Я еле вырвался из сна, что словно погрузил меня под толщу воды и не хотел отпускать, а я пытался раздвинуть слои дремоты руками и наконец-то вынырнуть, «Проснись» - говорил я себе: «открой глаза» и я открыл.
Во сне я видел отца, и губы мои коснулась улыбка, как же я рад был его видеть, я так скучал по нему - мой любимый папашка. Одно огорчало, всю ночь он меня отчитывал и грозил пальцем, будто хотел предупредить о чем-то, но я все никак не мог вспомнить, о чем именно.
Приятно удивила миска с водой, что стояла рядом - надо же, меня соизволили услышать. Тем временем я кипел как котел, как же было жарко. Я облизнул сухие и растрескавшиеся губы.
Меня даже не смущал розовый цвет воды, таким он наверняка был от крови. Все во мне требовало воды, причем немедленно. Я просто умирал от жажды.
Я стал пытаться зацепить ногой миску и пододвинуть к себе. Когда я уже отчаялся, именно в этот момент злосчастная миска поддалась. Я придвинул ее в себе, вывернулся, насколько позволяли сцепленные руки, и всем лицом в нее упал. Как же было приятно - холодная вода холодила разгоряченную кожу, я стал пить и лакать ее как собака, в голове мелькнула мысль: «так и сдохнешь, как пес», я тут же отмахнулся от нее. Стоит ли говорить, что на вкус такая вода должна быть, наверное, набрана из лужи или канавы, тухлая одним словом, от нее песок неприятно заскрипел на зубах, а от привкуса крови меня вообще замутило.

Я поспешил закрыть глаза и, наверное, опять потерял сознание, это последнее время со мной часто случалось. Когда я очнулся, уже стемнело. Я услышал шорохи и шевеление, и сердце остановилось, а в голова закружилось от страха. Поднимаю голову, и…
Передо мной сидели мои бывшие сотоварищи - удобно так устроились, смотрят на меня и улыбаются, свет луны, что проникал в окно, делал их похожими на призраков. Почему-то я очень хорошо видел лицо и Шутника и Сэта, Сэт опять подмигнул мне, на этот раз целым глазом.
- Ничего.- Сказал Шутник, словно хотел меня успокоить. – Мы тебя приятель дождемся. – Он замолчал, и поспешил согнать надоедливую муху, устроившуюся у него на лбу, та прожужжала в тишине. – Не долго осталось. – И однорукий Сэт закивал, соглашаясь, ему было трудно по видимому кивать - трупное окоченение. В своих действиях они были похожи на кукол-марионеток - вот кукловод дергает за ниточки, и появляются их такие неестественные и ломаные движения. – От смерти, от нее все равно не убежишь. - Надо же Шутник не потерял своего чувства юмора после кончины. На этом месте Сэт как-то неестественно похлопал себя по бедру, может, конечно он хотел изобразить аплодисменты, что не смог сделать надлежащим образом за неимением второй руки.
- Ты предатель, свое получишь – Сказал Сэт, и голос у него был таким, как будто в горле что-то застряло. – Мы уже столько приготовили для тебя, например колесование. Но сначала… Я решил, что мы зашьем твои рот, зашьем твои глаза, уши, ты только представь…- Он закатил свои мертвые глаза. - Я весь в предвкушении. Потом мы зашьем все твои д….
– Перестань – Прервал его Шутник. - Не рассказывай все сразу, а то ему будет неинтересно. – Он почесал нос, у него это получилось как-то коряво, словно у слепого. Никогда не думал, что у трупов может что-то чесаться. – Меня трясло словно в лихорадке, наверное это она и была.
- Нет, я не умру. – Проскрипел внутри меня кто-то, словно объевшийся песка, и не хотелось верить, что это мой голос.
- А с чего ты взял, что еще не мертв? – Из полуоткрытого рта Шутника вылез паук, меня стошнило, и вся вода, со вкусом болота вылилась на пол. Я закашлялся, стоит ли и говорить о том, какой это вызвало «бум» среди моих былых товарищей, они так противненько захихикали, как будто сорвавшие голос певички. В порыве чувств, Шутник хлопнул меня по плечу, как бы говоря этим жестом ну рассмешил, с того момента как помер так не веселился, а мой зубы застучали, что казалось сейчас просто вываляться изо рта.
- Если ты видишь нас, значит, ты уже мертв. – Закончил свою мысль Шутник. Ничего не скажешь – весомый довод.
- Нет, нет, нет. - Я все еще задыхался от утробного кашля, качал головой, и повторял одно это слово. Я пытался заглушить их бухтение и смешки, такие, наверное, можно услышать в больничках для умалишенных. Они все повторяли мне, что я уже мертв, и просто еще не осознаю этого, все еще цепляюсь за жизнь, которой уже нет, как человеку без ноги кажется, что она все еще болит и чешется. Я боялся поверить им, но больше всего я боялся, что так оно на самом деле и есть.
Не помню, когда я уснул. Несмотря на надоедливых мертвецов, у меня это получилось. Может меня просто лихорадило и поэтому сморило.



Я был на свободе, и я был счастлив, только с сожалением понимал, что это просто сон. Жаркое солнце обжигало меня, еще немного и мне казалось, я просто сгорю. Улицы Косы простирались передо мной; все усыпанные желтым раскаленным песком, какой бывает в пустынях. По бокам улицы тянулись проволочные заборы, сплетенные в виде ромбиков. Дул порывистый ветер, который кидал песок мне в лицо. Перекати-поле пронеслось у моих ног. Я покачнулся от ветра, так что пришлось облокотиться о стену здания.
Поднимаю глаза на него, я знаю, что это он, я чувствую его – темный. Стоит передо мной, в своей той же самой ободранной куртке, волосы его треплет ветер, и на нем плащ, что тянется и теряется за горизонтом, словно огромная живая тень. Темный. – вот он свет, прячущийся во мраке, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Как же я рад был его видеть.
- Темный, я хочу домой. Забери меня. – Сказал я, не теряя времени, мне почему-то было страшно.
- А что ты считаешь домом? – Губы его не двигались - пустой, без эмоций голос у меня в голове.
Я молчу – что ж попался - дома то у меня и в правду не было, ведь я просто наемник, без дома и семьи.
- Я хочу назад. Я больше не могу. Неужели ты так мучаешь меня из-за моего предательства?
Смотрит на меня, ничего не говорит. Мне всегда казалось, что он не нуждается в словах, наверное, они казались ему лишними и ненужными, даже мешали.
- Предательства нет. – Он некоторое время молчал, потом продолжил. – Есть те, кто свернул с истинного пути.
- Я его никогда не знал.
- Ты уже на нем.
- Какой путь? Ты же видишь - я умираю. Помоги мне.- Я упал перед ним на колени и сложил руки как проситель. – Я не хочу умирать. Спаси меня. Прошу. Я знаю, ты это можешь. – Про себя я повторял: «Не оставь меня, не оставь».
- Не у того ты просишь. Ищи спасение в Господе нашем.*
- Не оставь меня. Почему ты глух ко мне?- Мне казалось, что он сейчас исчезнет, просто раствориться в воздухе, а я так и не успею вымолить прощение.
Он подошел ближе, положил ладонь мне на голову и лоб.
- Так и должно быть. Просто прими это как должное.
- Что принять? – Я упал на землю и стал корчиться от боли. На том месте, где только что была его рука, будто разом вбили десяток гвоздей. Когда все прошло, я осмотрелся - никого уже не было рядом и только в конце улицы стали рассыпать дома: от них отрывались куски - рассыпались вековые камни их стен. Дома под порывами ветра крошились и устремлялись в одном потоке, словно волна, что приближалась ко мне ближе и ближе. Я испугался, видя, как превращаются в прах строения, что стояли нерушимыми тысячи лет, можно представить, что тогда будет со мной. Повернулся и, недолго думая, стал ползти в обратную сторону, цепляясь за пористые шершавые камни, почти такими же я когда-то точил ножи. Руки вязли в песке, и я не мог найти опоры, чтобы уцепиться.
Я понял, что это конец - почувствовал спиной, я развернулся и встретил шквал, что разорвал меня на мелкие кусочки, на тлен, который развеяло ветром.