Вся Сигландия состоит из семи фёльгов и одного города. Фёльг – это территория племени, которой управляет один конунг. Не так давно те люди, что сейчас называются сигландцами, представляли из себя семь братских племён: Фруг, Альк, Керд, Берлаз, Барст, Карлак и Сарда. Объединение проводилось постепенно, в три подхода.
Сначала этой идеей загорелся Фругский конунг Альмод I. Он смог договориться с Альком, силой подмял под себя Сарду и... скончался в возрасте сорока двух лет из-за плохой работы лёгких (три стрелы в каждое лёгкое – это вам не шутки). Его старший сын, Вагни III, продолжил дело отца, но так и не смог заставить или убедить войти в союз племён Карлак. Все семь племён родственны, но именно карлакцы далее прочих находятся на генеалогическом древе и потому сопротивлялись больше других. Эту проблему преодолел уже внук Альмода – Митхолль. Он же основал город, сейчас известный как Митхольгард.
Вообще-то Митхолль назвал это селение Вольный Город, так как он стоит на ничьей земле, клочке территории, от прав на который добровольно отказались несколько фёльгов, и никому не платит налогов, кроме собственного конунга. Однако после смерти Митхолля его имя решили увековечить, занеся на карты.
Теперь семь конунгов управляют каждый своим фёльгом, при надобности собираясь в Митхольгарде на Тинг Конунгов для решения государственных вопросов. Причем, последнее слово принадлежит митхольгардскому конунгу, равно как и «право вето» на любое решение Тинга.
Прошли десятки лет, между племенами наладились теснейшие связи, но, тем не менее, они ещё не успели стать единым сплавом, который можно было бы назвать сигландцами, в том котле, имя которому государство.

А между тем Греттир, Офейг, Лейф и Алайя успешно преодолели ночью не слишком большое водное пространство, что отделяет Брэтт от берегов Сигландии. Правда, Клён – друид, который их перевозил, - отказался причалить в людном порту и высадил пассажиров на какой-то дикий берег. Далее по плану следовало найти дом Торгрима, где когда-то родились Греттир и сам Торгрим. Для этого надо было держать путь в центральную часть Фругского фёльга, то есть выдвигаться от места высадки на юго-запад-запад.
Берег был довольно пустынный и определить расположение сторон света возможным не представлялось. Совместными усилиями было решено просто идти вперёд в надежде наткнуться на какую-нибудь примету. Таковая нашлась довольно быстро. Это был круглый каменный столп, примерно по пояс взрослому человеку и около локтя в диаметре.
-Друзья мои! Нам шикарно подвезло! – Чуть не подпрыгнул от радости Офейг. – Это старый путевой столб, очень давно некий конунг, пожелавший прославить своё имя, решил установить на всех известных человечеству землях такие вот столбы, дабы они указывали путникам нужное направление.
-Но после того как была изготовлена первая дюжина гранитных указателей, конунг скоропостижно скончался, оставив наследство более приземлённым сыновьям, которые не захотели истощать казну дальше. – Закончил за него Греттир.
-А как же его звали? – Спросила Алайя.
-Увы, его имя до нас не дошло... – Опустил голову Офейг.
-Вот так всегда. Занимайся всю жизнь полезными делами – через полвека тебя забудут. Но окропи кровью братьев свои руки по локоть – будут помнить до Конца Света. – Вставил Греттир. Спорить с ним никто не стал: Алайя или Офейг просто не смогли бы его переспорить, а Лейф был с ним солидарен.

Итак, узнав необходимое направление, путники двинулись в путь. Север Сигландии заселён не слишком густо, но если идти в одну сторону, то дойдёшь до какого-нибудь селения не больше, чем за пять дней. А провизии, чудом уцелевшей во время десантирования на Брэтт, хватило бы на неделю. К счастью (или несчастью) от запаса понадобилась лишь половина.
Примерно к середине первого дня путники наткнулись на лесную дорогу, которая вела как раз в нужную им сторону.
-Знаете, почему я люблю дороги? Они всегда оканчиваются у чьего-нибудь дома! – Жизнерадостно заявил Греттир.
-А я дороги не люблю. По той же самой причине. – Хмуро ответил Офейг. – Точнее, потому, что никогда не знаешь, кто тебя встретит в доме у дороги.
-Да ладно тебе, всего-то один раз наткнулись ненароком, а ты уж...
-Так-так-так, а поподробней? – Заинтересовалась Алайя.
-Да чего тут подробничать, Корчмарь хотел заполучить все наши сбережения. Мы были против. Как результат - свежая могила на сельском кладбище. – Кратко пояснил Офейг. – Между прочим, я был против убийства.
-А что я? Он сам на лезвие напоролся. Я вообще хотел его рукоятью по голове приласкать. Только и всего. – Оправдывался Скальд.

Шел третий день пребывания Греттира и компании на сигландской земле. Шли, травили байки о хитроумных купцах, одурачивших лесных татей. Первым остановился, что-то почуяв, Лейф. Через несколько секунд из кустов послышался молодой голос:
-Вы кто такие будете?
-Спокойно, это стражи границ. Бандиты спрашивать не станут. – Прошептал Греттир. – А может, как полагается, первыми представитесь, раз уж вы первые заговорили?
-Дозор берлазского фёльга. Патрулируем дороги из-за военного положения.
-Оп-па... Неужто не туда завернули... Я Греттир сын Асмунда Седовласого, со мной дриада Алайя и Офейг Молот сын Вестгейра.
-Греттир? А это не тебя ли прозывают Нищим Скальдом? – Спросил другой, более грубый голос.
-Бывает, что и так зовут. А что?
На дорогу, в пятнадцати шагах перед путниками, вышли четверо парней с сильными составными луками в зелёно-коричневой одежде лесных разведчиков.
-Наш конунг Ингольв приглашает тебя в гости, путник. И всех, кто с тобой тоже. – Сказал старший из дозорных.
-А если я не хочу к нему в гости?
Парни положили стрелы на тетиву.
-Ладно-ладно, уболтали, так и быть. Проводите?
-Обязательно. Тут недалеко.

В понятие «недалеко» дозорные включали полторы версты. Пройдя ровно такое расстояние, компания увидела перед собой деревянные башни какого-то города. Офейг при этом вздрогнул, но никто этого не заметил.
-Что за крепость? – Спросил Греттир.
-Вегард. Центр берлазского фёльга и главная ставка Ингольва.
-А почему ворота закрыты? Солнце же ещё высоко. – Спросил Скальд.
-Не только солнце не спит в этот час. – Туманно ответил дозорный.
Преодолев тщательный досмотр на входе, путники попали в центральное укрепление города, где находилось жилище конунга, за большую высоту и множество архитектурных изысков горожане называли его Красная Башня. Лысый служака поинтересовался их именами и ушел доложить Ингольву. Через минуту в приёмное помещение ворвался очень высокий и худой мужчина в украшенной волчьим и медвежьим мехом одежде – конунг. Он сразу же подошел к Греттиру, широко распростерев при этом руки, словно желая заключить Скальда в братские объятия.
-Греттир, помнишь ли ты меня?
Греттир приподнял одну бровь, другую, потом обе вместе.
-Ингольв... Брат!
Алайя смотрела на обнимающихся мужчин с недоумением, Офейг и Лейф с удивлением.
-Родной, ты, кажется, говорил, что у тебя один брат, которого зовут Торгрим.
-Торгрим мой родной брат, а Ингольв – молочный. И двоюродный. У моего отца был брат Ивар, одной зимой он и его жена замёрзли насмерть, у них остался полугодовалый сын. Мой отец принял его в семью как сына. Асдис, моя мать, выкормила нас обоих.
-Но почему тогда...
-Однажды, в тринадцать лет, он ушел в лес по грибы и не вернулся. Через месяц кто-то нашел в том месте разложившийся труп какого-то паренька.
-Ну да, больше меня никто не искал. Да если бы и искали, не нашли бы. На татей лесных я наткнулся. Мне предложили: смерть или сотрудничество. Что я мог поделать? Выбрал второе, но сбежал раньше, чем довелось бы загубить чью-то жизнь. А дальше... Дальше была такая тёмная и грязная история, что вам лучше и не знать. Но кончилось всё тем, что два года назад я стал здесь конунгом. Вот так. Пойдёмте, поговорим в трапезной.

Обилием и разнообразием еды стол конунга похвастать не мог, но в обиде никто не был. Когда все наелись и наговорились про «хозяйственные нужды и нужные хозяйства» и Греттир похвастался перед братом молодой женой (причем так, что дриада пару раз даже покраснела), Ингольв завёл речь о главном.
-Ты очень вовремя появился здесь, брат. Может, ты подскажешь, что делать.
-А что случилось-то?
-Да вот, наметилась у нас тут какая-то религиозная банда. Дети Фенрира себя называют. Я всей их идеи не знаю, но основа примерно такая: на свете есть люди хорошие и дурные, если все хорошие объединятся и перебьют всех дурных, то наступит мир и райское процветание.
-Очень оригинально. А по какому принципу они отличают, кто дурен, а кто хорош?
-Я подозреваю, что тот, кто с ними, тот и хорош. А кто нет, тот нет.
-Ясно. И что дальше?
-А дальше такие страсти начинаются, что нашим летописцам в страшном сне не снились. Они стали вербовать моих воинов, тех, которые по дальним постам сидят. Кто мозгами послабей, те сами переметнулись. У кого воля слабая, тех они чарами принудили. А остальные за компанию пошли.
Греттир усмехнулся. Он вспомнил старую шутку, дескать, берлазец за компанию повесился.
-Это не смешно, это страшно. Хвала Богам, они ещё не добрались до Вегарда, кишка тонка. Но это временно. Такими темпами они отберут у меня город.
-А на что он им нужен?
-Эти вот самые хоромы, как говорят, стоят прямо на фундаменте древнего орочьего храма. А ещё говорят, что в тот фундамент вмурован какой-то мощный артефакт.
-Ага, а ещё говорят, если домового долго не задабривать, он в молоко мочиться станет.
-Тебе смешно, а мне как-то не очень. К слову сказать, любая магия в радиусе пяти вёрст от города не работает.
-Поле мёртвой Силы. – Тоном знатока сказал Греттир. - А много народу знает про такую интересную особенность города?
-Пальцев одной руки хватит. Я и двое надёжных людей.
-Надёжных?
-Я доверяю им как себе.
-Понял. Значит, детишки имеют виды на Вегард?
-Не то слово. Мы сейчас вообще живём в состоянии вяло текущей войны. Как я понял, они собираются устроить в нашем фёльге главное логово, а оттуда потихоньку подмять под себя нас, морахцев и гномов.
-Больших драк ещё не было?
-Только по мелочи, несерьёзные стычки.
-Известна численность вражеской армии?
-Что-то около шести тысяч пехоты. Примерно половина с луками.
-А у нас сколько?
-Три тысячи воинов гарнизона и горожане.
-Тогда я не вижу большой проблемы. Так они крепость не возьмут никогда.
-Уныние – это раз, постоянный прирост фенрирцев – два. Кроме того, вокруг города почти не осталось деревень, которые могли бы поставлять продовольствие. Мы не выдержим осаду. Через месяц просто начнём умирать от голода.
-За подмогой к соседям посылали?
-А толку-то... Всех гонцов перехватывают и присылают обратно с отрубленной головой верхом на той же лошади. Я вообще не понимаю, как вы смогли к нам попасть.
-Ну, знаешь ли, о тех гонцах кроме них самих знали и другие люди. Мы же, никому не докладывались.
-Ты считаешь, есть предатель?
-Они есть везде и всегда. Вспомни пословицу: если много народу сидит в лесу, то большая часть - это партизаны, чуть поменее – бандиты, а все остальные – предатели.
-Я тебе сказал своё мнение по этому поводу.
-Ладно-ладно, не бурли, а то расплескаешься. Я вот что думаю, а если собрать ополчение и разбить фанатиков в поле?
-Я думал над этим вариантом. Но у них есть маги, которых у нас нет.
-И что с того? Маги это ещё не Боги. За одно и тоже время лучник выпускает шесть стрел, арбалетчик - два болта, а маг – всего лишь одно заклинание. Рука воина быстрее мысли. Я бы рискнул.
-Вот как раз поэтому, дорогой братец, я стал конунгом, а ты нет. Тем более, в поле их ещё выманить надо.
-Да ладно тебе, выбирать всё равно не из чего. Пойди лучше, вдохнови горожан на защиту родной земли и ратные подвиги. Авось Боги помогут. Уж чего-чего, а выманить мы можем кого угодно, куда угодно и в каких угодно объёмах.
-Не пристало конунгу надеяться на авось. Я ещё подумаю. Располагайтесь как дома, если что, обращайтесь ко Кнуду, он поможет. Кнуд!
-Да, конунг. – В помещение вошел ключник.
-Оставляю гостей на тебя. К ужину встретимся. – Сказав так, Ингольв ушел.
-Пойду-ка я, прогуляюсь. – Словно бы подумал вслух Офейг.
-О, и я тоже с тобой! – Встал Греттир.
-Ты уверен, что не хочешь остаться? – Офейг мигнул другу.
-А... Пожалуй ты прав, я что-то устал... Почтенный Кнуд, Вы не покажете мне с женой комнату, что нам отвели?
-Разумеется, пойдёмте.
Офейг пошел в одну сторону, остальная компания – в другую.

Что делали Алайя и Греттир, оставшись одни, думаю, понятно. Так что давайте посмотрим, чем занят Офейг. Полугном уверенно шел по давно знакомому маршруту к давно знакомому дому. Он уже почти пришел, когда услышал в стороне звуки музыки и решил полюбопытствовать, что там делается. Это была свадьба. Точнее небольшой свадебный пир. Было в этом что-то странное, со всех сторон к городу подбирался наточивший свои когти Хаос, а здесь шла свадьба. Словно праздник Жизни, посрамляющий смерть и разрушение. Во дворе богатого дома, ворота которого были распахнуты настежь, стояли столы, ломящиеся от еды и питья, рядом несколько человек играли на инструментах напоминающих скрипку и разнообразных дудках. Офейг резко остановился: он узнал невесту. А она узнала его. Полугном, медленно ступая, подошел к столу. Музыка, разговоры и танцы сошли на нет: Офейга здесь знала не только невеста. Все опустили глаза, чтобы не встретиться с оружейником взглядом. Один только жених не мог понять, в чем дело. Полугном, глядя на невесту, взял со стола бутыль с питьём покрепче, налил себе в чистый деревянный кубок примерно до половины, выпил одним залпом. Все его действия сопровождало гробовое молчание, кажется, даже воздух застыл и не смеет двинуться. Офейг обвёл глазами всех присутствующих, чуть дольше задержав взгляд на невесте, и сказал безо всякого выражения:
-Горько.
Кто-то подхватил этот клич, и молодоженов вынудили поцеловаться. Полугнома к этому времени уже не было видно.