9
Анна Мортимер, кутаясь в плед, полулежала в удобном кресле. Ее вынесли в парк, окружавший особняк «Павлинье перо». Тень от старых раскидистых деревьев падала на ее юное осунувшееся лицо.
- Какая ты бледненькая…
Услышав за спиной этот внезапно раздавшийся голос, Анна крепко зажмурилась, но ответ ее прозвучал язвительно:
- С трудом предотвращенная ампутация одной из верхних конечностей еще никого не красила, Джованни Боттичелли.
Он опустился на траву у ног Анны, положил голову ей на колени. Она открыла глаза и холодно посмотрела на него, хотя с неприязнью смотреть на этого голубоглазого красавца с фарфорово-белой кожей и светлыми вьющимися волосами было нелегко.
- Эта? – коротко спросил он, бережно приподнимая кисть Анны и целуя пальцы.
- Не угадал.
Джованни возвел глаза к небу:
- Не везет. Придется целовать вторую руку.
- Можно подумать, ты не видел, которая из них забинтована. И хватит строить мне глазки, твой умильный вид меня не обманет.
Боттичелли пожал плечами и убрал с лица улыбку соблазнителя. Наигранную мягкость мгновенно смыло с его безупречного лица, темные синие глаза заискрились насмешливым цинизмом.
- Наш план остается в силе, Мортимер? – спросил он, поигрывая кистями пледа.
Она кивнула.
- Когда начинаем? Учти, мне недосуг заниматься только тобой.
Анна прислушалась к шелесту ветра в листве – ей не очень хотелось иметь дело с Боттичелли, но ради достижения цели приходилось идти на риск. Она медлила с ответом.
Он неожиданно усмехнулся и поинтересовался:
- Мне докладывали, что раненую тебя провожал Алукард?
- Да, он был настолько любезен, - с осторожностью подбирая слова, подтвердила Анна. – Ты следишь за мной?
Джованни сделал вид, что не расслышал вопроса, но уголки его губ приподнялись.
- Он использует тебя, чтобы вызвать ревность хозяйки. Носферату всегда используют людей. Интегра, конечно, этого не понимает, но ты… ты слишком умна, чтобы этот старый убийца сделал тебя своей пешкой. Ему нравится играть с вами обеими, бедные девчушки.
- А тебе нравится играть со мной?
- Я вовсе не играю, - Боттичелли погладил перевязанную руку Анны. Она едва удержалась, чтобы не отдернуть руку.
- Ну конечно! – фыркнула Анна. – Хорошо, к делу.
- Как пожелаешь. У меня все готово. И Комната пыток в том числе.
- Мне не хотелось бы, чтобы ты называл ее так, - нахмурилась Анна.
- Почему же? Отличное название для… комнаты пыток. Но если необходимо, я окрещу ее «Голубой гостиной» или «Будуаром». Так когда мне можно будет забрать тебя?
- Послезавтра.
Джованни откинулся назад и смерил Анну плотоядным взглядом. Его силуэт начал бледнеть, исчезая – последней пропала ухмылка злобного чеширского кота. Анна дождалась, когда пропадет и она, и только тогда позволила себе вздохнуть с облегчением. Всякий раз при встрече с Боттичелли она испытывала огромное нравственное напряжение: все силы уходили на то, чтобы противостоять обволакивающим разум чарам Джованни.
- Мадам? – тронула ее за плечо Алиса.
Анна обхватила себя руками, словно в ознобе:
- Когда Боттичелли начинает делать вид, будто ретиво ухаживает за мной, я начинаю нервничать.
- Полагаете, он только делает вид?
- Всей душой на это уповаю. Иначе мне конец. Он такой… непредсказуемый.
Они обменялись понимающими взглядами.
- Мадам, вам следовало бы навестить Влада перед тем, как отдаться в когтистые руки Боттичелли. Дать мальчику последнее напутствие.
- Хорошо. Навестим Убежище завтра вечером.



10
Комната, куда вошла Анна, была лишена окон и напоминала небольшое уютное бомбоубежище: обшитые металлическими листами стены были украшены бледными акварелями в духе романтизма, на полу лежала камышовая циновка; ни одного предмета меблировки, кроме гамака; в углу лежали массивные гантели разного веса.
Анна оглянулась и никого не увидела.
- Что ж… из комнаты, обшитой свинцовыми панелями с высоким содержанием серебра, где все швы и щели запаяны, тебе деваться некуда. Следовательно, - она щелкнула пальцами, - ты все-таки овладел навыками невидимости.
Прямо перед ней в воздухе материализовался стройный очень высокий юноша и подхватил Анну на руки:
- О, наконец-то ты приехала!
- Какое ты все-таки дитя, - в голосе Анны слышалось раздражение.
Юноша опустил ее на пол и виновато опустил голову.
- Я надеялась, что мне не надо будет повторять тебе дважды: несмотря на то, что в тебе росту два метра десять сантиметров, а во мне – всего один метр пятьдесят пять, это не означает, что со мной можно играть, что меня можно тискать, что меня можно брать на руки, словно котенка. Смотри мне в глаза.
Он послушался.
- Отменяю приказ, - поморщилась Анна.
- Да, как видишь, глаза у меня еще не стали красными. Они по-прежнему карие с зеленью.
- Не дерзи.
Юноша откинул назад длинную белоснежную челку и ухмыльнулся: под губами прятались крепкие зубы и длинные клыки.
- А что, если они никогда не станут этого мерзкого алого цвета? – вызывающим на ссору тоном спросил он. – Меня сдадут в утиль? Выбросят? Уничтожат? Сожгут?
Анна взяла его за левую руку:
- На тыльной стороне ладони было выжжено клеймо в виде пентаграммы. Где оно?
Он вырвал руку и спрятал ее за спину.
- Ты снял кусок кожи вместе с меткой, - ответила за него Анна. – Думаешь, что тем самым избавился от печати подчинения?
Юноша упрямо молчал, глядя на нее с высоты своего роста. Несмотря на то, что он мог легко смять миниатюрную Анну, казалось, что он смотрит на нее снизу вверх.
- Мы нанесли печать просто порядка ради – она не оказывает на тебя никакого действия. На самом деле рабство у тебя буквально в крови, мальчик. И если тебе так претить быть клейменным… что ж, носи кожу без отметин.
Юноша внезапно расхохотался, подхватил Анну на руки и закружил по комнате. Она, даже не пытаясь освободиться из хватки сильных рук, вздохнула с видом мученицы.
- Ну же, улыбнись, Анна, - попросил он, - иначе не поставлю на место.
- Так и будешь держать? – поинтересовалась она.
- Хотя бы и вечность, - заверил он.
Анна иронично приподняла бровь:
- Да уж, кто-кто, а ты можешь употреблять слово «вечность». Хорошо, будем считать, что ты меня развеселил.
- Ты же знаешь, я все для тебя сделаю. Только попроси.
Анна потрепала его по щеке, словно неразумное дитя, лепетавшее милый вздор.
- Будь сильным – вот единственное, о чем я тебя прошу. Будь самым сильным – для меня, Влад.
Он молча потерся щекой об ее плечо.
- На меня два дня назад напали, - вдруг призналась Анна.
- Кто?
- О, успокойся. Это было… нечто вроде учений в боевой обстановке. Я не пострадала, за исключением нескольких полученных мною синяков, царапин и кровоподтеков.
- Покажи.
Анна закатала рукав – на предплечье багровел длинный рубец. Влад осторожно погладил поврежденную кожу губами, поцеловал.
- Если бы я был там, ты осталась бы невредима.
- Ты только мешал бы нам, - возразила Анна. – Меня защищал другой. Видел бы ты его! Впрочем, когда-нибудь… да, уже скоро, непременно увидишь. Он мог бы убить меня одним движением, но он был вступился за меня… он всегда почему-то вступается за меня, глупец. Думает, что я маленькая уснувшая в сугробе девочка со спичками, как в сказке Андерсена, и что меня нужно обогреть и спасти, а меж тем… маленькая девочка со спичками давно уже замерзла в снегу и только кажется живой.
- Да? – ледяным тоном спросил Влад, пристально вглядываясь в ставшее мечтательным лицо Анны.
Она вздрогнула.
- Ты, - она взяла его лицо в ладони и повернула к свету, как искусствовед рассматривает мраморную голову, найденную отдельно от статуи, - почти равен ему. А если постараешься, то сможешь и превзойти. – Анна помолчала. - Есть пророчество: Зевса, властелина мира, убьет его собственный сын и наследник, рожденный от некой женщины. Отец богов сумел избежать предначертанного ему, выдав эту роковую для него женщину, морскую нимфу Фетиду, за смертного героя Пелея.
- Зачем ты рассказываешь мне старые греческие побасенки?
- В назидание, Влад. Не у всех получается вовремя выдать замуж свою погубительницу за другого… А теперь мне пора. Прощай.

***
- Мадам, я хочу задать вам вопрос.
- Я слушаю, Алиса.
- Почему бы вам не удовольствоваться Владом?
- Не совсем понимаю, к чему ты клонишь.
- Зачем вам это старый граф со скверным характером и еще более скверной репутацией? Влад ничем не хуже его. В некоторых отношениях даже лучше.
- Ммм, в каких же это?
- Мальчик любит вас без памяти. Он будет верен вам не потому, что мы наложили какие-то якобы печати подчинения, а ради вас самой. Это… это редкая удача.
- Я знаю. Если бы Влад не испытывал ко мне глубокой привязанности, я бы рассмотрела его кандидатуру. Увы! Не выношу слабости, а наш мальчик вследствие своей влюбленности просто полон ею.
- А Алукард – не слаб?
- Ты видела зверя сего рыкающего, зачем спрашиваешь.
- Сейчас он силен, с фактами не поспоришь, но…
- Договаривай.
- Но когда вы закончите играть с ним, разве он не будет растоптан, сломлен, повержен? Иными словами, не станет ли он воплощенной слабостью?
- Спасибо, что столь высоко ценишь мои таланты и ничуть не сомневаешься в моем выигрыше, только… Алиса, а что, если «воплощенной слабостью» стану я? Алукард может выиграть, исхода не знает никто. И я уверена: даже проиграв, он не будет сломлен – это будет все тот же дьявольски опасный вампир. Именно поэтому я вообще начала играть с ним.
- Если вы боитесь его, мадам, зачем затеяли все это?
- Очень боюсь… но мне безумно нравится бояться рядом с ним.

11

- Эй, есть здесь кто-нибудь? – Алукард невоспитанно открыл дверь ногой и ввалился в помещение. Анна бросилась ему навстречу, но ударилась о стекло. Вампир наконец дал себе труд осмотреться: небольшая комната в подвале заброшенного дома на окраине Лондона, посреди – большая стеклянная клетка с заключенной внутри Мортимер.
– Твоя ассистентка позвонила в «Хеллсинг» и заявила, что мою овечку похитил какой-то хмырь, и, судя по сигналу, который испускал встроенный в твой браслет датчик, ты должна находиться где-то в окрестностях Ист-Энда. Несколько часов поисков, и я здесь. Пойдем домой, девочка, - это не тот район, где можно гулять маленькой нежной леди, - вампир выстрелил в стекло, но пуля отскочила от поверхности, даже не поцарапав ее.
Алукард пожал плечами:
- Я не хотел массовых разрушений, но если вы настаиваете…
- Нет необходимости, лорд Алукард, - раздался сверху бархатистый мужской голос.
Вампир усмехнулся:
- Решил поболтать? Ну зачем же пользоваться динамиками? Трусишь сказать мне все прямо в лицо?
Голос, однако, на провокацию не поддался:
- У вас репутация мертвеца, который сначала стреляет, а потом задает вопросы. А мне бы хотелось быть выслушанным.
- Хорошо, только короче – моя хозяйка ждет меня к пятичасовому чаю.
- Увы, она вас не дождется… - вздохнул голос. – Если только… Но я начну с начала. Имею удовольствие сообщить - вы попали в ловушку.
- Да ну? – радостно удивился Алукард, озираясь. – Давно не попадал в ловушку. Почти забытое приятное чувство.
- Мне известно, что организация «Хеллсинг» заинтересована в той маленькой сучке, что скулит сейчас за стеклом.
- Она недолго будет там скулить, - перебил вампир, подходя к прозрачной стене. При его приближении на стекле вспыхнули слова, начертанные замысловатой вязью. Алукард с любопытством прикоснулся к светящейся строке и выругался.
- Да, это хорошее охранное заклинание, - самодовольно произнес голос. – Тебе оно не по зубам, старик. А теперь позволь я продолжу. Прямо перед тобой находится некая дурочка, запертая в запечатанную заклятьями коробку: смотреть можно, трогать - нельзя.
- И в чем смысл шутки? – уточнил Алукард, глядя в глаза Анне сквозь переливающееся светом стекло.
- В условиях игры – если ты выйдешь из этой комнаты, я уморю нашего бедного мотылька.
- Чепуха.
- Твоя хозяйка скоро позовет своего цепного пса. А когда ты переступишь порог моей ловушки, я сделаю вот так…
С потолка клетки Анны заструился белый дым.
- Проклятье! – Алукард ударил по стеклу кулаком, отчего широко разлетелся веер искр – там, где на плечах и груди вампира осели колючие огоньки, они прожгли одежду.
Анна невесело улыбнулась и опустилась на пол. Дым стелился пластами, наполняя собой ее клетку.
Голос обратился к ней:
- Я вовсе не хочу убить тебя, Мортимер, - газ довольно безвреден. Ты же живуча, словно кошка, для тебя перетерпеть - пустяки. Это просто небольшая демонстрация силы.
Анна молчала.
- Он не слышит нас, не беспокойся – линии связи полностью изолированы.
Она повернулась спиной к стеклу, чтобы Алукард не видел движения ее губ.
- Боттичелли, что ты делаешь?
Голос струился шелком:
- Провожу эксперимент. Не все же тебе одной баловаться с подопытными животными.
- План был другой, - Анна старалась говорить спокойно и уверенно, хотя слова царапали пересохшее горло. – Еще есть время все исправить.
Раздался смех.
- Я не собираюсь ничего «исправлять». Твой план никуда не годился – но я слишком хорошо воспитан и деликатен, чтобы указать тебе на это сразу. Тебе придется немного посидеть в стеклянной банке, мотылек. Ну, с тебя, пожалуй, хватит.
Газ стал уходить в вытяжку. Голос снова обратился к Анне:
- Я просто-напросто хочу показать, что ты никогда не займешь место леди Хеллсинг. Если у старика будет выбор, он всегда предпочтет свою дорогую хозяйку. Все элегантно и эффектно: в данный момент мой человек готовится проникнуть в штаб-квартиру протестантских мучеников и немного там подебоширить. Я не хочу убивать миледи (очень мне нужно расчищать тебе дорогу!), но слегка повредить ей… так, чтобы она призвала слугу-хранителя… который окажется перед выбором: уйти и тем самым убить тебя или остаться и возможно убить ее. Даже ты должна понимать, что за свою прекрасную леди он перегрызет горло любому, а за тебя, мотылек… - голос театрально вздохнул. – Через четверть часа наступит кульминационный момент. Ждать недолго.
Анна прикрыла глаза и улыбнулась.
- Алиса, ты все слышала? – отчетливо обратилась она к пустому пространству перед собой. – Лазутчик Боттичелли отловлен?.. Джованни, - спросила она, - их четверо, а не один, как ты говорил?
- Что происходит? – злобно произнес голос.
Анна кивнула сама себе:
- Их четверо, все верно. Ну, если миледи в безопасности, пора бы доброму падре забрать нас отсюда.
- Какому еще падре? – выкрикнул голос в ярости.
Вместо ответа Анна повернулась лицом к стеклу и с трудом поднялась на ноги.
Дверь, которой, как видно, не везло, во второй раз за недолгое время открыли ударом ноги. В проеме возник ухмыляющийся Александр Андерсон. Не тратя слов на приветствия, он ринулся к Алукарду, метя кулаком в челюсть вампира. Алукард, обладая отличной реакцией, в долгу не остался. Старые враги с самозабвением отдались межличностному конфликту: святой отец достал свои любимые клинки, чистильщик «Хеллсинг» - огнестрельное оружие, и вскоре стало ясно, что тесное помещение не предназначено для схватки двух столь опытных профессионалов.
- Что вы делаете, ублюдки? – шипел голос из динамиков.
- Кто это? – полюбопытствовал Андерсон, отрубая Алукарду левую руку.
- Местный. Большой зануда, - вампир прирастил отрубленную конечность обратно. – Не обращай внимания. Ну, где твоя инквизиторская прыть?
- Я вырежу твою гнусную душу, вампир! – с азартом заскрежетал ножами отец Андерсон.
- Я-то не против, но у меня же нет души! – тут же возразил Алукард. На мгновение искариот даже оторопел. – Поэтому просто можешь стереть меня с лица земли, дабы я не осквернял ее своим присутствием.
Андерсон кивнул и перешел в активное наступление. Его клинок пропорол живот Алукарда насквозь и пришпилил вампира, словно алую бабочку, к стеклу. Анна едва успела уклониться от длинного стального окровавленного штыка, прошившего закаленное стекло и до половины вышедшего с другой стороны прозрачной стены. Священник не жалел металла, вонзая в противника клинки, словно стремясь уподобить Алукарда подушечке для булавок. Тело вампира дымилось от соприкосновения с освященной сталью и написанными на стекле заклинаниями.
- Совсем как в старые добрые времена, - распялил рот в блаженной ухмылке Алукард.
Стекло, пробитое во многих местах, покрывалось трещинами и наконец не выдержало – с треском оно просело и раскололось на куски. Вампир, ударившись о пол, внезапно обернулся черной тучей трепещущих крыльями летучих мышей.
- Андерсон, я с удовольствием оторву тебе голову. Но в следующий раз, сейчас я очень занят, - прошелестела стая множеством голосов.
- Обещаешь, выродок? – захохотал священник. – Что ж, я не против подольше растянуть наслаждение, убивая тебя. До встречи и аминь!
Андерсон блеснул стеклами очков и исчез. В черной стае вампира раскрылись несколько сотен красных глаз одновременно.
- А сейчас я найду тебя, зануда, и вволю поглумлюсь над тобой. Надеюсь, ты вынослив и любишь боль? – произнес Алукард почти нежно. - Ты будешь умолять меня прервать твое существование как можно быстрее...
Динамики молчали.
- Вы не могли бы ненадолго отложить месть, милорд? – Анна выбралась из стеклянной клетки, поскальзываясь на орошенных кровью вампира осколках. Лицо ее было зеленоватого оттенка, и на ногах она держалась с трудом. – Если вас это не затруднит, - вежливо добавила она, падая в обморок.