Предыдущая часть

− И что ты видишь? – осторожно спросил я.
Она встала с кресла, стряхивая с себя покрывало, и, грустно улыбнувшись, произнесла:
− Груша зацветет тогда, когда колдунья умрет…

***

Как я устала от этого… Бросать, чтобы снова находить, а потом все равно терять. И на этот раз навсегда…
Мне дана возможность все изменить, но я боюсь…
Оказавшись в своей комнате, я подошла к письменному столу, в углу которого все также скромно ютился венок из по-прежнему свежих васильков.
Полевые цветы… Почему они не вянут? Не гибнут в моем присутствии, как погибают люди?
Распахнув окно, я села на подоконник; пара капель упала на темную ткань юбки, а вслед за ними ветер принес еще и слезы затихшего дождя. Я осторожно зажгла свечу и поднесла ее к листу бумаги, на котором писала сидя у камина. Первый столбик дополнили еще два.

Видений пестрых вереница
Влечет, усталый теша взгляд,
И неразгаданные лица
Из пепла серого глядят.

Встает ласкательно и дружно
Былое счастье и печаль,
И лжет душа, что ей не нужно
Всего, чего глубоко жаль. *

И все-таки я должна сделать этот шаг. А чародей?.. Надеюсь он меня поймет… Когда-нибудь…
Отложив в сторону эти стихи, я взяла очередной листок чистой бумаги и углубилась в написание письма.
Не умею я писать письма, а тем более прощальные. Но в эти строки я постаралась вложить все. И извинения, и объяснения, и просьбу, и надежду…
Только не держи меня, Арно. Только не держи…

***

Как в итоге оказалось, вместе с колдуньей ушло и всякое желание поспать, поэтому я и направился в лабораторию. К этому моменту меня уже просто замучил вопрос об аморфе, который сегодня ожил. Что это вообще за штука такая?
Лаборатория, как обычно, встретила меня кромешной темнотой и звенящей тишиной. Но стоило мне сделать всего пару шагов по ее холодному каменному полу, как меня скрутила резкая боль. Глухой, внутриутробный кашель будто разорвал мои легкие изнутри, а на губах остался солоноватый привкус крови. Больно...
За эти несколько лет я привык к подобным приступам, но последнее время они слишком участились. Видимо, не так уж и много мне осталось. Надо спешить. Нужно еще так много успеть…
Чтобы найти более или менее подходящую мне книгу пришлось даже спуститься в подземную библиотеку, но и там ничего действительно стоящего найти не удалось. «Непризнанные артефакты». Подумать только… Я, серьезный ученый, и копаюсь в литературе типа «сказки на ночь». А что поделаешь? Тут хотя бы термин подобный появляется…
«Аморф – предположительно вещество, способное, по проведению особого ритуала, превратиться из неживого в живое существо. Подчиняется только колдуньям».
Это я уже и так знал…
Далее шло перечисление видов аморфов.
Ух ты! Их, оказывается, было целых десять!
К моей несказанной радости, я нашел описание и того, который меня в данный момент интересовал.
«Самый редкий и загадочный аморф – это чернорутый феникс, в изначальном виде это статуэтка птички, вырезанная из оникса. Предположительно через несколько часов после проведения ритуала феникс может исполнить абсолютно любое!!! желание колдуньи. Но при одном условии. Увидеть исполнение своего желания она имеет право только один раз. Как только это случается, договор считается выполненным и, колдунья умерает».
Какое-то странное условие… Увидеть и умереть? Какой смысл загадывать желание, чтобы не иметь возможность порадоваться его исполнением?
Я озадачено открыл книгу на оглавлении в надежде найти хоть какое-либо пояснение, но тут же наткнулся на следующую фразу:
«Все артефакты, описанные в книге, не являются авторским вымыслом, но и подтверждения их существования пока не существует».
Ох… И чего я хочу от этой книги?..
Неожиданно сверху донесся звон разбившегося стекла.
Неужели Наэль все же решила мне отомстить и теперь громит мою лабораторию?! Как не вовремя…
Я мгновенно подскочил на ноги, но почти сразу же упал на пол, корчась от нового приступа в десятки раз сильнейшей боли. Промелькнула паническая мысль о том, что, наверняка, я опоздал, и драгоценное время безвозвратно потеряно, но…
Боль ушла.
Я удивленно похлопал глазами. Пошевелился. Но ничего. Никаких неприятных ощущений. Даже как-то странно…
Но вообще-то я очень рад!
После внимательного осмотра лаборатории, я понял, что случилось. Это была не Наэль, а Эва. Она таки освободила душу, разбив стеклянный шар моего древа стихий.
Почему-то я ожидал этого. Бестья...
И тут меня посетила страшная мысль. Я сорвался с места и стремглав полетел к гостевой комнате.
− Эва! – распахнул я двери настежь.
Ворвавшийся через открытое окно ветер задул одинокую свечу на подоконнике и смахнул со стола два листа бумаги, прибив их к моим ногам. Дрожащей рукой я потянулся к ним, боясь увидеть лишь короткое «Прощай», но там были стихи…

***

Я медленно спускалась вниз по лестнице, направляясь в лабораторию чародея. В голове нескончаемо вертелись прощальные строки, которые я только что написала. Я шла и медленно проговаривала их про себя, стараясь хоть как-то оправдать то, что я собиралась сделать.

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой – она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.

Когда пленяясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

Когда хотим мы в мотыльках скитальцах
Видать не грезу, а земную быль –
Где их наряд. От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!

Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!

Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»
Твоя любовь была такой ошибкой, −
Но без любви мы гибнем. Чародей! **

− Будь счастлив!
С этими словами я вдребезги разбила стеклянный шар с заточенной в него душой.
− Прости и прощай… − прошептала я.

***

Я еще долго сидел той ночью у распахнутого окна, теребя в руках засохший венок из васильков. Я снова и снова перечитывал стихи, что были оставлены колдуньей на прощанье. Но мне не хотелось верить в то, что я читал.
Любовь… Ошибка… Почему она ушла?
Ответ был очевиден, но мне не хотелось в это верить. Ведь это же так глупо: спасать покидая…
А за окном бушевал ураган… в котором обретала новую жизнь некогда увядшая вишня.

***

Ветер с силой хлестал меня по щекам, рвал промокшую насквозь одежду. Я с трудом продвигалась по скользкой, размокшей от дождя дороге.
Ураган…
Все то, что творилось сейчас у меня в душе, выливалось в природный катаклизм, но я не могла ничего изменить. Это было моим решением. Это было моим наказанием.
Одно желание может изменить все, но… Хочу ли я этого? Смогу ли я с этим жить?
Кто-нибудь, спасите меня!
…от самой себя…

***

\ месяц спустя \

В это солнечное осеннее утро меня, к моему огромному удивлению, навестил Тэв. Этот искренний и дружелюбный поэт, даже не смотря на нашу крепкую дружбу, заглядывал ко мне исключительно редко. А тут без приглашения, да еще в такую рань!
Мы, как обычно, предпочли обосноваться в гостиной. Талаэн подала нам горячего чаю с печеньем и, приветливо улыбаясь, удалилась. Последнее время она выглядела на много веселее, да и, кстати говоря, она таки сметила свои извечно темные платья на более светлые наряды. Даже боюсь предположить, с чем это связано…
− Ну как? Закончил свою работу? – с любопытством спросил Тэв, когда мы остались вдвоем.
− Да, но возможно это не совсем то, что изначально планировалось… Я хотел написать большую работу о ведьмах в целом, а в результате получилась небольшая история об одной единственной колдунье.
− И как ты назвал книгу?
− «Колдунья Эва». Думаю, это самый правильный вариант. Вот только я не уверен, что эта рукопись выйдет за приделы моей усадьбы, − вздохнул я.
− Почему? − опешил Тэв. – Эта же была работа всей твоей жизни! По крайней мере, ты так раньше утверждал…
− Видишь ли, это не совсем книга… это мой дневник. А я не очень-то хочу, чтобы его кто-либо читал. А если буду перерабатывать записи, убирая все лишнее, то получится слишком сухо и… может даже неправильно. В ее истории важны не слова, а настроение… Это сложно описать.
− Понятно… Ну, а сам ты как?
− Ты о болезни? Представляешь, с тех пор как колдунья ушла, у меня не было больше приступов! Прошел целый месяц! Если бы я не знал ее всего лишь два дня, то можно было бы подумать, что болезнь – это проклятье вызванное моим общением с ней, − усмехнулся я. – Но покидая, она спасала… Знаешь, а мне ведь действительно ее не хватает. Те два дня − это словно маленькая, совсем другая жизнь. Два дня… Не много, правда?
− Точно… Так вот! Я к тебе почему приехал. Ко мне совсем недавно неведалась Эва!
− Шутишь?!
− Нет. Помнишь, она дала мне обещание заглянуть? И я бы определенно сделал ее своей музой! …если бы она не была колдуньей… Но если бы она не была ею, то никогда не смогла бы стать такой музой.
− Скажешь, тоже! – усмехнулся я.
− Не веришь?! Она была у меня всего один день и при этом вдохновила меня на написание целой песни! Хочешь, сыграю? Это о ее городе.
Я заинтересованно кивнул, и быстро принес ему гитару.
А Эва поистине неповторима муза… Ну, а Тэв прекрасный поэт! Слушая эту песню, я будто наяву увидел тот затерянный город. Но не разрушенным, каким мне уже приходилось его видеть, а таким, каким он был раньше, еще задолго до моего рождения. Я слушал как завороженный, поражаясь той красоте, теплу и спокойствию, звучавшей в этой песне.
Но тут, с последними словами, на меня неожиданно свалилась вся правда. Все то, что я до сих пор не мог понять.
Каким же я был глупцом!..
− Ну как? – поинтересовался Тэв. – Правда, очень чувственно получилось? Эй, погоди! Ты куда?!
А я тем временем, сломя голову несся в то странное, ни на что не похожее место, что когда-то показала мне колдунья. Я бежал не совсем осознавая, чего хочу больше: чтобы моя догадка оказалась правдой или просто моей фантазией. Я бежал и не верил своим глазам.
Город… Я видел его… И он не был разрушен.
А в сознании продолжала звучать песня, что привела меня сюда.

В маленьком городе без перемен -
Много зим и лет
В окнах домов цветы,
Ночью в пекарне топится печь
И печется хлеб,
Скоро сведут мосты,
Дворник метет мостовую метлой -
Такой одинокий звук,
И никого вокруг.

Бури и беды обошли стороной
Маленький город мой.

В маленьком городе над рекой
Тишина и покой,
Плавно вода течет.
Я бы вернулся туда зимой,
Как к себе домой, -
Прямо под Новый год -
Слушать, как падает снег за окном
Сном тех далеких дней,
Видеть глаза друзей...
Жаль, что уже никогда-никогда
Мне не попасть туда... ^

− Дедечка, а вас случайно не Арно зовут? – окликнул меня детский голосок.
На пороге двухэтажного светлокаменного дома, за которым чернело высохшее дерево, сидела Эва… только лет на пятнадцать моложе. Девочка-подросток с интересом глядела на меня своими синими, умными глазенками.
− Ты… тебя как зовут? – растерянно спросил я.
− Алиса! – чему-то обрадовалась девочка. – Проходите, мы вас давно ждем!
С этими словами девочка вскочила на ноги и шустро вбежала в дом. Я неуверенно последовал за ней.
Меня провели в просторную кухню, где у стола возилась пышущая румянцем хозяйка дома.
− Мама! Посмотри, кого я привела! – радостно сообщила Алиса.
Женщина подняла на меня удивленные глаза, пару мгновений помолчала, а потом радушно улыбнулась.
− Проходите! Рада с вами познакомиться!
− Извините, я не представился. − замялся я. – Меня зовут…
− Арно! – радостно отгадала хозяйка. – Эва еще в детстве говорила, что вы к нам придете!
− В детстве? – удивился я.
− Вы присаживайтесь, я тут как раз пирожков напекла! А ты Алиса, сбегай за отцом.
Девочка кивнула и убежала.
− Обе в Лиона пошли, − вздохнула женщина, глядя на дверь, за которой скрылась дочь. – Только у Алисы глаза мои – синие как небо…
− А Эва?..
− Эва… − женщина села напротив меня и, глядя в окно, грустно произнесла: – Она только внешне похожа на отца, а в душе… Она дитя природы… Ее, как и природу, было сложно понять. Удивительный и в чем-то страшный ребенок, уже в семь лет предсказавший нашу смерть… Но вот мы здесь.
− Это потому что она загадала желание! – выпалил я. – Чернорутый феникс! Но теперь она не может приблизиться к городу, иначе погибнет!
− Я знаю… Это она тоже нам сказала. И ваш приход она предсказала и о новом дворнике предупредила. Давид, кажется…
− Кто?!
− Давид… А вы его знаете?
− Не то чтобы хорошо…
− Знаете, немного странно, вам все это говорить, но Эва просила передать вам ее дневник.
− Детский?
− Нет, другой, который она еще напишет... Этот дневник я нашла на пороге нашего дома, где-то около месяца назад… Я сейчас его принесу.
Провожая взглядом, поднимающуюся на второй этаж хозяйку, я откинулся на спинку стула и попытался привести мысли в порядок. Неужели подобное возможно? Я же видел руины! Здесь все только и говорило, что о смерти! И Давид… Он умер на моих глазах! Неужели, я сплю?..
Я перевел взгляд на окно: синее небо и ни единого облачка… Не осенняя погода.
И тут мой взор приковало к маленькому, распускающемуся на моих глазах листочку. И еще одному, и еще… И еще!
− Сегодня день ее рождения, − услышал я голос хозяйки, застывшей в дверях. – Это единственное напоминание о том, что все это не выдумка. Она колдунья. Эва… доченька…
Слезы матери… Это не то горе, которое я смогу понять… Это не то горе, в котором я смогу помочь.
Но на пороге хозяйка неожиданно окликнула меня:
− Ей сейчас хорошо… Вы никогда не замечали, как странно меняется погода в этих местах? Это она… Эва где-то рядом! Рядом… Арно, мы будим ждать вас снова...
В глазах женщины ни осталось и следа от тех неожиданных слез, лишь нежность и какая-то глубокая печаль. Я улыбнулся ей на прощанье и направился обратно в свою усадьбу, прижимая к груди бесценный дневник колдуньи, совершившей невозможное…

***
Строчка за строчкой я вывожу слова, осознавая, что это возможно последнее ,что я тебе когда-либо скажу.
Дорогой, Арно.
Я отдаю тебе свой дневник, в надежде, что ты меня когда-нибудь сможешь понять.
Здесь ты найдешь все то, что так хотел узнать. Мои мысли, мои мечты. Надеюсь, они тебе помогут.
А еще, хочу пожелать тебе, написать достойную работу! Я всенепременно прочитаю ее!
А если честно, я просто хочу сказать спасибо. Спасибо за то, кем ты стал для меня. Спасибо за твою любовь и прости, что не смогла ее принять. Я загадала слишком много…
Прощай.
Но надеюсь, еще встретимся.
Ведь все мы когда-то должны умереть…

Эва.»

***
\полгода спустя\

− Строки из ее дневника дополнили мою книгу, и теперь она готовится выйти в печать, − кивнул я.
− И как ты ее назвал? – поинтересовалась никогда не унывающая Алиса.
− «Васильки в ее волосах», − ответил я, аккуратно перебирая в руках засохший и порядком потрепанный венок из этих самых полевых цветов. – Знаешь, а ведь это тот самый венок, что она сплела еще при нашей первой встрече…
− А как ты думаешь, сестренка вернется? – неожиданно спросила девочка.
− Кто знает… Кто знает… − грустно произнес я.
В этот день, я заглянул сюда, всего лишь на пару минут, хотел поделиться радостной новостью: у меня была весточка от Эвы! Записка, найденная на пороге моего дома, сегодня утром.
И знакомый силуэт на фоне заснеженного леса… Всего лишь пару мгновений, но я видел ее улыбку! Эва исчезла так быстро… словно видение. Но я был счастлив.

***

«Арно, я видела твою рукопись!

Твои слова во многом стали для меня неожиданностью… Как ты не понимал меня, так я совершенно не понимала тебя. Раньше…
Но спасибо тебе! Ты открыл мне глаза! Именно благодаря тебе, я наконец-таки смогла осознать одну простую вещь!
Люди − все те же цветы… они погибали, лишь тогда, когда я уходила.
Но я рада, что смогу тебя увидеть... Хотя бы в последний раз.

Навеки твоя Эва».

***

А за окном мела метель.
И я знал, что никому не смогу показать эту записку…
Не теперь… когда отцветает груша…


А за окном мела метель.
И лишь изредка в этой белой пелене можно было разглядеть неуловимые белоснежные лепестки, опадающие с некогда сухого дерева.


Конец.



Я заметила однажды,
Что зимой кусты сирени
Расцвели, как будто в мае -
Ты мне веришь или нет?
Веришь мне иль нет?

Я тебе, конечно, верю,
Разве могут быть сомненья?
Я и сам все это видел -
Это наш с тобой секрет,
Наш с тобою секрет! ^^


(а ставить ли между двумя последними абзацами разделитель, решайте сами))



Примечания( по совету RinaSvobodnaya)
* отрывок из стихотворения «У камина» А.А. Фет
** стихотворение Марины Цветаевой «Ошибка»
^ песня "В маленьком городе", группа "Машина Времени"
^^ отрывок песни "Ты мне веришь или нет?" из к\ф "Большое космическое путешествие" (Играет роль фразы "посвящается тому-то", в том смысле, что тот, кому посвящается этот рассказ, поймет, что посвятили именно ему. Во как! )


Выражаю свои искренние благодарности моим бесценным чиателям!
В частности: RinaSvobodnaya, Янтарная леди, Рыжая Бестья , Korund и vozdushnaia!
А так же всем остальным, кто когда-либо оставлял коментарии к моему рассказу!
Всем спасибо за внимание! Надеюсь, вам понравилось!

Ваша Marusya