Знак Беды

Крепость начали строить в незапамятные времена: сначала появился частокол, затем каменные башни. Тауэр рос, обустраивался, став городской цитаделью, королевской резиденцией, сокровищницей и одновременно… тюрьмой.
С этим связано множество старинных преданий, которыми завлекают туристов музейные экскурсоводы. Одной из легенд Тауэра стали местные вороны, живущие здесь столетиями, так же как и бифитеры - столующиеся в замке стражи Тауэра, одетые в средневековые красные камзолы. Бифитеры корона выдаёт отличные бифштексы, воронов кормят скромнее. И это серьезно обижает птиц.
Они чувствуют себя хозяевами замка: вороньи династии селились здесь с тех пор, норманны Вильгельма Завоевателя изрубили саксов, и прекрасная Эдит Лебяжья Шея плача искала на поле битвы под Гастингсом тело своего возлюбленного - саксонского короля Гарольда II. Воронам многое известно о прежних и нынешних обитателей Тауэра, но в отличие от экскурсоводов они своими тайнами ни с кем не делятся.
Ремонтируя Тауэр, рабочие часто натыкаются на вороньи гнёзда и находят в них самые неожиданные предметы. Старинную перчатку, медальон, золотые часы… Один реставратор клялся, что однажды ему попалась даже рыцарская перчатка XIV века! Людские посягательства вороны считают революционным разбоем и свидетельством тог, что старому доброму времени приходит конец.
Одна из самых почтенных вороньих династий несколько столетий бережно хранила свои сокровища, начало же семейному состоянию было положено в 1553 году…
Совсем ещё молодой ворон только-только начал тогда обживать уютное местечко под боевым зубцом Кровавой башни – он попал в Тауэр по большой протекции и очень хотел обосноваться здесь не надолго. 15 июля 1553 года в башне началась суматоха: в покоях опили камины, обойщики отделывали стены и развешивали ковры, из дома коменданта притащили резную дубовую мебель. Ворон внимательно следил за происходящим, возбуждённо прыгал по краю боевой площадки, вытягивал шею и пронзительно каркал: в комнаты носили еду. Птица не знала, что Кровавая башня ожидает Джейн Грей, «девятидневную королеву»…
Генрих VII бал весёлым королём: сменил 6 жён – с одной развёлся, другим отрубил головы, и только последняя умерла в почёте и славе, оставив королю сына. Но наследник был слаб здоровьем и почил с миром, процарствовав всего 6 лет, тогда в борьбу за престол вступили его сестры. Жестокое некрасивое лицо, неженский ум, тяжёлый характер и католический пыл Марии, дочери Екатерины Арагонской, первой жены покойного короля, не сулили Британии ничего доброго. Младшая дочь Генриха и Анны Болейн, которой отрубили голову за супружескую измену, принцесса Елизавета, напротив, была хороша собой. Дела религии её не интересовали – она унаследовала легкомыслие матери и хотела лишь танцевать да развлекаться.
Однако корна досталась женщине, не имевшей отношение ни к одной из многочисленных жён Генриха VII. Леди Джейн Грей, тихое и благонравное существо, к тому же ревностная протестантка, имела отдалённые права на престол и не стремилась занять трон. Но её отец был честолюбив. А сквёр командовал королевской армией и хотел видеть сына на троне. Леди Джейн подчинила своей воле и мужниной родни: вселилась в королевские покои, принцессу Марию велела арестовать, а придворный ювелир получил приказ переделать корону по её голове.
Ворон взмахнул крыльями и взлетел – к воротам приближалась небольшая процессия. Он парил над замком и видел, как женщина в тёмно-зелёном бархатном платье вошла внутрь башни, а невысокий щуплый мужчина в коричневом камзоле направился в башню Бошан. Над бастионами поднялся легкий дымок: стоящие у пушек канониры запалили фитили, Девятидневный спектакль завершился – в Тауэр доставили Джейн Грей и её супруга.
Ворон спланировал вниз и устроился на плече резной каменной химеры, украшавшей забранное частым свинцом переплетенное окно. Птица отлично знала это место – месяц назад она наведывала сюда каждый день. Живший в башне человек открывал окно и выкладывал на подоконник остатки обеда. Ворону перепадали шкурки от окорока, хлебные крошки и косточки от отбивных. Однажды он изловчился и влетел в комнату, стянув с поставца перстень с перчаткой. Потом человек увели, и ворон провожал процессию – повозку, окруженную конной стражей, священника и рослого молодца в красном камзоле со сверкающим топором на плече. С тех пор птицу никто не кормил, и это казалось ей величайшей в мире несправедливостью. Но теперь в башне появился новый человек – и ворон нетерпеливо забарабанил клювом в свинцовый переплёт.
В Кровавую башню Джейн Грей доставили из дворца, расположенного неподалёку, в том же Тауэре. Королевские покои опустели не сразу – сначала исчезали придворные, затем слуги, следом сняли охрану. А она так и сидела в кресле под балдахином, вышитым геральдическими львами…В зал вошёл её отец. Лорд Грей сказал: «Сойди, дочь моя, здесь тебе не место», и она удалилась в другую комнату. Потом пришла стража…Страна, а вслед за ней и армия перешла на сторону Марии – Джейн Грей узнала об этом последней.
Она выполняла всё, что требовали старшие. Отец велел выйти замуж за сына герцога Нортумберленда (юный Гилфорд был глуп, прыщав и совсем ей не нравился) – дочь повиновалась. Свёкр показал ей завещание покойного Генриха VII, по которому принцессы Мария и Елизавета лишались прав на престол, Джейн согласилась занять его. Послушавшись совета старших, отправила армию в погоню за принцессой Марией; а когда муж тоже пожелал стать монархом – почти согласилась короновать и Гилфолда…
Теперь от Джейн грей никто ничего не требовал, и она занялась тем, что любила больше всего: благочестивая протестантка упала на колени и начала молиться.
Молитву прервал дробный стук в окно. Открыв створку, леди Джейн увидела большую иссиня-чёрную птицу. Ворон взмахнул крыльями, вытянул шею и хрипло гаркнул:
- Виват!
От неожиданности узница отскочила в глубь комнат.
Будь она католичкой, наверняка упала бы в обморок, но её религия не допускала безусловной веры в дьявола, хотя сначала леди Джейн и приняла ворона за чёрта. Однако решив, что это всего лишь знамение, посланное свыше и указывающее на тщету земной славы, снова опустилась на колени и стала молиться с удвоенным пылом. Обескураженный ворон возмущенно запрыгал на подоконнике – слову «Виват!» его научил прежний обитатель и за правильное произнесенное приветствие всегда угощал кусочком сыра.
Ворон набрался храбрости, спикировал на стол, бодро проковылял к пудингу и, к вящему изумления леди Джейн, с явным удовольствием принялся за трапезу. Так началась дружба птицы и узницы.
Леди Джейн пробыла в заточении сем месяцев, и за это время тюремный ворон основательно отъелся. Он сохранил о пленнице самые лучшие воспоминания: она не запирала окно, пускала его в комнату и кормила с ладони (однажды, улучив минуту, он даже стянул её золотой браслет). Порой, расчувствовавшись, женщина гладила кончиками пальцев его твёрдые блестящие перья.
До событий, творившихся за стенами замка, ворону, разумеется, не было дела. Сначала там громко звонили колокола, через несколько дней начали палить пушки, за Темзой горели дома, по улицам скакали всадники в латах. Весь этот беспорядок начал действовать ворону на нервы, и он окончательно утвердился в мысли, что огороженный крепкими стенами Тауэр – прелестное тихое место, как нельзя лучше подходящее для птицы, предпочитающей спокойствие. Коронация Марии, торжества, а за тем мятеж с уличными боям ворона не волновали – он исправно получал свою порцию объедков и был вполне доволен судьбой. Жизненный путь леди Грей между тем подходил к концу: королева Мария жаждала смерти соперницы.
Джейн не боялась умереть – она всегда покорно следовала совету старших и теперь, полагаясь на бога, была готова принять последнее испытание. Королева прислала к ней священников – Мария хотела, чтобы заключенная перешла в католичество. Но узница твердо ответила «нет» и стала спокойно дожидаться приговора.
Её супруг давно сломался, принял католичество, и, как и все её родственники, и униженно просили королеву о пощаде. Он коротал время , чертя на стенах темницы имя – «Джейн Грей», и умолял её о свидании. Но леди Джейн отвечала отказом. Она вышла за него по воле отца и теперь чувствовала себя совершенно свободной. До свадьбы Джейн знала лорда Гилфорда всего несколько дней, и из-за бурных событий её девятидневного царствования стать супругами по-настоящему они так и не смогли. Когда мужу вынесли смертный приговор, леди Джейн мягко уклонилась от последнего свидания.
В понедельник её разбудил стук молотков – рабочие возводили эшафот. Через несколько часов по мостовой застучали колёса – погребальная телега увозила обезглавленное тело Гилфорда. Вскоре пришли за ней…
Перед тем как совершить последнее дело жизни – опуститься на колени, расстегнуть воротник и завязать белым платком глаза, леди Джейн подняла голову. Ей показалось, что над местом казни парит её ворон; это было маловероятно, но всё же Джейн улыбнулась:
Бессловесная тварь помнила добро и прилетела проводить её в последний путь.
- Господи, В руки твои предаю дух мой!..- прошептала несчастная.
Палач опустил топор, и ворон окончательно уверился в том, что так завершают свой век все обитатели башни. Они приходят, чтобы кормить его, приносят чудесные вещи, украшающие птичью жизнь…Описав над плахой круг, ворон опустился на боевую площадку, заковылял к своему гнезду, устроился поудобнее и начал ждать.
Жизнь в Тауэре по-прежнему текла размеренно: через Ворота Изменника в замок приводили новых обитателей, некоторые оставались здесь надолго, других скоро убегали, третьи покидали крепость хорошо знакомым ворону путём: исповедь, плаза, погребальная телега…