Даже не зная о существовании блуждающих душ, ты обязательно почувствуешь что я – твой человек. Даже в толпе людей с таким же цветом глаз.
 – Ты тоже чувствовал, что я – твоя? И потому ринулся меня спасать?
ЭлТэ отвёл глаза: «Не знаю. Может быть и потому. Но главным образом из-за того, что стал невольною причиной твоих страшных снов».
Рассказ о том, как это было дополняли записи видеокамер, установленных на станции. Ночь накануне прошла на удивление спокойно, и ЭлТэ уже готов был  передать дежурство. Пришёл капитан Поль – коренастый коротышка с кучерявой шевелюрой, который должен был сменить штурмана у наблюдательного пульта (экипаж орбитальной станции насчитывал всего три человека). Эл начал снимать наушники и тут услышал тревожное «спасите наши души». Штурман сообщил  об этом капитану, тот глянул на радар, но не увидел на нём никаких посторонних объектов. «Может, тебе померещилось? Всё-таки ночь без сна...» «А разве я когда-то ошибался? –  вскинул бровь ЭлТэ  – Взгляни-ка ещё раз. Вот маленькая точка за границей круга. Скорей всего это тот самый корабль, который терпит бедствие. Летит в направлении Гематита». Теперь и капитан уверился, что штурман прав. Поль склонился над селектором и подчёркнуто официально обратился к доктору: «Прошу вас немедленно подняться в рубку. Мы отправляемся к планете Гематит». «Ни на какую планету я не еду, – раздражённо откликнулась Ева – В моём шлеме неисправен шланг подачи кислорода. Кое-кто обещался вчера заменить, но вместо этого болтался неизвестно где и неизвестно с кем».  Не желая выслушивать очередной поток упрёков, Поль отключился. «С чего она такая злая?» – удивился Эл. Капитан пожал плечами: «А я знаю? Ну подумаешь, зашел на Кукараме в бар. Это же не бордель, в конце концов! Ну и чёрт с ней! Один поеду». «А как же первое правило космонавтов? Никогда не сходи на незнакомую планету в одиночку?»,   – не без лукавства спросил штурман. Поль вспыхнул: «Слушай, кто здесь капитан? Я или ты?»
 – Конечно ты. Но разве ты имеешь права требовать, чтобы другие выполняли правила, если сам пренебрегаешь ими?
– Хватит мне мораль читать.  Лучше иди, готовь к вылету катер.
Радиус планеты Гематит равнялся где-то тысяче двумстам семидесяти километрам, что раз в пять меньше радиуса Земли. В атмосфере преобладал неон, поэтому разумной жизни на планете не было, территорию заняли горы, плоские и не очень высокие. А черный, блестящий подобно стеклу минерал, из которого состояли они, напоминал добываемый на Земле гематит (отсюда и название планеты). Небо над ней как всегда по утрам было ярко-малиновым, а глинистая почва тёмно-фиолетовой. В общем, пейзаж отличался контрастностью. 
  Трехместный катер, больше всего походивший на резиновую надувную лодку, сверху закрытую стеклянной полусферой, имёл мощный двигатель, который позволял развивать скорость в десятки раз больше скорости звука.  Неудивительно, что всю планету они облетели за час с небольшим. Потерпевший бедствие корабль обнаружился  в лощине между скал. Эти модели назывались «Кондор» и были сделаны в виде огромных птиц, . Сейчас «птица» лежала на одном крыле, и Поль решил использовать это крыло как трап, чтобы добраться до кабины, расположенной в голове «Кондора», а точнее в похожем на стрекозиный глазу. Капитан уже почти дошёл до цели, когда планета содрогнулась,  и сильный толчок сбросил Поля на землю. Он откатился на безопасное расстояние, но увесистый кусок скалы всё-таки придавил  ему руку. Землетрясение на Гематите – каждодневное явление, и космонавтам ещё повезло, что оказалось оно слабым. Камни застучали по стальной обшивке «Кондора» и стеклу кабины. Заблокированный в ней пилот лишь чудом уцелел. Им оказалась встрепанная рыжая девчонка, тоненькая как подросток. Когда Эл вытащил её наружу, девушка была жива, но без сознания.  У неё обнаружились несколько серьёзных переломов, в частности перелом костей таза, плюс синяки и ссадины. Оказав девушке первую медицинскую помощь, космонавты доставили её на станцию, где был оборудован специальный лечебный отсек, разделенный на две неравные части: кабинет врача и реанимационный бокс. Причём бокс занимал меньшую площадь, но тесно там  не было благодаря тому, что за последнее время медицинская техника значительно уменьшилась в размерах. В том числе это касалось наркозно-дыхательных аппаратов. А вместо привычной кровати на станции использовали низкий стол с покрытием, принимающим форму тела лежащего и фиксирующим его в правильном положении, что способствовало скорейшему сращиванию костей. Особенно быстрый эффект достигался в сочетании с наркозом. Усыпив пострадавшую и убедившись в том, что дышит она ровно и спокойно, Ева повернулась к прислонившемуся к стене Элу: «Присмотришь за ней, ладно? А я пока взгляну, как там наш капитан».  И доктор торопливо удалилась в кабинет.  Штурман устало потёр лоб. Внештатные происшествия в космосе – дело обычное, то астероид пролетит, то корабль контрабандистов.  Для того и запускались эти станции, чтоб экипаж хотя бы сигнализировал о проблемах на Землю если не сможет самостоятельно устранить их.  Так что Элу и раньше доводилось дежурить по двое суток подряд. Обычно он без проблем переносил дефицит сна. Но сейчас чувствовал себя проколотым воздушным шариком, из которого вышел весь воздух. Сил не было даже на то, чтобы произнести хоть слово, не говоря уже о том, чтобы добраться до своей каюты. Но всё-таки Эл отлепился от стены и буквально свалился на стул возле регенерационного стола. Он прикрыл глаза лишь на секунду и тот час же провалился в забытье. Сквозь сон донесся до него встревоженный вскрик Евы, а когда штурман проснулся окончательно, то увидел доктора с дефибриллятором в руках. Эл перепугался: «Что с ней? Кома?»
– Нет. Похоже, летаргия.  Электроэнцефалограф показывает, что мозг реагирует на раздражители, нервы и мышцы сокращаются под воздействием тока, но она не просыпается.
 – Это опасно?   
–  Как правило, угрозы жизни летаргия не несёт. Но длиться это состояние может несколько суток. А на станции закончились питательные вещества, которые с помощью капельниц вводят подобным больным. И пока привезти их возможности нет. Так что чем быстрее пройдет летаргия, тем лучше. Если же она затянется, то девушка может и умереть от истощения.
Чувство вины пронзило Эла: «А если бы я не заснул и сразу же позвал тебя, ты бы сумела разбудить её?» «Нет, не смогла бы – покачала головою Ева  – Вывести из летаргии невозможно. Она должна пройти сама. И тут никто из нас не виноват». Но Эл не мог так сразу перестать винить себя: «Она приснилась мне, – сказал он тихо, словно размышляя вслух – Это был очень яркий и реалистичный сон. Хотя события происходили абсолютно фантастические.  Как будто в сказке «Тысяче и одной ночи». Мы летели с ней на ковре-самолёте, а перед самым моим пробуждением он рухнул в воду с большой высоты».  «Это интересно, – оживилась Ева – Напоминает феномен блуждающих душ. Но убедиться в этом я смогу, только когда она придёт в себя, а ты как положено выспишься».
– Боюсь, с этим будут проблемы. Голова по-прежнему тяжёлая, а сна нет ни в одном глазу.
Ева вынула из сумочки на поясе стандарт таблеток и протянула одну штурману: «Возьми снотворное».
«Благодаря нему я вновь заснул. И снова появился в твоих снах», – закончил Эл рассказ. «А почему так внезапно исчез?» – спросила заинтересованная ИЯ.   
– Потому что был ранен пришельцем и проснулся от острой боли в груди. И обнаружил, что проспал от силы минут двадцать.
«Постой-ка, – перебила ИЯ – Ты же сам говорил, что во сне люди боли не чувствуют». Он уточнил: «Если во сне, ну то есть в сновидении тебя,  допустим, переедет грузовик, ты естественно ничего не почувствуешь, утром встанешь живой и здоровой. Но если будешь есть в постели, скажем, вафли, крошки точно ощутишь и это ощущение обязательно отразиться на сновидении». «Ты ел в постели вафли?»  – удивилась ИЯ. «Нет, просто напоролся на торчащую пружину, – пояснила Ева – Диванчик в кают-компании старенький, наш штурман частенько ночует на нем, когда в каюту лень идти. Обычно он спит как убитый. То есть всю ночь в одной позе. А тут ворочался-ворочался и в результате получил дыру в комбинезоне». Эл рассмеялся: «Ну какая же это дыра! Так маленькая дырочка и пустяковая царапина. Но во сне она превратилась в смертельную рану и разбудила  не вовремя. И я пришёл к Еве за новой таблеткой...
 – Которую я не дала. Злоупотреблять снотворным не рекомендуется. Во-первых, могут вызвать привыкание.  А во-вторых, если проспал не больше получаса, то рискуешь не проснуться. 
– Но так легко сдаваться я не собирался. И соврал, что Еву вызывает капитан. И пока она ходила, отыскал и проглотил снотворное. Но ещё одна таблетка даром не прошла: я воплотился в бессловесное животное, и был совершенно бессилен помочь...
«Не правда! – пылко возразила ИЯ – Ты помог. У лошадей ведь не бывает серых или голубых глаз. Поэтому, увидев их, я вспомнила свой предыдущий сон и лишь благодаря твоим словам смогла преодолеть страх высоты».
Ева взглянула на наручные часы: «Пора обедать. Вы не голодны?» «Пока ещё мутит», – призналась ИЯ. «Тогда не надо много разговаривать», – сказала врач. «Только один вопрос! – взмолилась ИЯ – Вот не пойму никак: зачем блуждающие души путешествуют  во сне? Какой-то смысл в этом должен быть?» «А есть ли смысл в том, что мы вообще живём?» – вопросом на вопрос ответил Эл. Пока ИЯ раздумывала, слово взяла Ева: «У каждого, конечно, своё мнение по данному вопросу. Но лично я считаю, что земная жизнь – это школа души. И каждое событие преподносит нам какой-нибудь урок, а в путешествиях обычно происходит куда больше событий, чем когда сидишь на одном месте». «К тому же бывать в параллельных мирах интереснее, чем просто жить в каком-нибудь одном,  – сказала ИЯ  – Раньше я думала, что спать – это досадная необходимость и напрасная потеря времени. А теперь мне даже любопытно, какой мир увижу в следующем сне?»