Старый дуб
Она шла по негустому британскому лесу. Воздух был просто чудесным - свежий, пахнущим пряным ароматом ели. Вокруг - ни бутылки, ни бумажки. 'Вот что значит - Европа!' - подумалось ей, но ругать свою страну решительно не хотелось - настроение слишком хорошее... Она даже старалась не наступать на цветы. Ей было их жалко. В какой-то момент радость, ее переполнившая, потребовала выхода и она, закрыв глаза, вдруг начала кружиться и танцевать естественный вальс счастья. И если бы на ней было платье, можно было принять девушку за сказочную фею.
Вдруг она споткнулась обо что-то и чуть не упала. Оглянувшись, она увидела ведьмин круг.
Несколько секунд она словно приходила в себя, ей даже было немного стыдно...
'Стой, девушка!'
Она готова была поклясться, что голос прозвучал у нее в голове. И звучал он не на каком-либо языке, а словно... словно... словно ощущение, чувство, часть чужой души...
В испуге она развернула и нервно дернулась. И вроде бы ничего не случилось...
За деревом стоял человек.
Нет, не человек. Что-то чувствовалось в нем не людское - резкость черт лица, хищный облик, четкие, стремительные движения, настороженном взгляде и...
Лук.
'Кто ты?' - вновь прозвучало в мозгу. Он не открыл рта.
-А-аа... - только и смогла выдавить девушка.
Вдруг он опустил, не убрав стрелу.
'Ты пришла с миром?' - новая, чужая мысль. Она интуитивно ответила тем же:
'Да...'
'Кто ты?'
'А-аа...'
'Как тебя звать, девушка?'
'Ммм... Наташа. А... тебя?'
'Я Лазес.' - он вдруг несмело убрал стрелу и протянул руку, не переставая, однако, хмуриться, выставив ладонь вперед. Она неуверенно, в полном смятении, сделала тоже.
Страха почему-то не было.
С минуту они и стояли так, рассматривая друг друга. Он был красив - длинные, до пояса, русые волосы, чуть раскосые карие глаза, вытянутое лицо и тонкая, гибкая, как у кошки, фигура. Признаться, он немного напоминал девушку, но... Он же не человек.
Острые уши.
'От куда ты?'
'В смысле?'
Ты местная? Я тебя раньше никогда не видел.'
'Не местная. А ты?'
'Здешний.'
'Ммм... Понятно.'
О чем можно говорить с эльфом?
'А где я?'
'В серебряном лесу.'
'Ооо... Это не мир людей?' - полуутвердительно спросила Наташа.
Он лишь кивнул.
Кстати, они так и держали руки - ладонь к ладони, не двигаясь, как два зверя, не зная - враг это или друг и что он сделает в следующую секунду...
Вдруг Лазес встрепенулся и неслышно скользнул за дерево.
Наташа ушла, погрузившись в раздумья.
Он ей понравился.
Назавтра она вернулась.
То же место. Тот же круг. Без страха, почти не понимая, что она делает, она встала в круг, и воздух будто стал слаще, пение птиц - затейливее и искуснее, ветер - теплее, жизнь - ярче.
Появился Лазес.
'Привет.'
'Привет.'
Молчание.
Она знала, что он придет.
Хмурый, вроде бы враждебный, но оружие уже сразу за спиной, и она даже чувствовала интерес, скрытое, но любопытство и какую-то симпатию...
Тут она села на траву. Он приземлился рядом.
'Научи меня стрелять.'
Боже, что она делает?!
Он молча встал и протянул ей лук.
День начался.
А у нее неплохо получалось. К середине импровизированного урока он разговорился и рассказал ей об их общине, о богах и законах. Скупо, но поведал Наташе об охотники Херне, о духах земли, деревьев, рек, о совете старейшин. Он был лучником, охранником их селения Кирсте. Его деревня - одна из крупнейших в окрестности, влиятельная, часто торговала с соседями, а порой и воевала. У них была магия. Девушка знала это. Заранее. Можно было догадаться. Совет старейшин возглавлял верховный друид.
И вдруг, когда она попала точно в яблочко, Лазес, быстрый и юркий, как лиса, выхватил лук и скользнул в кусты.
У него еще и нос остренький - правда, как у рыжей бестии. Да, он красив...
Медленно она осознавала, что влюбилась.
И, конечно, завтра Наташа была там же.
О себе, о их музыке и искусстве, государствах, людях, одежде. Лазес сидел, кивал и изредка задавал вопросы. Хотя и продолжал хмурится и смотрел на нее, будто видя все пороки, но в глубине глаз загоралась привязанность. Это уже видно.
Возвратившись в номер, она поняла, что любит его.
Осталось три дня.
На следующий они были грустны, чувствуя скорую разлуку. Молча сидели под дубом, а он играл на флейте что-то одинокое и совершенное, подстать желтому мечтательному закату. Пахло лесными ягодами и теплом.
Осталось два дня.
Теперь даже с людьми она больше молчала и думала. О Лазесе. Нет, нет, это нереально - он не человек, это неправильно, нет...
Она с трудом дождалась вечера. Что-то подсказывало ей, что рано он не придет. А может, он сказал ей это. Мысленно. Как могут только они.
Влюбленные лежали на лугу и вглядывались в блеск созвездий. Лазес поведал ей об их истории, о планетах и обрядах и даже как предсказывать по ним судьбу. Наташа впитывала разговор, каждое слово, каждый его вдох, все факты и поверяя родного ей теперь народа. А потом он без связи с предыдущими словами сказал, что у него есть невеста и скоро свадьба. По их мнению нужно жениться в новолуние, когда месяц тонок, изящен и молод. Наташа пожала плечами.
На прощанье он поцеловал ее. Губы у Лазеса были гладкие и теплые, почти горячие, как и дыхание. Он пах сеном и свежей травой. Родной запах.
Она весь день бесцельно бродила по городу.
А потом был последний день.
Он смущенно вздыхал, она неуверенно и тихо говорила о расставании и России, о том, что ей нужно выйти за человека, которого она вроде уже и не любит, но он трогательно обожает ее, да и родителя спят и видят их вместе, а еще он хороший и наивный человек, и...
Он обнял ее и вновь поцеловал. Они расположились под дубом. Эльфийская кожа была шелковая на ощупь.
Интересно... Лазес так и не перестал хмуриться. Она любила и это в нем.
Когда Наташа одевалась - естественно, молча - он подошел к ней и, вложив что-то в руку, исчез не сказав ничего.
Она плакала.
Это был кулон. Простой, из дерева и грубой веревки, с вырезанной в центре руной их языка. Кажется, она означала любовь.
Она повесила его на шею и боле не снимала.
Наташа знала, что во что бы то ни было вернется сюда. А он будет ждать. И потом она, прожив счастливую жизнь в достатке, станет старой-старой, прилетит сюда и сядет под тот дуб и бог смерти унесет ее в кроны священного древа, а за ней придет и Лазес. И они будут там всегда-всегда...
Так шептал ей он.
Ну, это все потом. А сейчас...
Как там поживает Толя? Надо ведь сказать ему: 'да'...