И снова их путь лежал через лесные чащи.
Сразу за Глухоманью расстилался огромный черный лес, разительно отличавшийся от всего, виденного людьми ранее. По обе стороны дороги высочились громадные деревья, и люди, даже задрав головы, не могли разглядеть их вершин. Толстые, в несколько обхватов, стволы, вздымались ввысь словно гигантские колонны, подпирающие небосвод. Раскидистые ветви, точно многочисленные руки, поднимались над путешественниками, стараясь затмить само небо. А гигантские корни, будто разбуженные солнечным теплом змеи, заполонили всю землю под ними.
Лин никогда не видел таких древних и величавых деревьев, возвышающихся словно памятники минувших веков. Было вполне естественно предположить, что листья многих из них могли наслаждаться солнечным светом уже не одну сотню лет. Исполинские деревья казались людям настоящими хозяевами леса. Рядом с ними они чувствовали себя не уютно, словно гости, заехавшие в чужой дом без предупреждения.
Люди все двигались и двигались через лес, а этим великанам, казалось, не было ни конца, ни края. Старая дорога была едва видна, размытая водами дождей и снегов. Птицы, уже забывшие голос человека, бесстрашно пели над головами, и даже дикие звери час от часу не боялись переходить людям путь. Барок был прав. Падение Твердыни быстро превратило многолюдный край в дикую местность.
Когда отряд, следуя в отдалении за своим командиром, повернул за один из многочисленных поворотов, им неожиданно пришлось остановиться. За поворотом стоял Аргус. Но всадник не был один. Он о чем-то быстро переговаривался с каким-то незнакомцем, одежда и амуниция которого выказывала ремесло охотника.
Лин заметил, что рука Барока медленно потянулась к луку. Тогда и сам Лин, следуя примеру, осторожно переместил саблю в более удобное положение и застыл в тревожном ожидании.
Аргус повернулся и знаком показал подоспевшим товарищам, что все в порядке. Охотники успокоились, сняли руки с оружия и подъехали ближе.
-Это Шимид, -принялся объяснять Аргус. - Он охотник. Он хочет знать, есть ли среди нас опытные врачеватели. Один из охотников его отряда, похоже, получил серьезную рану, и тому срочно нужна помощь.
Взгляды всех шестерых тут же переключились на Лина. Паренек мгновенно почувствовал себя неловко. Он не любил оказываться в центре внимания.
-Лин, ты же у нас врачеватель, -вопросил Аргус. –Что скажешь?
Парень смутился еще больше. Конечно, он был врачевателем. Но чтобы выучиться на мастера нужно было учиться целых семь лет. А он пока проучился всего лишь год, поэтому его возможности были сильно ограниченны. Лишний раз говорить об этом ему было не с руки.
-Я, конечно, врачеватель, но не достаточно опытный, - вынужден был признаться он. - Я обучался на лекаря, но все что я умею, так это лечить болезни костей и кожи. Сыпь, укусы, инфекционные раны. Растяжения, вывихи, переломы. Но если у вашего охотника что-то серьезное…
-Тогда нам стоит посмотреть, что у них там произошло, -начал было Аргус.
Но тут в разговор вмешался Видан.
-Нам некогда! –выкрикнул он из-за спины Арина. – Нас ждет Миританна. Она уже пол дня находиться в земляной ловушке. И нам некогда тратить наше время!
Аргус колебался не больше секунды.
-Люди в беде, и мы обязаны хотя бы посмотреть, можем ли мы им помочь. Лагерь охотников, как я понял, находиться неподалеку. Веди нас, Шимид.
Стоянка и правда оказалась недалеко от дороги. Возле небольшого костра гости смогли различить двадцать фигур, бродящих среди множества пустых клеток.
-Экзоты? – догадался Лин. Арин кивнул и добавил:.
-Точно, они. В наших краях никто не будет охотиться за зверем, чтобы посадить его в клетку. Никак не пойму, что за радость глядеть на чудных зверей? Как по мне, зверю самое место на вертеле, в котелке или в желудке.
Пришлый охотник сразу перехватил их взгляды.
-Неудачная охота получилась, -печально прокомментировал он пустые клетки. –Два дня охотились, скакунов загнали, и все в пустую, - ничего не нашли. А сегодня утром, вот невезение, напоролись на «двенадцатилапого». Зверь бросился на нас. Кто смог, успел отскочить. А Ковер, сын Тамарона, не успел. Зверюга задела его лапой. Теперь ему требуется помощь.
-Но среди вас должны быть люди, умеющие лечить обычные ранения, - удивился Арин, знавший об охоте и охотниках не понаслышке. –Все охотники умеют оказывать такую помощь.
-Да. Но эта рана слишком большая, –пояснил Шимид. –И к тому же….
-Как ты сказал? – вдруг перебил его Аргус. - Ковер, сын Тамарона? Но люди так себя не представляют!
-Конечно. Я что, не сказал? Ковер,- ороклим. И именно он был лекарем среди всей группы ороклимов. Когда хищник ранил его, среди ороклимов не нашлось никого, кто смог бы помочь своему соплеменнику. Поэтому нам понадобился другой врачеватель, опытный в таких делах.
-Ороклим? О боги, –только и прошептал Лин.
Через несколько шагов изумленные путешественники наконец-то въехали в лагерь охотников. Теперь они смогли рассмотреть все в деталях.
Два десятка охотников, расположившихся вокруг костра, лишь наполовину состояли из людей. Вторая половина была ороклимами, представителями другой рассы существ.
Ороклимы, или как их называли люди, «большеголовые», были сильным и гордым народом, живущим исключительно с даров леса и полей. Они были хорошими земледельцами, фермерами, скотоводами, и отличными охотниками. Благодаря своей врожденной связи с лесом, высокому росту и физическим навыкам, а так же хорошо сконструированному метательному оружию, охотник-ороклим никогда не возвращался домой без добычи. И поэтому, если людям нужна была знатная добыча, то лучшего собрата по оружию, чем ороклимы, трудно было бы отыскать.
Шимид в двух словах обрисовал активизировавшемуся лагерю случайную встречу с путешественниками. Когда он закончил, все лица повернулись к юному врачевателю. Лин успел только слезть с оргаликса и смущенно прижаться к его теплому боку. Его настроение омрачалось все больше.
Из группы охотников тут же вышел один из ороклимов и направился в сторону пришедших.
Фигурой и телосложением ороклимы были очень похожи на людей. В высоту они достигали двух метров и были узковаты в плечах, за что люди их иногда обзывали «жердями» или «каланчами». Самой большой отличительной особенностью ороклимов была их голова. Большая, вытянутая, с покатым лбом и коническим затылком. На угловатом лице ороклима гармонично сочетались приплюснутый нос, маленький подбородок и небольшие остроконечные ушки. Черными пятнами выделялись большие, черные как смоль, глаза. Волосы ороклимы собирали в пучок на затылке, откуда те свисали наподобие конского хвоста. Еще одной особенностью иноплеменников был ярко-пунцовый цвет кожи и татуировки на половину тела.
Ороклимы не были в этих местах большой редкостью. В период осенних торгов они часто разъезжали по окрестным деревням и их внешний вид уже не удивлял парня. Волновало другое. Лин не знал, как они отнесутся к его заявлению о том, что он не сможет вылечить их соплеменника. А что именно так и будет, он почти не сомневался.
Статный ороклим наконец подошел к Лину. Когда тот приблизился, голова паренька оказалась на уровне его груди.
-Я Малах, сын Боледара, из племени Зеленой Долины, -представился иноплеменник звонким голосом. - Со мной охотники из моего племени. Один из них в беду попал. Нам умелый врачеватель нужен. Ты помочь можешь?- На человеческом языке ороклим говорил вполне умело, только немного непривычно расставлял слова.
-Я Лин, сын Норадира и Луианны, из деревни Большая Длань, что в Ондаларии, -представился паренек, разглядывая детали кожаных одежд «большеголового». –Да, я умею лечить болезни моего народа. Чтобы узнать, могу я помочь или нет, я вначале должен осмотреть хворого.
-И так и думал, - строго сказал ороклим с высоты своего немалого роста. –Ты еще слишком юн, чтоб хорошим врачевателем быть. Что ж, иди, смотри. - Ороклим развернулся и пошел в другой конец лагеря. Юный врачеватель отправился вслед за ним.
Лин шел за большеголовым в страхе и растерянности. Положение, в которое попал юнец, было не из приятных.
Год учебы у соседского лекаря не прошел для парня зря. Он знал многие целебные растения, растущие в этих краях. Знал, когда нужно собирать их. Знал, из каких частей, –листьев, стеблей, цветков или корней, можно приготовить различные лекарства. Знал, - и готовил, а потом и успешно применял на практике. Он преуспел в своем деле, так как обучался своему ремеслу с большим интересом и со всей тщательностью.
Однако же в этом случае все его знания были абсолютно бесполезны. Да, он умел лечить. Но лечить людей, и только людей. Для лечения существ прочих расс его знаний было недостаточно. Он не мог ни распознать чужие болезни, ни, тем более, вылечить их. Травы, полезные для людей, могли быть бесполезны для других существ, а иногда и опасны. А выяснять полезность или опасность тех или иных трав было делом долгим и хлопотным. Не только оттого, что у каждой рассы одна и та же трава имела разные названия. А еще и потому, что не каждый ороклим, как и не каждый человек, понимал толк в лекарственных травах.
Вот и получалось. Лин шел вслед за пунцовокожим иноплеменником, уже заранее зная, что ничем не может ему помочь. Если бы Шимид еще тогда рассказал им, что больной был ороклимом, Лин отказался бы сразу. Было неприятно осознавать, что даже при всем своем желании он не сможет помочь пострадавшему. Так же ему было неудобно, что своим появлением он безосновательно пробудил надежду соплеменников раненного. В добавок, его пугало сознаться в своей полной беспомощности под взглядом сурового ороклима.
Осмотр пострадавшего упростил и подтвердил его опасения. Причина страданий охотника была на виду, -разъяренный зверь, убегая, задел ороклима своим длинным когтем, и оставил на теле охотника огромную рану от бедра до колена. Его соплеменники живо стянули края ужасной раны, но потеря крови уже была невосполнима. Кожа ороклима превратилась из ярко-красной в бледно-розовую, а сам больной впал в беспамятство. Он умирал.
Юный лекарь готов был признать свое поражение. Это было досадно, но терпимо, - ведь никто не ожидал от него невозможного. Он человек, а больной ороклим. Он всего лишь ученик, а рана, с которой он столкнулся, была выше его возможностей. Вот и все. Ответ очевиден и прост,- он бессилен.
Лин уже собрался произнести вердикт, но лежащий на земле ороклим вдруг открыл глаза. В них читалось столько неприкрытого страха, столько разрывающей тело боли, что Лин не смог отвести от них взгляда. Боль и страх четко передавались ему самому, словно этот взгляд связал их наподобие невидимой нити. Через миг Лин стал ощущать эти чувства, как свои собственные. И он не мог просто оставить их в стороне. Да, как лекарь он был бессилен. Это было правдой. Но у него оставалась еще одна возможность. Нет, всего лишь ее тень.
Лин взволнованно попросил старшего ороклима подождать и направился к своим сотоварищам. Коротко объяснил увиденное: рана большая, и он не может помочь ороклиму своими снадобьями.
-Тогда что же тебя гнетет? –прочел его чувства Аргус.
Лин решился выложить все начистоту.
-Кроме того, что я лекарь, я еще и колдун, -напомнил он своим односельчанам. – Колдун воды. И если в возможностях трав я еще сомневаюсь, то в свойствах воды я уверен. Она едина для всех, для деревьев и животных, для людей и ороклимов. При помощи магии я сумею сделать целебную воду. Попав вовнутрь, она покроет потерю крови, пробудит разум и заставит тело бороться с болезнью.
-Так в чем же проблема? – нетерпеливо встрял Видан.
Юный колдун воды мрачно нахмурился.
-Я знаю, что могу его вылечить больного с помощью магической воды.. Но я не знаю, как отнесутся к этому ороклимы. Ведь речь пойдет о ведовстве. Уверуют ли они в мои силы, поверят ли они в мои намерения? Разрешат ли колдовать над своим соплеменником? И как потом отнесется к этому сам больной?
Люди молчали. Ответить на эти вопросы они были не в силах.
-И главное, -поспеет ли моя помощь вовремя? А вдруг я опоздаю, и ороклим после лечения все равно умрет? Тогда в этом обвинят меня, а что случиться после этого, догадаться не трудно. Мне страшно, Аргус. Я боюсь,- вот в чем проблема.
Шестеро попутчиков продолжали молчать, понимая, что советовать в таком деле бесполезно.
-Может, мы проголосуем? –предложил традиционный способ решения конфликтов Аргус.
Они проголосовали. Трое было «против», трое «за».
-Что ж, тебе решать, Лин, – высказал очевидное охотник. –Мы оставим тебя одного. Только решай побыстрее.
Лин задумался. Крепко задумался. В нем боролись две сущности, - лекарь и человек. Как лекарь он понимал, что ороклим хоть и иноплеменник, но все же обычный больной, которому можно и нужно помочь. А как человек Лин банально боялся. Сильно боялся. Боялся самих ороклимов, их непростого и непредсказуемого характера. Боялся их неприятия и подозрительности в таком деле. Естественно, боялся и их гнева в случае, если все же что-то пойдет не так. Он колебался и в смятении не мог решить, какому из двух решений отдать свое предпочтение.
Зашуршали прошлогодние листья. К юному колдуну подошел Арин.
-Все еще не можешь выбрать? –удивленно проговорил он, видя Лина, пребывающего в замешательстве.
-Не могу, –пожал плечами паренек. –Долг зовет к одному, а душа к другому.
-Тогда брось ты все это! Пока ты тут решаешь, там, в яме, страдает Миританна. Ты что, забыл об этом? Или у тебя так много лишнего времени?
-Нет, я не забыл. Но это не должно занять много времени…
-Мы уже потеряли из-за этого уйму времени, Ли. И продолжаем терять! Каждая минута для тебя здесь, это лишняя минута для моей девушки там!
-Я понимаю. Но пойми и ты меня,- мягко возразил Лин другу. - Здесь решается вопрос жизни и смерти…
Снова зашуршала опалая листва. Перед Лиином оказался Видан, который, похоже, слышал весь их разговор.
-«Жизни и смерти», -чьей? –холодно поинтересовался он. -Тебе, собственно, кто дороже? Твоя односельчанка или чужой иноплеменник?
Лин начитал злиться. Он борется за то, чтобы спасти жизнь, а его же за это и вычитывают. Неужели они не понимают важности происходящего?
-Я бы не ставил вопрос так. Мне все жизни одинаково дороги.
-Я вижу, -хмыкнул Видан. - Но неужели тебе одинаково важен и знакомый, и незнакомый человек?
-Если я могу помочь, то я помогу. Это моя обязанность, как лекаря.
-Как лекарь ты бессилен, ты сам сказал.
-Но я могу помочь. И хочу. Но боюсь, -вновь открылся он им. Но ребята были далеки от сочувствия.
-Ты имеешь полное право отказаться от лечения «большеголового», - напомнил ему Видан. – Зачем тебе это все? Зачем стоять и сушить голову, зачем рисковать, зачем тормозить наш поход? Просто скажи «нет» и все тут. Самое интересное, что это будет и правдиво и правильно.
-Видан прав, -подключился Арин. –Тебе нужно думать не о нем, а о Миританне!
Терпение Лина лопнуло. Было очевидно, что до его чувств никому не было дела. Каждый из двоих беспокоился только о собственных переживаниях. Обоим было важно и дорого то, что исходило только из их сердец. И это было… оскорбительно, что ли.
-Оставьте меня, –сурово потребовал он.
Когда ребята ушли, Лин еще какое-то время пребывал в нерешительности. Но как ни странно, общение с односельчанами помогло ему сделать выбор. Но совсем не тот, на который они рассчитывали. Выполнению его профессионального долга мешал страх. А страх, как известно, преодолевается двумя путями, –весельем и злостью. И вот сейчас, после разговора с Арином и Виданном, этой злости было у него хоть отбавляй.
И Лин принял решение.
Юный колдун вновь стоял перед предводителем ороклимом. Собрав все свое мужество, он выкладывал тому план по спасению раненного охотника. Большеголовый слушал, не перебивая.
-Ты шаман? –наконец подал он свой голос.
-Наверное, - пожал плечами юный колдун. –Мы называем это по другому, –ведовство.
-Ты хороший шаман? –вновь требовательно спросил его Малах.
-Это лечение должно помочь вашему соплеменнику, –уверенно заявил Лин. –Но решать нужно сейчас. Ваш охотник потерял слишком много крови. Если я чем и могу помочь, то только сейчас и только этим. Решайте.
Предводитель племени Зеленой Долины и сам все прекрасно понимал. Не нужно быть хорошим врачевателем, чтобы сопоставить большую лужу крови и неестественно бледный цвет кожи. Ближайшая деревня была в получасе езды, но больной вряд ли пережил бы и пятиминутную поездку. Но ороклим колебался. Как и должно поступать уважающему себя предводителю, он не хотел вынести опрометчивого решения. Он не хотел принимать поспешных действий. «Большеголовому» явно требовалось больше времени, чтобы поговорить с пареньком, получить как можно больше информации о его колдовстве и о его возможностях. Лин видел, как двухметровый ороклим волнуется, словно ребенок. Его кулаки нервно сжимались, губы были тесно сжаты, а под кожей нервно ходили мускулы.
Но времени у него как раз и не было.
-Хорошо, Лин из Большой Длани. Я разрешаю тебе лечить своего соплеменника.
-Воды! –тут же коротко приказал юный колдун. –Много воды. И отойдите от нас подальше. Мне нужен простор.
Взяв в руки небольшой кувшин, Лин начертал на его дне большой двухсложный знак и нараспев принялся читать заклинание создания целебной воды:
Помощь прошу я у Духов Воды,
Силу мне дайте заклятье сплести.
Воду целебную тут сотворите
Силой двойной вы ее наделите!
Ола лотара орсанта лотур
Того моара де ле мо ла тур!

Прочитав заклятие трижды, Лин осторожно принялся вливать жидкость в маленький рот ороклима. Тот пил слабыми жадными глотками. Паренек не жалел воды, но следил за тем, чтобы его подопечный ненароком не поперхнулся. Когда первый кувшин опустел, Лин взялся за второй и снова принялся колдовать над водой. На этот раз он поил раненного охотника с большей осторожностью.
Целебная вода подействовала на удивление быстро. Кожа больного приняла более естественный оттенок, а его взгляд наполнился смыслом. Через некоторое время ороклим перестал стонать, а его дыхание стало глубоким и ровным. Еще через время лекарь ороклим попросил Лина раскрыть свою сумку и смешать несколько своих настоек с колдовской водой ведуна. Юный колдун выполнил просьбу и вскоре тело ороклима получило более привычное лечение.
Больной поправлялся, -врачевание пошло впрок. Количество жидкости в теле ороклима восстановилось, целебная вода включила защитные свойства организма, а лекарства устраняли последствия болезни.
Видя такой успех, к ним тут же подошел Малах.
-Ковер, как себя чувствуешь,? –спросил он ороклима на человеческом языке.
-Хорошо, -заверил тот. –Мне уже лучше и я сам могу своим лечением заняться. Еще час-два, и я смогу в седле ехать.
-Ты уверен в этом?
-Да. Лечение этого человека удачным оказалось.
Малах с нескрываемой радостью обернулся к Лину.
-Ты смел, Лин из Большой Длани. Смел и опытен. Не каждый бы решился такую рану лечить. Ты спас моего лекаря.
-Да что там, –отмахнулся юный колдун, улыбаясь. – Мой вклад был небольшим. Я просто придал ему сил. Все остальное он сделал сам.
-Как я могу тебя отблагодарить? У нас с собой нет денег, и наши клетки пусты. Но через некоторое время мы снова выйдем на охоту, на северо-восток, к реке. Там мы точно добычу найдем. Может, вам с нами по пути? Тогда с нами едем, и часть добычи тебе будет принадлежать.
-Спасибо, но мне ничего не надо, - беззаботно ответил Лин. –.Я доволен тем, что ваш соплеменник поправился. Тем более., что мы с сотоварищами не можем ждать ни минуты. Нас ждет очень важное дело.
-Что ж, Лин, мы тебя будем помнить. В лице Ковера бы друга обрел, а в лице племени, –признательность. Если будешь в наших краях, наши дома откроют тебе свои двери.
-Спасибо, -смущенно ответил юный колдун воды.
Умиротворенно окачиваясь за спиной правящего Барока, Лин снова вспомнил о разговоре с ребятами. В который раз он собрал в кулак пальцы правой ладони. Разжал мизинец и безымянный. И призадумался.
Он всегда хотел показать себя миру, проявить свои лучшие качества в самый трудный час. И вот этот час настал. И он, Лин стоял и боролся сам с собой, в надежде подчинить себя долгу, а не чувствам. Смело, доблестно, по-человечески? Да. Достойно похвалы и восхищения? Несомненно. Но вот загвоздка, -все это, как оказалось, не интересовало его сверстников. Их мысли крутились только возле них самих и того, что им дорого. И до его жертвенности, до его внутренней борьбы, как оказалось, им и вовсе не было дел.
Вот и выходило, что в желании показать себя миру так же нет особого смысла? Ведь каждый в этом мире крутиться только возле себя самого, не желая даже вглядываться в то, что его самого никак не касается! И такому миру некогда смотреть на чужие свершения.
Так стоит ли для этого напрягаться и ставить все это во главу угла?
-Да что это за день такой, - мысленно вспыхнул Лин. Похоже, в этот день, все его принципы, его идеалы, подвергались разрушительным испытаниям на прочность.
Юный колдун подумал минуту, другую. А затем решительно разогнул средний и указательный пальцы.