Утром следующего дня Миша смотрел телевизор, бездумно щелкая кнопки на пульте и перелистывая очередной канал, не заинтересовавший его. Наконец он остановился на передаче «ЧП обзор за неделю» и, развалившись на диване, стал вслушиваться в голос диктора.
- Миша.
- Кира, уйди! Ты мне телевизор загораживаешь, - стал отмахиваться от девушки Миша и пытаться разглядеть сюжет из-за силуэта своей рабыни.
Кира развернулась и решительным движением нажала большую круглую кнопку на телевизоре. Голос диктора оборвался, и монитор заволокла черная пелена. Михаил удивился такому поступку Киры, которая по обыкновению своему была скромна и беспрекословно выполняла поручения возлюбленного.
-Ну? – скорчил он недовольную гримасу.
- У нас будет малыш, - не изменяя тона, произнесла девушка.
- Что? – вскричал Миша и подскочив с дивана оказался с ней лицом к лицу .
- Что слышал, ты что оглох?
- Да ты что, спятила? Какой ребенок? Мне он не нужен! Собирайся! – в бешенстве Михаил бросился в коридор и стал искать вещи. Он понимал, что ребенок родившейся от него может статься, вырастет как и его отец.
- Куда? – Кира остановилась в дверях, глядя на барахтанья жениха.
- Куда, куда! Аборт делать, к гинекологу поведу тебя.
- Ты идиот?! Совсем ненормальный??? Я никогда не убью своего ребенка! Слышишь ты, козел?! Да как ты вообще до такого додумался, придурок? Приспособленец! Я все о тебе поняла, мерзавец! – закричала истерическим голосом девушка.
Парень обалдело уставился на девушку. Да что с ней? Он ведь приручил ее, вымуштровал так, что та не смела даже пискнуть на него, а тут визжит на чем свет стоит. Грудь девушки тяжело вздымалась и опускалась, кулаки были сжаты, на лице появилось выражение угрозы. Парню особенно нравилась энергия человека, когда тот был в гневе. Она казалась ему более насыщенной, более эмоциональной, живой. Он не упустил возможности закусить страстями, живущими в душе человека. Его способность во многом бы пригодилась другим людям, спасла бы чьи-то жизни, если бы он умел правильно ей распоряжаться. Парень мог бы снимать душевные горести людей, любовные переживания скорбь и гнев. Подумать страшно насколько бы меньше стало в мире самоубийц… Ведь после прикосновения его рук, человек не чувствовал ничего. На некоторое время он становился просто овощем, без мыслей и переживаний…
- Эй! Ну, иди сюда, ну я вспылил просто, - Михаил протянул руки к жертве. Кира и не подумала шевельнуться, а лишь презрительно смотрела в сторону молодого человека. Тогда он сам подошел к ней и, прикоснувшись, почувствовал резкую пронизывающую боль, вместо привычного чувства эйфории.
- Вашу мать! – он загнулся пополам и схватился за живот. Бронь? Нет! Это не кирина защита. Ребенок выставил свой блок? Он защищает Киру? Черт возьми! Но почему же раньше не было такого? Может быть, теперь их сознания соединены. Сейчас, когда Кира узнала о ребенке. Михаил решительно не знал, как поступить. Не найдя способа лучше, чем выйти и все обдумать в одиночестве, он оделся и выбежал на улицу.

* * *

Бродя по улицам, Михаил думал, как же ему теперь быть. Ребенок больше не подпустит его к Кире, а значит, бесплатная пища на этом закончилась. А ведь это не самое страшное, что могло случиться. Зародыш мог убить мать и тогда подозрения в убийстве девушке пали бы на него. Или… Или ребенок мог оказаться сильнее отца…
Парень отбросил эту мысль подальше, но отпускать от себя не намеревался. Вместо этого он решил позвонить своей «гражданской теще» и узнать телефон Полины Даниловны.
Мама Киры очень удивилась звонку Михаила, но номер все же дала. Парень сослался на кошмары, часто посещающие его, и женщина на этом усмирила свое любопытство. Далее парень позвонил экстрасенсу и просил немедленно его принять, настороженным голосом женщина согласилась и назвала адрес.
Добравшись через четверть часа к Полине Даниловне, он рассказал ей о беременности Киры и чем это может грозить последней.
Молдаванка тихо слушала, и лицо ее приобретало все более озабоченный вид.
- Вот что, пОйди к ней и скАжи, что тебе предлагают работу в другом городе, а сам уЕзжай подальше. ПрОшу! – наконец вымолвила она.
- Да какая разница то теперь, кто ее убьет? Я или ОНО.
Женщина покачала головой. Как можно так отзываться о своем ребенке, она не понимала.
- Я помогу ей, но если только ты уберешься куда подальше. А так ведь все без толку!
- Да я понять не могу, - постучал он себя по голове, - я ведь и других так же мучить буду и убивать, к чему такое благородство? Выгородить одну, чтобы погибли другие?
- Да что ты, диавол, к ней так прицепился? Оставь ее, бес! – воскликнула женщина.
- А знаете, не могу, мне уже проще с проверенной жертвой, чем со случайными связями. Да и привык я к ней, что ли? Не знаю.
- Но не любишь, ведь не любишь! Уезжай же, уезжай, ты везде, зараза пристроишься, везде, - женщина подкурила очередную сигарету.
- Ваша правда, бабуля. Пойду я. Засиделся. И не курите так много, это вредно для здоровья, - напоследок бросил Михаил и захлопнул дверь квартиры экстрасенса Полины Даниловны.



* * *

Прошло долгих пять лет. Михаил ушел на следующий же день от Киры, после описанных выше событий. Взяв мнимую справку об увольнении с работы, он отправился в ближайший город, где провел первые полгода. Он не работал, но жил на широкую ногу. Этому способствовал его талант. Парень решил развивать его и дальше, научиться владеть своей возможностью искусно, так чтобы она помогла его существованию. Михаил заманивал жертву, которую встречал на улице в кафе или на прогулку. Бедняжка (а чаще всего это были именно женщины) проникалась любовью и сочувствием к незнакомцу, который рассказывал ей свою душещипательную историю, придуманную несколькими часами раньше. Держа девушку за руку, парень усмирял в себе желание залпом опустошить все ее чувства, и отпивал понемногу. Во всех случаях жертвы, с их вскруженными головками погружались в мир продиктованных им чувств и с собачьей преданностью заглядывали в зеленые глаза парня, ища в них новые приказания. Обычно они снабжали своего любовника деньгами и жильем, но проходило некоторое короткое время, и новая игрушка надоедала Михаилу. Тогда парень шел навстречу другой, более привлекательной куколки.
Теперь Миша стал разборчив в своей необычной пищи, он стал гурманом, настоящим мастером и никогда не опускался до уличных пьяниц и бомжей. Михаил больше не убивал свою «дичь», он лишь некоторое время жил с ней, словно подсаженный на иглу, но проходило время и наслаждение вкусом проходило. В такие моменты парень очень удивлялся, как он мог прожить с Кирой больше трех с половиной лет! Его часто интересовало, что же стало с его бывшей возлюбленной, и в душе он желал, чтобы она умерла, нежели завела себе другого молодого человека и семью. Да, он понимал, что желает зла той, которую оставил в предсмертном состоянии в одиночку зализывать свои тяжелые раны. А ведь для этого понадобились бы дни, недели, годы! И разве что с благосклонность Господа, чтобы они затянулись.
Спустя эти долгие, однообразные пять лет Михаила замучила ностальгия, и он вернулся в город, где почти стал отцом. Стал ли?
Здесь почти ничего не изменилось со времени его уезда. Разве что сейчас была ранняя, теплая осень.
Михаил шел по знакомой улице, где он некогда жил. Он набрел на проспект Мира, там в доме номер пять, квартире номер шестьдесят семь жил его друг и Кирин двоюродный брат. Парень решил зайти к нему. Поднявшись на третий этаж, Михаил позвонил. Ему открыл мужчина лет тридцати-тридцати двух. Он остолбенело стоял на пороге и рассматривал Мишу.
- Миша? – с недоверием спросил он.
- Привет, Серега, - Михаил узнал в нем старого приятеля. Серега стоял в старых домашних трико, небритый и заметно постаревший. В то время как Миша почти не изменился, если только немного возмужал к своим тридцати, - я пройду?
- Конечно, проходи, - хозяин дома задумчиво почесал затылок, - может, ты сходишь за пивком? А то мне тебя и угостить нечем совсем.
Порывшись в кармане куртки, Сергей достал купюру, достоинством в пятьсот рублей и протянул ее гостю.
- Оставь себе, я сам возьму, схожу, - Михаил вышел на улицу и вернулся с пакетом спиртного и закуски.
Через некоторое время два друга, прилично подвыпившие, с уже развязавшимися языками, продолжали беседу.
- А ты холостяк, а? – спросил Михаил.
- Да. Вот никого не нашел еще. Не тянутся ко мне женщины, не вешаются на шею. Черт его знает, что не так? – нахмурился Серега, - а вот ты-то как устроился?
- Да, так, живу от случая к случаю. Ты вот мне лучше расскажи, как там Кира? – осторожно сменил тему Михаил, не желавший распространяться о себе.
- Ооо! Вспомнил! – усмехнулся приятель, - она сейчас… в ужасном положении… - покачал головой мужчина.
Что-то похожее на тревогу промелькнуло на лице Михаила.
- Что такое?
- Ты когда бросил ее, а ты именно ее бросил! Так вот, через некоторое время у нее случился сердечный приступ и ее положили в кардиологическое отделение. Сразу же после курса лечения, которое не дало значительных поправок в ее здоровье, вообщем Киру положили на сохранение. Там что-то врачи у нее определили, ну… что-то по-женски! И ей необходимо было извлечь плод, потому что опасались, что при ее слабом здоровье она не выдержит беременности.
- Ей сделали аборт? – тихо спросил Миша.
- Да. Давай выпьем, - Серега налил по рюмке и залпом выпил, слегка поморщившись, - так вот, - занюхал он хлебом, - после этого прошло полгода. Кира уже пришла в себя и попыталась начать жить. Вышла из академического отпуска, продолжила учиться. Вся погрузилась в учебу. Подруга ее познакомила с парнем, молодым предприимчивым бизнесменом. У него бизнес с продажей автозапчастей связан. Потом они поженились, переехали к нему в коттедж жить, у них сын родился. Сейчас ему уже 3 годика, Пашкой зовут.
- Ну, я рад за нее, - выдавил из себя Михаил.
- Ха! Тебе бы такую радость! На ее мужа, Витю стали наезжать местные бандюки, он им что-то не заплатил или что-то такое. Не знаю точно. Вообщем денег требуют. Много. Он заложил коттедж, машину, фамильные драгоценности. А они за задержку еще больше стали требовать. Так что сейчас они очень стеснены в средствах. Я им помог, деньгами, которые на санаторий для мамы откладывал, а что тут поделаешь? Мало, конечно.
- А где они сейчас живут?
- На вашей старой квартире. Слушай, дай свой номер, созвонимся, может быть еще?
Михаил начеркал свой номер на клочке бумаги и покинул засыпающего приятеля.