Кажется, я начинал тихонько сходить с ума. Видеть души мёртвых для меня обычное дело, к этим явлением привык я уже с девства и воспринимал как само собой разумеющиеся. Но вот вид альваров в корыте с водой для меня событие новое и из рук вон выходящее. Или я сбрендил от жары или…
- Верум, - я с трудом ворочал языком. – Ты что… Утоп?
- Не говори ерунды, - булькнул голос. – Мне нужно с тобой поговорить, времени у меня очень мало. Эти чары действуют недолго. С моей стороны легче было бы использовать зеркало, но рядом с тобой нет ни одной зеркальной поверхности.
С души точно камень свалился. По крайне мере я не схожу с ума. Упершись руками в края корыта, я склонился над вздрагивающей поверхностью.
- О, духи. А то я испугался, что порча добралась и до стен замка.
Верум не ответил. Было трудно угадать выражение лица альвара, крошечные волны выплескивались за края и ужасно искажали изображение. И всё же я смог уловить тоску моего неожиданного водяного гостя.
- Что случилось?
Все мои мысли тут же обратились к Алиэр. Страх обжег сердце.
- Тень уже пробралась в наш дом, - ответил Верум. Говорил он спокойно, но я ощутил всю ту скрытую боль, что крылась между словами.
- Что случилось? – с нажимом спросил я. Вода в корыте забурлила.
- Защита нашего города надломлена, - глухо ответил Верум. – Незримая болезнь пробралась и во дворец. Моя мать часы напролёт пыталась остановить распространяющуюся заразу и, в конце концов, во спасение своего народа взяла весь удар на себя.
- Нет.
Голос пропал. Я не рыдал, не кричал. Я был убийственно спокоен. А в груди дикие звери разрывали внутренности. Ещё никогда мне не приходилось испытывать такой боли. Такой страшной, невыразимой, мучительной боли, что охватывает всё существо и скручивает его, сдавливает и ломает. Бесконечное бессилие, смешанное с виной и страхом разорвали мир напополам. Я с трудом заставил себя сосредоточиться. Глаза Верума понимающе смотрела на меня из воды.
- Она жива, Ловец Душ, - тихо ответил сын Белой Колдуньи. – Но я не знаю, сколько времени ей придётся противостоять. Я не знаю… Мне больно просить тебя об этом, но пожалуйста, Ловец, поторопись. До тех пор пока тени ужаса парят над городом моя мать на грани жизни и смерти.
- Я сделаю всё что смогу, Верум, - собственный голос был для меня чужим. – Клянусь собственной жизнью.
Альвар лишь тяжело вздохнул. Вода закипела, взвилась белым паром к потолку. Я едва успел отскочить, чтобы мне не обожгло лицо. Вскоре активное бульканье в корыте утихло, на дне тоскливо поблёскивала крошечная лужица. Можно было бы и предупредить. Но сил злиться не было. Не чувствуя ног я добрался до кровати и рухнул, как подкошенный.
Алиэр! Мысль что это прекрасная, неземная женщина умирает, была невыносима. Память воскрешала её прекрасные черты лица, её спокойный, мелодичный голос, запах её тела, воспоминания одной единственной ночи, что подарила мне эта богиня. И сейчас, когда она умирает, вместе с ней умирал и весь мир. Конечно, это было не так. Колотимый страшной лихорадкой я крошечной частью своей души ощущал, что это бред. Но я не мог отречься от своих чувств. Что-то целеустремлённое, властное вторглось в душу и вселяло в сердце чужие мне эмоции.
- Да-а… Крепко она тебя взяла.
Я вздрогнул и нехотя разлепил веки. Скаа сидел на стуле, смотря в мою сторону чёрными, непроницаемыми глазами.
- О чём ты?
Ворон изящно взмахнул крыльями и перелетел ко мне на подушку. Неторопливо переступая с ноги на ногу, Скаа перебрался на спинку кровати.
- О том, что ты так усердно игнорируешь, - спокойно ответил Скаа. Я резко сел.
- Что ты такое несёшь?
Чёрный ворон устало возвёл глаза к потолку.
- Малыш, взирая на твою недалёкость и близорукость, я бы никогда и клюва бы не раскрыл, чтобы с тобой заговорить. Но Каладриуса я любил и люблю до сих пор. Твой наставник взвалил на меня обременительную обязанность присматривать за своим неразумным учеником. До этого момента ты делал множество глупостей. Я смирённо выносил их, зная, что пока дитя не обожжется – не поумнеет. Но сейчас настал тот момент, когда моё вмешательство просто необходимо.
Однако. Я неразумное дитя? Долгое время я знал о пренебрежительном отношении Скаа, но чтобы ворон настолько принижал меня?! Да ещё и вырисовывается великим опекуном, которым когда-то был мне Каладриус. Но ощипанная ворона не мой наставник. Никто не вправе претендовать на священное место моего учителя и вторгаться в мою жизнь с поучениями.
- Заткнись!
Скаа фыркнул.
- И это благодарность старому ворону за то, что он жертвует своей свободой ради такого юнца, как ты? Я прожил столетия и никому не позволял обращаться с собой так пренебрежительно! И не снесу таких оскорблений от тебя.
- Замолчи!
Я вскочил на ноги, кровь ударила в лицо. Ворон холодно взглянул на меня.
- Разве ты забыл, Кео, чему тебя учил Каладриус? Женщины коварны и им нет веры. Особенно для тебя. Ты не прошёл и половины своего пути, а уже позволил себя опутать какой-то ведьме…
- Замолчи!
Руки сами схватили подушку и что есть силы метнули в ворона. Но тот ловко увернулся, взвился к самому потолку и опустился на балку. Чёрный взгляд горели гневом.
- Я пытаюсь открыть тебе глаза, юнец. Но ты не слушаешь меня! Что я могу поделать в таком случае? Ты сам позволяешь себя дурачить и драть тебе душу. Не хочешь слушать старого ворона? Послушай бы совета Верума, который тот дал тебе, когда ты покинул город альваров! Смертным у полубогов любви не сыскать!
В ярости я схватил первое, что попалось под руку. Это оказалась костяная рукоятка, отломанная от кинжала Тайры. Но злоба слепила, я снова промахнулся. Скаа сорвался со своего насеста и грациозно порхнул в окно.
- И больше не возвращайся!
Я метнулся к окну и с грохотом захлопнул ставни. Задыхаясь от сдерживаемой ярости, я прислонился к стене и прикрыл глаза. Когда гнев схлынул, я ощутил горькую вину и раскаяние. Но сделанного уже было не воротить. Впрочем, и поделом. Скаа – падальная птица. Ему ли ковыряться у меня в душе?
Новая порция злобы накрыла меня с головой, и чтобы хоть как-то снять напряжение я закружил по комнате. Да кто он такой? «Позволил себя опутать какой-то ведьме!» Алиэр ведьма? Это женщина спасла мою жизнь, это женщина вернула мне надежду и веру в несбыточное! Оскорбительно, что мои чувства к ней и её честь пытаются опошлить ревнивый сын и грязная птица. Словно я сам неспособен разобраться в собственных чувствах! Да как они смеют.… Это моя жизнь, я взрослый человек и имею право распоряжаться своей судьбой как мне угодно.
Оглушительно грохнула дверь. От неожиданности я резко развернулся, схватил посох и начертил в воздухе знак огня. Однако силы мои ещё были подточены, воздух озарил лишь сноп искр, но и этого хватило. Вошедший Рубин резко отпрянул к стене, схватившись за меч.
- Ты что? Озверел?!
- Я человек нервный, впечатлительный, со всеми вытекающими последствиями.
- Вытри свои вытекающие последствия и пошли.
Я сощурился.
- Это куда?
Рубин, не отрывая подозрительного взгляда от посоха, убрал меч в ножны.
- Что-то там случилось в котловане, Луаран приказал привести тебя. Ты у нас мастак в земле ковыряться вот и пошли, поковыряем.
Что-то случилось? Мысли тут же метнулись к Алиэр. Белая Колдунья не выдержала натиска тёмной силы и сдалась. Ныне она на краю гибели. И новые непорядки в котловане, где роются рабы? Тучи сгущаются над Орлиными Горами. Что происходит?
Накинув на плечи плащ, я вышел следом за наёмником. Спускаясь по ступеням, поднял глаза и увидел, как потемнело небо над головой. Ещё полчаса назад на горизонте не было ни облачка, а сейчас всё затянули свинцовые, чёрные тучи. Недобрые предчувствия заскреблись в душе.
Я последовал за Рубином, чувствуя, как воины и маги провожают меня внимательным, изучающим взглядом. Стараясь не обращать внимания, что было весьма трудно, я протолкался сквозь толпу рабов, сгрудившихся у края котлована.
Сам котлован представлял собой впечатляющее зрелище. Было трудно поверить, что такую дыру сумели вырубить человеческие руки, да и всего за пару месяцев! Камни были испещрены острием кирки, глина как запёкшаяся кровь окаймляла края рвов. Там и тут торчали какие-то бесформенные, грязные валуны и камни. Горы песка и сухой земли возвышались над фигурками людей, напоминая о титаническом труде сотен рабов.
Спустившись вниз вместе с Рубином, я протиснулся к кучке что-то разглядывающих магов, сгрудившихся в самом центре котлована. В голове я уже рисовал жуткие картины. Саркофаг с уродливой мумией, обезображенный неким чудовищем труп раба, скелет двухголовой собаки размером с дом. На деле оказалось до безобразия скучно. Моим глазам предстала чёрная дыра, диаметром чуть меньше двух шагов и уходящая глубоко под землю. Вокруг с умными лицами стояли ученики Академии и Серые Маги Сакрума. Неподалёку со скучающим видом стояли наёмники, среди которых я различил и Тайру.
- Наконец-то, - процедил Луаран, выступая вперёд. – Кеоран нам нужны ваши знания в тёмной магии. Это штука появилась всего пару минут назад, возникла прямо на глазах рабов. По их утверждениям точно такая же дыра появилась во время нападения бешеного роя пчёл. Осмотрите её и скажите своё мнение.
Я подавил ухмылку.
- Думаю, от жары у работников разыгралось воображение. Это просто дыра, в ней нет ничего опасного. В Орлиных Горах земля часто расходится и раскалывается.
Но Луаран был непреклонен. Подавив тяжёлый вздох, я опустился на корточки перед дырой. Не знаю, что от меня хотели. Хотите впечатляющих фокусов? Ну ладно. Будут вам фокусы. Я провёл рукой над расщелиной, прикрыв глаза и едва шевеля губами. Конечно, я не колдовал. Мои силы и так были надорваны, чтобы я ещё толпу магическими фейерверками развлекал. Выпрямившись, я устало взглянул на Луарана.
- Ничего там нет. Я могу идти?
Серый маг облегчёно вздохнул, закрутив ус.
- Слава Сакруму! А я-то уж думал.… Ступайте, Кеоран, простите за беспокойство.
Хмыкнув, я развернулся и направился к деревянной лестнице, прислоненной к краю котлована. Рабы зашептались. И тут шум перекрыл чей-то резкий, каркающий голос.
- Это не всё, маги!
Я поднял глаза. У самой лестницы стоял кочевник. Пленённый в одном из боев он явно уже находился здесь не один месяц. Грязь въелась в смуглое тело, разбитые костяшки пальцев и множество свежих шрамов несли свидетельство частых конфликтов со смотрителями рабов. Щёки впали, лицо, спина и плечи обгорели под солнцем, ладони стёрты в кровь бесконечной работой. Но глаза горели как у непримиримого дикого зверя в клетке.
- Что ты сказал? – процедил кто-то в толпе колдунов, и я узнал голос Итела.
- Проклятье альваров, бич человеческий сдерёт с вашего мяса души! – насмешливо сказал кочевник. – Огненный дождь прольётся на землю!
- Ты что, перегрелся на солнце? – буркнул Рубин, выступая вперёд. – Проветривай пасть в другом месте, думай что говоришь!
- Погоди, - осадил я наёмника и обернулся к кочевнику.- О каком проклятье альваров ты говоришь?
Кочевник насмешливо оскалился, но ничего не успел сказать. В воздухе свистнул бич, и чёрная лента кровавой полосой рассекла непокорную спину. Вперёд вышел один из смотрителей и, выплёвывая ругательства, погнал рабов обратно на работы. Маги, отбросив тревоги, переговариваясь, потянулись к навесам, только Ител шмыгнул куда-то в ров. Вскоре всё забылось.
Но я никак не мог выбросить из головы слова кочевника. Выбравшись из котлована, я всё вглядывался в его согбенную фигуру среди рабов. Проклятье альваров… Проклятье альваров. Были ли эти слова угрозой или просто совпадение? Тревога грызло сердце. Я что-то определёно упускал. Но подойти к военнопленному так и не осмелился. Рядом топтали землю Тайра и Рубин. Заговорить в их присутствии с врагом Альсарса значило подставить себя. А я и так на дурном счету.
Неохотно развернувшись, я направился обратно в дом. Тайра и Рубин следом, о чём-то переговариваясь.
- Эти рабы, - расслышал я слова Рубина. – Псы степные! Юнцы притащенные за уши к границам и без того сопли по кольчуге развозят, вздрагивая при вида каждой тени. А ещё эти нелюди воют о мести своих богов. До сих пор удивляюсь, почему Луаран не приказал отрезать языки пленным? И без того чёрти что творится, не хватало, чтобы ещё каждая собака…
- Они тоже люди, Ардор, - попыталась возразить Тайра. – Хоть и иной веры.
- Они перво-наперво враги! – отрезал Рубин. – А в том, что они люди я ещё глубоко сомневаюсь. В отличие от последователей Сакрума, их религия разрешает связывать себя браком с супругом чужой крови! Оборотни – раадоры взяли своё происхождение от степных кочевников, в их жилах течёт кровь животных! Ты часто задаёшь вопросы собаке, которая тебя укусила или комару, который тебя ужалил? Они не люди и не могут заслуживать к себе такого же отношения. Да взять хотя бы связь их жрецов с альварами! В прошлом эти поклонники чужеродных богов любили связывать себя с жёнами альваров, чтобы заполучить особых детей. Тьфу! Они предали свой род, они связали себя с чужаками и из-за них кровь людей может смешаться и человеческий род вымрет!
- Ты преувеличиваешь…
- Преувеличиваю? Ха! А откуда, по-твоему, взялись все эти маги, ведьмы и колдуны? Думаешь, эта дьявольская сила сама по себе возникла? Это всё кровь, кровь альваров!
Я резко обернулся и впился глазами в лицо Рубина.
- И что в этом плохого?
Рубин свирепо посмотрел на меня, губы его искривила усмешка.
- Мой дорогой колдун, не делай вид, что не понимаешь. Магия – проклятье человеческого рода. Это жуткое наследие альваров, что бросили нам свои знания как подачку, зная, что это сила нас убьёт! Магия великое отличие человека от человека. Достаточно какому-то уроду научиться разжигать огонь, как он начинает мнить из себя незнамо что! Уже мысленно он ставит себя выше своих собратьев, лишь потому, что он имеет право играть с законами природы и нарушать их! И тем более он прямо ставит себе в обязанность возвышаться над простым народом и диктовать им свои условия их жизни. Это справедливо? Вымирая, псы альварской крови наградили нас ужасным проклятьем! Они сами вложили нам в руки оружие, которое нас же и уничтожит. Оружие, которое страшнее всего. Оружие, погубившее их самих! Магия! Сила, позволяющая обходить все законы, превозноситься над всеми людьми и выбирать лёгкие пути к цели. Человеческий род слабеет. Посмотри хотя бы на этих людей вокруг нас. Воины, бойцы за свободу! Прыщавые юнцы, что пугаются любой мыши. Они и в носу не поковыряют, если это не в угоду магу. Эти люди не знают о чести и отваге истинного воина, их вся надежда на магические штучки кудесников. Даже сейчас, когда в стане орудует какой-то тёмный чароплёт они и зад свой не подымут, чтобы спасти свои же жизни! Люди вырождаются, они привыкли на дармовщину. Но вот выродится последняя кровь альваров, и что тогда? Маги исчезнут, а наш род останется не в силах даже оружие выковать без пляски с бубном вокруг костра! Поэтому надо давить заразу сейчас, давить пока не поздно. Рвать с корнем, топтать, истязать тех, кто предали и впустили в себя эту дрянь. Альвары и раадоры подонки, что принижают наш труд. Они искушают нас, выманиваю избрать лёгкий путь. Чтобы мы вымерли вслед за ними.
Кровь в моих жилах вскипела при этих словах. Я подался вперёд, ткнув парня в грудь.
- Захлопнись, Рубин! Ты не ведаешь, что несёшь!
- Не ведаю? Ах, прости. Я, наверное, оскорбил твою великую персону горькой правдой? Или ты у нас альварская помесь? И кто у нас, мама или папа вплетают в волосы лунный свет?
- Заткнись, недоумок, - я с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на наёмника. – Ты даже не знаешь, что нам подарил этот народ. Какие тайны он открыл перед нами и как жестоко отблагодарили его ученики!
Рубин презрительно усмехнулся и что-то тихо произнёс. К его беде слух у меня был прекрасный, и оскорбление в сторону альваров окончательно вывело меня из себя. Позабыв всю свою сдержанность, я бросился на наёмника, но тот легко уклонился и кинулся на меня со спины.
- Ардор! – взвилась Тайра и попыталась оттащить брата. Но тот лишь оттолкнул её и въехал мне в лицо здоровой рукой. Я попытался ответить, но наёмник прижал меня к земле. Кровь заливала грудь, я, задыхаясь, потянулся к посоху. Рубин перехватил запястье и сдавил его, оскалившись диким зверем.
- Я же предупреждал, - прошипел он, морщась от боли в перевязанной руке. – Предупреждал! Дай мне только повод и…
- Эй!
Бурое полотно, затягивающее вход ближайшего из шатров резко откинулось, и наружу выглянул маг Ангуис. Глаза его вспыхнули изумлением, и он бросился мне на подмогу.
- Отпустите его!
Рубин нехотя позволил сестре оттащить себя и устроился в стороне, ощупывая поврежденную мною руку. Я встал и метнулся к нему, но Ангуис поймал меня под локоть и поволок к шатру.
- Оставьте этот сброд.
- Дэт! – прошипел я, не в силах унять злобу.
Ангуис подобрал мой посох и толкнул в шатёр.
- Вы весь в крови, - мягко произнёс маг, внимательно оглядывая меня. – Сядьте. Я сейчас.
Нехотя я повиновался. Устроился на какой-то скамейки сооруженной из сосновых досок и нервно ощупал себе лицо. Кажется, братец Тайры мне сломал нос.
- Прогдядье!
Я попытался вспомнить уроки Каладриуса по практике целебных заклинаний, но никак не мог сосредоточиться. Меня всего трясло. Вшивый пёс! Да как он смел? Я вспоминал город альваров, вспоминал бархатные сады и блеск великих залов дворца Алиэр. Гнев и обида за Первый Народ сжигали меня. Знал ведь, что это глупо и ничтожно. Обижаться на человека, который дальше своего носа ни черта не видит, значит уподобиться ему. Но если каждый, каждый будет бросать вызов и выворачивать историю, подстраивая под свою ненависть и призрение к тем, кто мудрее и благороднее тебя, то…
- Возьмите.
Ангуис вернулся и принёс деревянный кубок, в котором плескалась непонятная бурая жижа. Обливаясь кровью, я с подозрением оглядел кубок.
- Эдо дто?
- Кровь дракона, - усмехнулся Ангуис. – Редкая вещь, эти твари почти вымерли, и всё-таки мне удалось раздобыть флягу. Пейте, она хорошо исцеляет любые раны. Хороша при язвах желудка и…
Я молча опрокинул в себя кровь и меня передёрнуло. Ангуис принял опустевший кубок у меня из рук и потянулся к кровати.
- Вот и хорошо, - весело сказал маг. – Подождите, скоро это поможет.
Я мрачно кивнул. Кровь действительно перестала идти, и я попытался украдкой утереть лицо. Заодно оглядел шатёр мага.
Должен сказать, кем бы Ангуис не был, устроился он весьма неплохо. Ширма из тонких планок и натянутой между ними кожи буйвола делила шатёр на две части. В одной располагалась кровать, заваленная подушками и кучей грязных, нестиранных вещей. По земле, застланной истоптанными коврами, валялись свитки и небрежно брошенные книги. Во второй части шатра громоздился тяжёлой, дубовый стол и кипы пергамента на нём, на двух скамейках всё также возвышались горы свитков и книг, неподалёку стояли сундуки с вывернутым наружу содержимым. Н-да. Опрятностью Ангуис не отличался.
Я поднял один из брошенных свитков, невольно испачкав собственной кровью, и развернул его. Глазам предстал выцветший рисунок, сделанный чёрно-красными чернилами и руны идущие вкруг него.
- Простите, - Ангуис поспешно взял свиток из моих рук и скатал его. – У меня такой бардак, просто времени не нахожу убираться здесь.
- Вы изучаете руны? – спросил я, оглядывая книги. Ангуис слабо улыбнулся, прицелился и ловко забросил свиток в один из сундуков.
- Да, это, так сказать, моя работа здесь. Именно по этой причине меня вызвали сюда. Точнее сюда я сам вызвался.
Я непонимающе посмотрел на мага и тот снова улыбнулся, нервно дёрнув плечом.
- Понимаете, здесь часто находят очень интересные безделушки. А я историк, занимаюсь изучением восточных народов, так сказать. Вот сюда и прибыл. Официально я один из магов-смотрителей, который обязан следить за безопасностью деревни. Но толку от меня мало, мои магические способности ничтожны. Не то, что ваши!
Ангуис внимательно посмотрел на меня, словно чего-то, ожидая, но я промолчал. Тогда маг снова продолжил, заламывая руки.
- На деле, как видите, я тут не нужен, - продолжил Ангуис. – Так. Просто изучаю находки раскопок рабов. Вот, например глиняные черепки кувшинов или каменные таблички. Пока ничего интересного найдено не было. Место тоскливое, ничего от древних культур не осталось кроме кулинарных рецептов или списки товаров. Думаю, всё уничтожили степные кочевники. До прихода войск они частенько ошивались здесь. Местные жители говорят, что они частенько патрулировали горы, что-то охраняли здесь. Но храмы их богов или жертвенные алтари мы не нашли, значит просто слухи. На мой взгляд, здесь нечего особого не найти. Так. Мелочь.
- А пчёлы?
Я внимательно посмотрел на Ангуиса. Тот пренебрежительно махнул рукой.
- Разворотили колонию диких насекомых и что с того? Рабы в кого угодно поверят и что угодно скажут, лишь бы не браться за кайло. На мой взгляд, все эти предрассудки излишне. Ничего здесь особого не сыщешь, помимо разбитых кувшинов.
- Думаете?
Я потянулся и вытащил из-за пазухи найденный Скаа чехол. Ангуис взял старую находку и повертел в руках, с интересом оглядывая.
- Где вы это нашли?
- В глиняной куче, - я дёрнул плечом, снова провёл рукой по лицу, пытаясь утереть кровь. – Там, на другой стороне, есть руны. Вы можете их прочитать?
- Руны? – Ангуис перевернул чехол и сощурился. – Интересно.
- Так вы можете их прочитать? – раздражёно спросил я. Честно говоря, для меня самого оставалась загадкой, зачем я прицепился к этому бесполезной штуке. Возможно, никак не мог выбросить реакцию Итела из головы. Перед глазами всё стоял жадный блеск глаз помощника Луарана. И те пальцы, так не желавшие выпускать из рук добычу!
- Возможно, я смогу это сделать, - ответил Ангуис, сев за стол. Я поднялся и встал напротив. Маг поспешно перебирал бумаги. Какие-то записи, свитки исписанные мелким, ровным почерком, карта со знаком семиконечной звезды в углу, чертежи, старые листы, выпавшие из каких-то книг, зарисовки глиняных черепков. Из-под груды мусора и мятых перьев Ангуис извлёк странный, непонятный диск. Диск был сделан из жёлтоватого металла, тускло отсвечивал и был испещрён непонятными мне знаками.
- Что это? – спросил я, сощурившись. Подобной вещи мне видеть не доводилось. Ангуис лишь пожал плечами.
- Словарь, сделанный мною ещё в Академии. Видите эти знаки?
Обломанный ноготь мага провёл вдоль диска.
- Я могу их двигать. Каждый знак соответствует своей руне и цифре, таким образом, я могу расшифровывать многие письмена. Сейчас посмотрим что здесь написано. Хм.
Ангуис перевернул диск, но даже не успел коснуться, как в шатёр заглянула Тайра.
- Кеоран, живо сюда!
- Что твой братец мне на этот раз решил сломать? – огрызнулся я, даже не оглянувшись.
- Ловец! – зашипела Тайра. – Живо сюда!
В её голосе звучали такие нотки, что я нехотя вышел следом с ней из шатра. Да так и застыл. Вокруг всё было белое, дальше руки ничего не было видно.
- Что за…
Я задрал голову, силясь разглядеть небо. Но глаза. Действительно шёл снег.
- Что тут происходит? – из шатра выглянул Ангуис. Глаза его расширились, челюсть отпала.
- А почему…
- И я тоже бы хотела спросить, - хмыкнула Тайра, сверля меня взглядом. – Почему?
Я молчал, не в силах выдавить и слова.
- Кеоран!
Тайра дёрнула меня за плечо, но мой взгляд был прикован к небу. Сквозь хлопья снега я различил сотни и сотни чёрных теней, парящих бесплотными птицами над землёй. Нет. Только не это… Холодный, леденящий душу вой взмыл к облакам и низким гулом опал к земле.