Ничто не предвещало беды. Была пятница тринадцатое. В разгар настоящего мужского обеда: черный хлеб, палка колбасы, кабачковая икра и бутылочка "Немирофф", в дверь постучали. Дубов удивился. К ним редко заходили гости, Вадик в своей комнате учил уроки, но могла зайти Маша за спичками и солью. Иногда еще приходила тетя Дуся, которую когда-то случайно затопил Дубов, забыв выключить кран в ванной. Тяжба между ними тянулась много лет, увяла сама по себе, и тетя Дуся заходила просто по привычке, помянуть дубовских родственников неласковыми словами.
Валентин Петрович распахнул дверь и удивился еще больше. На пороге стояла молодая женщина, почти девочка, в милицейской форме.
- Здравствуйте, - строго сказала она и сверилась с бумажкой, - Дубов Валентин Петрович здесь проживает?
- Это я. Хотя мы милицию не вызывали.
- Зато вызвали ваши соседи. Разрешите войти?
Дубов посторонился.
Девушка-милиционер вошла и, подозрительно взглянув на пол, прошла в туфельках. Она была такая худенькая, что на нее можно было дунуть и этим ветерком переломить пополам. Дубов порадовался, что не включил вентилятор.
Девушка вытащила удостоверение и папку с бумагами.
- Я инспектор по делам несовершеннолетних, Ромашова Наталья Андреевна. На вашего сына поступила жалоба.
- А, так вы к Вадику, - догадался Валентин Петрович.
- Вот, читайте.
Дубов сразу узнал почерк тети Дуси. На тетрадном листе с жирным пятном посередине соседка слезно жаловалась, что Вадик Дубов, малолетний садист и, несомненно, будущий террорист Хамаса, изо дня в день привязывает консервные банки к кошачьим хвостам. Несчастные животные в ужасе носятся по этажам, мешая жильцам спать. Примите меры! Оградите общество от несовершеннолетнего маньяка! SOS!
"Ведь говорил ему сменить пластинку, - раздраженно подумал Дубов, - нельзя постоянно повторять одну и ту же пакость, поймают и побьют. Да и пакость уже не пакость. Коты привыкли к банкам Вадика, они уже выстраиваются в очередь с унылой покорностью дожидаясь экзекуции, по подъезду не бегают, соседей не пугают. Хоть бы для разнообразия почтовые ящики поджег, лентяй."
- Вадик, к тебе пришли.
Мальчик появился сей же миг. В руках учебник химии, глаза большие-большие, невинныеее...
- Здравствуй, Вадик.
- Здравствуйте, - кротко ответил ребенок. Инспектор Наталья Андреевна с неподдельным изумлением уставилась на примерного мальчика. Дубов за ее спиной хихикал в кулак.
Надо хорошо знать Вадика, чтобы раскусить все его хитрости.
- Скажи, зачем ты привязываешь консервные банки к кошачьим хвостам?
- А вы видели? - спросил Вадик.
- Ваша соседка Евдокия Михайловна говорит, что это делаешь ты.
- А она видела?
Наталья Андреевна устало опустила плечи.
- Давай спрошу по-другому, это ты издеваешься над кошками?
- Да, - глядя на нее фирменным отрепетированным взглядом, способным заставить разрыдаться любую женщину, ответил Вадик.
- Но почему?
- Я не люблю кошек, - печально признался мальчик и рассказал грустную историю. Когда-то очень давно, когда маленькое невинное дитя еще лепило в песочнице куличики, мама купила своему любимому чаду хомячка. Как же любил его малыш Вадик! Кушал с ним из одной тарелочки, купался в одной пластиковой ванночке, спал на одной с ним розовой подушечке. Нежная детская любовь оборвалась самым трагическим образом. Страшный черный кот бросился на крошечный меховой комочек и разорвал в клочья. Нервный шок, испытанный малышом в тот момент, и заставляет его мучить злобных прожорливых тварей.
К концу рассказа Наталья Андреевна, рыдая, сползла по стеночке на пол. Дубов тоже сполз на стеночке, но в припадке дикого беззвучного хохота. Если Вадик не станет вторым Менделеевым, быть ему вторым Станиславским.
Потом они вдвоем перетащили инспектора на кухню.
- Какой ужас! - рыдала девочка-милиционер, размазывая слезы, - А я ведь тоже ненавижу, ненавижу, ненавижу кошек! С детства их терпеть не могу!
Дубов и Вадик переглянулись. Валентин Петрович быстро набулькал рюмочку "Немирофф", нарезал колбаски.
- Наталья Андреевна, выпейте это, вам сразу полегчает.
Инспектор выпила, закашлялась и сильно покраснела.
- Что же вы? Зачем? Я же на работе!
Дубов ласково улыбнулся и протянул тарелку с колбасой.
Через полчаса Дубов с Натальей Андреевной сидели в обнимку на кухне. Им было безумно хорошо вместе.
- Наташа, ты создана для меня, - шептал Валентин Петрович ей на ушко, а Наталья Анндреевна кокетливо хихикала:
- Конечно, для тебя. А ты знаешь, что мой папа генерал в отставке?
Потом она обнимала Вадика, плакала и по-матерински целовала мальчика в лоб:
- Бедненький мааальчик...ик, а соседка все наврала, я-то знаю. Ты хороший, Вадик...ик!
- Тетя Наташа, а вам нравится Дубов?
- Какой Дубов? - не поняла Н аталья Андреевна, - Ах, этот Дубов? Конечно нравится!
Вадик подмигнул Валентину Петровичу.
- Ну так выходите за него замуж, - предложил Вадик. И в кои-то веки Дубов был не против. Наташенька так уютно лежала на его плече, так нежно прижималась.
Как настоящий джентельмен он проводил ее в отделение. Тетя Дуся материла его из-за угла. В отделение милиции Дубов внес свою милую Наталью Андреевну на руках - она уснула по дороге прямо на ходу. Потом он вернулся домой и они с Вадиком, сидя на диване, долго мечтали о грядущей счастливой жизни.


В понедельник Дубов позвонил на работу Наталье Андреевне. Испектор Ромашова строгим голосом сообщила, что за появление на рабочем месте в нетрезвом виде ей объявили выговор с занесением в личное дело. Она попросила более не беспокоить ее.
- Не горюй, батя, - утешил его Вадик, - она все равно нам не подходила. Худая, бледная, да еще со наклонностью к алкоголизму. Нет, мне нужна не такая мать!
- А какая мать тебе нужна? - заинтересовался Дубов.
- Такая, такая...
Вадик замечтался, но так и не рассказал о матери своей мечты. Он ушел поджигать почтовые ящики, а Дубов остался грустить. Наташа ему действительно приглянулась. Он долго сидел на диване, размышляя о своей горькой судьбе, а тетя Дуся за дверью, ругаясь, заливала водой почтовый ящик.