Глава 2 (Забытые курганы, 14 день липоцвета).
Умаявшиеся от лесной чаши лошади были только рады потягаться с ветром. Вскоре путники перешли с галопа на рысь, чтобы понапрасну не томить скакунов, и к заходу солнца оставили курганы далеко позади.
Дальше перед ними лежала степь, за ней снова лес, такой же древний, как и тот, что они миновали, а где-то там за лесом поднимался высокий холм Йоль, за которым открывался путь на валарские перевалы.
Ночь застала отряд на просторе степи. Костром решили пренебречь – местность все-таки просматривается на многие лекты. Скудная вечеря – лепешки, сушеное мясо и вода, заняла не больше десяти минут. Азара совершила ритуал ограждения территории, и лагерь погрузился в сон.
Ральда плотней завернулась в плащ и взглянула на небо. Узкий серп луны еле пробивался через тучи.
Полночь. До конца дежурства еще много времени. Если б можно было зажечь костер...
Когда смотришь на пламя, кажется, что время замирает...
Ральда запретила себе думать об этом, и уставилась в темноту. Ночная степь не безмолвствовала. Она жила своей жизнью. Кто-то охотился, кто-то удирал со всех ног, слышалась возня полевок в низкой, опаленной солнцем траве, где-то протяжно за выл степной волк, с гудением мимо ральдиного уха пронеслось какое-то крупное насекомое. Чиркнул крылом по лунному серпу нетопырь, и спикировал на зазевавшуюся мышь…
Ральда не заметила, как к простым естественным звукам ночной степи подмешался протяжный заунывный вой. Только когда он стал громче, будто приближаясь, Ральда очнулась от оцепенения и до предела напрягла слух. Это не был вой волков или другой степной живности. Звук отличала леденящая кровь пронзительность, словно он свободно проникал сквозь тело, заставляя его вибрировать.
Ральда оглянулась на лошадей. Они нервно прядали ушами, косясь в ее сторону, все плотней сбивались к центру лагеря.
«Ого,– сказала про себя Ральда,– кажется, к нам гости. Сейчас и угощение будет готово».
Узкий клинок ее меча впитал лунный свет.
Беспокойно завозился Дарьян, натягивая на себя половину плаща Герда.
«Чувствует опасность даже сквозь сон,– подумала Ральда, с уважением глядя на друга. Пока будить его не было надобности».
За круг защиты она не выходила, стала у невидимого барьера, и напряженно всматривалась в темноту. Звук как будто исходил со всех сторон, но Ральда заметила какие-то неяркие вспышки света со стороны курганов. Их самих давно уже не было видно, лагерь находился на расстоянии тридцати лект от места древних захоронений.
Ральда посмотрела на свой меч: у основания лезвия имелась небольшая ажурная серебреная накладка с древней руной, искусно вплетенной в орнамент. Руна была похожа на человека, протягивающего разведенные в стороны руки к небу. Ральда не раз сталкивалась с древнейшим, забытым языком, которым писались колдовские книги и забытые ныне сказания, но значения рун не знала.
«Эта руна, – рассказывал гердвейский оружейник-маг,– предупреждение. Как высокая трава. Враг еще не виден, но трава колеблется, выдает его, и воин готов к нападению. Она отразит магическую атаку и повернет ее против нападающего, и не просто вернет, но в троекратном размере!».
Сейчас, дотронувшись до накладки, Ральда ощутила тепло.
Враг близко. Она получила предупреждение.
– Тревога! – завопила Ральда, не отрывая глаз от степи. Мерцающие тени стали четче, приближаясь с каждой секундой.
Лошади заржали, прячась за вскочивших заспанных людей. Азара зажмурив глаза, сотворила огненный шар размером с каравай и подкинула кверху.
Шар трещал, плевался искрами, но давал достаточно света, чтобы было видно на тридцать шагов вокруг.
– Это вервии,– крикнул Дарьян, после того, как одна тварь показалась на свет,– берегите лошадей!
Вервии, крылатые полупризраки, нападали на диких степных коней, но и кровью людей не гнушались. Жители заброшенных курганов, духи, обретшие плоть за долгие века страданий отчаянно взвыли – свет для них, что кипяток для людей.
Манор посылал в темноту стрелу за стрелой, как только замечал, что вервии пошли напролом. Ральда безуспешно пыталась успокоить лошадей. Азара поддерживала шар, Герд поддерживал саму колдунью, Дарьян носился вокруг них и с ожесточением думал, что будет, когда погаснет Азарин шар.
Он мерк постепенно, и освещенное пространство сужалось. Дарьян сосчитал крылатых призраков и удрученно покачал головой. Пятнадцать вервий на четверых. Азара не в счет – ее придется беречь, как и лошадей.
Внезапно одна крылатая тварь, пользуясь его тенью, перескочила барьер и кинулась к Дарьяну, норовя залететь за спину. Он завертелся волчком, отражая атаки длинных и острых, как кинжалы, когтей. Манор всадил в нее две стрелы, рискуя попасть в командира, но вервия не отстала. Дарьян улучил момент, когда вервия набирая скорость, спикировала ему на спину, кувыркнулся и растянулся на земле, выставив лезвие.
Острые когти царапнули по стальным наручам – вервия, нанизанная на лезвие меча, отчаянно взвыла. Дарьян вскочил, ногой счищая дохлую вервию с клинка.
Герд отбивался сразу от двух крылатых полупризраков. Тяжелая секира в его могучих руках казалась пушинкой. Азара, прячась за его широкой спиной, изо всех сил держала слабеющий шар, который к тому же начал медленно опускаться.
Манор и Ральда, спина к спине, отбивались от пятерых разъяренных тварей. Дарьян кинулся в самую гущу, и освободил друзей от двоих вервий. Остальных Манор и Ральда разделали сами.
Герд добил нападавших на него вервий, краем глаза заметил еще одну, подбирающуюся к лошадям. Метнувшись туда, он оставил без прикрытия Азару. Этим сразу же воспользовалась вервия, раненная стрелой Манора. Набирая скорость, она ринулась на девушку, не ожидая особого сопротивления. Азара, слабея с каждой секундой, метнула в нее угасающий шар. Вспышка на мгновение озарила поле битвы. Объятая пламенем вервия двигалась хаотично, непрерывно вереща так, что закладывало уши. От горящего и вопящего клубка шарахались и свои, и чужие. Столкнувшись с ней, занялась пламенем еще одна ночная тварь. Они беспорядочно метались по степи, пока не рассыпались прахом.
Остальных прибили все скопом, насев на неприятелей с четырех сторон.
Когда последняя вервия, разрубленная на несколько частей, грохнулась на землю, победители издали громкий клич.
Дарьян обошел поле боя, велев друзьям собрать в кучу все трупы, и обезглавить. Герд и Манор безо всякого почтения пинали носками сапогов мертвых вервий. Ральда бросилась за Азарой и нашла ее почти под копытами лошадей. Губы Азары дрожали, по щекам катились крупные слезы. Ральда прижала девушку к груди, и долго сидела так, баюкая, как малое дитя. Постепенно она пришла в себя, но разговаривать не хотела.
Герд, злой, как горный кот, брезгливо подбирая за крыло очередную вервию, бурчал под нос, что не надо было брать с собой девчонку, у которой от страха трясутся коленки, и отнимается речь.
– А еще магичка называется! Вот ведь несчастье…
Манор, ходивший за ним следом, справедливости ради прервал поток ругательств и зашипел Герду в ухо:
– Эта девчушка сорок минут держала на себе огненный шар, и между прочим, ухайдокала двух вервий. Для сравнения: Ральда тоже уложила двоих, но без помощи магии, своими, так сказать, руками…
– Да я же…
– Цыть! Идем на перевязку,– шикнул на него Манор.
Он подошел к своей лошади и достал из седельной сумки коробочку, сшитую из твердой кожи, в которой хранились бальзамы и эликсиры, а так же кое-какие сушеные травки. Манор бережно сохранил в памяти все, чему его научил Оренлин, маг-отшельник из Веданы.
Тем временем Дарьян методично исполнял роль палача, отделяя головы вервий от тел и складывая рядом. В куче обезглавленных полупризраков что-то блеснуло. Скривившись, Дарьян запустил руку в склизкую вонючую пирамиду, и вытащил золотой браслет.
– Азара, я тут кое-что нашел, пощупать бы надо,– подал он голос.
– Давай,– вместо нее ответила Ральда, и на лету поймала брошенный браслет.
Вытерев его пучком травы, Ральда отдала браслет Азаре.
Манор обработал длинную царапину Герда и забинтовал плечо. Дарьян отделался двумя мелкими порезами на локтях, а Ральда только показала на срезанную толстую прядь волос – острые когти вервий можно использовать как ножницы. Все остальные вышли из схватки без потерь. Лошади остались целы, только двоим Манор обработал порезы бальзамом.
Наконец, Азара улыбнулась, глядя на украшение, вытерла не успевшие высохнуть слезы и сказала:
– Знаешь, Ральда, этот браслет древнее, чем Забытые Курганы. Посмотри, какой он широкий – чуть ли не в три пальца! Таких давно никто не носит. Но я знаю, кто его мог носить прежде!
– Кто же? – в Ральде, никогда не любившей украшения, проснулось любопытство.
– Эльфийская принцесса.
– Ну да!– подзадорила Ральда, внутренне поверив сказанному.
– Вот, смотри, здесь надпись на пластине: «Пусть удача сопутствует прекрасному цветку Илларии, принцессе Варада». Это на эльфийском! А Лейден и Бренгер раньше были одним королевством, там жили эльфы, еще до Исхода.
– Верно. Курганы, скорее всего, древние эльфийские кладбища, – подтвердил Дарьян,– Этот браслет сделан больше тысячи лет назад! Если захочешь продать его, посоветуйся со знающими людьми.
– Спасибо, Дарьян, но он твой. Это ты нашел его.
– Что ты, Азара, зачем мне женские безделушки? Кроме того, ты так отважно сражалась, что заработала награду. Возьми его себе.
Азара обрадовалась и тут же надела браслет. Некоторое время она любовалась искусно сплетенным из золотой проволоки украшением с узкой пластиной в центре, а потом решила спрятать его в свой мешок, но тут возникла непредвиденная проблема. Браслет ни в какую не хотел сниматься.
– Хм, странно!– поскреб заросший подбородок Герд,– мне кажется, он был побольше.
– Да, браслет и впрямь был великоват, но теперь я не могу его снять,– с тревогой произнесла Азара.
– Давай, я стяну его.
– Стойте! Герд, ты ж ей руку оторвешь!– вскрикнула Ральда.
– Ну, что же делать-то?
– Ради всех богов! Давайте поспим хоть немного. До рассвета осталось всего ничего. Утром придумаем, что делать с твоим браслетом.
– А если я никогда не смогу его снять?
– Значит, будешь ходить с браслетом. Он что, мешает тебе? Нет? Тогда какие проблемы?
Ральда раздраженно пожала плечами.
– Столько суеты из-за побрякушки! Утром разберетесь.
Герд, наклонившись к Азаре, прошептал:
– Не расстраивайся, в конце концов, он же красивый…
– Красивый,– согласно кивнула она, – Но не под каждое платье подходит.
– О, боги! Женщины – что с вас взять!