«Скучно… как же скучно…»- мысль лениво протекла в голове. Он перевернулся на спину и попытался посмотреть на солнце, стоявшее высоко в небе. Ему это не удалось: перед глазами поплыли радужные круги. Парень сморгнул и закрыл веки. Пятнистые разводы продолжали мелькать в глазах, создавая причудливые узоры. « Через двадцать восемь минут пойдет дождь…» Он подложил под голову правую руку и, все еще лежа с опущенными веками, начал считать, едва шевеля губами. «Один… два… три… четыре…» Тело затекло, какой-то наглый муравей укусил его за локоть, но он все еще вел свой счет: «1678… 1679… 1680». Ничего не произошло. Ресницы дрогнули, и улыбка озарила лицо. «Я ошибся!» Парень сел и, открыв глаза, посмотрел вверх, на небо. Оттуда прямо на его веснушчатый нос упала крупная капля воды. «Да, ошибся, но всего лишь на несколько секунд». Он обхватил голову руками и замер, а потоки дождя тем временем уже вовсю хлестали, превращая все пространство в стену воды. А парень все сидел и сидел, молча и неподвижно. Мокрая футболка прилипла к телу, с волос стекали ручейки. Внезапно зазвонил телефон. Безразличным движением достал его из кармана и ответил.
-Да?
-Антон, ты где?- голос из трубки звучал раздражающе радостно. – Видел какой ливень? Гроза…
-Да-да, Женька, я дома. Я тебе перезвоню, а еще лучше вечером зайду. У меня телефон разряжается,- прервал он друга и отключил мобильный.
Антон встал и поплелся по полю в деревню, в которой проводил лето. Сейчас в дачном домике никого не было, родители должны были приехать только через неделю. Парень шел по разбухшей от влаги почве, периодически оскальзываясь. В ботинках мерзко хлюпало. Подойдя к невысокому зеленому заборчику, огораживающему тенистый сад, чьи деревья стонали под порывами ветра, открыл калитку и, пройдя через маленький дворик, поднялся по крыльцу. Попав только со второй попытки ключом в замочную скважину, он вошел внутрь небольшого двухэтажного домика. Захлопнув дверь и сбросив грязные кеды, Антон прошел в комнату, служившую столовой, и уселся в кресло. За окном ломались ветки сирени в саду и вспыхивала молния, сопровождаемая гулкими раскатами грома. На его губах заиграла печальная усмешка.
-Ну? И что? Как мне теперь быть?- спросил парень сам себя. И голос прозвучал странно глухо, заставив его самого вздрогнуть. Антон засмеялся громким смехом. А там, за оконным стеклом все еще свирепствовала буря.

-Маруся,- он обнял ее и посмотрел прямо в глаза.
-Что?- она прижалась к нему. – Ой, звезда упала! Смотри же, смотри!- девушка потянула его за рукав. Она была необычайно хороша в этот момент, сморщив свой курносый носик и указывая куда-то вдаль своей тонкой белой рукой. Плед чуть-чуть сполз с ее плеча, и теперь Антон смотрел на это круглое очаровательное плечико. Как же хорошо ему было вот так сидеть с ней на скамейке в парке и смотреть на звезды. Просто любоваться ночным небом. Может это и глупо, но ему так нравится. Парень не слышал, о чем говорила девушка, его беспокоили мрачные мысли.
«Я должен ей сказать. Сейчас или никогда! Я знаю, что после этого она меня бросит»,- брови сердито приподнялись. – «Маша уйдет. Но я, действительно, ее люблю и не могу больше скрывать правду… Может я ошибся… и она останется! Бред!»
Из состояния размышления его вывел звонкий голосок:
- Не спи! Ты меня не слушал. Совсем…
Девушка насупилась и надула губки.
-Маруся, мне надо с тобой серьезно поговорить,- голос дрожал и не слушался.
-Что-то случилось?- спросила она обеспокоенно.
-Да… то есть нет. Понимаешь, ты должна знать! Я очень тебя люблю! Нет, не перебивай меня!- он не дал ей вставить слова. – Я могу видеть будущее. Нет-нет. Я не псих. Поверь мне!

После этого разговора прошел месяц. Звонок телефона.
-Алле!
-Антон?
-Да. Я ждал. Я знал, что ты позвонишь.
Молчание.
-Ну, ты понимаешь…- голос ее дрожал. – Нет. Я не нашла кого-то другого, но… но я так больше не могу!!!! -в ее голосе звучали слезы.
-Маруся, Машенька… тебя не за что извиняться,- в горле застрял комок. Он все это предвидел, но ему все равно было больно.
-Прости. Прощай!
Гудки. Антон, все еще держа в руках трубку от радиотелефона, сел на диван. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались.
«Было глупо попытаться разделить с кем-нибудь эту ношу… даже с ней. Маша просто не выдержала. Я знал практически все, а это может свести с ума даже здорового сильного человека».
Парень встал и, швырнув трубку в дальний угол комнаты, произнес:
-Нет! Я буду бороться! Я больше никогда не впущу видения в свой разум. Я стану самым обычным!

С этого дня прошло примерно два месяца. Антон похудел, под глазами появились темные круги. Но он был счастлив. Вот уже как две недели он не видел будущего, его упорная мучительная борьба увенчалась успехом. Стоило огромных трудов, подавить этот дар. Сначала, покинув его днем, вещие видения приходили во снах. Но вот все затихло. Он, радостно улыбаясь, шел с букетом мимозы к Маше. Теперь, когда ему удалось побороть это, он надеялся вернуть ее.
Антон дошел почти до самого дома, в котором жила девушка, так много значащая для него, ему оставалось только пройти небольшую аллею. Помнится, именно в ней они так часто гуляли, мечтали. А под этим раскидистым дубом они впервые поцеловались. Парень остановился, вспоминая.
В тот день он, как обычно, провожал ее домой после школы. Была зима. Снег хрустел под ногами, с неба падали крупные его хлопья, пополняя сугробы. Уже начинало темнеть и было довольно холодно, а он все никак не хотел ее отпускать. Они уже где-то полчаса бродили по аллее и все не могли расстаться. Было так хорошо, он держал ее маленькую руку, спрятанную в пушистой варежке, смотрел, как она кутается в свой шарф. Он никак не решался сказать ей о своих чувствах. А потом вдруг как-то внезапно для самого себя проговорил севшим от волнения голосом: «Марусь, давай встречаться?» И поцеловал ее. Думал тогда, что она разозлится, но…
-Маша, куда мы сегодня пойдем?- невдалеке послышался голос. Антон обернулся и… у него помутнело в глазах. Его Маруся шла с каким-то нагловатым парнем, обнимавшим ее одной рукой за плечи.
-Я даже не…- она оборвала свою речь на полуслове, встретив взгляд Антона. В ее глазах появилась какая-то боль. – Уйди…- едва слышно прошептали губы.
Антон побледнел и застыл, не смея оглянуться, чтобы посмотреть на ускорившую шаг парочку. Резкий звонок мобильного выдернул его из оцепенения. Звонил Женька. С первых же слов друга Антон почувствовал неладное.
-Антон?- голос звучал подозрительно хрипло.
-Да? Что-то случилось?
-Васька разбился… насмерть… мотоцикл… авария.
Антон, бросив цветы, мчался к Женьке. Вася был их лучшим другом. С самого детства они вместе играли в одной песочнице, делили игрушки, позже пошли в одну школу, а теперь…
«Я виноват. Васька… это я виноват. Если бы я не… ты был бы жив… я…»- мысли в голове путались и никак не хотели складываться в осмысленное предложение.

Похороны для Антона пролетели кошмарным сном. Василия хоронили в закрытом горбу. Его тело было изувечено в автокатастрофе. За гробом шло много народу: родственники, друзья, знакомые. Все любили Ваську. Он был веселым, добрым, с какой-то искрой в глазах, способной поднять настроение, уверить, что все будет хорошо.
Почему-то Антону больше всего запомнилось, как плакала Валя, девушка Васьки. Она старалась сдержать слезы, но они так и наворачивались ей на глаза, стекали крупными прозрачными каплями по щекам.
Когда они проходили мимо детской площадки, дети, игравшие на ней, замерли, с удивлением смотря на гроб. Какой-то мальчик закричал: «Папа! Папа! Кто-то умер! Папа, посмотри!» В тот миг Антон ненавидел этого ребенка. Ему ужасно хотелось заткнуть его, чтобы не слышать то, что он и так знал, но во что его мозг все еще отказывался верить: его друга больше нет. Наконец, отец оравшего мальчишки что-то сказал своему сыну, тотчас же замолчавшему, но продолжавшему смотреть с немым любопытством, которое дети испытывают ко всему, что им непонятно.
Антон вместе с Женькой поддерживал безутешных родителей друга, механически говоря какие-то слова утешения и понимая, что они совершенно бесполезны и, конечно, не вернут погибшего. В его голове засела упорная мысль: «Это я виноват. Я мог спасти друга. Если бы… если бы только… увидел. Не отказался от дара…»
С этого дня, где бы он ни был, он помнил об этом, помнил плачущую мать Васьки, погребальное шествие, заплаканные лица одноклассниц, опускающийся в землю гроб с телом его друга.
Антон перестал запирать свой дар, и он вернулся, стал разрастаться с новой силой, доставляя парню все больше мучений. Антон и хотел бы и, наверное, даже был бы способен отказаться от чудовищной силы, но не мог: боялся, что случится что-то ужасное с близкими ему людьми, как то произошло с Васькой. А видения начинали порой сводить его с ума, делать жизнь скучной и серой.

Гроза все еще бушевала за окном. Парень достал из кармана джинсов мобильник и набрал 03.
-Алле. Скорая? Я с ума сошел. Я голоса всякие слышу. Да-да. Записывайте адрес…
«Пусть меня осудят другие, но я больше так не могу. Жизнь без неожиданностей. Все знать. Нет, это невыносимо. Знать и быть бессильным что-либо изменить! Молчать, чтобы не сочли психом. Не с кем поделиться, я один. Совсем один. Никто не в силах мне помочь, ослабить эту ежедневную пытку. Как бы я хотел снова научиться мечтать, вернуть надежду. Я один во тьме. Надоело притворяться счастливым, когда хочется выть. Это единственный выход…Врачи накачают меня лекарствами, и я потеряю способность соображать, стану глупым животным», - он сидел в кресле и размышлял. Его разум был закрыт от видений в этот момент. Он не знал своего будущего.