Второй день тянулись топкие болота и илистые тропинки Нибенийской долины. Нервы Даэдрим были на взводе – она что, заложница?! Почему ее не отпускают?! Добиваться этого от кого-либо из банды, а уж тем более у Т’Аргил было равносильно тому же, что требовать свободы у безмозглого грязекраба.
-Останавливаемся! – крикнула аргонианка и все стали скидывать небольшие сумки.
Даэдрим скинула рюкзак и, сжав кулаки, подошла к аргонианке:
-Почему мне не дают уйти? Я не заложница!
Т’Аргил будто не слышала; данмерка продолжала:
-Если не отпустите, я уйду сама. У меня свои дела, у вас свои!
-Никуда ты не уйдешь, - прохрипела аргонианка, - прочь с глаз моих!
Данмерка не смела ослушаться, так как была безоружна. До боли сжав зубы, она развернулась и ушла. Чаша ее терпения была переполнена – теперь нужно было только дождаться ночи; жаль, Ли-Джен не было рядом, данмерка уверена, что девчонка помогла бы ей. Но их с Талеан никто так и не дождался.
В ту ночь, примерно через двадцать минут после ухода Талеан, примчалась аргонианка, а с ней – остальные бандиты. Никто не обратил внимания на отстутствие еще двух разбойниц; лагерь спешно покинули, даже не забрав палатки.
Даэдрим корила себя за то, что не сбежала во время суматошных сборов. У нее было несколько минут, пока на нее никто не обращал внимания, и она могла спокойно ими воспользоваться, но – не воспользовалась.
Сегодня ее ничто не сможет удержать.

***
Наверное, боги были благосклонны к ней сегодня; едва на лагерь опустилась глубокая ночь, его обитатели уснули. Даэдрим лежала прямо под открытым небом и ждала, пока каджиитка перестанет возиться со своими драгоценными отмычками. Ра’Джикар промурлыкала что-то себе под нос, послышался звон – отмычки посыпались в мешочек – и каджиитка, наконец, улеглась.
Подождав еще с полчаса, данмерка пошевелила правой рукой – конечно, привязана, да еще и за железное кольцо. Ключ у аргонианки, дотянуться до которой нереально. А под рукой ни одной отмычки.
Даэдрим тихо перевернулась о осмотрелась; все спят. Кошка, спящая недалеко от эльфийки, дергала хвостом. В невысокой траве что-то блеснуло.
«Акатош, это же отмычка!» – пронеслась ликующая мысль, но тут же угасла – отмычка валялась далеко, и достать ее было невозможно.
Даэдрим осмотрела железный оков на запястье – вряд-ли в него пролезет рука, но если попробовать...
Данмерка стало осторожно вытягивать руку из оковов; она не спешила, но и медлить было нельзя, не возиться же всю ночь! Края обруча были неровные, сам он был ржавый – руку больно резало. Девушка изо всех сил потянула, на глаза от боли навернулись слезы; Даэдрим зажмурилась, сжала зубы и дернула руку. Казалось, она потеряет сознание, но нет – все закончилось, обруч остался в левой руке, правая же была вся в крови и словно разрывалась; вся тыльная сторона ладони была разорвана.
Эльфийка неслышно, положила оков на землю и осмотрелась: тишина и покой царят кругом. Это придало девушке уверенности, по крайней мере, она уже свободна! Как хотелось исцелить руку, но сейчас использовать заклинание было бы верхом безумия – вспышка разбудит всех вокруг.
Потрясая рукой и проклиная про себя все на свете, данмерка подняла выпавшую у каджиитки отмычку и улыбнулась – здорово пригодится. Теперь нужно было найти хоть какое-то оружие.
Даэдрим стала красться между спящими. Вот кто-то пошевелился, заворочался; девушка пригнулась еще ниже, молясь, чтобы разбойник не проснулся.
Когда все стихло, данмерка подкралась к неизвестной ей разбойнице – молоденькой несмышленой бретонке. Несмышленой потому, что она перед сном даже не догадалась убрать свой клинок в ножны, а просто положила рядом с собой. Она даже не придерживала его; Даэдрим оставалось только протянуть руку – и холодная резная ручка клинка оказалась в ее руке. Держать оружие левой рукой было чертовски неудобно, но эльфийка старалась не думать об этом, а поскорее убираться отсюда.
Она уже развернулась, чтобы пуститься наутек, как вдруг послышался тихий голос:
-Эй? Кто ты такая? – данмерка резко обернулась.
Бретонка проснулась, и смотрела на нее удивленным и испуганным взглядом, но не кричала.
«Что уже хорошо» - подумала эльфийка.
В одно мгновение она напрыгнула на бретонку, прижала к земле и зажала ей рот ладонью. Девушка смотрела на незнакомку большими карими глазами, в которых было столько отчаяния и страха, что Даэдрим невольно подумала – «А не отпустить ли девчонку?»
Но тут же она поняла, насколько невероятно это мимолетное желание.
-Прости, я не хотела этого, и с удовольствием тебя отпустила бы, если бы ты молчала, - прошептала Даэдрим и вонзила клинок девушке под ребра. Девушка немного прогнулась вперед и беззвучно, но невероятно жутко вздохнула; этот последний вздох так и застыл на ее губах, застыл невидимым призраком, а в глазах, уже остекленевших, блестели прозрачные слезы. Даэдрим обдало ледяной волной – никогда еще она не испытывала ничего подобного, когда убивала – страх, смятение и... жалость?
Эльфийка отпрянула от девушки, и доли секунды с содроганием смотрела на нее. А затем, снова нагнувшись вперед, закрыла ей глаза и вскочила на ноги; больше задерживаться не было смысла и сил.
-Прости, - еще раз прошептала данмерка, на бегу смахивая выступившие на глазах горячие слезы.

***
К полудню Даэдрим удалось выбраться на дорогу, которая вела в Лейавиин. За время своей «работы» данмерка узнала Сиродил очень хорошо, и могла свободно ориентироваться на местности. Теперь нужно было добраться до города, как следует отдохнуть и выходить на охоту.
Эльфийка вошла в город через Северо-Восточные ворота и направилась в сторону главной площади города; по пути надо было зайти в торговую лавку, а затем в таверну, чтобы заказать комнату на ночь.
Даэдрим шла по узенькой улочке, погруженная в собственные мысли. Казалось, для нее реальности не существует – эльфийка низко опустила голову, надвинув на глаза капюшон. Очнуться ее заставило то обстоятельство, что в нее кто-то врезался на полном ходу. Данмерка вздрогнула и подняла глаза, злобно рявкнув:
-Аккуратнее надо быть!
-Извините, мадам! – перед данмеркой стояла имперка средних лет, в простом холщовом платье.
Даэдрим кивнула и хотела идти дальше, но женщина придержала ее за локоть и удивленно спросила:
-Мадам, а разве вы пойдете на казнь?
Последнее слово привело данмерку в чувство, она переспросила:
-На казнь?
-Да, через несколько минут, на главной площади! – оживленно воскликнула имперка, и продолжала, - вы даже не представляете – поймали убийцу Черной Руки! Состоится публичная казнь! – и имперка, даже не услышав одобрения Даэдрим, схватила ее под руку и потащила за собой, быстро-быстро рассказывая:
-Совсем молоденький ассасин, а такой ловкий, такой сильный! – трещала имперка, - как мне рассказывали, пока его поймали, он добрый десяток стражников положил и почти голыми руками! Ну, что там, маленький кинжал – и только!
Даэдрим слушала, не перебивая; имперка рассказывала так быстро, с такой живостью и заинтересованнотью, что эльфийке самой стало жутко интересно.
Даэдрим и имперка вывернули из- за угла дома, и у эльфийки захватило дух – вся площадь была забита народом. Причем шум и гомон стоял такой, что данмерка удивилась, как это она ничего не услышала?
Даэдрим стала оглядывать толпу: похоже, собрался весь Лейавиин. Рядом с Гильдией бойцов возвышалась деревянная плаха, ее окружали вооруженные бойцы; они не подпускали народ близко к плахе. На балконе здания гильдии восседал в кресле граф Лейавиина – Маркус Каро, а рядом с ним сидела его жена, Алессия. Граф что-то сказал Алессии на ухо и кивнул в сторону плахи, и графиня, откинув назад голову и приложив руку к груди, расхохоталась. Гомон толпы заглушил ее смех, но даэдрим стало до того не по себе от этого зрелища, что она поспешила отвернуться, и стала просто рассматривать толпу. Внезапно многоголосый шум пронзил истошный женский крик. Даэдрим резко обернулась и увидела причину: из гильдии вышел здоровенный орк, с топором наперевес.
«Палач» - догадалась девушка; рядом с ней имперка приложила ко рту ладонь, огромными глазами смотря на орка.
Орк встал рядом с плахой, справа; следом за ним шел человек в темной длинной рясе, наподобие церковной – ему предстояло читать приговор, судя по виду и тому, что человек держал в руке свиток пергамента. Человек поднялся прямо на помост. Среди народа прошелестел шепот, и тут же наступила почти абсолютная тишина.
Дверь гильдии распахнулась: к плахе шли два стражника, и вели под руки убийцу. Даэдрим прищурилась, чтобы получше разглядеть убийцу: босмер, совсем молодой, не больше двадцати двух лет. Он был одет в простое тюремное одеяние, но вот, что поразило Даэдрим больше всего – на его руках и ногах не было оков! Стражники выглядели так, словно вели под руки самого Императора – важности и самодовольствию их не было границ.
Толпа замерла на секунду... и взорвалась неистовыми криками и воплями, да так, что у эльфийки перехватило дыхание. Казалось, что ревет стая скампов, даэдр и прочей нечисти.
Некоторые ломанулись к плахе, но тут же были откинуты назад бойцами.
Эльфа завели на помост, толкнули; он неохотно опустился на колени и положил голову на плаху.
Человек в рясе развернул пергамент и начал читать ровным, монотонным голосом; при первых же его словах толпа мгновенно смолкла.
-Сегодня, в присутствии глубоко уважаемого и любимого графа Лейавиина Маркуса Каро, а также его жены...
Даэдрим не слушала, она начала протискиваться через толпу вперед, к помосту, не обращая внимания на замечания и недовольства.
Она уже достаточно близко, чтобы разглядеть убийцу – в одном из первых рядов, прямо напротив помоста. Красивый юноша, смуглый,невысокий и хорошо сложенный.
Босмер слегка приподнял голову и стал сверлить взглядом толпу. В его глазах не было ни страха, ни отчаяния, только уверенность и какое-то ожидание... Интересно, чего ждал этот убийца? Неужели он думает вырваться? Даэдрим продолжала рассматривать босмера, пока он рассматривал толпу.
Вот он на секунду задержал взгляд на ком-то... На тонких губах ассасина промелькнула тень улыбки, но тут же стражник, заметивший, что босмер поднял голову, прижал его голову ногой к плахе.
Человек в рясе все читал и читал, а Даэдрим теперь смотрела на воинов и палача. Похоже, убежать действительно было реально. Воины, что окружали помост, то и дело зевали и смотрели по сторонам, стражники, «охраняющие» убийцу – преспокойно переговаривались между собой. Лучников вообще не было. Орк – палач вообще был без кирасы и какого-либо доспеха – доставай кинжал и бей.
Босмер снова приподнял голову, скользнул взглядом...
То, что произошло в следующее мгновение, Даэдрим осознала только через несколько секунд.
Звук летящих кинжалов прямо над ее головой.
Стражники, даже не успев осознать свою смерть, рухнули на помост; один из них схватился руками за горло, из которого хлестала алая кровь, заливая грязные доски помоста.
Толпа, до этого опешившая и задохнувшаяся единым вздохом, взорвалась криками, руганью, плачем. Горожане метались в стороны, паникуя, сталкивались друг с другом. Даэдрим крутила головой во все стороны, взгляд ее упал на балкон – графиня вскочила с кресла и перегнулась через перила, вцепившись в них; граф же, напротив, отскочил подальше.
Босмер, зарезавший своих охранников, кинулся в толпу, оттолкнув судью, читавшего приговор, и увернувшись от увесистого удара топором палача. Легко оттолкнувшись от края помоста, эльф просто перемахнул через головы растерявшихся бойцов, которых такой оборот застал врасплох, и приземлился среди ревущей толпы. Легко лавируя между горожанами, босмер добежал до ближайшего дома и, ловко хватаясь за выступы и перила балконов, взобрался на крышу, после чего уже никто и ничто не смогло его удержать.
Казнь сорвалась. Убийца сделал ноги прямо из-под носа у бойцов и стражников.
Даэдрим обернулась. Она успела увидеть, как из-за угла дома Блеквуда мелькнул подол черного плаща, или мантии. Незнакомец, так умело поспособствовавший побегу, тоже скрылся.
Многие из горожан были напуганы и смятены, но некоторые откровенно разозлены тем, что все сорвалось.
Воины и стражники выглядели такими растерянными, что Даэдрим поневоле стало жаль их. Граф не находил себе места; он давно сбежал вниз и теперь что-то кричал, яростно жестикулируя, капитану стражи Лейавиина.
Даэдрим еще немного постояла, осматриваясь, а затем развернулась и направилась в таверну, до которой так и не дошла.
Она была поражена глупостью и недальновидностью лейавиинской стражи и бойцов гильдии. Неужели, они думали, что Черная Рука никак не отреагирует на поимку ее ассасина?!
Усмехнувшись, данмерка поймала себя на мысли, что она на стороне беглеца.
Солнце стояло в зените, заливая золотистым светом окрестности города, играя лучами в кронах немногочисленных деревьев. Пахло горячей землей и речной водой.
Эльфийка неторопливо шла по узкой улочке в сторону таверны, на губах ее играла легкая коварная улыбка; до нее доносиись гневные вопли взбешенного Маркуса Каро.