Истоки славянской культуры
Каковы же истоки славянской культуры? Каковы её обычаи и традиции?

Первые упоминание о славянах мы встречаем в Сочинении (551 г.) аланского священника Иордана “Гетика”. Писатель VI века, историк восточных германцев – готов писал: “От истока реки Вислы на неизмеримых пространствах основалось многолюдное племя вепедов…”. Однако главным образом они именуются склавенами (греческая форма именования славян). Необходимо отметить, что в названии склавены “к” – вставка в греческом языке, неизвестная ни в языке самих славян, ни в языках тех, кто со славянами сталкивался непосредственно. С течением времени сведения о славянах (“склавенах” у Иордана) становятся всё более богатыми и отчётливыми.

Другой писатель VI века Прокопий Кесарийский (умер в 562 г.), знаменитый византийский историк военного чиновника и придворного в Константинополе, в своём сочинении “Война с готами” писал: “Эти племена, славяне…, издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим”. (Обратим внимание на то, что уже тогда, 15 веков назад, как само слово “демократия”, так и её принципы были известны древним славянам). Далее автор указывает на то, что славяне всегда были верны своим обещаниям, что в большинстве своём это были люди сильные духом, они обладали недюжинной физической силой. Недаром фольклор древних славян буквально пропитан сказками, былинами, легендами, воспевающими и восхваляющими этих сильных людей.

И третий источник того же VI века, имеется в виду “Стратегикон” (трактат о военном творчестве), приписываемый обычно императору Маврикию, который правил Византией в 582 – 602 гг., сообщает нам, что “славяне выносливы, легко переносят холод, недостаток в пище”. И далее мы вновь убеждаемся в том, что представители древних славян уже тогда были достаточно опытны (благодаря своей доблести) в боевых действиях, проявляя силу, мужество, выносливость, хитрость, демонстрируя честь и отвагу воина; в делах скотоводства, имея многочисленные стада животных; в земледельческом хозяйстве, сея просо и пшеницу; в охотничьем деле, зная хорошо лесные богатства.

Мы знаем из литературы, что А.С. Пушкин живо интересовался историей русского народа. Он хорошо знал труды русских историков того времени, был учеником и другом Н.М. Карамзина. Интересовали поэта и подлинные свидетельства о далёком прошлом славян. Особенно интересный материал давали древнерусские летописи. Неоднократно перечитывая старинную летопись “Повесть временных лет”, составленную монахом Нестором, Пушкин почерпнул оттуда сюжет для своего знаменитого произведения “Песнь о вещем Олеге”. Поэта поразила легенда о предсказании кудесника (или волхва, так в Древней Руси называли языческих жрецов) киевскому князю Олегу, и об осуществлении этого пророчества в тот момент, когда князь уже был уверен, что опасность миновала. Трагедия князя в том, что, опасаясь смерти, Олег не понял всей глубины предсказания кудесника, даже укорил его и посмеялся над ним. Князь поссорился с волхвами и лишился поддержки высших сил. Благоразумие подвело князя, от этого он и погиб.

Непослушание, неверие в языческие верования русских дохристианских времён приводят порой к гибельным последствиям. Об этом и предупреждал А.С. Пушкин.

“Наш народ, верный своей земле, – говорится в энциклопедии быта русского народа, – сберёг ещё обычаи своих предков; он один, среди многих превратностей своей судьбы, сохранил прежнюю свою весёлость и наклонность к забавам. Из разнообразных его увеселений, в коих он познаётся, это – Святки, доставляющие всем сословиям истинное наслаждение… Там все радуются и забывают своё горе…Святки составляют, собственно, время забав. Мы нигде не видим, чтобы Святки праздновались с такой безотчётной весёлостью, как между русскими… Предмет святочных забав весьма разнообразен: он выражает народное веселье и семейную жизнь в гаданиях и переряживании…”.

Святки начинаются в России с Рождества Христова (точнее 12 дней после Рождества) и продолжаются до Крещенского Сочельника. В эти дни в школах обычно проводятся Рождественские дни, во время которых дети и устраивают разные забавы, увеселительные конкурсы, водят хороводы, поют задорные песни, используют разнообразные виды гаданий. Все эти виды деятельности не менее интересно бывают представлены и на всеми любимом празднике проводов русской зимы, называемой в народе “Масленицей”. В этот день народ выходит на улицу, где “ряженые” сопровождают их в течение всего дня празднования, подключая всех участников (всех зрителей) к процессу игровой деятельности – сжигание чучела (олицетворяющего зло, несчастье), народные игры, аттракционы, аукционы и др. – тому, что люди в Древней Руси любили и почитали.

Время Святок – пограничное между светом и тьмой, реальностью и тайной, прошлым и будущим. Людям всегда хотелось заглянуть в свое прошлое, отвратить при помощи обрядовых действий беду, привлечь удачу. И что бы люди ни делали, что бы они ни желали, они надеялись, что все лучшее сбудется.

В XIX веке очень большое значение придавалось такой забаве, которая некогда была обрядовым действием. Забава эта была исконно русская (великорусская) – колядование. Но именно в тот период оно превратилось в веселый обычай, игру, которая исполнялась в основном детьми. Да и взрослые были не прочь позабавиться, ведь русские колядки состоят не только из поздравления, величания, но и требования подарка. А кто не любит их получать? Преимущественно колядующие ходили по дворам и под окнами домов распевали свои колядки, называя хозяина чаще всего Иваном (они же не знали его настоящего имени):

А Иванов двор Ни близко, ни далеко – На семи столбах… Светел месяц – То хозяин во дому, Красно солнышко – То хозяюшка, Часты звездочки – Малы деточки…
После величания следовало требование подарка, разумеется, в шуточной форме:

Наша-то коляда Ни мала, ни велика, Она в дверь не лезет И в окно нам шлет, Не ломай, не гибай, Весь пирог подавай!
Люди с радостью принимали таких гостей, а порой и считали такой приход как счастливый знак, поэтому никогда не скупились на “подарки”.

В старые времена в деревенском быту среди молодежи были широко распространены “посиделки”, “вечорки”, на которые собирались для того, чтобы вместе повеселиться. Наиболее распространенной “игрой” тогда считалось пение с гаданием. Суть “игры” (гадания) состояла в том, что девушки собирались вокруг стола, на котором стояло блюдце с водой, опускали в это блюдце какую-либо вещь, чаще это было кольцо, накрывали всё полотенцем и начинали петь песни. Тот, кто не принимал участия в игре, доставал из блюдца какой-либо предмет на очередной куплет песни. Содержание этого куплета каждой девушкой воспринималось как предвестие её будущего, как вера в то, что должно непременно сбыться. Ярким примером может служить отрывок из поэмы В. А. Жуковского “Светлана”:

Что, подруженька с тобой? Вымолви словечко; Слушай песни круговой; Вынь себе колечко. Пой, красавица: “Кузнец, Скуй мне злат и нов венец, Скуй кольцо златое; Мне венчаться тем венцом, Обручаться тем кольцом При святом налое.”
А вот “Новогодняя баллада” А. Ахматовой:

Синий вечер. Ветры кротко стихли, Яркий свет зовет меня домой. Я гадаю. Кто там? – не жених ли, Не жених ли это мой?..
Встречались и такие куплеты-загадки, в которых содержались неприятные новости. Но это характерно было в большей степени для литературных произведений. Такой куплет мы встречаем в поэме А.С. Пушкина “Евгений Онегин” (гл. V, строфа 8):

И вынулось колечко ей Под песенку старинных дней: “Там мужики – то всё богаты; Гребут лопатой серебро; Кому поем, тому добро и слава!”
Чтобы значение этого куплета было понятно читателю, Пушкин добавляет:

Но сулит утраты Сей песни жалостный напев…
т.е. этот куплет предсказывает смерть.

Из древнерусской литературы мы знаем, что большинство игрищ и забав (особенно после XVI века) воспринимались как скверна, как нарушение морали общества. Это способствовало тому, что люди стали совершать обряд очищения. Значение его состояло в том, что человек, который хочет соответствовать моральным нормам и требованиям, должен очиститься от грехов с помощью омовения, купания, взаимного прощения. Такими были основные формы этих обрядов.

Взаимное прощение характерно больше для Масленицы. Здесь “очищение” понимается уже в моральном смысле – освободиться от своих прегрешений по отношению к людям. Основная задача этого обычая – сходить друг к другу в гости и попросить отпущения грехов, а точнее – попросить прощения за все совершенные в течение этого года прегрешения по отношению к ним.

Из литературных источников 17 века мы узнаем, что на Масленице люди, посещая друг друга, целовались, мирились, если обидели друга словом, просили прощения. При этом другой обязательно отвечал: “Бог тебя простит”. Поэтому последние дни Масленицы и называются до сих пор прощальными днями, целовальником, прощеным днем. А после того, как дни Масленицы заканчивались, все непременно шли в баню, дабы получить духовное очищение, которое, в свою очередь, подкреплялось и очищением физическим. Это означало, что внешнее очищение способствует очищению внутреннему: помылся снаружи – очистился изнутри. Обрёл чистоту внутреннюю – навел чистоту и порядок во всем.

Современные книги с приметами, гаданиями, заклинаниями – это основа всё той же славянской культуры, пришедшей к нам с древних времён.

Поклонником простонародных забав был царь Иван Васильевич Грозный. Например, в 1571 г., по его поручению, приезжал в Новгород некий Суббота Осетр, который собирал по всей новгородской земле весёлых людей – скоморохов и медведей и на нескольких подводах подвозил их в Москву, чтобы позабавить царя. А без сказок и небылиц царь даже не мог засыпать. Не с этих ли пор “бахари” (так раньше называли сказочников), желая ему угодить, просто закрепили за главным героем сказок имя Иван? Иван Грозный правил на престоле в общей сложности 51 год, а его дед, тоже Иван – 43 года. Да и среди крестьян имя Иван (от библейского Иоанн) несколько столетий было самым распространенным: каждый четвёртый мужчина был Иваном (вспомним колядки). Недаром немцы в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 г. г. называли каждого русского Иваном. Вполне вероятно, что немцы были в курсе нашей истории.

А сколько мы знаем фольклорных произведений, героями которых являются Иваны. Так, характерным героем волшебной сказки является Иван-царевич – образ, который, прежде всего, выражал мечту народа о царственности как идеальном личном благополучии человека, его счастье. Но нельзя забывать, что сказочный царь не является историческим лицом, это опоэтизированная царственность. В одежде и обрядах русских князей, а затем и царей, подчёркивалась избранность, социальное превосходство. В народной сказке царственность стала средством идеализации героя, достойного полного человеческого счастья (“Иван-царевич и серый волк”, “Иван-царевич и Красная девица – ясная зарница”). В других сказках Иван – образ народного заступника (“Иван – крестьянский сын и Чудо-юдо”). Кто бы ни был противником Ивана – будь то Змей, или Кощей, или Лико Одноглазое, или Баба-Яга – в битве со всеми он выходит победителем. Сочувствие угнетённому, негодование против социальной несправедливости определяют приёмы типизации персонажей сказки, наделяют главного героя лучшими, по народным представлениям, качествами. Он (Иван) всегда смелый, полный презрения к опасности, честный, правдивый, умный, великодушный, стойкий к беде, верный в дружбе, умеет найти выход из трудного положения, клеймит презрением трусов, а за измену, предательство, порой, сурово наказывает.

Таков и Иванушка-дурачок, который часто выступает героем волшебных сказок о чудесных помощниках. Этот образ – гениальное создание народной творческой фантазии и мудрости. За невзрачной наружностью и кажущейся глупостью скрывается человек, обладающий высокими нравственными и интеллектуальными качествами. Это человек большой силы воли, настойчивости, ума, мужества, духовной красоты. Скромность, кажущаяся на первый взгляд пассивность, незаинтересованность ни в чём “дурака” выступает ярким контрастом с эгоизмом, корыстью, завистью его старших (“умных”) братьев. Положительный образ Иванушки-дурачка сохраняет свою волшебную силу и обаяние благодаря заключённому в нём гуманистическому пафосу и вере народа в возможность преодоления несправедливости и бесправия. И, наконец, нельзя не отметить многообразие форм этого имени: Иванушка, Ивашка, Иванко, Ванюшка, Ванька, Иванечка, Ивась…Специалисты насчитывают их больше 150.

Древнейшим и важным общественным занятием древних славян была охота, поэтому в фольклоре был опоэтизирован образ богатыря-охотника. Мужчины гордились своим бесстрашием и старались передать его своим будущим последователям. Так, Владимир Мономах в своём “Поучении” рассказывает о том, как олень бодал его рогами, лось топтал ногами, дикий вепрь сорвал с его бедра меч, медведь укусил колено, а рысь, однажды, повалила вместе с конём. Искусство охотника предстаёт перед нами во многих произведениях устного народного творчества древних славян, и все они говорили не только о богатстве природного края, о богатстве мира животных на наших территориях, но и о могучей силе духа, мужественности, ловкости, изобретательности, об умении выйти достойно из сложной экстремальной ситуации.

С особенной любовью сказка относится к образу чудесного коня. Конь, обязательно сопутствующий герою (богатырю, царевичу или “дураку”), связан с солнцем. К образу коня обращаются и многие писатели современности: Ф. Абрамов “О чём плачут лошади”, В.П. Астафьев “Конь с розовой гривой”; образ коня замечен и у Маяковского, его знаменитое стихотворение “Коняга”, сказка Ершова “Конёк-горбунок” и т.д.

Ещё и в наше время во многих местах крыши домов украшены коньками – изображением одной или двух конских головок. А настоящий конский череп в разных местах России играл важную роль как предохранительное средство от всяких бед и недугов. А конская подкова и сейчас есть во многих домах – символ счастья и удачи. Недаром в царском быту сохранялся обычай изготовлять для мальчиков коня. Характерна история с Петром I, когда в 1 год ему вырезали из липового дерева лошадку, всевозможно украсили её, а в 7 лет, таков был обычай, посадили уже на коня живого, т.е. то был подготовительный этап – воинский обряд, посвящение в ратный чин: в седле и со стрелами.

Из глубокой древности пришли к нам и жилища восточных славян. В жилищах священным местом была печь. “Печь нам мать родная”, – говорится в пословице. Всё доброе в доме связано с печью: она и грела, и кормила. Известно, что в тёплой печи детей лечили. Считается, что пища, а особенно хлеб, приготовленный в печи, гораздо вкуснее, ароматнее, намного качественнее, чем приготовленный по современным технологиям. Хлеб почитался во многих восточнославянских обрядах. Все наверняка знают, что по русскому обычаю дорогих гостей встречают “хлебом-солью” – ржаным караваем, который выносили на вышитом полотенце. Этот обычай пришёл из древности. А в далёкие языческие времена хлеб был самим божеством. Ему поклонялись и в зёрнах, и в снопе, и в виде пирога или каравая. Наверное, каждому из вас приходилось играть в “Каравай”:

Как на ... (произносится имя) именины Испекли мы каравай…
Эта детская игра сохранила воспоминания о древнеславянском обряде.

Итак, многое из того, что нам кажется вымыслом, на самом деле имеет исторические корни, связанное с народным бытом и мировоззрением тысячелетней давности.

Для древних славян были характерны сила земли русской, её мощь, могущество. Они считали, что разнообразной волшебной силой обладает вода: оживляет мёртвого, омолаживает старого, даёт зрение слепому, делает героя сильным, а его врага – слабым. Существовала вера и в лечебные свойства росы. Даже сейчас врачи часто советуют летом ходить по утренней росе, её целебные свойства, действительно, помогают человеку.

Все сказки ставят вопросы, волнующие людей в самой жизни, но их содержание обычно исключается из реального времени и пространства (“В некотором царстве, в некотором государстве…”). Это позволяет видеть в каждой сказке обобщённую жизнь народа, применять её ко многим жизненным ситуациям. Характерно и то, что исследователи давно обратили внимание на большое сходство сказок разных народов мира. Основной сюжетный состав сказок в мировом фольклоре является международным. Но сходство сюжетов обнаружилось и у народов, которые раньше не могли иметь ни общих предков, ни контактов. Это можно объяснить только единством самой человеческой природы и закономерностями общественного развития. То, что все люди на земле могут понимать друг друга, было предпосылкой и процессов заимствования. Известный русский учёный А.Н. Веселовский писал: “Заимствование предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления.”

А как велик, многообразен, красочен, многолик язык восточнославянского фольклора, язык древности. Нигде языку не дана такая полная свобода, такой простор играть словом, как в сказках. Какие в ней богатые переливы речи: “Красная девица – ясная зарница”, “Серебряное донце – золотое веретёнце”, “Начинались пиры – кончались меды”, “Житьё-бытьё – веселие”, “В бане парен, и сделался он парень” и т.д.

В целом, сказки повествуют о прекрасном, а оно необъяснимо связано с нравственным. И содержанием, и всей поэтической системой сказка заставляет нас понять, что основу человеческой личности должна составлять любовь. Любовь как великое созидательное начало является источником всех остальных положительных качеств. Ведь герои сказок сохраняют верность невесте, семье, родной земле. У них есть мужество и в поединке с врагом, и в умении терпеливо вынести все испытания. Наконец, герои сказок чувствуют доброту ко всему живому, к слабым и беззащитным, особенно к животным – “братьям нашим меньшим”.

В сущности, здесь выражен нравственный кодекс народа. Многократно проверенная жизнью, здравым умом сказка несёт свет этой, самой главной, правды. Правды истории.