Глава IV. О драконах и о магии.
- Так... повернись-ка. Одерни сзади... Ну что ж, отнюдь не так плохо, как я думал, - и Агеан улыбнулся, - Если никто не будет особо приглядываться, то и не заметят ничего.
- Пока, - буркнула Гэбриэлла, оглядывая себя со всех сторон в поисках выглядывающего из-под плаща кончика черного крыла, но, ничего не обнаружив, лишь раздраженно повела плечами, плотно обтянутыми прижатой к телу тонкой кожаной перепонкой, - Скоро этот трюк перестанет работать, и тогда все узнают, кто я такая на самом деле! – голос ее, сначала относительно спокойный, сорвался почти на крик, в котором слышались рычащие хрипловатые нотки, - Так к чему все это?! Зачем весь этот дурацкий маскарад, если в конце концов меня ждет лишь один исход?! – она, не сдержавшись, всхлипнула и отвернулась, чтобы никто не видел ее слез, - Зачем мне жить, если я не вижу впереди ни цели, ни предназначения, если вся моя жизнь обещает стать лишь циничной насмешкой судьбы, а смерть уже притаилась на моем пути? – прошептала она чуть слышно.
- Я понимаю...
- Нет, - она покачала головой, - Не понимаете. Вам не понять, никому из нормальных людей не понять, каково это – чувствовать, что внутри тебя, бок о бок с твоей душой, поселился кто-то еще! Пока что мне еще удается его сдерживать, но я не смогу делать это вечно, каждый день, каждое мгновение! Я не смогу! Рано или поздно он вырвется на свободу, и тогда... Вы видели, чем это может кончиться.
- Да, видел, - кинул Агеан – такое забудешь! – Но я все же считаю, что для тебя еще есть надежда. Ты славная девушка, и у тебя доброе сердце, а потому не столь важно, какие проклятия были так несправедливо наложены на тебя за дела, свершенные еще до твоего рождения! А я, скажу честно и не хвастаясь, всегда ценил и уважал людей за то, какие они есть сами по себе, а не за те дела, скверные или благородные, о которых теперь можно вычитать лишь в пожелтевших от старости летописях! К тому же, перспектива познакомиться с настоящим драконом меня отнюдь не пугает!
Гэбриэлла странно на него посмотрела.
- И вы не боитесь?
- Чего?
- Но ведь о драконах рассказывают такие ужасные вещи!
- Ложь, - с явным удовольствием сказал волшебник, - Полнейшая клевета, достойная лишь того, чтобы ею баловали детей. Видишь ли, на самом деле все не так просто... Но история эта очень древняя, и началась она не сотню, и не тысячу лет назад, а гораздо раньше... Возможно, ты слышала, что мы, люди, то есть – не исконные обитатели Островов?
Гэбриэлла покачала головой.
- Что ж, предсказуемо. Как мне кажется, в самой человеческой природе заложено так или иначе стремиться оправдать свои поступки... Но не суть важно, главное вот что: не мы, люди, не гномы и даже не эльфы – истинные дети этих земель, а существа гораздо более древние, многие из которых уже вымерли, а потому мало известны, но среди них числится один народ, который всем нам прекрасно знаком – драконы. Именно они, задолго до нашего появления, жили на этих островах, но однажды к их берегам пристал незнакомый корабль, приплывший из неведомой им заморской страны, и с него сошли первые люди. Драконы, если бы они того возжелали, шутя могли расправиться с этой горсткой воинов, но он проявили не только присущую им древнюю мудрость, но и немалое благородство – они взяли их под свою защиту и помогли им обосноваться на островах. Именно благодаря их поддержке наши предки основали множество новых городов и сумели дать начало своему будущему государству, о котором мы слышали лишь как о легендарном королевстве Даррен, с могуществом которого не сможет сравниться ни одно из нынешних государств людей, - в его голосе послышалась беззлобная зависть, - И многие столетия эти два народа жили бок о бок, вместе сражались и веселились, вместе трудились и отдыхали. Но потом... потом между ними пролегла тень. Ибо, как тебе, наверное, известно, для существования любого государства нужен мотив для объединения, некая общая цель, что заставляет нас держаться вместе, и, разумеется, самым крепким среди них является угроза войны. Ну, а если враги не нападают из других земель, то их начинают искать внутри самой страны. Так и случилось. Постепенно между людьми начали разгораться междоусобицы, то и дело вспыхивали войны, а на островах, почти не прекращаясь, слышался звон клинков и свист боевых стрел. Драконы, как могли, пытались защитить своих неразумных соседей, уберечь их от тех бед, что грозили им в будущем, но те просто не стали их слушать... И в конце концов могучие ящеры избрали единственный возможный для себя путь – они покинули нас. А кто-то говорит, что их и вовсе изгнали из Даррена... впрочем, я надеюсь, что это лишь покрытые пылью времен сплетни. Говорят, они улетели далеко за пределы островов, и лишь единицы их нашли в себе мужество остаться, но цена, которую им пришлось заплатить, оказалась высока... Ты слышала когда-нибудь об Охотниках на Драконов?
- Совсем немного, - немного уклончиво сказала Гэбриэлла.
- Да уж, теперь-то они поутихли, а одно время это была одна из самых из-вестных каст, и многие мальчишки вырастали на мечтах стать одними из них... несмотря на то, что единственной целью такого воина становилось убийство, и жизнь его становилась чередой кровавых битв... с последними уцелевшими драконами. По-видимому, со свойственным нам эгоизмом истолковав уход драконов, постепенно люди стали забывать об их помощи и покровительстве, с готовностью принимая новые убеждения, что это не разумные и мудрые существа, чей род по древности и величию неизмеримо превосходит их, а безжалостные твари, кровожадные и свирепые, жаждущие лишь теплой человеческой крови, - Агеан скривился, - Грязные лжецы... Неблагодарные, ничего не помнящие... И вот эти-то пресловутые Охотники стали главным оружием в истреблении тех несчастных, что доверились людям и остались с ними. Если не ошибаюсь, это продолжалось практически до настоящего времени – во всяком случае, во времена моего ученичества о них еще слышали. Впрочем, к счастью, постепенно необходимость в них отпала, и они исчезли. Многие из последних, пожалуй, еще должны быть живы, но, надеюсь, они и не вспоминают о своем позорном прошлом... – он вздохнул, - Таков уж, видно, наш порок: видеть во всем, что может соперничать с нами по силе и разуму, прямую угрозу, а потому представлять драконов кровожадными убийцами, ночных эльфов – злобными духами...
- Ночных эльфов? А разве они существуют?
- Обижаешь, милая. Разумеется, существуют! Или я похож на деда, что рассказывает внучатам сказки чисто из желания узнать, оглох ли он окончательно или нет?
- Я... – она запнулась и покраснела, - Извините, я не хотела вас... – но единственного взгляда в смеющиеся серо-голубые глаза Агеана ей хватило, чтобы понять – он ничуть не обиделся, наоборот, его, кажется, позабавил ее вопрос.
- Но, - фыркнул маг, - тем не менее, я еще не настолько выжил из ума и вполне могу отличить эльфа от простого смертного! Так что уверяю тебя – они существуют. Правда, теперь их осталось совсем мало, и в основном они живут на острове Веррион из Восточной гряды. Я бывал там пару раз по дипломатическим делам, но до сих пор не могу забыть. К счастью, у нашей Императрицы хватило ума завязать терпимые отношения с этой странной расой, хотя ночные эльфы славятся изрядной нелюдимостью – да и кто бы их винил? При той славе, что им сопутствует, да в придачу с теми слухами, что о них ходит, вряд ли можно считать, что в любом городе людей к ним отнесутся благосклонно! – он усмехнулся, на этот раз с горечью, - Видишь ли, людям очень не нравится чувствовать себя виноватыми. Им куда легче и приятнее свалить все на плечи какого-нибудь другого, непонятного и странного народа, чем сознаться в собственных ошибках!
- Вы так говорите о людях, будто и сами не из их рода, - зеленые глаза Гэбриэллы сощурились, - Или посох мага дает вам право на такое мнение? Что вы выше всех остальных?
- Ну что ты, нет, - он засмеялся, - Я отнюдь не считаю себя кем-то особен-ным. Я такой же человек, как и все другие жители Островов, и, по сути, ничем от них не отличаюсь. Разумеется, я должен извиниться за столь грубую формулировку, и воспринять твою реакцию как «небольшое недопонимание», так что поправляюсь: нам, людям.
- Нежели вы считаете себя самым обычным человеком, как и те, кто понятия не имеет о магии? – она недоверчиво на него посмотрела, - А как же эта ваша волшебная сила?
- Сила, - заметил Агеан с некоторой долей иронии, - Что ж, как вижу, твое восприятие магии в целом не отличается от подавляющего большинства лю... гм, населения и, признаюсь, некоторых малоопытных чародеев. Впрочем, я этому не удивляюсь, ведь если посмотреть на кое-кого из нынешних колдунов, то простому человеку и в голову не может прийти, что этот могущественный волшебник, что взмахом руки может вызвать молнию или швырнуть огненный шар – такой же, как и он сам... Взять, к примеру, того же Мардона... Тебе ведь знакомо его имя, правда?
- Даже слишком, - и она немного приподняла ткань черной перчатки, показав не слишком-то спешащую зажить багровую полосу, опоясывающую ее запястье, - Каждый раз, когда Кирран заставлял своих рабов отдавать мне свою жизненную силу, он повторял: «Во славу Мардона».
- Мерзавец, - тихо пробормотал Агеан, - Но поверь мне, девочка, он не всегда был таким. Мы учились вместе, и я был его лучшим другом, а потом, получив свои посохи и звание чародеев, мы отправились путешествовать. Острова, города... мы много чего видели, но в конце концов забрались на один всеми забытый островок... и там мы встретили его, - лицо старика перекосилось от мучительных воспоминаний, - Я мало что помню о той встрече... Но его глаза до сих пор преследуют меня в ночных кошмарах. И не можно вообразить себе ничего ужаснее, чем тот жестокий, безжалостный взгляд! А его слова... он обещал богатство, невиданную власть, показывал нам, какие невероятные высоты нам будут подвластны... Но я не принял его обещаний и убежал, - он отвел взгляд в сторону, - А Кирран остался. Я бросил его там. И до сих пор не могу себе этого простить. Возможно, если бы я остался, то смог бы спасти его, - он со вздохом провел рукой по седым волосам, и потом еще долго молчал, пока Гэбриэлла осторожно не спросила:
- Но кто он такой, этот Мардон? Человек?
- Возможно, хотя мне кажется, что трудно сказать, кто он такой на самом деле. Я не знаю. Но я помню эти убийственные холодные глаза, и могу сказать одно: ни один человек не может быть столь жесток. Возможно, это и не живое существо вовсе, а нечто иное – тень, дух, злобная нежить, явившаяся с других уровней существования, - он пожал плечами, - Говорят, когда-то он учился у волшебников из Сальванги, но потом предал их и ушел на юг, подальше от Серой Крепости. С тех пор сила его только набирала мощь, и у него появилось множество последователей, с помощью которых он смог протянуть нити своей паутины далеко в глубь Империи. Несколько наших могущественных волшебников пытались сразить его, покончить с исходящей от него угрозой, но его магия не имеет ничего общего с той, которую используем мы – она гораздо древнее, она отзывается голосами ушедших тысячелетий, и нашему оружию неподвластна. Поэтому они и послали меня на поиски вот этого, - он приподнял полу плаща и указал на меч, что висел у него на поясе.
- А что это за меч?
- Его имя Коготь Ночи. В легендах утверждается, что давным-давно его выковали ночные эльфы, сплетя клинок из звездного света и лунного сияния, - он провел рукой по искусно сделанной рукояти меча в виде извивающегося тела дракона, чьи расправленные крылья служили гардой, челюсти словно зажали блестящее серебристое лезвие, а хвост змеился в воздухе, - Говорят также, что это один из наиболее опасных и смертоносных мечей из всех известных истории, и лично я в этом нисколько не сомневаюсь – ведь эльфы, если уж берутся что-то делать, то всегда делают превосходно! – в голосе его послышалось уважение.
- И этот меч...
- Да. Мы считаем, что только у вооруженного подобным мечом есть шанс одолеть Мардона в открытом бою. Поэтому я и очутился в Беоларском королевстве – чтобы отнять его у Киррана, который, в свою очередь, получил его на хранение от самого Мардона. Видно, тот чувствовал, что этот меч несет ему угрозу... Сила этого клинка действительно велика, и, пожалуй, у нас еще есть надежда. Пусть древняя магия встретится с древней магией, и тогда заключенное в них волшебство столкнется в честном поединке!
- Заключенное? То есть, его можно поймать?
- В некотором роде.
- А откуда она вообще берется, эта сила? Не из воздуха же?
- Безусловно. Сила, Гэбриэлла, как и любой материальный предмет этого мира... то есть, ощутимый, существующий, - пояснил он, заметив ее недоуменный взгляд, - никогда не появляется и никуда не исчезает, а лишь перетекает из одной вещи в другую, из состояния в состояние, и так без конца... Вот смотри, если я сожгу ветку, что будет?
- Она сгорит!
- Без следа?
- Да.
- А как же пепел? Угольки? Огонь, тепло, дым?
- Но это же уже не ветка!
- Разумеется, но ведь это ее следы. И потому можно с уверенностью сказать, что сожженная ветка не исчезла, как и не было ее, она просто изменилась, перешла в другое состояние, понимаешь? То же и с магией. Она не пропадает и не возникает из ниоткуда, она всегда живет внутри нас, напрямую завися от жизненных сил призывающего ее, или, на худой конец, от источника, которым тот решил на этот раз воспользоваться.
- А что это за источники?
- Ну, это всяческие зелья, жезлы, порошки, вызванные духи, волшебные палочки и так далее, все, что обычно связывают с колдовством. Например, в тех же жезлах обычно используют сердцевину из... м-м-м... не знаю, как и сказать... в общем, чего-либо, связанного с природной магией... или с ее непосредственными носителями.
- Носителями? Это кем, эльфами, что ли?
- Как ни ужасно это звучит, и ими тоже, - Агеан заметно содрогнулся, - Лучше тебе не знать подробностей, но это одна из причин, почему эльфы так недолюбливают людей.
- А... драконы такими носителями являются?
- Да, и наиболее могущественными, - Агеан еще больше помрачнел, - Ви-дишь ли, каждая сердцевина славится по-своему, и маги, связавшие свою деятельность с управлением огнем, чаще всего выбирают для нее перья феникса, заклинатели моря – морских змей и нереид, но нет ни одного чародея, что отказался бы иметь жезл, в котором заключена сила дракона, ибо зверям подвластны леса, птицам – небо, а драконам – все.
- Как это «все»? Они всемогущи?
- Можно и так сказать. Ведь это такие невероятные существа! Если людям в какой-то мере известны только огненные драконы, существа весьма импульсивные и потому впечатляющие, то кроме них существуют драконы ветра, воды, земли! – его глаза загорелись почти мальчишеским восторгом, - И магическая энергия, которой они обладают, поистине колоссальна! – неожиданно его взгляд потух, и он мрачно посмотрел на девушку, - Теперь догадываешься, почему их осталось так мало?
- Их... неужели их за это истребляли?!
- И за это тоже. К сожаления, алчность людская не знает границ, а убить дракона – наиболее верный способ хорошо заработать, ведь от туши теоретически можно взять практически все – чешую, кости, шкуру, зубы, но проблема в том, что от одного дракона можно взять совсем немногое, иначе его сила быстро истает, а потому часто случалось так, что какой-нибудь молодой волшебник, возмечтавший о когте или зубе дракона для какого-то сложного зелья, нанимал охотника, который без жалости убивал это могучее и прекрасное существо, дабы исполнить его каприз, - Агеан поморщился, - Чайки, вороны, да и все прочие падальщики Островов просто не успевали обгладывать столь большое количество гигантских туш, и они гнили в лесах и на побережье, источая зловоние разлагающегося мяса... Даже сейчас живет немало людей, для которых дракон будет представлять немалую ценность!
- Но ведь, раз их убивали веками, к настоящему времени должно было скопиться тьма-тьмущая этих жезлов и всего прочего! Разве нет?
- Если бы все было так просто, девочка! Если бы все в нашей жизни было так же просто... Но почитай анналы волшебников – и узнаешь, сколько могучих чародеев поплатились своей жизнью за собственную самонадеянность, сколько их пожрало пламя взрыва, поглотила морская вода, разорвала в клочья сила воздуха! Вирх, Даррог, Лаллель – да всех не перечислишь! И все они погибли, пали жертвами необузданного колдовства, мощи, которую не в силах были покорить! Любой волшебник должен превыше всего помнить о том, что есть магия, ему неподвластная, есть такие области ее, куда лучше не вторгаться – иначе пожалеешь. Либо держи силу в подчинении, либо она подчинит тебя! Но людям присуще повторять ошибки прошлого... – он вздохнул и добавил, - Тебе надо быть очень осторожной.
- Мне не надо вообще жить, - глухо, с какой-то жутковатой обреченностью прошептала она, - Вы незаслуженно добры ко мне, Агеан. Вы спасли меня от Киррана и от Мардона, заботитесь обо мне, но какой во всем этом прок, если уже скоро вот эти руки, - она подняла их вверх, - вот эти самые человеческие руки станут лапами дракона, кожа покроется чешуей, а изо рта не будет вылетать ничего – только рычание и огонь?.. – она прижала ладони к лицу и горько расплакалась, - Лучше б вы меня убили...
- Если ты этого так хочешь, я могу это сделать прямо сейчас, - с неожиданным холодком произнес Агеан, - Убить – это гораздо легче, чем подарить кому-то жизнь. Но неужели ты действительно отказаться от жизни, от этого величайшего дара, что только раз тебе был дан?
- Все мы умираем, рано или поздно, - ответила она, - Но я обречена, так зачем жить дальше? Уж лучше мне умереть той, кто я есть на самом деле!
- Просто так умереть? Сдаться? Опустить руки? – он покачал головой, - Не ожидал я от тебя такого, девочка! Ты даже не пытаешься, не хочешь бороться! Ты просто покорно подставляешь шею, ожидая удара! Ты... – но договорить он не успел. Со звуком, больше похожим на удар взрывной волны, Гэбриэлла резко распахнула свои громадные крылья, и старого волшебника просто отшвырнуло потоком мощного ветра, а когда вспышка боли в спине утихла, и он смог приподняться на локте, то увидел, что над ним слетевшим с небес ангелом смерти стоит бледная девушка, и ее трясет, точно осиновый лист.
- Бороться? Сражаться? За что? За вот ЭТО?!! – и она взмахнула своими крыльями, едва не плача, - У меня же нет будущего, Агеан! Нет!! Так за что же мне сражаться?
- За жизнь, - твердо ответил он, - За свою жизнь, Гэбриэлла! Кажется, я сказал тебе, что драконы вовсе не чудовища!
- Но и не люди. Которые в большинстве считают их именно монстрами!
- А может быть, тебе предназначено изменить это мнение? Вернуть драко-нам их доброе имя? Неужели это кажется тебе таким недостойным делом?
- Я не хотела такой судьбы! – со слезами отчаяния в голосе прокричала она, - Я хочу быть среди людей, Агеан! Хочу видеть их лица, дотрагиваться до них, брать их за руки, не боясь убить их, высосать из них жизненные силы! Но это существо, - она ткнула себя в грудь, - будет требовать их все больше и больше, оно будет расти и крепнуть, пока окончательно не подчинит меня себе, и тогда уже никто – НИКТО! – не сможет мне помочь! – она со стоном посмотрела вокруг, лишь потом опустив взгляд на старого волшебника, - Так за что же, Агеан? За что? Почему мне предначертана такая участь?
- Никто из нас не знает, что ждет его в будущем, Гэбриэлла, - негромко сказал он, - Но не в судьбе тут дело, ведь мы сами создаем свою судьбу – мы, люди, а не какие-то высшие существа, и даже им не под силу ее изменить. Мы сами прокладываем свою дорогу, а потому и полностью несем за нее ответственность, так что не стоит роптать на участь и долю – нужно лишь уметь оглядываться назад, знать, что ты всегда поступала достойно и согласно своим принципам, и, значит, не твоя вина, что что-то вышло не так, как хотелось бы. Не смотри только на ошибки, они неизбежны, но ведь они же и побуждают нас двигаться вперед, - он улыбнулся и протянул руку, а Гэбриэлла, чуть помедлив, помогла ему встать на ноги. Ей уже и самой стало немного стыдно за свою невольную вспышку.
- Простите.
- Я понимаю, - он кивнул, - Ты права, это существо становится все сильнее, а моих знаний может оказаться недостаточно, чтобы с ней справиться...
- Справиться? Вы имеете в виду, его можно вылечить?
- Боюсь, что нет, - с несколько виноватой интонацией ответил Агеан, и по-лыхнувшие надеждой глаза Гэбриэллы тут же угасли, - Это нельзя вылечить, ведь это и не болезнь вовсе... пожалуй, это даже хуже болезни. Проклятие дракона – одно из мощнейших в мире, но, к сожалению, я не могу сказать тебе о нем больше – в свое время я не очень-то интересовался подобного рода вещами, считая их слишком... мрачными. И в столь опасные дебри мне откровенно не хотелось лезть, так что я помню о нем немногое. Знал ли я, что когда-нибудь столкнусь с ним напрямую? – он задумчиво прищурился, наматывая на волос серебристую прядку своей бороды, - Вот уж верно, что, знала бы мышь, в какой угол загонит ее кошка – прогрызла бы там еще одну норку... Нет, ничего не вспоминается, - он развел руками, - Но мне известен один волшебник, который вполне может нам помочь.
- Кто он? – настороженно спросила Гэбриэлла. К волшебникам, за исключением, пожалуй, Агеана, она самой себе недавно поклялась относиться с опаской и большой подозрительностью, так как, к сожалению, первый ее опыт общения с подобного рода братией отнюдь нельзя было назвать приятным.
- Хороший вопрос, - усмехнулся тот, - Кто-то считает его мудрецом, кто-то – выжившим из ума стариком. Для одних он – вернейший друг, для других – злейший враг. Определенно о нем нельзя сказать ровным счетом ничего, и это не могу сделать даже я, хотя мы с ним учились вместе, но уверяю тебя – это один из наиболее порядочных людей на свете, и если кто-то и знает о проклятии все, так только он – Урвен, Архивариус Сальванги, крепости волшебников на острове Агнорган. Правда, добраться до него будет трудно. Как-никак, но это Северный архипелаг, очень далеко отсюда! Но увидеть его стоит... – Агеан вздохнул и слегка прикрыл глаза, вспоминая, - Ах, Сальванга, Сальванга, твердыня среди скал... Я вырос там, и мои самые хорошие воспоминания навсегда связаны с ней. Поэтому я и стремлюсь попасть туда при первой же возможности, если только оказываюсь рядом. К тому же, раз уж я получил Коготь, надо посоветоваться с Советом и решить, кто же бросит вызов Мардону.
- И как мы туда доберемся?
- По морю. Но для этого нужно место на корабле... или, в крайнем случае, надежная большая лодка.
- А как же вы до этого острова добрались? С помощью магии?
- Не совсем. Пока я был на территории Империи, то плыл на корабле, но на границе мне пришлось воспользоваться чарами перевоплощения, и уже в качестве дельфина я добрался сюда. Не очень удобно, зато быстро.
- А обычно чем вы занимаетесь?
- Тем же, чем и остальные волшебники – странствую, выступая то в качестве целителя, то воина, то сказителя. Когда меня посвящали в волшебники – а до этого я, знаешь ли, семь лет провел в беспрерывном учении! – то мой учитель, маг, имя которого я до сих пор храню, как величайшую драгоценность, сказал мне: «Иди, и помогай всем, кому можешь, ибо нет на свете большей радости, чем та, которую испытываешь, глядя на тех, кто, благодаря тебе, обрел свое счастье». Пока что я, как мне кажется, старался следовать его наказу, и, наверное, действительно обрел в этом свое истинное «я»... Но, если уж нам придется полагаться на силу ветра и прихоть волн, то, думаю, сперва нам надо отправиться в Уолин и попытаться найти себе места на каком-нибудь из судов. Сейчас, правда, середина торгового сезона, и на многие корабли просто не протолкнуться, но если уж мы потерпим неудачу в Уолине, то можешь считать, что путешествие завалено с самого начала, потому что даже в Империи отыщется мало городов, где так же любили бы море!
- До него далеко?
- Пара дней, если идти в темпе, а не останавливаться под каждым деревом, - он улыбнулся, - Надеюсь, ты не боишься несколько напрячь ноги? Я бы не хотел тратиться на покупку лошадей...
- Нет, не боюсь.
- Вот и отлично. Но учти, ждать тебя на каждом холме я не буду!
- Кто еще кого ждать будет... – проворчала она, складывая крылья и пряча их в складках плаща.
- Я тебя, разумеется, - невозмутимо хмыкнул Агеан, но потом, подумав, поправился, - Разумеется, если ты полетишь...
- Не полечу, - резко, почти злобно бросила она, - Я никогда не полечу на этих проклятых крыльях!
- Что ж, это твой выбор, - он пожал плечами, - Но не отставать! – и, повернувшись куда-то на запад, он быстро зашагал по лесу, а Гэбриэлла, поплотнее запахнувшись в плащ, тенью последовала за волшебником. Правда, скоро ей пришлось признать, что в умении пробираться по лесу он был куда опытнее ее. Старик шагал размашисто, но в то же время с необъяснимой грацией, и каждый его шаг плавно перетекал в следующий, а о таком понятии, как усталость, он, судя по всему, не имел ни малейшего представления. Посох его ритмично, с какой-то странной ленцой постукивал по земле, будто насмехаясь над девушкой, что молча ругалась, следуя за волшебником, шипя про себя всевозможные проклятия, когда острые колючки цеплялись за ее платье и заставляли ее поспешно выдирать ткань, искалывая себе все пальцы. А солнце, солнце, куда оно неслось так быстро? Вот только что было утро, а вот уже яркие лучи солнца отвесно падают на мягкую лесную землю, заглядывая в каждую низину, в каждый овражек, но Агеан и не подумывал об отдыхе, продолжая невозмутимо шагать без тропы и дороги, при том с такой непоколебимой уверенностью, что не возникало и тени сомнения насчет того, не заблудились ли они. Впрочем, когда уже за полдень волшебник и девушка выбрались из леса на широкую ровную дорогу, настроения нашей героине это совсем не прибавило. В боку у нее здорово кололо, ноги словно налились свинцом, вымокшие пряди волос прилипли ко лбу, да и вообще чувствовала она себя паршиво.
- Вот она, дорога на Уолин, - негромко сказал Агеан, покосившись на свою спутницу, что, стараясь держаться прямо, делала вид, что отряхивается, - Надеюсь, ты не слишком устала?
- Нет, - свирепо ответила она... Впрочем, что еще ей было ответить?
Глава V. Пробудившийся зверь.
«Наконец-то», - устало подумала Гэбриэлла, когда они все же остановились на ночлег, потому что к тому времени она уже всерьез подумывала о том, чтобы начать серьезно выбирать между своим до невозможности измученным телом и пока еще живой гордостью. Так что, едва Агеан объявил о привале, она, пытаясь не застонать от боли, уселась наземь, чувствуя, что вот-вот расплачется.
- Неужто устала? – раздался слегка насмешливый голос, и в поле ее зрения, затуманенное и расплывающееся, показалось лицо волшебника. Гэбриэлла промолчала, но во взгляде ее полыхнула непокоренная ненависть, и тот усмехнулся, - А я-то думал, что быстрее тебя, молодой, устану...
- Я не устала! – прорычала она, пиля его яростным взглядом, после чего сквозь силу поднялась на ноги, отчаянно дрожащие и будто враз лишившиеся всех твердых костей.
- Что ж, тогда за тобой вязанка хвороста, - невозмутимо сказал тот, указав на темную стену леса, - Неприятно все-таки спать в полной темноте и с отмерзшими ушами, ты так не считаешь?
Гэбриэлла чуть не сгрубила в ответ, но удержалась, хоть это и стоило ей определенной силы воли. Она подсознательно чувствовала, что это не простое издевательство желающего выставить ее на смех старика, это нечто вроде испытания... Но зачем, почему? Она не знала, да и не хотела знать, а потому молча шагнула навстречу лесу, почти мгновенно растворившись в бархатном полумраке. Было, конечно, не совсем удобно, потому что луна лишь недавно народилась, и света было мало, но девушка, как ни странно, вполне хорошо различала и землю, и ветки деревьев, и даже каждый листок на них, поэтому она вскоре появилась у костра с целой охапкой хвороста в руках.
- Что ж так долго? – Агеан внимательно на нее посмотрел, но она игру не поддержала – буркнув что-то маловразумительное, она свалила ветки наземь и, завернувшись в плащ, уселась спиной к костру, нахохлившись, точно сова. Агеан что-то мурлыкал, явно собираясь приготовить ужин, но ей было все равно. Глаза слипались, и через пару мгновений голова ее опустилась на грудь, а измученный разум погрузился в густой, точно кисель, сон... темный сон без сновидений... И, наверное, она была ему даже благодарна, потому что уж очень устала...
На рассвете проклятый колдун разбудил ее, едва солнце встало. И, что самое обидное, сам он был как огурчик, словно это и не он вчера гнал ее по лесу да по дороге.
- Как самочувствие? – весело спросил он, явно продолжая ее подкалывать. Гэбриэлла ответила мрачным взглядом, но не словами – настроения препираться у нее не было. За ночь она здорово отдавила себе не очень умело сложенные перед сном крылья, и теперь с отвращением чувствовала, как кости в них ломит от боли, так что, поднявшись, она первым делом распахнула их во всю ширь, хрустнув суставами, и как следует потянулась... «Боже, но какие же они все-таки огромные! – подумала она, разглядывая их, - Теперь я могу дотронуться до двух соседних деревьев, даже не сходя с этого самого места! А какими они станут потом...» - и она покачала головой.
- Что, неужто передумала насчет полетов? – улыбнулся Агеан.
- Нет, - отрезала она, складывая крылья и пряча их под плащом.
- Ну, тогда держи, - и он протянул ей миску с похлебкой и ломоть хлеба, - Если сохраним такой же темп, завтра на рассвете увидим стены Уолина! Так что подкрепись и...
Но тут случилось нечто непредвиденное. Неожиданно Гэбриэлла почувствовала, как какая-то дикая ярость пополам с невообразимым голодом захлестнула ее душу, и она змеисто подалась вперед, выхватив миску из рук волшебника так быстро, что он едва успел заметить. Агеан невольно отшатнулся, а Гэбриэлла, в чьих глазах стояла черная тень, свирепо рычала, отступая назад...
- Гэбриэлла, что с тобой? – спросил он как можно мягче, но ответом ему был лишь свирепый рев, и девушка оскалила зубы, а потом в два счета опустошила посуду, но неожиданно глаза ее выпучились, она схватилась за живот и, закашлявшись, повалилась наземь. Живот ее жгло огнем, и она изворачивалась, как кошка, выгибалась дугой и беспрестанно кричала, пока чьи-то руки не схватили ее за руку, чей-то повелительный голос зазвучал в ушах...
- Аро тейгн тальвария!
- Аро... тейгн... – прошептала она, а потом ее глаза закатились...
Она очнулась потому, что поток живительной силы хлынул в ее тело, исце-ляя и утешая, пока она не смогла открыть глаза и подняться.
- Как ты, девочка? – с тревогой спросил ее Агеан.
- Бывало... и хуже, - она с трудом выговаривала слова, - Что случилось? Я ничего не помню...
- Что ж, это и к лучшему, - кивнул он. А больше ничего не сказал. Солнце уже стояло высоко, и они поспешно тронулись в путь. Гэбриэлла шагала молча, да и Агеан не раскрывал рта, хотя вокруг было невероятно красиво, и соблюдать тишину было дело нелегким – восхищение так и рвалось наружу. Равнина постепенно все больше холмилась, а впереди, там, куда они сейчас направлялись, вырастал седой горный хребет, большей частью серый, с пятнами изумрудного леса, но на самых своих вершинах сверкающий ослепительной снежной белизной. Иногда поглядывая на небо, Гэбриэлла замечала там гордо парящих орлов, и однажды даже подумала, как красив было бы это место с высоты птичьего полета, но тут же одернула себя – понравится летать, так, смотришь, и превращение в дракона покажется не карой, а великим даром... Впрочем, какая разница? Да никакой, просто нужно же все-таки определиться, человек ты или дракон... Так что она лишь крепко сжала челюсти и упорно шагала вслед за Агеаном, и вечером уже не села – упала на землю, мгновенно заснув. Она ненавидела себя за свою слабость, презирала, но тело отказывалось слушаться, и просто отдыхало, разметав по земле крылья, с почти мертвым выражением на посеревшем лице... Ей было все равно, что скажет Агеан. Ей было наплевать, как это выглядит со стороны, не увидит ли кто-нибудь чужой ее крылья... Ей вообще было все равно. Но Агеан, судя по всему, не собирался заморить ее голодом, и спустя некоторое время разбудил, подав еду. Она приняла ее с опаской, но на этот раз ничего не случилось, и она вполне спокойно съела свою порцию, выскребя из миски все съедобное, что там было, после чего хрипло спросила:
- Завтра?
- Что?
- Город... завтра?
- Да, надеюсь, что так, - кивнул Агеан, немного помолчал, а потом спросил, совсем не так, как утром, - Как ты? Признаться, выглядишь не лучше мертвеца в могиле!
- А как еще... я должна выглядеть... после такой гонки? – она скривила губы, - Иногда мне кажется, что вы просто решили загнать меня до смерти...
- Ну что ты, нет, конечно. Просто... Как бы тебе объяснить... Я решил кое-что проверить.
- Да? Насколько велико мое терпение?
- И это, безусловно, тоже, но главная моя цель в другом, - он засмеялся, после чего, посерьезнев, добавил, - Ты ведь знаешь, чем питается этот твой дракон?
- Жизненной силой других живых существ.
- А что я тебе говорил про магию?
- Что она и есть наша жизненная сила... как бы.
- Вот именно! Теперь догадываешься, что у меня на уме?
- Нет.
- Но это же очевидно! Раз проклятие нельзя снять, так почему бы просто не остановить его? Не давать твари внутри тебя питаться?
- Вы имеете в виду...
- Ну конечно! Раз ее нельзя выдворить, так нужно просто заставить ее утихнуть! А какой самый действенный способ дать выход накопившейся в тебе к этому времени энергии?
- Магия?
- Да, магия. Именно с помощью магии ты сможешь сдерживать своего дракона. Вот почему я так упорно продолжал тебя терзать. Я хотел лишь проверить, насколько ты способна к волшебству... но ты оказалась упрямее меня.
- Сочту это за комплимент, - она усмехнулась, - Но как же можно выяснить, есть у меня способности к волшебству или нет?
- Ну, способ-то мы найдем, раз ж ты решила сама их не открывать! – он улыбнулся, а потом поднял с земли небольшую сухую ветку и бросил ей, - Вот, самое простое. Попробуй е поджечь.
- А как? – она посмотрела на ничем не примечательный сосновый сучок.
- А как получится, - он улыбнулся, - Попробуй подчинить себе силу огня.
Гэбриэлла напряженно наморщила лоб. Подчинить? Как? Ведь она совсем не смыслит в магии! Однако волшебник говорил совершенно серьезно, и в его проницательных глазах не было насмешки. Девушка покатала сучок между пальцев. Он был шершавый, покрытый смолистой корой, и все еще слабо пах сухой хвоей. Прищурившись, она разглядывала его так и эдак, пытаясь почувствовать его как можно лучше... но никакие мысли в голову не шли, и в конце концов, вздохнув, она бросила его Агеану, пожав плечами:
- Я не могу.
- А я думаю, что можешь, - он перебросил ей веточку, - Попробуй еще.
- Я не могу, - повторила Гэбриэлла, - Не получается.
- Пробуй! Не смей сдаваться! – сурово сказал Агеан, - Ты ищешь не там! Ты смотришь наружу, а надо заглянуть внутрь! Пробуй! – и глаза его сверкнули, а Гэбриэлла, чувствуя, что он прав, вновь устремила на сучок пристальный взгляд, но на этот раз постаравшись искать нужную ей силу не в нем, а в самой себе, исследуя собственную душу, чтобы разыскать то, что она впитала, прикоснувшись к телу Киррана, тот мощный энергетический разряд, что пронизал все ее тело и заставил крылья, сбросив оболочку человеческой кожи, вырваться на свободу... Она долго не могла отыскать ничего, хотя бы смахивающего на магию, но она была упорна, и вот с удивлением обнаружила нечто вроде тугого клубка энергии, свитого так плотно, что нельзя было разобраться в его переплетениях, однако девушка, любопытствуя, попыталась его распутать, и, отыскав один свободный кончик «нити», осторожно потянула за него. Сначала долго не получалось, клубок не хотел ей поддаваться... а может, кто-то или что-то мешало выпустить его, но все же Гэбриэлла аккуратно разматывала его, пока не почувствовала, что сила, скрываемая в нем, вот-вот вырвется на свободу, и последним резким рывком она вырвала скрытую энергию из его глубин, и душу ее затопил мощный яркий свет... золотистый, как свет солнца и ослепительный, как оно само... В тот же миг она вскочила на ноги, глаза ее сияли, длинные волосы развевались, как на сильном ветру, и, сконцентрировав его в виде тонкого луча, она направила его на кончик сучка, отчего на нем сперва затлела крошечная искорка, а потом разгорелся и настоящий огонь, мгновенно испепеливший всю веточку, и девушка растерянно выронила ее, когда пламя коснулось ее руки.
- Вот видишь, - Агеан улыбнулся, - Все возможно... Молодец. Свой первый шаг в освоении магии ты сделала.
- Это оказалось... труднее, чем я думала! – она улыбнулась, но тут же по-морщилась от боли – что-то мощное рвануло ее душу изнутри, что-то... живое и явно разозленное ее поступком. На ладонях девушки замерцало золотое свечение, просвечивающее даже сквозь ткань перчаток, которое неожиданно прорвало их и рванулось вверх снопом огненных искр, озарив всю поляну, а Гэбриэлла, застонав от жуткой рези в животе, повалилась на землю, на глазах ее выступили слезы... Сознание ее помутилось, а когда она очнулась, то обнаружила, что голова ее покоится на свернутом плаще Агеана, а сам волшебник сидит рядом, сложив руки на коленях.
- Выглядишь не очень, - негромко сказал он.
- Такое ощущение... как будто меня выжали, точно губку, - она провела рукой по лбу. Ткань перчаток была жестоко порвана и местами опалена, так что чувство было не самое приятное.
- Похоже, твой дракон злится, - заметил Агеан, - Он догадывается, что мы задумали.
- Он не догадывается... он знает, - прошептала та, - Он – часть меня... он не может не знать.
- Ну ничего, - он осторожно потрепал ее по плечу, - Мы с ним справимся, девочка. Он не может быть сильнее нас обоих. Так что отдыхай, - он улыбнулся ей, - Этот зверь не может быть сильнее нас обоих! – после чего он поднялся на ноги и повернулся, чтобы подбросить хвороста в костер, но тут раздался резкий пронзительный свист, какой-то маленький округлый предмет сверкнул в пламени костра и с неприятным звуком врезался в затылок волшебника, отчего тот, покачнувшись, рухнул наземь, и в тот же миг еще один камень полетел в Гэбриэллу, но та успела пригнуться, и он ударился о землю, не причинив ей вреда, а из-за деревьев на поляну с криком бросились какие-то люди. Дракон внутри девушки свирепо зарычал, явно чувствуя исходящую от них угрозу, а сама она без труда вскочила на ноги и по-кошачьи бросилась в сторону... как раз вовремя – в землю тут же с глухим стуком ударились еще два камня, а потом пращникам уже некуда было целиться – нашу героиню окружили, и они рисковали угодить в своих же.
- Назад! – визжала Гэбриэлла, отбиваясь изо всех сил. Одному из этих мужчин попытался схватить ее за локти, но она тут же развернулась и вцепилась ему в горло... как-то позабыв, что ее перчатки прожжены, и вспомнив об этом лишь когда удивительно горячее тело разбойника конвульсивно забилось в ее хватке, однако ужас ее был настолько велик, что она с верещаньем отпустила посиневшего врага и попыталась убежать, прорваться сквозь окружившее ее плотное кольцо людей, но тут что-то тяжелое опустилась ей на голову, и девушка, застонав, упала на колени, однако еще долго трясла головой, не желая сдаваться, пока еще один удар окончательно не погасил ее сознание...
Боль... Это первое, что она почувствовала, когда довольно грубо выбитое из ее головы сознание начало потихоньку возвращаться к ней. Голова словно превратилась в один сплошной синяк, а на затылке явно планировала вскочить о-го-го какая шишка, но, когда она хотела дотронуться до нее, чтобы оценить ущерб, то обнаружила, что в руки ей кто-то вцепился и не отпускает. Слегка пошевелившись, она поняла, что это веревки... Веревки. Значит, она связана. Весело... Но кто, зачем? И что с Агеаном? Сплошные вопросы... И вряд ли на них можно ответить, если лежишь навзничь, прижавшись щекой к сырой земле. Вокруг, правда, звучали какие-то голоса, но они отдавались в ее черепе, подобно ударам тупого молотка, и разобрать что-либо определенное было совершенно невозможно. Медленно, стараясь не застонать от боли, она пошевелилась и открыла глаза... но тут же зажмурилась, потому что прямо ей в лицо ударил яркий свет костра, и слезы хлынули рекой, а прямо над головой раздался чей-то незнакомый голос:
- Ребята, кажется, она очухалась! Башкой шевелит!
Чьи-то не слишком ласковые руки приподняли Гэбриэллу, и сквозь гриву спутанных рыжих волос, заслонивших ей лицо, она увидела с полдюжины людей, причем не самых дружелюбных на вид. Двое или трое держали луки, и каждый целился ей в грудь. Дай только знак – тут же выстрелят. На таком расстоянии и слепой не промахнется... Гэбриэлла невольно напряглась, но тут же обнаружила еще одну неприятную деталь – ее крылья были кое-как сложены и туго прикручены к телу. А значит...
- Эй, ты! – подал голос невысокий, но плотно сложенный мужчина, видимо, вожак всей этой банды, - Только выкинь мне какой-нибудь фокус, и мгновенно превратишься в ежиху, понятно тебе?
В ответ она лишь холодно на него посмотрела и отвернулась. Боль в голове постепенно утихала, зрение прояснилось, и она наконец-то разглядела Агеана – тот сидел, крепко связанный, прислонившись к стволу дерева, и еще два лучника держали его на прицеле, хотя вряд ли старик осознавал это – голова его была опущена на грудь, волосы набрякли и слиплись от засохшей крови. Его посох лежал рядом с ним, и время от времени то один, то другой бандит с опаской на него поглядывал, точно ожидая, что вот-вот палка с серым камнем оживет и змеей поползет к ним.
- Да жив твой колдун, жив, - проворчал главарь, проследив ее взгляд, - Мы просто малость его пристукнули, чтобы не шумел, и с тобой, будь уверена, точно так же поступим, если будешь нам лишние неприятности доставлять. Правда, тебя и без того убить следовало за то, что ты с моим человеком сотворила, так что в твоих интересах вести себя тихо и не рыпаться, девочка, а иначе… - и он помахал у нее перед носом Когтем Ночи, чье серебряное лезвие холодно блеснуло, отражая пламя костра. На Гэбриэллу, между прочим, эта грубая демонстрация силы ровно никакого впечатления не произвела – она на своем веку успела повидать вещи и пострашнее, чем этот зарвавшийся бродяга с большой дороги. Тоже мне, воин нашелся... от Киррана он бы удрал, не помня себя от страха...
- И не надейся, - с трудом разлепив губы, прошипела она, - Лучше отпусти нас подобру-поздорову, а иначе никакие веревки не помешают мне до тебя добраться!
- Посмотрим, - он усмехнулся, - Слыхали, ребята? Меня боятся мужики, а какая-то баба вздумала, что может мне угрожать!
Ответом ему был хохот, после чего девушку, подцепив ее за веревки кончиками копий, поволокли к дереву и туго привязали там, причем главарь заметил:
- Да покрепче, покрепче! Я вовсе не хочу, чтобы эта парочка сбежала прежде, чем мы доберемся до Фертиша! Уверен, тамошние жители заплатят немало звонких монет за подобных рабов!
- А если колдун очнется?
- Без своей палки он – ничто, - презрительно сказал тот, - Но на всякий случай пусть помалкивают! Мало ли чего от них можно ждать...
Что ж, сказано – сделано. Жесткие колючие веревки так туго впились в тело, прогрызаясь даже сквозь одежду, что ослабить их было выше всяких мечтаний, и Гэбриэлла даже не стала тратить на это силы. Оставалась лишь одна надежда – Агеан и его волшебство, так что она терпеливо ждала, когда он очнется. Тем временем лагерь вокруг затихал, и не спали только часовые, но и те не собрались у костра, лишь изредка поглядывая на пленников. Гэбриэлла же не сводила с них глаз, а потому скорее почувствовала, чем увидела, что ее спутник пошевелился.
- Тише, - прошептала она едва слышно, стараясь не слишком шевелить гу-бами, - Мы в плену.
- Я догадываюсь, - он так и не поднял головы, - Ты в порядке?
- Да, но вы ранены, и я не представляю, как нам выбраться.
- Ранен? – он удивленно приподнял брови, но тут же поморщился от боли, - Моя голова... Как будто лошадь по ней копытом ударила... Сколько там часовых?
- Трое... нет, двое, один спит.
- Ну что ж... – он вздохнул, - Попытаюсь нас вытащить... Только бы сил хватило, а то я чувствую себя слабым, как котенок.
- Только осторожнее, - сказала Гэбриэлла, и он кивнул. Довольно долго он молчал и будто собирал в себе свою энергию, а потом Гэбриэлла увидела, как какое-то слабенькое, трепещущее пламя появилось на его груди и поползло к рукам. Оно было серое. Гэбриэлла никогда такого не видела, но молчала, наблюдая, как волшебная сила Агеана, сконцентрировавшись на ладонях, легкими полупрозрачными волнами заструилась из-под пальцев, живая и пульсирующая в неверном свете костра, вторящая биению человеческого сердца, из которого она неумолимо высасывала силы... Гэбриэлла, очарованная, следила, как серебристое облако подкралось к одному из часовых, дотронулось до него... пугливо отскочило, потопталось на месте, но потом, точно решившись, начало понемногу окутывать его, заключать в слабо светящуюся оболочку. Охранник, кажется, ничего и не заметил, но потом глаза его стали слипаться, он все чаще клевал носом, а потом и вовсе повалился наземь и громоподобно захрапел.
- О нажрался, уже и караул ему в тягость, - проворчал его товарищ и ткнул его древком копья, - Эй, вставай! – но тот даже не пошевелился.
- Получилось? – едва слышно спросил Агеан.
- Да, он спит. Но остался еще один.
- Я... попытаюсь, - Агеан слегка дрожал, - но это так трудно...
На этот раз его магия была еще слабее – она едва тлела, подбираясь ко второму часовому, да к тому же он был куда крепче сложен... и получше разбирался в колдовстве, а потому, когда серый огонь, уже без всяких проб (а надо было попробовать...) коснулся его шеи, то он резко вскинул голову и встретился с пристальным взглядом Гэбриэллы. Та поспешно опустила голову, но поздно.
- Так это ты, чертова ведьма? – проревел он, вскочив на ноги и, одним прыжком покрыв немалое расстояние, их разделявшее, пнул ее в живот, - Колдовать вздумала? Да я тебя...
- Нет, нет! – Агеан слабо дернулся, - Это не она, это я... я...
- А ты, старый пес, лучше помалкивай, пока головы не лишился! – на этот раз увесистый удар пришелся в грудь Агеана, и тот, сдавленно охнув, согнулся пополам, насколько позволили веревки, а потом, для острастки, разбойник ударил его еще раз, едва не сломав волшебнику руку.
- Не трогай его, ты! – зарычала Гэбриэлла, дергая веревки и силясь дотя-нуться до своего врага, но разорвать свои путы она явно не могла, и он это прекрасно знал, так что острый наконечник ржавого копья уперся ей в грудь.
- Предупреждаю тебя, колдунья, - он медленно повернул свое оружие, чтобы дать ей почувствовать, как все еще вполне боеспособное копье трется о ее кожу, - И пусть ты и твой приятель будете стоить хоть в тыщу раз дороже обычных рабов – у меня найдется, чем возместить убытки, но твои кишки я все равно себе на копье намотаю, поняла?! И этого пса поганого отправлю на тот свет, где ему самое место! – после чего, издав не слишком пристойный звук, он смачно сплюнул на голову Агеану, а тот не смог даже увернуться, даже слово прошептать в ответ... И вот тогда-то Гэбриэлла не выдержала. В душе ее словно полыхнул огонь, дикий, лютый, безоглядно свирепый, и такая жуткая ярость поднялась в ее теле, сжирая все на своем пути, что она почувствовала: этот огонь сожжет ее живьем, если только не найдет выхода наружу... Какой-то стороной своего сознания она понимала, что это не ее ярость, не ее сила, что это вновь поднял голову задремавший в ее душе дракон, чтобы поглотить ее своим безумием... но какое это имело значение?.. Сейчас для нее не существовало ни бремени проклятия, ни кошмарных воспоминаний, и она хотела лишь одного – освободиться от этих веревок и добраться до горла этого бандита и всех его грязных дружков, а потому она даже не пыталась сдержать пробуждающегося зверя, но лишь сама с готовностью бросилась ему навстречу... В тот же миг ее мышцы налились хлынувшей в низ неведомо откуда силой, взбугрились железными клубками, а в глазах засиял огонь, и, не успел часовой опомниться, как Гэбриэлла, взревев, как бумажные разорвала толстые веревки, что издохшими змеями сползли на землю, и в мгновение ока вскочила на ноги. Завопив от страха, охранник отшвырнул свое копье и бросился бежать, но не успел – раздался свист вспоровших воздух крыльев, черная тень метнулась по земле, и девушка, точно спущенная стрела, ударила его в спину, тут же повалив наземь. В тот же миг крик парня оборвался, но Гэбриэлла все равно стащила с одной руки перчатку и отшвырнула ее прочь, чтобы вцепиться рукой в горло врага и высосать из него то немногое, что еще осталось, после чего с пугающей скоростью она отшвырнула мертвое тело с нелепо болтающейся на сломанной шее головой прочь. Метка на ее руке отливала красным и пульсировала в такт сердцу, глаза ее замутились, но необычайно обострившийся слух уловил слабый скрип натягиваемой тетивы, и мгновение спустя она уже летела навстречу незадачливому стрелку. Стальной наконечник достал ее уже в воздухе, но он лишь чиркнул ее по боку, улетев куда-то во мрак, а в горло самого лучника, подобно ледяным клещам, впились пальцы девушки. Когда он упал на землю, его жизнь уже клокотала в чужих венах, а Гэбриэлла, даже не заметившая этих двух смертей, уже наметила себе следующую жертву... самую желанную, и теперь, пригнувшись и глухо рыча, подбиралась все ближе и ближе к предводителю банды, а тот, выставив перед собой клинок Когтя Ночи, Не спускал с нее полных ужаса глаз, пока кто-то за его спиной дрожащими пальцами пытался приладить стрелу на тетиву лука... У Гэбриэллы не было никакого оружия, даже простого ножа, но оно ей и не требовалось... Зачем ей оружие, если она сама смертоносней любого меча и кинжала?.. И теперь она, словно протекая сквозь насыщенный липким ужасом и животным желанием выжить воздух, неспешно кралась навстречу этим людям, видя их насквозь, как облупленных... и молча потешаясь над ними. Вот они, эти всемогущие люди... Вокруг каждого из них сияло слабое пламя, отдаленно напоминающее тот огонь, что вызывал Агеан... хм, а он приятно пахнет. Гэбриэлла по-звериному раздула ноздри. Да, да, очень заманчиво. Должно быть, это единственное, на что годны эти жалкие создания... чтобы отдать свою силу ей... с каждого немного наскребешь, но все же... Лакомый кусочек... Зубы Гэбриэллы зловеще оскалились, словно в жуткой усмешке, а потом она резко ударила крыльями по воздуху и птицей взвилась в сумасшедшем прыжке. Волосы ее полыхнули золотом в свете костра, но и они не смогли пригасить безумное сияние глаз... Серебряной вспышкой сверкнул меч, ударил... такой удар перерубил бы пополам и взрослого человека, но вот эту девушку всегда верная руке сталь почему-то пощадила, не пожелала уязвить, и хотя клок одежды повис на ней изорванным лоскутком, крови почти не было... Легендарный Коготь Ночи не поразил ее, но Гэбриэлле некогда было задумываться, почему... А потом она ударила, и главарь шайки заорал во все горло, когда девушка вцепилась в его тело, и все тепло тут же рванулось к ее рукам, мгновенно превращая кровь в лед и раздирая жилы... Он умер, даже не коснувшись земли, а девушка, ликующе зарычав, повернулась к остальным, и те испуганно отшатнулись, хотя в глубине души знали – от этого чудовища им не спастись, потому что оно нагонит их, как бы они ни прятались, а потом убьет, как убило всех, кто встал на его пути... Дракон радостно принюхивался, чувствуя их страх, понимая, что они не смогут ему сопротивляться и дрожа от предвкушения легкой победы... но тут за спиной девушки словно из под земли выросла высокая тень, и нечто тяжелое опустилось ей на голову, заставив разъяренного зверя взвыть от досады, а саму Гэбриэллу – застонать и повалиться к ногам старого волшебника, опирающегося на свой посох. Серо-голубые глаза Агеана, потемневшие от боли и усталости, угрюмо посмотрели на уцелевших разбойников, после чего он сказал:
- Мне следовало бы убить вас всех или дать это сделать ей, но я не такой, как вы. А потому убирайтесь отсюда, иначе, если мы встретимся еще раз, - он зловеще приподнял свой посох, слабо засиявший серым, - пожалеете.
Разбойники переглянулись и неуверенно отступили, явно раздумывая, прислушаться ли к его словам или все же напасть на этого старика и прикончить, однако тут раздался стон, и девушка на земле выгнулась от боли. Больше вопросов не возникло – разбойники, не помня себя от ужаса, припустили со всех ног, но Гэбриэлла не знала этого. Ее словно пожирало изнутри, и она извивалась, царапая ногтями землю, а потом раздался жуткий треск, и будто черная змея хлестнула ее по ногам... лишь мгновение спустя Агеан понял, что это такое... и страх и печаль опустились на его сердце...
Боль. Опять. Но на этот раз хотя бы руки не связаны. Поморщившись, Гэбриэлла дотронулась до своего затылка. Там лежала влажная тряпочка, сквозь которую огнем горела большая шишка.
- Почти незаметно, - раздался немного виноватый голос, и, обернувшись, она увидела Агеана, что сидел у костра положив руки на колени и внимательно на нее смотрел из-под кустистых бровей.
- Это... вы сделали?
- Я.
- Но почему? Я ничего не помню... что произошло?
- Просто твой дракон вновь вырвался на свободу, - спокойно сказал волшебник, и девушка побледнела.
- Я...
- На твоем счету трое. Они были не самыми хорошими людьми, но все же такой смерти я бы и злейшему врагу не пожелал... И они были бы не последними, если бы я тебя не остановил.
- Еще трое, - Гэбриэлла бессильно откинулась назад, глаза ее были полны слез, - Сколько же ему еще понадобится, чтобы насытиться?!
- Думаю, немало, - сказал Агеан, - Вспомни, сколько ему понадобилось для того, чтобы только наградить тебя крыльями! Уж поверь, для того, чтобы полностью перевоплотить тебя, ему понадобится колоссальное количество энергии! Но все равно – держи себя в руках, девочка. Цена может оказаться высока.
- Да я знаю, знаю! – в ее голосе послышались слезы, - Но просто иногда так слож... о-о-о!
Она попыталась подняться на ноги, но не смогла – с них словно всю кожу содрали, и в каждой мышце пульсировала боль, и она лишь со стоном повалилась на бок, недоуменно уставившись на свои отказавшиеся служить конечности, прикрытые полой плаща. Странно...
- Я бы не советовал тебе этого делать, - серьезно промолвил Агеан, но она, не слушая, откинула прочь тяжелую ткань... и лишь слабо застонала, когда увидела, что в разрезе подола платья видны ее бедра, чья гладкая белая кожа была усеяна крупными черными чешуями... точно такими же, как и на длинном шипастом хвосте, привольно расположившемся на земле... кончик его шевельнулся, послушный ее воле, а Гэбриэлла молча смотрела на него, после чего провела рукой по ноге, потом по боку, по животу... кое-где кожа была все такой же мягкой, но на отдельных участках проступали твердые костяные пластины, одевающие ее тело в сплошную кольчугу
- Такова цена, которую тебе пришлось заплатить, сломав замок на клетке спящего зверя, - тихо сказал Агеан, - Коготь Ночи не пожелал поразить тебя, малышка, что еще раз доказывает наличие в нем древней магии... но смотри, как бы в следующий раз тебя не остановил другой, неразумный меч. Знай цену сломанному замку, - и, поднявшись, он отошел, чтобы подбросить хворост в костер, а Гэбриэлла еще долго лежала без движения, глядя на язычки багрового пламени и пытаясь разобраться в том темном хаосе, что царил в ее душе.