Открыл дверь, пригласил Константина Викторовича войти. Председатель, сжимая в руках протокол заседания Центрального Комитета (название тоже он предложил), подошел к окну. Я встал рядом. Мы смотрели на отъезжающие грузовики, на раздававшего приказы полковника, на садящегося в свой бронированный автомобиль комиссара по внутренним делам и государственной безопасности. Все остальные комиссары или уезжали со стороны парадного входа, или оставались в штабе.
- Константин Викторович, не знаете, где он эту пуленепробиваемую достал?
- Ты про Безбородова что ли? Так он же всю жизнь в органах, ты его ближе держи но и очень близко не подпускай, с этими надо всегда настороже. Весь комитет всегда должен оставаться на вторых ролях, ибо однажды вкусивший власть всеми силами будет пытаться удержать ее в своих руках, какими бы ни были его намерения. Запомни главное правило, применимое только к элите, ни в коем случае не к народу! Нет человека, нет проблемы. – говорил Викторович все еще смотря в окно, но не видя происходящего на улице. Мысли его были в прошлом. У старика часто такое, он вообще живет не этим временем.
- Наши люди не проблемы, товарищ председатель. Дайте протокол заседания, посмотрим еще раз, подумаем.
«Протокол заседания ЦК ВСР по вопросам внутреннего управления, благоустройства, развития и иностранных дел»
22 февраля 2050 года
Присутствовали Комиссары: по военным делам И.И. Кузнецов, по внутренним делам Я.И. Байкин, по делам труда А.Я. Бейбашев, по делам медицины и народного обслуживания В.В. Михайлевский, по делам хозяйства, промышленности и земледелия П.А. Иванов, по делам юстиции С.В. Шеин, по делам финансов, Д.Е. Кусенко, по делам образования П.А. Рукин, по иностранным делам С.Ю. Снегирев-Рогозев, по делам путей сообщения М.Д. Долочеев, по делам Казахской республики Т.А. Ниязов. Председатель комиссариата К.В. Сухоруков. Генеральный комиссар Д.М. Куринов.
Слушали:
1) О создании и укреплении западной оборонительной линии. О высоких темпах восстановления военных объектов различного назначения.
Постановили: Одобрить. Приступить к созданию четвертой западной армии, первой и второй восточной.
2)Отчет комиссии внутренних дел. О создании особого отдела комиссии.
Постановили: Рассмотреть отчет особого отдела на следующем заседании.
3)Об общей занятости населения, распределении трудовых ресурсов.
Постановили: Обеспечить первоочередное обеспечение армии.
4)О восстановлении централизованной и оперативной медицинской помощи. О подготовке кадров медобслуживания (совместно с комиссариатом по делам образования).
Постановили: Выделить дополнительные средства комиссариату.
5)О функционировании большинства предприятий, восстановлении авиационных заводов. Общий отчет комиссариата.
Постановили: Провести восстановление в кратчайшие сроки.
6)О функционировании ж/д путей. О восстановлении и создании локомотивных составов, ввод в массовое производство.
8)Отчет о состоянии дел в независимой казахской республики. О создании народного ополчения. О запасах продовольствия.
Постановили: Ополчение перебросить на северный участок пермско-соликамской оборонительной линии. Ввести контингент 1й 2й 3й и 4й отдельных дивизий первой западной армии на территорию НКР для обеспечения порядка и защиты мирного населения. Провести ревизию запасов продовольствия».

Передо мной стоял, рассматривая, висевшую на стене карту, главный советник и, видимо, единственный друг в этой суровой стране. В моей стране. Кто-то сказал бы, что этот кусок земли, разрушенный временем, покрытый снегом, очищенный и восстановленный людьми, не может называться Россией. Но это и есть Россия, свободные территории, отсюда начнется освобождение. Теперь я тоже смотрел на карту, и не видел там своей Родины, у меня нет ее – я не европеец, мать не признавала Альянс, я и не русский, я не рождался в России. Я сын предателя, мне больно смотреть на четкие границы крупнейшей, величайшей страны мира, так и не поставленной на колени. Я хочу быть твоим сыном, Россия, позволь мне заслужить это звание. Кто-то давний доказывал, что проблемы решаются по мере поступления, но, что же делать, если поступают сотни проблем одновременно. Взгляд бегает по строчкам протокола. Да, двадцать минут назад я лично подтверждал каждое постановление, грозился сместить с постов, медленно приступал к тонкому Казахскому вопросу, но все же необходимо еще раз пересмотреть все вопросы и принятые решения. Почти все пункты я пропускал – система начала работать, главное не допустить сбоя. Правда вопросы армии, внутренних дел и наших новых союзников я решил обсудить с председателем.
- Константин Викторович, не резко ли мы хватанули. Всего месяц назад мы объединились с Казахстаном. Да и Ниязов этот не одобрил ввод наших войск.
- Денис, сейчас вопрос скорости и решительности. Нам Казахстан необходим, смотри – показывал на карте председатель – через него есть связь с мусульманским миром, выход на Китай, да и все это ты знаешь. Главное их мужчин, ополчение оттащить подальше от родины, они и на передовой линии пригодятся. Эта война не оставит никого, и им одним не продержаться. Мы вводим четыре дивизии только для обеспечения мира, хоть это и означает потери статуса независимой республики. Но теперь уже не посмеют ничего сказать.
- Их земля нам не нужна, главное изъять продовольствие. К чертям собачьим, мои войска будут жрать конину и рис!
- Это все, что есть, какое тебе земледелие у нас зимой. Только помни, там очень сложная национальная ситуация. К тому же они мусульмане, но для исламского фронта слишком чуждые, слишком близкие к нам. Держи баланс… - председатель, ладонями изображая весы, помогал себе жестикуляцией. Делал он это, только при разборе чрезвычайно важных вопросов, в остальных случаях обходился одними лишь словами.
Все это было задумкой председателя, от которой он не собирался отказываться. Битый, опытный, довольно находчивый старик, многому научившийся от будущего оккупанта и предателя – своего друга, подчас рождал невероятные идеи, абсолютно невыполнимые в теории. Но факт – Казахстан захвачен без единого выстрела, и с этого момента к двенадцати миллионам русских граждан, прибавляются примерно семь-восемь миллионов казахов. Самое важное – первыми направить их в атаку, передовыми ударными частями придется им пробивать путь к Москве. В этой войне нет одиночек – это война союзов и блоков, хочешь выжить – сражайся за брата.
Я смотрел в окно. Березовые ветви и раскидистые кусты не давали хорошо рассмотреть отъезжающие автомобили. Некоторые комиссары выезжали на объекты, некоторые остались в штабе. Смотреть мне на них особо не надо, поэтому я глядел вдаль, на перекопанные улицы, где рабочие восстанавливали отопительные системы и водоснабжение, на видневшуюся вдалеке железную дорогу, где в одни составы грузились наспех обученные солдаты, а из других выгружали металл, нефть, уголь, на уходящую вдаль дорогу, по которой караваном шли грузовики, болтая в своих кузовах бойцов уже создающейся восточной армии. Иногда даже верховный командующий может позволить себе минуту отдыха, но только минуту. А председатель, как-то задумчиво опустил голову на руки, оперев их на стол. Он устал, и в последнее время сильно болел, хоть и отказывался признавать это. На здоровье сказался приступ, случившийся два месяца назад, в коем отчасти виновен и я. Нельзя сказать, что мне было жаль старика, почему-то в последнее время жалость оставляла меня, но что-то шевелилось в остатках души, когда я смотрел на его тонкую фигуру и василькового цвета бездонные глаза. Вдруг он встал и отошел к двери, только хотел выйти, но повернулся и совершенно неожиданно прочел:

Чего хочу я? Только лишь добра
И справедливости, и пониманья,
Чтоб всех, кто не умеет воровать,
По крайней мере не считали рванью.

Чтоб на дверях не вешали замков,
Чтоб золото – на кольца обручальные,
Что бы у каждого над головой был кров
Без поножовщины, без слез и без печали…

- В наше время не сбылись мечты забытого поэта. Если после тебя не наступит такая жизнь – ты не справился. Держись, Денис, тебе придется решать страшное. Многие люди, члены нынешнего ЦК или другие всегда могут предать, или оказаться неугодными. Поэтому знай, нет человека - нет проблемы. Все это нелегко. Взявшийся вершить историю – терновыми иглами устлан твой путь.
Я изумленно уставился на него, он будто прощался, как помирать собрался. Что за последние наставления?
- Константин Викторович… Вы уверены, что вам именно сегодня необходимо провести все встречи с рабочими? – я действительно опасался за его здоровье. Ближе человека у меня нет.
- Уверен, народу нужна власть, народ должен видеть власть и постоянно слышать о своем долге. Жили без идеи – сам видишь, ютимся на Урале. А ныне одна идея – освобождение. Людей нужно вдохновлять. Ты верховная власть, организатор, а я твоя левая рука. Все, что не успеваешь сделать ты – помогу я.
- Как знаете, идите конечно. – и снова глаза поймали строки протокола, исписанных бумаг, приказов, заметок.
Председатель прав, хоть мне и приходится спать не более четырех часов, я все равно не успеваю сделать все, что требуется. Тем более уже половина четвертого. В шестнадцать часов военный совет. Там не должны присутствовать все комиссары, достаточно лишь военного ведомства. Все же этому Байкину, из органов, я до конца не доверяю. Чистить надо ряды ЦК, постепенно, но чистить. Еще одно «надо»…

Зал военного совета огласился чеканным шагом генерала Кузнецова. Явился минута в минуту. Вместе с командующими первой, второй и третьей западных армий. Я же ждал их, не в гордом одиночестве, а с будущими командирами первой и второй восточных армий генералами Якушениным и Пилумовым. Все – опытные офицеры, но однажды замаравшие себя побегом на Урал. С другой стороны, они хотя бы остались в России, не сдавшись в плен захватчику. Ну, что, генералы, раскладываем карту, хватить строить – пора воевать.
Аккуратно расправленная карта, исчерченная карандашом и запятнанная пометками, стрелками и прочими обозначениями, уныло демонстрировала последний клок земли, в самой середине Родины.
- Здесь мы – ткнувшийся в Уральский хребет палец двигается правее – здесь Сибирь и Дальний Восток. Вы должны были узнать ситуацию на этих территориях.
- Информация неполная, но по имеющимся у нас данным, там хаос. – Илья Иванович подтянул живот, выпрямил спину – докладывает. – В некоторых городах, таких, как Барнаул, Новосибирск, Красноярск еще сохранилась местная власть, в восточном направлении выдвинулись первые дивизии формирующихся армий. Мною приказано не углубляться в Сибирь, но подчинить ближайшие города.
- Не на параде. Вольно. Что в восточной Сибири и на Дальнем Востоке.
- Предположительно многие города не смогли существовать автономно, учитывая малую заселенность районов Сибири… некоторые населенные пункты, и крупные в том числе, перестали существовать. Нет сведений о Дальнем Востоке, но возможно там сохранился некий порядок.
- Разрешите доложить, товарищ верховный командующий – это Якушенин, стремится отличится, но надо признать – стремится и воевать, в штабе не отсиживается.
- Докладывай.
- Основываясь на общей ситуации, считаю необходимым захват данных районов, лежащих восточнее уральской гряды. Для наступления нам необходимы люди и ресурсы, которых в полной мере Урал обеспечить не может.
- Думаешь. Илья Иванович, я считаю, что у нас есть более чем полгода, даже год наверное протянем. Войска Альянса пока укрепились в восточных районах Родины - рука протягивала линию через Архангельск, Вологду, Ярославль, Москву, Рязань, вплоть до Саратова. – дальнейшие их наступление по всей видимости невозможно. Войска Альянса в срочном порядке перебрасываются на Исламский фронт. Для продолжения наступления в России необходима нефть, которую добыть они могут только в странах Исламского блока. Согласен.
Кузнецов, куда более опытный командир, закаленный офицер и хороший стратег никогда не рассматривал один участок, как я, его взор охватывал ситуацию в целом.
- Возможно и так. – генерал снова чуть помолчал, посмотрел, подумал – да так, они завязли в песках, мы вроде как угрозы не представляем, с нами можно подождать, но если они ослабят Исламский фронт и перебросят силы в Россию, то получат хороший мусульманский удар в спину. Этого не допустят. Но смотрите, Денис Милорадович, вот где действительно сложный вопрос. Видите Китай, мы зависим от его стойкости, так же, как он от нашей.
- А именно?
- Если Альянс сметает нас, то бьет в спину Китаю. Китай же в данный момент с переменным успехом противостоит союзу Америки и Японии, последней правда как таковой нет, а острова Хонсю и Хоккайдо используются, как плацдарм американских войск. Суть в том, если падет линия обороны Китая – мы окружены, если падет наша оборона – окружены желтолицые. Почему до сих пор не создан наш Альянс, Денис Милорадович.
Видимо генерал собрался вести долгую позиционную войну, но так нельзя. Я так считаю.
- Погодите. Если мы еще раз посмотрим – начал я – то увидим, что в мире достигнут определенный баланс, некая стабильность. Ее то мы и должны разрушить. Нам требуется перелом, удар, ломающий хребет. Для рывка, как заметил генерал Якушенин, требуется обеспечение ресурсами и людьми, в том числе и Сибирь и Дальний Восток. Одним нам это все не захватить, сил не хватит. Ситуация кажется тупиковой.
Я, склонившись над картой, задумчиво стучал пальцами по столу. Передо мной – Россия, захваченная врагом. Отцом. За мной двадцать миллионов человек, которым я пообещал освобождение и победу. Останавливаться нельзя. Падет Урал – решиться судьба мира. Выход есть, и решение я уже принял. Осталось озвучить.
- Нужен союзник – Китай. Совместными усилиями мы захватываем всю восточную часть России. Нам остается Сибирь, полностью, и население Дальнего Востока. Китаю же мы за оказанную помощь отдаем Сахалин, Камчатку, Хабаровский край и эту – веду линию от Удской губы, залива Охотского моря до Индигирки, и далее по реке, показываю получившийся кусок земли, на самом востоке – землю. Против Японского плацдарма грех не воспользоваться Сахалинским. Тем более с Камчатки они могут зажать Америку с двух сторон. Глупо было бы не воспользоваться этим, тем более они давно претендовали на эти края. Взамен, помимо подчиненной центральной власти Сибири, мы попросим оружие, провиант и по возможности солдат. При всем при этом, мы даем несравненно больше.
Мгновение назад я предложил отказаться от своей земли. Я, вождь освободитель, просто так передаю часть России чужой стране. Сразу осознать генералам сказанное было трудно. Перечить не смел никто, но глаза до рези всматривались в четкие контуры государств, но другого решения не было.
«…придется решать страшное…» - вот и всплыли слова в сознании, наполняясь жутким смыслом. Твоя правда всегда страшна и жестока, товарищ председатель.
На том совет и был завершен. Принятое решение, отправить комиссара по иностранным делам, в КНР, немедленно передалось в соответствующий комиссариат. Снова оставалось ждать. Комиссар Снегирев-Рогозев, бывший сотрудник МИДа РФ должен лишь подготовить почву, для моей встречи с Китайским лидером. Должно получиться, ибо ни у нас ни у них нет другого выбора.

В то же время, когда я занимался вопросами военными, мой соратник и наставник, Константин Викторович, занимался делами гражданскими. Обеспечивая удивительно слаженную работу всех комиссариатов, он добивался поразительных темпов восстановления хозяйства и строительства предприятий. Я не знал, как бы справлялся без него…или, может быть и справился бы, но все же нагрузку, на свои старческие плечи, он взваливал немалую. Он деятель, работник на местах, его приветствуют рабочие, согласовываются инженеры. Спасибо Константин Викторович, но не слишком ли тебя много…

Этот день я уже запомнил на всю жизнь. Сам чувствую – тогда, что-то переломилось во мне самом. Третье марта, девять часов утра. С докладом явился Илья Иванович, командующий фронтами.
- Разрешите доложить, товарищ верховный командующий. Восточный фронт почти сформирован, продолжается поступление тяжелой техники. Острая нехватка авиации.
- Это знаю, с авиацией сам знаешь, нелегко. Главное функционируют ракетные шахты. Но не дай Бог воспользоваться этим оружием.
- Товарищ верховный… Денис Милорадович, разрешите еще… - генерал не замялся, но как бы сказать… Сморщился, будто съев целый лимон, или увидев неприятного, даже противного жука.
- Чего такое?
- Я, как человек, заботящийся о судьбе Родины, как офицер в конце концов, должен отметить ваше внимание…
- Говори прямо уже, генерал! Я всегда должен терпеть твой язык?! – я не выдержал, закричал. Бывают у Ильи Ивановича долгие разговоры.
- Есть говорить прямо. В стране не бывает двух властей, товарищ верховный командующий. Армия ваша, но народ, гражданские считают лидером Сухорукова Константина Викторовича, и я не могу обещать вам, что в какой-либо ситуации народ поддержит вас. Вы наш вождь, вы генеральный комиссар ЦК, а не только воинский командир.
- Ты хочешь сказать, что гражданская власть фактически принадлежит председателю ЦК?
- На данный момент нет, но вовремя не принятые меры приведут к подобным последствиям.
Он стоял перед моим столом, честный прямой офицер. Взгляд не бегает, руки не дрожат. Он говорит, что думает. Он действительно верит в вождя и верит в победу. А почему бы и не верить, ведь я же обещал.
- А ты ведь интриган, генерал.
- Никак нет. Поверьте, Родина и победа – единственные мотивы, которые руководят моими действиями и словами.
- Ладно, ты сказал, что хотел. Можешь идти.
Генерал не выдумал абсолютно новую мысль, напротив, лишь подтвердил то, о чем я думал уже девять дней. Председатель появлялся везде, где был народ. Он становился героем, организатором, начальником. Просто убрать его с поста уже было нельзя, ведь сам он никуда не денется… Зачем ты учил меня, наставник. Короткая формула, пережившая десятилетия, снова воплощается в жизнь. Нет человека – нет проблемы. После победы я скажу «прости».
В тот же вечер в дверь Константина Викторовича вежливо постучали. На пороге открывшейся двери, приятного вида молодой человек, в военной форме и лейтенантских погонах, все так же вежливо попросил Сухорукова «проехать с нами». Вещи можно не собирать – путь недолгий. Председатель только успел накинуть телогрейку, как две пары сильных рук аккуратно, но настойчиво посадили его в машину. Когда то воплощением страха была Лубянка, а теперь улица Зеленая. Его привезли в приземистое неприметное здание. Спустились по лестнице в подвал, с длинным коридором. Он все понял. Для жизни этот коридор слишком длинен. «Господи, почему нельзя просто служить этой стране? Почему здесь никто не верит в бескорыстие и самоотверженность? Почему забыли честность? От моей Родины остался огрызок, но и тот бережно хранит заветы прошлого, перемалывая в своих жерновах любого, кто трудился во благо России. Меня казнят за грехи, их я совершил немало, но я не первый и далеко не последний. Скольких же еще, Денис, ты погубишь в этом коридоре. Скольких патриотов не потерпишь в своем окружении? Ты диктатор, медленно, но верно ты стал им. Для завершения осталось лишь развязать большую войну, поставив на кон миллионы народных жизней. Жизней твоего народа. Делай с ним, что хочешь, ты прав, ты вождь. Но прошу, помни – это твой народ, каким бы он ни был».
Вождям своим не предъявляю счет;
Им нелегко всех гладить по головке.
Пора понять, не время к нам идет,
А мы идем ко времени…