Ключ от стен Ода, ч.1
Итак, некая мыльная проза в трех частях. Часть, соответственно, первая. Когда будут остальные две, не знаю. Если кто-то увидит ошибки, прошу указать. Особенно прошу указать на стилистические огрехи и, если оно есть, неполное раскрытие сюжета, потому что идея старая, и, может так статься, что какая-то часть повествования так и осталась в уме. Еще проблема - нет ли переизбытка названий.




КЛЮЧ ОТ СТЕН ОДА
1. Враг врага твоего


…Очень старое капище. Здесь приносили жертвы своим богам их деды и прадеды, едва ли не от самого появления Рода. Так было до прихода в их земли чужаков с нашитыми на одежду крестами, которые прогнали лесных хозяев, и Род забыл свою веру, его боги умолкли и больше не говорили с его детьми. Раньше ей предательством казалось то, что тропинка сюда заросла и забыта всеми, но старый дед Схилай часто повторял, что уже бессмысленно ждать и звать, духи ушли, а кто не ушел, тот сгорел в невидимой битве с богом пришлецов, со странным богом, который словно бы умер, а ему все равно поклоняются и считают смерть - заслугой… Сначала она не верила, потом, когда начала видеть сама, поняла – ничего и никого не осталось, Род осиротел без заступников.
В эту ночь на позабытом капище снова стало людно, но уже не так, как в давние времена, которые помнили только старики. Когда-то земли Рода простирались от моря до моря, и не одна Ветвь, но много составляли его, и среди озер были разбросаны их величественные деревянные города… Ныне – вырублены Ветви, озера накормлены пеплом их селений, а в самом сердце глухого окраинного леса ютятся остатки народа, оказавшегося слишком гордым, чтобы без боя уступать приплывшим из-за моря чужакам, велящим отречься от заветов предков. Но им не будет стыдно перед дедами, когда все встретятся в безрадостном мире посмертия – они славно сражались, и в этой битве у них были союзники, которые, возможно, когда-нибудь закончат их дело…
Яркий костер плюет в черное ночное небо рыжими искрами. Пламя и угли – черно-рыжее, как его шкура… Нала, жрица и наследница жрецов, уже не надеялась на старых богов – они все погибли вместе с Родом еще тогда, на Вельском поле, вместе с последней надеждой на победу, за двадцать лет до ее рождения. Теперь она обращается к другим помощникам, посланникам иных сил, которые порой ужасают даже ее саму, но уже не выбирать.
Высокая худая женщина с обветренным лицом, на котором остались гореть только темные глаза, стояла, неловко оправляя истрепанный сарафан и искоса глядела в огонь, словно пытаясь этими мгновениями оттянуть предстоящее, но ее уже ждали. Настороженно сопел связанный по рукам и ногам доглядчик из дозора засланного вперед служителями мертвого бога, ждали остатки ее Ветви – блестели в темноте глаза и пробегали шепоты. Чужой, неприжившейся частью, каменным продолжением ее ладони тянул руку книзу тяжелый иззубренный жертвенный нож. Все, что осталось – просто позвать. Нала на единственное мгновение опустила веки, втайне еще надеясь забыть длинное и сложное имя на чужом языке – тщетно; она шагнула к пленнику. Тот забился и задергался, удерживаемый сильными руками воинов, не сводя воспаленных глаз с ножа, что-то закудахтал на своем наречии… а ведь она никогда еще не лишала человека жизни вот так, лицом к лицу…
Жрица опустила взгляд, понимая, что еще немного – и она не сможет. Нужно звать, чтобы уже не было пути назад, потому что в прошлый раз платить ему пришлось собственным телом…
Глядя поверх голов, в глухие черные заросли, Нала медленно, словно еще боясь ошибиться, произнесла нараспев длинную странную фразу, истинное полное имя демона, которое никто не мог запомнить на слух точно так же, как она – забыть. Где-то в невообразимой дали, словно заворочался глухой гром, донесся тихий рык, почти неразборчивые в рокоте слова…
- Tharroa es graa, bloka tuvere!
Кусая губы, она начала произносить имя сначала.
- Graatu!
Откуда-то из-за холмов пришел резкий порыв ветра – сухого и горячего, отдающего горечью и гарью. Вглядываясь в ночную темноту, Нала обернулась навстречу этому запаху, но тот, кого она звала, казалось, с самого начала церемонии стоял среди них, у огня, только заметили его почему-то только тогда, когда шевельнулись, горбом поднимаясь над спиной, его огромные крылья. Испещренная причудливыми знаками львиная морда медленно повернулась к жрице, опаляя взглядом, требующим оправданий.
- Maalleha-Iiry. – Нала склонилась перед ним, выпрямилась, уже почти без страха глядя в медово-желтые глаза демона. – Нам нужна твоя помощь. Я призвала тебя для боя против нашего общего врага.
Промедлив несколько мгновений, которые нужны были, чтобы перевести эту фразу, он долго выдохнул – от жара у стоящей перед ним женщины закрутились колечками кончики волос, и негромко поинтересовался сквозь сжатые зубы:
- Ishe? Is-haaru ta lle, Nala?
- Просто помоги, Малхира… Ты же видишь, сколько нас осталось… и нам больше не у кого просить. Тебе ведь не трудно, демон… - Шепот, не предназначенный для ушей стоящих поодаль людей едва тронул ее губы.
…Жрица привыкла видеть в глазах отражение чувств, но сейчас на нее будто уставились два бездушных драгоценных камня, рассеченных пополам зияющими темными щелями. Ночной вечерний ветер шевелил спадающую с его плеч густую красноватую гриву, и отсветы живого огня играли на изогнутых рогах, на маслянисто поблескивающих перьях… Он медленно повернул голову, бросив долгий взгляд в темноту, где суровые воины, ожидая развязки, оттесняли назад женщин и ложили мозолистые ладони на рукояти топоров. Насмешливо прищурившись на них, демон повернулся на северо-запад, туда, где, незримые для всех, кроме него, уходили ввысь дрожащие струны текучей ртути, и его кошачьи зрачки стянулись в узкие нитки от их света. Он почти слышал их гул – враждебный, давящий и тяжелый, рождающий странную мелодию… казалось, в ней звучало какое-то торжество… победа?
Жрица вопросительно посмотрела на него – оказалось, последнее слово он произнес вслух. Оборвав ее недовольным шипением, львиноликий неторопливо двинулся прочь.
- Малхира!..
- Yatee, Nala, kroddu… - Через несколько шагов он словно истаял в темноте, - Жди, глупая… будто есть для тебя разница – сегодня умереть или завтра… Вам дана вечность, а вы расходуете ее… так бестолково… жалкие твари.

Ночь нехотя уступала колышущимся огням факелов и гулким ударам копыт, голосам, блеску глаз и красноватому блеску металла. Долгая череда пеших и всадников грохотала по заросшей дороге, странная и чужая в этой глуши. Впереди, на могучем темном дестриере ехал единственный в отряде рыцарь – самоуверенно, дерзко, на десяток ярдов оставив позади свой отряд. Литого золота богато украшенный крест на груди, булава на длинной рукояти и такой же тяжелый, как и его оружие, взгляд; только было и что-то еще, до поры укрытая сила, будто убранный в ножны клинок, праздный, но гнетущий своим бременем, это отличие паладина от простого человека. Он пристально всматривался в расступающуюся перед отрядом темноту, где-то кроющую тварь, из-за которой они снялись с места посреди ночи – он до сих пор слышал эхо зовущего крика, чуть хриплый женский голос… там, дальше, где-то в конце этой дороги, вероятно, не так давно соединявшей их село с Трава, когда она еще принадлежала несговорчивым Родам.
- Он уже близко. – Предупредил паладин едущего чуть сзади седого воина со знаками отличия сотника.
- Что нам делать, отец Конрад?
- Ничего. Ждите, я открою вам путь.
Придержав поводья, рыцарь повернулся назад, потрясая булавой:
- Сыны церкви! Воины Догони! Крепите веру, не поддайтесь на бесовские мороки! Мы пришли нести веру и карать призывающих врага господа нашего! Все остальное – наваждения лукавого! Вперед!
Осенив отряд крестным знамением, Конрад отпустил поводья, посылая коня вперед и не сразу понял, почему могучий боевой жеребец стоит на месте, словно закаменев. Ослепший от бивших в глаза факелов, паладин не сразу увидел странное темное пятно на границе тусклых неверных отблесков и темноты. Вдруг кто-то сдуру двинулся дальше, вперед, и пляшущий свет высветил два огромных рыжих крыла, бросающих перед собой совершенно невозможную углистую коническую тень. Кто-то из десятников одернул дурака, возвращая за ощетинившийся копьями строй, а Конрад спешился и сделал несколько шагов вперед.
Тень колыхнулась и, казалось, слегка поредела; из-за маслянисто поблескивающих перьев показалась рогатая львиная морда, обрамленная длинной гривой. Выразительные, будто нарочно подведенные полосками белой шерсти глаза демона с интересом уставились на стоящего перед ним человека.
- Ты на пути моем. – Громко произнес паладин, обращаясь к нему.
Львиноликий в ответ презрительно сморщил нос, что-то пробурчал – темные знаки на его щеках и плоском лбу словно затлели красноватым светом, и в следующий момент крылья взметнулись вверх, поднимая вихрь листьев и мелких камешков, не давая ничего различить в мелькании пестрых перьев. Из-за неожиданности Конрад едва не пропустил выпад – до последнего момента скрытый в тени массивный кустиль его противника двигался легко и быстро, словно тростинка. Паладин едва успел подставить проклепанную рукоять своей булавы, и вторым ударом его отбросило назад на несколько шагов, он едва удержался на ногах, а демон, горбясь и показывая желтоватые клыки, начал обходить его боком, тем не менее не рискуя приблизиться к остальному отряду. Поняв, что эта тварь не торопится, чтобы дать ему время перевести дыхание, рыцарь, сжимая от жгучего стыда зубы, ринулся вперед.
- Именем господа нашего! – Сталью и раскаленной добела яростью.
И демон неловко попятился, отступая от удара, но мгновение спустя взмахом крыльев вернул себе равновесие, с легкостью, казалось бы, невозможной для его массивного тела, скользнул в сторону и насмешливо прогремел в ответ на людском языке:
- Во славу твою, Всематерь!
Алые языки пламени вспыхнули на рыжей шерсти, и отступившему от их жара Конраду было видно – львиноликий смеется, скалясь и щуря золотые глаза. Потом закаленная в пламени преисподней сталь снова метнулась в стремительном выпаде – несмотря на то, что ростом демон, кажется, был даже ниже своего противника, для победы ему достаточно было только одного точного удара, с его нечеловеческой силой второго уже не понадобится. От соударения с возникшей из ниоткуда узорной белой полусферой копье едва не вылетело из лапы адской твари, но он не отступил.
Рыцарь после этого удара пошатнулся, сплевывая кровью и тяжело ловя воздух, Малхира же вовсе не испытывал нужды дышать, а единственном, что чувствовал воин Преисподней, была сладостная, пронзающая все его существо радость, эйфория боя, восторг от столкновения с достойным противником. Хлестнув увенчанным длинной кисточкой хвостом по земле, он оперся о свое оружие, снова ожидая, когда он оправится и подарит еще несколько упоительных минут боя. Отвлекаясь, крылатый обернулся на многочисленную свиту паладина, явно притихшую в ожидании развязки, снова повернул голову к рыцарю, но все, что успел, это дослушать какой-то экзорцизм, потом нечто в поднятой руке противостоящего ему человека вспыхнуло так, что резкой болью пронзило даже затылок. Негромко и как-то совсем по-человечески вскрикнув, Малхира превратился в клубок косматого пламени и исчез с глаз.
Он знал, чем его ударил проклятый рыцарь, оказавшийся таким серьезным противником. Будучи существом, способным видеть не только то, что явлено простым смертным, он, как и любой другой демон, способен был видеть Силу. Вся мощь Хрустального Престола, пусть даже явленная на единственное мгновение, надолго превратила его глаза в пылающие озера боли. На такое способны были только настоящие, истинно верующие паладины церкви, но тем горше было поражение. Он мог проиграть сородичу и забыть об этом, но проиграть смертному, ничтожному псу, перебивающемуся подачками его вечных врагов… Никогда.

Тянулась ночь. Звезды катились бликами на темном куполе неба, шумели деревья и скулил ветер, косо сносящий к светлеющему востоку длинный хвост тяжелого темного дыма. Скрипела сбруя коней, копыта с хрустом ломали наросшую в лужах корочку льда.
Воины церкви возвращались домой.
Плакали дети, которых они забрали с пепелища последнего оплота язычества в осиянном Присутствием мире, кто-то пытался их успокоить, кто-то шумно сморкался на дорогу, кто-то, едущий в хвосте, затянул совершенно неуместную сейчас солдатскую песню, но его не поддержали, и одинокий голос сбился и умолк в предутренней тиши. Конрад молчал, опустив взгляд вниз, к колышущейся на каждом шагу светлой лошадиной гриве. После схватки с рыжей бестией у него все еще кружилась голова и болезненно ныло в груди; после той бойни, которую они устроили в деревне, к его ночным кошмарам прибавятся новые.
Внезапно что-то незримое и неосязаемое коснулось его, жгучее и ядовитое: гнев, слепая ярость, живьем сжигающая ее носителя.
- Ты умрешь. Трус. Ты ничто без Его силы.
- А ты ничто перед Его силой.
Конрад не стал сдерживаться; угрозы – все, что осталось опозорившемуся демону. Он уже не посмеет напасть. Мстить – возможно, но паладину не пристало бояться адских прислужников. Тем более паладину, который считает своим домом Долонь, покровителем которой вот уже тридцать лет был Азаэль, держатель ключей Хранимого Ода.
Где-то далеко впереди занимался рассвет.

Тянулась ночь. Звезды катились бликами на темном зрачке неба, шумели деревья и скулил ветер, косо сносящий к светлеющему востоку длинный хвост тяжелого темного дыма. Скрипела сбруя коней, копыта с хрустом ломали наросшую в лужах корочку льда.
Воины церкви возвращались домой.
Плакали дети, которых они забрали с пепелища последнего оплота язычества в осиянном Присутствием мире, кто-то пытался из успокоить, кто-то шумно сморкался на дорогу, кто-то, едущий в хвосте, затянул солдатскую песню, столь неуместную здесь и сейчас. Конрад молчал, опустив взгляд вниз, к колышущейся на каждом шагу светлой лошадиной гриве. После схватки с рыжей бестией у него все еще кружилась голова и болезненно ныло в груди; после той бойни, которую они устроили в деревне, к его ночным кошмарам прибавятся новые…
Внезапно что-то незримое и неосязаемое коснулось его, жгучее и ядовитое: гнев, слепая ярость, живьем сжигающая ее носителя.
- Ты умрешь. Трус. Ты ничто без Его силы.
- А ты ничто перед Его силой.
Конрад не стал отвечать; угрозы – все, что осталось опозорившемуся демону. Он уже не посмеет напасть. Мстить – возможно, но паладину не пристало бояться адских прислужников. Тем более паладину, который считает своим домом Долонь, покровителем которой вот уже тридцать лет был Азаэль, держатель ключей Хранимого Ода.
Где-то далеко впереди занимался рассвет.

* * *

…Домой он добирался месяц – сначала лесными дорогами и тропами до приграничной Трева и оттуда уже к устью Наарнен с караваном купеческих кораблей, торопящихся до первого льда уйти в море. Так, с окончанием листопада и первыми морозами паладин вновь увидел белые шпили Долоньского кремля.
Конрад стоял у борта, вглядываясь в выплывающие из тумана знакомые очертания башен и стен. Город стоял на скалистом правом берегу медленной и спокойной точно зеркало реки, и, точно в зеркале, он отражался в ней сквозь седые космы утренней влаги. Русло медленно поворачивало; вскоре Долонь стала видна почти целиком, поднимающиеся в гору пологие ступени кварталов, ленты стен, и на самом верху, точно причудливая корона, Долоньский собор, Креаальгорт. Сопровождавшие паладина в этом походе воины в большинстве тоже стояли на палубе; кто-то, как и он, молчал, многие молились. Эти воины, столь разительно отличавшиеся от тех, кого Конрад перед тем, как углубиться в леса, отобрал из тревского гарнизона, как и он, были воинами церкви, и некоторым из них когда-нибудь суждено было самим стать паладинами. В отличие от настоящего рыцарства, происходящего исключительным образом из аристократии, землевладельцев, способных за свой счет вооружить многочисленное копье, паладины веры, эти защитники церкви, зачастую не имели за душой ни клочка земли, полностью состоя на содержании у своих покровителей и господ из числа духовенства. Конрад был из таких, хотя и носил некогда известную фамилию Меда. Несмотря на ушедшее в века богатство и земли его рода, паладин отнюдь не бедствовал. Его дом, соседствующий с собором, можно было разглядеть даже снизу, с реки. Самыми длинными минутами казались последние, пока причаливали корабли, пока он ехал через паутины долоньских улиц…

В доме после шумных залитых утренним солнечным светом улиц было тихо и полутемно. Она обернулась на звук шагов, стоящий в столпе золотого света мираж, зеленый шелк и огромные, сверкающие ярче любых драгоценностей, глаза…
- Курт!
Спустя мгновение мираж обрел реальность в его руках, с легким шорохом ткани кружась по залу в облаке розы и белого мускуса и еще какого-то цветка, названия которого он все никак не мог запомнить…
- Ирга… Ирга, ну хватит, а что, если нас увидят?
- Ну и что, ну и пусть!
- Не нужно, все… не сердись на меня, прошу.
- Да нет, ничего… я понимаю…
Она отошла в сторону, потерянно теребя в руке тонкий платок с причудливой вышивкой, не обернулась, когда вошла Карута, горничная, помнившая паладина еще трехлетним карапузом.
Старуха, охая, расспрашивала о походе, он осторожно начал рассказывать, самые неприятные места; на пороге обернулся назад – девушка поспешно отвернулась. Слишком быстро, но он заметил, как что-то блеснуло у нее на щеке.
Потом – вновь кутерьма рутинных забот, которым никогда не будет конца и края… Потом – слова и ритуалы, поклоны и снова слова… И ее ускользающие глаза… Сдержанное звяканье приборов, суетливые служки, поздний завтрак…
Господин фра Готта спрашивал вас, не угодно ли приобрести гончих… Славные щенки, уж я-то толк в собаках знаю… Я не собираюсь иметь дел с этим лживым торгашом… Говорят, на юге бунт подняли… Да шо ты говоришь, милорд только-только оттудова, ничего тама и не было… Теперь нет, Хринк. Теперь… Как дела у Дакре? Он не выдал еще свою дочь?.. Да уж месяц как, господин Конрад. Долго же вас не было…
Долго…
Ирга…
Молчание, и тонкие пальцы, теребящие скатерть…
Хринк, мне, пожалуй, в ближайшее время понадобится купить коня… А где же Ивор?.. Господин Конрад, вы потеряли коня?.. в бою?.. Нет, Карута, ничего особенного, ногу сломал Ивор, там такое бездорожье, яма на яме…
Ирга…
Пугливо, словно обжегшись, она отводит взгляд…
Ну что я делаю?! Что?..
Этот фра Готта сущий мерзавец… От торговцев да купцов ничего хорошего не жди… Дьявольский это промысел… Славные щенки… Он тоже увлекается охотой? Никак, на зайцев? Дичь покрупнее его самого на дерево загонит… У его деда сокольничим был… Его светлость Хольнак… Приехал Зельг-Медведь? Ах, уже его светлость?..
Бунт…на юге…
Женщина, ее лицо забрызгано кровью… она лежит на земле, свернувшись в клубок, вцепившись слабеющими руками в разворотивший живот обломок копья… Демон, скалящий влажные клыки, засохшая кровь на его морде… Изуродованные останки на дикарском капище… Пронзительный крик коня…
Как дела у Дакрё?.. Иероним тоже приехал?.. Как медом для них намазано…
Шаги за закрывающейся дверью…

- Прости…
- За что?
- Я, наверное, опять не так что-то сделал?
- Нет, Курт.
- Я не хочу, чтобы ты плакала.
- Я и не плачу… Курт, почему? Это из-за того, чем ты занимаешься? Из-за того, кто ты?
- Отчасти.
- Но другие же могут брать жен! И остаются паладинами! Как Эрхад из Околла…
- Эрхад сам себе хозяин, Ирге. На меня… на нас будут смотреть совсем иначе.
- Но я тебе даже не племянница, все же знают, что я ее приемыш…
- Об этом могут и забыть. Ирге, я люблю тебя и желаю тебе только счастья. Со мной ты его не получишь.
- Почему ты считаешь, что вправе решать, с кем я буду счастлива, а с кем – нет?
- Потому что имею основания так говорить. Там, за Тревом, я встретился не только с людьми, мне пришлось сражаться с демоном, с настоящим демоном, рогатым рыжим ублюдком, который стоит пятерых таких, как я. И мне исключительно повезло, что я сумел отогнать его. И я не могу ручаться за следующий раз. Кем и с чем ты тогда останешься? Ирге, я не желаю тебе такой судьбы, ты же знаешь, как это иногда бывает. Меня… могут объявить невесть кем, еретиком, утратившим свою силу из-за грехов, и посмертно обольют грязью так, что не отчиститься будет даже тебе.
- Не говори так, Курт. Этого не случится, я верю. Но я уже не могу… не могу… так.
- Я знаю. Прости за то, что мучаю тебя. Я найду человека, который сможет дать тебе то, чего не могу дать я. Прости, любимая.
- Курт, не нужно… Позволь хоть быть рядом.
- Ирга, я не обреку тебя на такое. Прошу, перестань. Мы же уже все решили.
- Это ты решил.
- Не плачь.
- Обними меня… Курт!
- Прости.

В ту ночь он долго не мог заснуть; лежа в темноте и тишине, смотрел в потолок. Одиночество жгло и ныло где-то внутри, словно застарелая рана. Все, абсолютно все могло бы быть совершенно иначе, если бы когда-то, в недосягаемом вчера они встретились бы раньше… или не встретились совсем. Возможно, тогда они смогли бы жить…
Конрад бездумно смотрел в сокрытый ночной тьмой потолок и слушал, как ставни поскрипывают от ветра. Одиночество…

И где-то в невообразимой, неохватной дали, там, где не бывает ни ночи, ни дня, так же таращились во мрак нечеловеческие янтарные глаза. Глаза, видящие в густейшей тьме. Глаза, не привыкшие выражать чувств, и оттого кажущиеся мертвыми пустыми стекляшками. И все же что-то было. Что-то появилось. Всего лишь нелепый странный сон, которого он не запомнил. Который он не смог забыть до конца. Сон, в котором кто-то не хотел забывать про него самого.






Принц Каспиан

Читать далее
Когда погаснет свет планет


Читать далее
Франсиско Гойя и его демоны.


Читать далее

Автор поста
Сэн {user-xf-profit}
Создан 31-10-2009, 12:19


366


13

Оцените пост
Нравится 0

Теги


Рандомный пост


  Нырнуть в портал!  

Популярное



ОММЕНТАРИИ





  1.       Виверна
    Путник
    #1 Ответить
    Написано 2 ноября 2009 02:56

    ложили
    ооо.... Сэн, вы ведь в России живете... это не придирка, просто лично меня это слово сильно царапает...

    Из-за неожиданности
    не из-за, а от

    единственном
    -ым

    оперся о свое оружие
    опираются на

    снова ожидая, когда он оправится и подарит
    не понятно, кто оправляется... по тесту получается демон

    Отвлекаясь, крылатый обернулся на многочисленную
    причастие несовершенного вида, а глагол совершенного, получается, что вы не соблюдаете временное согласование

    какой-то экзорцизм
    эм... насколько я понимаю значение этого слова, каким-то он быть не может....

    странный рассказ... не скажу, что не понравился... расстраивает любовная линия, не потому что там все так печально, а потому что для героя безнадежно... хотя можно поднапрячь фантазию и сделать вид, что он находит утешение в вере...


  2.       Lyss Valentine
    Путник
    #2 Ответить
    Написано 2 ноября 2009 09:31

    почему-то испугал объем, хотя я честно дочитала до конца... Наверное, стоило все это опубликовать двумя постами.
    а вообще интересно, язык красивый.


  3.       neznakomka
    Путник
    #3 Ответить
    Написано 3 ноября 2009 03:55

    хм... по что совершенно не понятно в чем смысл данной прозы... не могу проглядеть сюжета, да и еще эта девушка не кстати появилась - опять драматизм, терзания героя и прочее, прочее...
    но с другой стороны - что-то же заставило меня дочитать до конца. наверно хороший язык повествования, продуманный герой... какие-то чувства.
    Продолжение прочитаю. Но, на мой взгляд, названий слишком много, мне они мешали.


  4.       280184
    Путник
    #4 Ответить
    Написано 10 ноября 2009 23:55

    Напрягает ваше повествование, вы слишком вдаетесь в описание, что заснуть можно, пок адочитаешь до конца предложение. Надо описывать меньшим количеством слов, стараясь выразить больше. До конца не дочитала, потерялась пытаясь осмыслить каждое ваше длинное предложение.


  5.       Сэн
    Путник
    #5 Ответить
    Написано 11 ноября 2009 18:14

    280184,
    избыточность или краткость описаний - это дело вкуса и особенность стиля. Не считаю сие ошибкой или фатальным недочетом, дело в том, что я стараюсь выдавать текст, максимально удобный для визуализации сцены действия и, когда это нужно, представления образа мыслей персонажа, тем более, что языка я своего не стесняюсь, подбор и расстановка слов мне вполне удается. Вот слишком длинные предложения на полстраницы это да... >.<


  6.       Coorio
    Путник
    #6 Ответить
    Написано 9 февраля 2010 11:05

    Хорошо! Очень хорошо! Длинные предложения - это да, но читать всё равно интересно. Единственное, что немного удручает - образы персонажей пока даны лишь эскизами. Надеюсь, дальше они раскроются в полной мере. И ещё - стиль скакнул там, где после размеренного повествования у Вас пошел сплошной диалог. Очень резкий скачок.



Добавление комментария


Наверх