Ангел со скрипкой

Только что из соседнего окошка выплеснули ведро помоев. Барб брезгливо сморщила носик: ополоски воняли на всю улочку несвежими рыбьими потрохами. Барб привалилась спиной к стене, для начала убедившись, что ей на голову ничего не выльют, засунула руки в карманы и затянула на редкость противным голосом:
- Жижи, выходи! Выходи, подлый трус!
Подлый трус Жижи не показывался. Зато из канавы поднял перепачканное грязью лицо обрюзгший мужчина лет пятидесяти и просипел:
- Детка, наплюй. У тебя теперь есть я.
Вежливая Барб, помня, что надо буквально и не рассуждая следовать советам старших, сплюнула в канаву сквозь стиснутые зубы, присовокупив ответ: «Отдыхай, папаша, не для тебя эта роза расцветала». Лицо незамедлительно вернулось к своим делам, в канаву.
- Жижи, я привезла тебе привет от префекта! И поцелуй – от него же!
Услышав, что речь зашла о столь серьезных должностных лицах, трое грабителей, уже кравшиеся к Барб справа, чтобы обчистить карманы её дорожного камзольчика, остановились, почесали немытыми пятернями расчехранные шевелюры и как бы ненароком свернули в переулок. А Барб всё тянула скучным голосом:
- Жижи, у меня официальный отпуск, могу проторчать у тебя под окнами целых двадцать девять дней без передышки! Поверь на слово, на семнадцатый ты сам выбросишься в мои объятия! Жижи, ускорь процесс, мне ещё нужно пробежаться по дамским лавкам, у меня закончилось лавандовое мыло, и вообще я список составила, а ты меня задерживаешь!
- Не задерживаю! – стукнули ставни на втором этаже халупы, к которой были обращены зовы Барб. Окно тут же захлопнулось.
- Хватит уже обижаться, Жижи! На обиженных воду возят! Подумаешь, превратили его в хомячка…
- В морскую свинку! – уточнило окно и снова захлопнулось.
- Да хоть в речную лошадку! – мгновенно перестроила речь Барб. – Я тебя люблю вне зависимости от названия твоего текущего биологического вида! Всего-то один раз, а он уже сразу оскорбляться!
- А я себя люблю исключительно в человеческом виде! – артачилось окно, с грохотом открываясь и закрываясь.
- Ну да, это хорошо, что ты – однолюб! А я – стою в этом отношении за свободу!
- Скажи это своему дорогому профессору Люциусу! – задребезжали рамы.
- Так он знает! – радостно поделилась новостью Барб.
- Совершенно верно, мессир. Вас не дезинформировали на этот счет.
Барб упрятала улыбку в высокий воротник камзольчика – посреди живописных уличных отбросов стоял классически черный, безупречно элегантный и мужественно привлекательный Люциус де Марбр, профессор Айсендорфской Академии магии, курс экспериментального чародейства. В данный момент профессор числился в светских кадастрах отбывшим в командировку. Слухи, носившиеся по коридорам Академии, утверждали нечто другое. Лишь Барб точно знала, что третий вариант – её собственного авторства – самый правильный из всех.
Профессор, мужчина галантный и с пониманием, обратился к Барб:
- Вы позволите, демозель?
Барб кивнула, одновременно делая (и отнюдь не по природной распущенности) профессору де Марбру глазки. Не делать ему глазки было невозможно. Глазки профессору Люциусу делали все: адептки, студентки, лаборантки, чародейки, ассистентки, служанки, горничные, привратницы, садовницы, торговки, трактирщицы, горожанки, цыганки, акробатки, плясуньи, комедиантки, знатные дамы, монахини, послушницы, пансионерки, школьницы, девочки и младенцы женска полу, а также проститутки, сводни, барышни, приезжие женщины, старухи, чужие жены и офицеры женских военных подразделений. Тот факт, что глазки ему строили ещё и некоторые мужчины, в приличном обществе принято было не замечать.
Профессор Люциус поправил соболью шапочку с серебряным аграфом – теперь она идеально сидела на его длинных, спускавшихся до плеч светлых волосах, отдернул манжеты черного шерстяного пальто и набалдашником своей знаменитой среди преподавателей Академии трости постучал в дверь. Разумеется, ему не открыли. Профессор терпеливо постучал снова.
- Поцелуй кобылу в зад! – отчетливо донеслось из окна.
Профессор интеллигентно поднял одну бровь, всем своим светозарным видом выражая неодобрение человека культурного, незаслуженно обиженного человеком некультурным. Барб тихонько прыснула в кулачок – это была явная месть за её «речную лошадку».
Профессор Люциус взмахнул тростью и проскандировал:
- Тарра-ррамм! Баккарра!
Бабр перестала смеяться. Тут же землю под их ногами крепко тряхнуло. Где-то завыла нервная собака. Крысы, пищавшие всё время, пока Барб стояла у стены, напротив, притихли и притворились, будто их там вовсе нет. Тощие кошки, подстерегавшие крыс, притворились, что верят, будто крыс там якобы нет, и сбежали, подняв трубой облезлые хвосты. Прекратили переругиваться через забор сварливые хозяйки соседних усадеб и хныкать беспризорная малышня. Во всем квартале установилась первородная святая тишина. У Барб засосало под ложечкой и зачесалась левая щека –не иначе, как к заварушке.
И только то самое окно нахально распахнулось настежь и оттуда вылетело ехидное замечание:
- А вот и не достал! Я сижу в самой середке начерченной мелом на полу пентаграммы Шаплена, и взять меня, пока я внутри неё, невозможно.
Что верно, то верно – против Шаплена не было контрзаклинания. Профессору де Марбру пришлось благородно ретироваться. Правда, без военной добычи он не ушел: взяв под локоток Барб, он увел её обедать в модную харчевню «Клетчатая жаба».

W W W

За едой профессор и Барб обсуждали напасть, недавно свалившуюся на приморский городок Марэ, куда Барб последовала по зову своего слабого женского сердца, а Люциус де Марбр – из соображений своего бесстрастного мужского ума.
- По всем признакам это типичный Крысолов, - вещал профессор Люциус, плавно помахивая в такт словам вилкой с насаженной на её зубцы ароматной сельдью в уксусе. – Изгнать его можно с помощью простейшего заклинания. Это способен сделать даже недоучившийся маг.
- Но, мэтр, в том-то и беда, что в Марэ нет никаких магов – даже недоучившихся. Городишко слишком беден, чтобы держать в магистрате особого специалиста.
- Но вы могли бы помочь, милая.
- Без сомнения, я так и поступлю, - Барб пропустила мимо ушей фамильярное обращение, но взяла его себе на заметку. – Коль скоро я здесь, я подам им помощь. Поймите, мэтр, стали пропадать люди.
Профессор хрустнул пальцами и высокомерно обронил:
- Швеи, потаскушки, служаночки и две-три дворянки – молодые и глупые девчонки. Существует тысяча причин, по которым они могли исчезнуть и без вмешательства мистических сил.
Барб скромно потупилась – мэтр был нужен ей. Теперь нужен вдвойне: и для Жижи, и для Марэ. Без опытного чародея в таких делах, как примирение с приятелем и избавление города от Крысолова, было не обойтись. Пока Люциус де Марбр находился с ней рядом, Барб было спокойнее. Однако она очень не любила, когда при ней оскорбляли женщин. Очень. Очень. Очень.
- Но это всё пустяки, недостойные нашего обсуждения, - сменил тему профессор Люциус. – А вот что нам делать с вашим Жижи Годо? Юноша хитер, подкован в начатках магии и для меня недоступен. Вам, насколько я понимаю, тоже не удалось установить с ним контакт. Мне остается развести руками.
- Когда вы, мэтр, разводите руками, из них что-нибудь да вылетает: от белых голубей до Пламени Удуна включительно. Так что будьте добры, держите свои руки – при себе.
- Это невозможно – рядом с вами, моя очаровательница, - промурлыкал профессор Люциус, беря Барб за руку и прижимая пальцы девушки к своим губам. Барб фыркнула – кто-кто, а она знала о легендарных «страсти и пыле» де Марбра всё, ведь именно Барб тайно составляла для профессора мощнейшие афродизиаки (из уворованных, между прочим из лаборатории Академии реактивов и ингредиентов). Без дополнительных стимуляторов профессор не сумел бы продержаться на передовой жестокого фронта любви и пяти минут. Однако, обладая непомерным тщеславием, Люциус де Марбр предпочитал закрывать глаза на своё бессилие и активно постулировать собственную неотразимость. К сожалению, за роскошной вывеской на фасаде было – пусто.
- Изменница! – проревел вдруг над самым ухом у Барб её разлюбезный Жижи, невесть откуда взявшийся.
Профессор с достоинством поднялся из-за стола:
- Но-но, молодой человек, я попросил бы…
- Уже допросился! – рявкнул Жижи, запуская в профессора табуретом. Предмет обстановки был незамедлительно распылен в щепы некой магической формулой. Табуретов, впрочем, в комнате ещё хватало, чем Жижи и воспользовался. Стружка так и летела во все стороны.
Предусмотрительная Барб давно забралась под стол от греха подальше – серьезному мужскому разговору лучше было не мешать. Вообще-то появление пылающего ревнивыми подозрениями Жижи входило в её планы: а для чего другого она героически тащила нудного Люциуса за десяток лье, к морю, в болотистую дыру? Уж этот-то старый способ выманивая упрямой добычи из норы всегда себя оправдывал.
- Мэтр! – выкрикнула Барб из укрытия. – Если вздумаете бросать в него заклинания – не стоит! Я выработала у него приличного уровня иммунитет против парализующих чар!
В стену врезался сияющий шар, похожий на миниатюрную шаровую молнию, и оплавился на досках, словно кусок воска. Голос Люциуса изрыгнул нечто ругательное.
- И против файерболлов, кстати, тоже! – запоздало добавила Барб. Потом, подумав немного, вылезла.
Соперники стояли друг против друга, меряясь свирепыми взглядами. Профессор Люциус был всклокочен, слегка закопчен и премного обескуражен; Жижи – суров и непреклонно настроен бить присутствующим блондинам наглые холеные лица.
Барб робко откашлялась:
- Мессиры, примиритесь, а? Худой мир лучше доброй ссоры, и делить вам неч…

W W W

- Черт подери, кто стукнул меня по затылку, твари позорные?! – проговорила Барб, не открывая глаз и не поднимая головы с подушки. Лежала Барб на кровати в своем собственном номере. Череп набатно гудел, исполняя сложный менуэт сочинения Жана-Батиста Поклена, очень известную в Империи вещь.
- Отвечай же, Жерард!
Жижи принялся объяснять, помогая себе руками тогда, когда слов оказывалось недостаточно. Профессор, сконфуженно прикрывавший платком нижнюю часть лица, поддакивал.
Прежде всего Жерард негромко откашлялся, окончательно смутился и переступил с ноги на ногу:
- Тебя понесло.
- Не туда, имеется в виду, - уточнил профессор.
- Да, точно. Ты порывалась покинуть нас – и Марэ заодно. Уйти. Вслед за Крысоловом, которого (он зыркнул в сторону порозовевшего де Марбра) некоторые считали городской побасенкой. Я всёёёё слышал.
- Я ничего не помню о вышеперечисленных событиях, - скандальным тоном заявила Барб, приоткрывая один горящий злостью глаз.
- Что естественно для чар этого разряда. Как, вы думаете, иначе удалось бы Крысолову утопить в Везере тысячи крыс, если бы они отдавали себе отчет в том, что делают? – авторитетно сказал профессор Люциус (он любил к случаю щегольнуть широтой своего классического образования).
- Благодаря вам, дорогие мои, - съязвила Барб (которая в отношении своего образования предпочитала помалкивать), - мне теперь вообще нечем думать! Предоставляю эту исключительную честь мужской части нашей теплой компании.
- Мы стояли, мирно… ммм... обсуждали возникшие друг к другу вопросы, когда вдруг с улицы донеслась музыка, - продолжал докладывать Жерард.
- Очень странная, - встрял профессор.
- Мало сказать! Я не музыкант, но, кажется, это не был звук земного музыкального инструмента. Очень уж он был бестелесный, еле слышный.
- Но противный.
- Хуже зубной боли. Однако тебе явно понравилось – глаза у тебя остекленели, ты, как сонам… сомам… сомнамбула, двинулась к выходу, а когда мы попытались заступить тебе дорогу, получили по шеям.
- Я, вообще-то, увернулся.
- Профессор преувеличивает – ему тоже попало. Тогда мы, в целях самообороны, тебя скрутили, но ты вырвалась и выбежала на улицу. Тут нам пришлось прибегнуть к грубым мерам.
- Прошу заметить, что я был против!
Барб вздохнула – хорошо иметь друзей, которые ради твоего блага не задумываясь сокрушат тебе хребет и ещё спасибо будут ждать. Сердиться как будто не на что. Надобно великодушно простить.
- Это был Ангел со скрипкой, - мрачно сказал Жерард. – На Севере есть предание о нём.
- Ага, - снова встрял профессор.
Барб была вынуждена открыть второй глаз и неодобрительно уставиться на мужчин:
- По-моему, вы несете чушь. Предание – это предание, а факты…
- Это факты, Барбара, клянусь светлой памятью святого Северуса, - подал голос профессор Люциус.
- Мы видели его собственными глазами, - подхватил Жерард. – Он шёл по улице.
- У него за спиной были грязно-белые истрепанные крылья, которые он волочил за собой по грязи. И…
- …И лохмотья белых одежд…
-…И длинные черные волосы, доходящие до пояса…
- …И бельма на обоих глазах…
- …И скрипка без струн…
- …И скрипка без струн…
- Дааааааааааааааааааааааааааа? – постучала пальцем по лбу Барб. – А в трубу Апокалипсиса он случайно не дудел?
Мужчины насупились. Барб раздраженно фыркнула – надо же, из-за какого-то северного предания её приласкали кулаком по голове. Больно, между прочим!
Она брюзжала до тех пор, пока профессор Люциус не снял ей мигрень фирменным академическим способом, называвшимся «У сороки боли, у вороны боли…»
- Кстати, лапушка, - произнес Жерард, присаживаясь на край кровати, - у нас появился заказ.
- На северного ангела? – спросила сообразительная Барб, предвкушая месть Крысолову по сценарию «порву скотину» - или уличение кое-кого во вранье и преувеличении.
- А то на что же ещё. Пока тебя с нами временно не было, я и уважаемый профессор де Марбр (профессор при упоминании своего имени отвесил чинный поклон в пустоту) разрешили все наши разногласия и пришли к выводу, что малость погорячились, когда швыряли друг в друга всякую гадость. Нас (весьма вовремя) вскоре после этого примирения посетил здешний бургомистр с печальными вестями.
- Да ну? – насторожилась Барб.
Слово взял профессор Люциус.
- Девушки, которые пропадают в Марэ, находятся. Но не все. Большинство ушедших вслед за неведомыми звуками возвращались спустя несколько дней, но до сих пор пребывают в полном беспамятстве. Трех не досчитались. Возможно, если бы это были простолюдинки, никто не поднял бы тревоги. Но пропавшие девушки – из хороших семей, и родители требуют отыскать их.
- Вы уже заключили соглашение? – спросила Барб, переводя взгляд с одного на другого. Профессор качнул благородной головой:
- Без вас? Помилуйте!
- Правильно. Для начала разведаем, чем пахнет дельце. Навестимте-ка нескольких из тех, что возвратились домой.
Профессор Люциус вытянул из-за отворота перчатки сложенную бумагу:
- Мы предусмотрительно записали адреса. Пойдем?

W W W

Осмотр выявил, что Барб просто загорелась идеей поимки вредоносного Ангела. Девушки, вернувшиеся под родной кров, выглядели идиотками: бессмысленно гугукали, ползали по полу на четвереньках, пускали младенческие слюни. И были ненормально синими – как старые трупы.
Барб только горестно кряхтела, когда видела их. Она отправила профессора Люциуса (он смотрелся весьма солидно и мог, соответственно, выторговать с муниципалитета гораздо больше непредставительной Барб) в магистрат заключить договор о найме, а сама тем временем принялась думать. Так как при ней находился Жерард, думала она вслух.
- Итак, у нас есть сволочь из разряда Крысоловов. Вместо дудки использует скрипку. Но, в принципе, это несущественно. Скрипка - без струн (возьми это мне на заметку, милый). Должно же это что-нибудь да значить? Появляется в любое время суток, нагло, не скрывается. В отличие от обычных Крысоловов, крыс истреблять даже не пытается, хотя повсеместно и широко известно, что Крысолов уводит людей из города с помощью волшебной дудочки лишь в том случае, если ему не заплатят за исполнение его прямых обязанностей. Наш Ангел отложил приличия и предлоги в сторону и сходу взялся за человеческие души. Почему девушки, притом до определенного возраста? Всем похищенным не больше девятнадцати…
- Значит, у них есть то, что ему нужно.
- Ты хочешь сказать, что…? – многозначительно умолкла Барб на полуслове. – Он же Ангел, балда!
- Ну, ангелы всякие бывают. Например, падшие.
- Мда, падшие… - Барб уставилась на Жерарда пустым взглядом. – А ну-ка, что там говорит твоё северное предание?
- «Он пройдет по дороге, не оставив следов на легком свежевыпавшем снегу. Он ждет на перекрестках, у подножий древних распятий из резного камня. Ночами он играет на скрипке, и Луна спускается ниже, как приманенная птица. Не слушай, сестра, его вздохов – та скорбь обманна…»
- Коротковато, - протянула Барб, машинально ломая пальцы.
- В старину не писали в объемах Encyclopedia Mundi, пора бы знать. Лично меня даже от этого передергивает ужасом. Бр-ррр!
- Ты же смельчак! Улизнул от префекта Тефано, что почти подвиг.
- Ммм, а префект, насколько я помню, передавал мне поцелуй.
- Ага! – Барб присела Жерарду на колени. – «Кошкой»-девятихвосткой да пониже спины.
Стук в дверь прервал беседу.
- Можно? – робко заглянула в дверь юная девушка ослепительной красоты.
- Да, - изумлено ответила Барб, вставая.
Девушка вошла, ведя за собой за руку девчушку помладше – с мертвыми белыми глазами, но, пожалуй, даже ещё более красивую, чем её спутница.
- Меня зовут Анна Ингеборга, а это моя сестра – Тилле. Она… - девушка замялась, продолжила шепотом:
- Слепая.
Жерард вскочил, предложил им обеим стулья. Сестры сели, не разнимая рук. Слепая Тилле повернула тонкое личико в сторону Барб.
- У вас к нам дело, демозели? – осведомилась Барб (иногда она умела быть очень вежливой).
- Мы слышали, вы ходили по домам, где те… ну, больные девушки, которых похищал Ангел.
- Вы тоже его так называете?
- Ну конечно! У него ведь есть крылья, и он такой красивый – просто настоящий ангел! – простодушно воскликнула Анна Ингеборга.
Жерард и Барб переглянулись.
- Вы что же, видели его, демозель?
Анна Ингеборга кивнула. Жерард и Барб переглянулись снова.
- И вы слышали, как он играл?
- Да, слышала. Но у меня абсолютно нет музыкального слуха, поэтому…
- Она плохо различает музыку, поэтому не поддалась песне, - тоненько пискнула Тилле. – А я и хотела бы уйти, да сестрица меня удержала.
- Так зачем вы пришли? – прямо спросил Жерард.
Анна Ингеборга достала из сумки, висевшей у неё на плече, большой хрустальный шар на деревянной подставке и жестом пригласила Жерарда взглянуть на него. Тот взял вещицу в руки, приблизил к глазам.
- Снег, - улыбнулся он. – Барбарелла, там внутри – снег.
Барб выхватила у него шар:
- Не только снег, но и перекресток дорог с водруженным на камне распятием из резного камня.
Жерард сглотнул – под крестом снег был примят, как будто кто-то долго сидел там. Барб разглядела на земле несколько длинных узких треугольных сероватых перьев. В круглой стенке шара извивалась трещина.
- Мазели, дело принимает крутой оборот.
Все трое невольно подобрались – Барб проговорила это очень внушительным профессиональным тоном. Слепая беспокойно вздернула подбородок.
Барб приступила к допросу с пристрастием:
- Кто находился внутри этой стекляшки?
- Ангел со скрипкой, - просто ответила Анна Ингеборга. Барб уставилась на неё глазами недодушенного волколака. Анна Ингеборга запнулась, с усилием выдохнула, прокашлялась и продолжала:
- Нам подарил эту безделушку крестный, Лестер дель Рей…
- Блаженный Грегор Констанциан! «Строптивец Лестер»! Демонолог из Марибора! – вырвалось у Барб.
Анна Ингеборга изумленно воззрилась на бурно выражавшую свои чувства ведунью:
- Действительно, раньше крестный проживал где-то под Марибором. Род его занятий мне неизвестен, но, кажется, он как-то говорил – у него книжная лавочка.
Девушка прервала речь, покосилась на Барб. Та, по необходимости справившись с волной эмоций, лишь махнула рукой – рассказывайте дальше.
- Он преподнес нам шар к моему шестнадцатилетию – и просил беречь его. Крестный объяснил, что внутри шара поселил доброго Ангела, который будет помогать нам и охранять нас от ночных страхов. И что мы не должны поддаваться на просьбы Ангела выпустить его на волю, потому что вне шара он немедленно погибнет.
- Мы следовали совету крестного, но иногда мольбы Ангела становились такими жалобными, что сердце разрывалось! – пискнула её младшая сестренка.
Барб всплеснула руками:
- Вы что же, выпустили его из шара, дурочки?
- Не совсем… - залилась багрянцем Анна Ингеборга.
- Как это «не совсем»?
- Я просто уронила шар. Случайно. Совершенно случайно!
Барб не купилась на элементарную уловку, сложила руки на груди:
- Ну-ну… Допустим, всё это так. Зачем вы явились к нам?
- Чтобы помочь вам! Мы не думали, что это так обернется! Он казался нам таким добрым… - Тилле чуть не плакала. Выражение лица Барб становилось всё презрительнее и злее.
- Теперь он вам не кажется добряком, да? – Сестры кивнули. – Теперь нам придется расхлебывать то, что намутили в Марэ вы и ваш крестный. Довожу до вашего сведения, что вы выпустили на свободу духа непонятной силы, характера и намерений, и нам совершенно не у кого справиться о нём.
- А крестный?
- Сомнительно. У меня нет под рукой необходимой техники, чтобы установить трансляционную связь с дальними землями. У меня даже базовых справочников по духам и иномирным субстанциям нет.
- Что же теперь делать? – замирая и вздрагивая всем телом, спросила Анна Ингеборга.
- Идите домой и хорошенько сторожите сестру. Кто знает, быть может, Ангел сманит и её тоже. Скорлупу Ангела, хрустальный шар, вы, разумеется, оставите здесь.
Девушки быстро исчезли. Вслед за ними вернулся профессор Люциус, похваставшийся чрезвычайно выгодным контрактом. Ему немедленно передали новейшие сведения. Выяснилось, что де Марбр лично знаком с Лестером дель Рэем и ещё лучше – с его историей. В своё время профессор был членом консультационной комиссии, которая работала по делу ликвидации отрасли прикладной демонологии.
- Строптивец Лестер ловко провел Совет магов – когда по всей Империи проводились обыски и конфискация демонологических книг и приборов, он ухитрился переправить своего личного пленного демона в безопасное место.
- Почему же чародей не забрал его обратно, как только улегся шум?
- За всеми демонологами тщательно следили, а самого Лестера даже вынудили эмигрировать в северное княжество Дэннемарк. Пересекать границу с закупоренным в хрустальную сферу ангелом? Фи! Таможенные предписания Дэннемарка весьма строги на этот счет. Так что дель Рэй сидит в сосновых пущах и носу не смеет никуда высунуть. С тех пор законы против ловцов демонов только ужесточились. Думаю, Лестер работал на совесть и сделал темницу для ангела вполне надежной. Он же не мог предвидеть, что женская натура столь чувствительна к прекрасной музыке – самому магику, сколько я помню, на ухо тролль наступил.
- Мы сможем с ним как-нибудь связаться? – поинтересовалась Барб.
- Без инструментов? – пожал плечами профессор. – Голыми руками, что ли?
Неожиданно Барб нервозно расхохоталась и бросилась перерывать свои дорожные сумки. Достав что-то из кармашка, она продемонстрировала этот предмет де Марбру.
- Осколок зеркала? – удивился профессор. – Вы тонко намекаете, что мне пора побриться?
Жерард понял идею Барб скорее ученого мужа и пояснил:
- Это не простое зеркало. Кусочек древнего стекла с потусторонним коридором внутри. – Профессор всё ещё не мог связать одно с другим. – То есть с галереей демонов, и зеркало это было сварено специально для демонологов. Полагаю, через него удобнее всего обратиться к дель Рэю.
- Во всяком случае, сигнал, пропущенный сквозь это конкретное стекло, будет воспринят чародеем яснее, чем какое-либо иной.
- Как я не люблю работать без нормальной аппаратуры! – капризно проворчал избалованный в Академии научным комфортом профессор Люциус. – Но за сносным трансляционным оборудованием придется ехать обратно в Айсендорф.
Барб взяла столик для умывания, перетащила его на середину комнаты, налила в обшарпанный жестяной тазик воды и опустила на дно осколок зеркала.
- Поэтому, мессиры мои, мы воспользуемся прадедовским способом телетрансляции.
Профессор был осведомлен о предлагавшемся методе и лишь хмыкнул:
- Боги, какой примитив!
- Относитесь к этому как к исторической реконструкции, профессор, - посоветовала Барб, втайне питавшая к новомодным техническим ухищрениям, к которым у неё не было и не могло быть доступа, глубочайшую неприязнь – приворот лягушачьей косточкой всегда почитался ею за более надежный, нежели многоступенчатые генетические подборы тех или иных железистых секреций для составления эликсиров любистока «по науке».
Профессор пожал плечами. Потушили лампы, на полу составили круг из зажженных свечек, встали внутри светового круга и соединили руки (причем профессор не удержался от того, чтобы не потискать пальцы Барб, что та отметила фырканьем). Де Марбр принялся звучным голосом читать заклинание:
- За семью замками, за семью дверями скрыто то, что скрыто – покажи, корыто, мне Лестера дель Рэя, мэтра-мудреца!
Что-что, а фундаментальные принципы волшебства профессор Люциус знал назубок, что позволяло ему моделировать в соответствии с общими канонами магические действия и формулы из почти любой области, даже чуждой ему. Да и опыт руководства кафедрой экспериментальной магии дал о себе знать. Поверхность воды вскоре подернулась ветреной рябью, и из тазика вынырнула, повиснув в воздухе, миниатюрная стеклистая фигурка Лестера дель Рэя. Демонолог с любопытством оглядел собравшуюся вокруг тазика колдовскую шайку и широко осклабился.
- Приветствую милейшую Барбару-Терезу! – раздались его первые, совершенно неожиданные для всех слова.
- Здрассьте, - кисло, но вежливо отозвалась Барб.
- Ты его знаешь? – прошептал заинтригованный Жерард. К слову, дель Рэй аристократическим типажом весьма походил на де Марбра, но был жгучим волооким брюнетом с интересной магической бледностью. Перед компанией именитый чародей предстал в ловко сшитом домашнем сюртуке алого бархата и артистическом шелковом шарфике с вышитой золотом на концах монограммой.
Сморщив нос, Барб отмахнулась от расспросов:
- Не хотела говорить, похвалиться тут нечем…
- Привет, Люц!
Волшебники смерили друг друга таким презрительным взглядом, что сразу становилось ясно – это старые приятели, которые просто не помнят себя от счастья оттого, что вновь встретились.
- Люц, - бойкий дель Рэй озорно подмигнул, - а ты всё так же недужишь… туловищем? Эх, и кто ж теперь варит тебе «микстурку эрцгерцога Максимилиана»?
Уличенный профессор Люциус низко опустил голову с малиновыми пылающими ушами и ругнулся сквозь зубы. Барб позволила себе медовую гадючью улыбочку:
- С вашего позволения, мэтр дель Рэй, варевом для профессора занимаюсь я.
- И, полагаю, как настоящий шеф-повар, страдаете хроническим отсутствием аппетита? Дурной тон – снимать пробу с собственноручно приготовленных кушаний, – прищурился демонолог. Жерард нервно встрепенулся, почуяв нехороший намек. – Помню, вы и в ранней юности не были лакомы до некоторых блюд, и ныне, повстречав вас в обществе славного своим нерушимым целомудрием Люциуса де Марбра и некоего молодого абсолютно непривлекательного неотесанного громилы, я лишний раз убеждаюсь в том, что с годами вино и женщины становятся только крепче.
Казалось, проводить аналогии между характерами, склонностями и гастрономической сферой магик был способен до бесконечности. Барб, однако, захотелось вступиться за слегка обиженно пыхтевшего у неё над ухом Жерарда.
- Жерард Годо, к сведению вашей многоученой милости, труженик интеллекта – он войсковой переводчик, билингв.
- Должно быть, шатался в своё время с бандами Шаробера по островам, - пренебрежительно отозвался дель Рэй. – Переводил бедным крестьянам, сколько мер овса и пшеницы они должны погрузить на разбойничьи корабли, чтобы вылазка Меченого Полковника обошлась им предельно меньшим количеством жертв.
Барб вовремя наступила Жерарду на ногу, призывая пропускать слова ехидного демонолога мимо ушей.
- Мы ждем, что вы поделитесь с нами информацией касательно вашего ангела из хрустального шара, мэтр дель Рэй, - быстро произнесла она, пока не вспыхнула безобразная ссора.
Игривое настроение мага мгновенно изменилось, он тут же заволновался:
- Что вы с ним сделали?!
- Ничего, но он вырвался из заточения и теперь ворует в Марэ девятнадцатилетних девушек, играя на скрипке.
- Скрипка без струн? Она всё ещё без струн?
Барб оглянулась на мужчин – те кивнули.
- Насколько нам известно – да. Это важно?
- Безусловно! Когда он натянет все четыре струны на свой проклятущий инструмент, он сможет раскрывать двери в коридор. Вы-то меня понимаете, Барбара? В тот самый коридор!
Лицо Барб стало каменным. Голос – неправдоподобно мягким и вкрадчивым.
- Я понимаю, мэтр. Только отчего вы отдали шар со столь мерзким содержимым двум сопливым девчонкам?
- Не мог же я везти его с собой через имперскую границу? – раздраженно отрезал дель Рэй. Тревога его всё усиливалась.
Барб хмыкнула и негромко спросила:
- Почему вы не оставили его мне?
Волшебник от удивления приоткрыл рот и пробормотал:
- Я не подумал. События торопили меня.
- А теперь события торопят нас.
Демонолог кивнул и произнес:
- Внимательно слушайте. Ангел должен собрать четыре магических элемента, четыре энергии. Откуда он предпочтет их черпать – мне неизвестно. Это могут быть силы стихий, фрагменты артефактов или чего-нибудь другого. Сейчас он торопится, поэтому взял самое простое из возможного – человеческие души. Из них он ссучит четыре нити, которые послужат ему струнами. После открытия коридора струны ему уже не понадобятся, вполне сгодится и бесструнная скрипка. Пройдя галереей демонов, он снова окунется в свой мир, очистится и обретет новые силы. Ангелы, в особенности Ангелы Музыки, - очень опасные и коварные существа, которые любят вредить людям. Я серьезно полагаю, что мой ангел вернется мстить – попасть в плен к людям довольно стыдно, знаете ли. Своей мелодией он может опустошить целые страны, ведь люди пойдут за ним беспрекословно, покорно, как овцы. Если он всё ещё бродит по Марэ, значит, он не собрал всех струн. У вас есть немного времени.
- Он него можно отгородиться заклинаниями? Как ты вообще поймал его, Лестер?- задал профессор Люциус вопрос по существу.
- Однажды зимним днем он постучал в мою дверь.
- И всё?
- Да будет вам известно, что у каждого демона есть свой срок пребывания на нашей стороне коридора. Те из духов, кто путешествуют по своей воле, к намеченной дате обязаны вернуться в пределы галереи. Сделать это можно либо через древние проходы в земле, оставшиеся ещё от темных языческих времен, либо через специально созданные магами проходы, например, зеркала. У этого ангела оставалось всего лишь несколько часов для перехода, а поблизости оказался один я. Он предложил сделку – знания мира демонов за помощь. Ха! Чему он мог научить меня? Так как мой гость был слаб, мне без труда удалось запихнуть его в хрустальную сферу, созданный чарами микрокосм, где у него имелось всё для жизнедеятельности, и попридержать его в заложниках до лучших времен.
Жерард не выдержал:
- И никто из духов не вступился за него? Не попробовал отбить у вас?
- Демоны, юноша, как и люди – весьма эгоистичные существа. Им нет дела до собратьев.
- Значит, - надменно бросил профессор Люциус, - никакой твоей заслуги в пленении демона нет? Немного везения и беспримерная наглость – вот и все подвиги дель Рэя во имя магии.
- У тебя и того меньше, - отбрил дель Рэй.
Однако Барб была начеку:
- Мэтры! Мы обсуждаем важную проблему, позвольте вам напомнить. Сейчас ваш ангел, Лесси… то есть, я хотела сказать, достопочтимый мэтр, достаточно силен. Он бесчинствует в городе, и, что греха таить, подчинил меня своим чарам запросто, как неопытную малолетку.
- Так вы сталкивались с ним, Барбара?
Барб незаметно подняла руку и ощупала нывший затылок:
- Да, ещё как! Но ничего об этом не помню – поэтому так велико моё беспокойство.
Дель Рэй громко хрустнул пальцами:
- К сожалению, могу посоветовать всем вам только одно – собирайтесь и уезжайте из этого городишки. Когда ангел уйдет на ту сторону, всё успокоится само собой. Впрочем, ты, Люц, можешь не трогаться с места и, буде такое желание, проявлять чудеса героизма – на твой могильный курганчик я обязательно вышлю поминальный веночек. Самый дорогостоящий, какой только найду в Дэннемарке.
Вместо ответа де Марбр выставил в сторону чародея один из пяти пальцев руки. Дель Рэй высоко поднял брови и обратился к Барб:
- Ну уж вам, ненаглядная моя, точно надо покинуть Марэ. Вы – девушка подходящего возраста и значительных способностей. Для ангела вы – находка.
- Благодарю за совет, мэтр, - Барб гневливо закусила губу. – Если вы сообщили нам всё, что могли, мы более не имеем дерзости задерживать вас. Я прощаюсь.
Дель Рэй сказал вызывающим тоном:
- Только скажите, и я примчусь на побережье, пусть бы даже для этого мне пришлось нарушать визовый режим и нелегально пересекать границу.
- Эти трогательные жертвы ни к чему. Вы ведь всё равно не сумеете справиться с демоном? В таком случае вы просто-напросто бесполезны.
Профессор Люциус демонстративно помахал дель Рэю рукой и носком сапога опрокинул тазик. Вода разлилась по полу. Зашипели заливаемые фитили свечей. Барб выудила из лужи свой зеркальный осколок, сунула в сумку. Жерард ждал, что скажут магики.
Барб подняла с пола одну из погаснувших свечек, липкую от натекшего воска, размяла её в ладонях:
- Мессиры мои, мы пропали. Мы не справимся. Первое: мы не знаем, чего ему надо. Из первого вытекает второе, третье и так далее.
- Ошибаетесь, любезная Барбарелла. Мы знаем, что ему нужно – души. Или тела. Вообще – жизни.
- А зачем?
- Зачем различные демоны забирают у людей витальные силы? Для переработки. А домашнему демону, истощенному, выкаченному чародеем, это необходимо для того, чтобы освободиться.
- Скольких он должен загубить?
- Дело в том, - медленно и веско проговорил профессор Люциус, - что не каждая душа подходит для реорганизации. Сырье для волшбы не валяется под ногами.
Барб кивнула:
- Понятно, он ищет. Так кое-что он найдет!
Мужчины переглянулись.
- Предложим стервецу меня.
Они возразили в один голос:
- Это слишком опасно!
- Не опаснее всего того, чем я обычно занимаюсь. Я ведунья или нет? Кроме того, мы смошенничаем - пустимся на хитрости. Воск, мессиры!
Жерард, служивший в армии, где применялись различные военные хитрости, догадался первым. Профессор Люциус протестовал – идти на духа с пустыми руками!
- Но вы же будете с нами, мэтр? – хлопнул волшебника по спине Жерард. – Я видел вас в деле – вы настоящий профессионал.
Лесть всегда благотворно действовала на де Марбра – его удалось уломать ещё до утра. Отоспавшись и плотно закусив, команда спасателей прихватила чародейные пожитки и отправилась на берег залива. Там, в бухточке среди скал, они и решили устроить засаду. Барб, предварительно густо залепив уши воском и не забыв условиться с остальными касательно системы оповещения и различных знаков, стала чертить на влажном песке различные магические охранные символы. Преобладал излюбленный ею за изящество символ Розы Тампля. Когда рисунков было нагромождено уже столько, что магический сигнал, которым они пульсировали, стал громогласно отчетлив, профессор Люциус махнул рукой. Он и Жерард спрятались неподалеку, за большим валуном, высматривая не приближается ли ангел. Профессор держал свою трость наперевес, готовый в любой миг выскочить из укрытия и разить.
Ангел заставлял себя ждать.
Барб скучно ковыряла песочек палкой и деликатно, по-дамски, позевывала.
Закат над морем был красив, как профессор Люциус в парадной мантии академика. Цвет того и другого, кстати говоря, совпадал почти в точности.
И тут…
Барб так и не сумела заметить, с какой стороны свалился на неё крылатый демон. В первое же мгновение Ангел саданул её в височную область головы, и всё дальнейшее побоище Барб принуждена была наблюдать, валяясь под ногами у сражающихся и вдобавок ко всему сквозь сетчатую дымку головокружения.
План Ангела был планом бури и натиска: подлететь, схватить и унести. Он не проявил бы такой легкомысленной резвости, если бы знал то, что давным-давно усвоил весь Айсенфорф - профессор де Марбр грубого обращения с женщинами не приветствовал. Нежная душа чародея не выдержала ужасов представшей перед светозарными очами картины.
Маг вылез из засады и гаркнул громовым голосом:
- Стоять! Бояться!
Ангел бросил взгляд через плечо и бесстыже ухмыльнулся. Барб, которую ему уже удалось поднять в воздух, выскользнула у него из рук и шмякнулась на песок.
Профессор Люциус возмутился: он не привык, чтобы с ним обращались так пренебрежительно. За Барб он тоже обиделся, но меньше.
- Стой, курицын сын! – сбрасывая с плеч образ утонченного магика-эстета, завопил профессор, потрясая тростью.
Ангел хрюкнул и метко плюнул профессору Люциусу в голубой глаз. Профессор схватился за лицо и от злости зарычал. Из ушей у де Марбра повалил белый пар. Щуря оплеванный глаз и сверля врага вторым, здоровым, профессор Люциус выпустил в Ангела ужасающую чародейскую формулу, которую инструкторы по боевой магии настойчиво рекомендовали коллегам употреблять в битве лишь в самых критических случаях:
- Bloede pest!!! Сдохни, пташка!!! Во имя святого Северуса!!! И бился против всех один!!! Несчастный Черный Властелин!!! Бой впятером на одного был поединком для него!!! Иииэээх!
После такого впечатляющего сольного выступления за спиной у Ангела с чавканьем раскрылась воронка с вихревым нутром. Повеяло запредельным ветром из чуждых пространств. Ангел оглянулся. Зря.
Воронка не имела засасывающей силы (чего неученый Ангел, конечно же, не знал), это было пассивное магическое образование, своего рода колодец, который может принять что-либо в недра, но только если это туда столкнуть. Воспользовавшись тем, что Ангел отвлекся на ерунду, многоопытный в коварных проделках профессор вытряхнул из полой трости припрятанный там длинный тонкий трехгранный стержень, которым, размахнувшись, запустил в неприятеля. Стержень прошил ангелово крыло у широкого основания, сила удара увлекла Ангела к воронке. Подхваченный потоком воздуха, крылатый супостат оказался в опасной близости от распахнутого зева. Профессор Люциус мстительно усмехнулся.
Однако Ангел несколькими мощными взмахами уцелевшего крыла отлетел на безопасное расстояние. Выдернув стержень из своего тела собственными руками и тем самым получив оружие, Ангел коршуном устремился вниз, метя острием в голову профессору Люциусу. Профессор выстрелил из ладони серией золотистых молний, оставивших на коже и одежде Ангела бурые подпалины ожогов, однако, не помешавших Ангелу напасть подобно хищной птице. Опрокинув профессора на спину, Ангел всадил ему под ребра стержень, пригвоздив воющего де Марбра к земле…
Если бы не удивительная расторопность и положительная снисходительность Судьбы, весь Айсендорф (и обширные прилегающие окрестности) надолго оделся бы в траур по героически погибшему в схватке с темными силами профессору Академии Люциусу де Марбру. К счастью, этой беды удалось избежать.
Потому что бывалый военный Жерард загодя убедил доблестного профессора поддеть под кафтан кожаный дублет. Острие напоролось на толстую бычью шкуру и затормозилось. Профессор Люциус воспользовался растерянностью противника и выпалил в Ангела огнями святого Эльма. Атаку поддержал Жерард, спустив в демона заговоренный мощным экзоцизмом арбалетный болт.
И вдруг де Марбр показал себя во всей красе - ужом выскользнув из-под Ангела, он рванул за ремень, наискось пересекавший грудь демона. Он с самого начала приметил, что за спиной у духа на ремне висела знаменитая скрипка. Недолго думая профессор завладел инструментом и треснул им о песок. Ангел возопил. Жерард перезарядил арбалет и выпустил вторую стрелу. Профессор отломал от скрипки гриф. Вопли Ангела перешли в ультразвуковой диапазон. Профессору заложило левое ухо, но он самоотверженно продолжал терзать скрипку, топча её ногами с той похвальной добросовестностью, с какой он брался за любое дело. Три натянутые струны, дзенькнув, лопнули.
- Люциус! – крикнул Жерард.
- А? – не сразу отозвался немного оглохший профессор, вошедший в раж разрушения.
- Люциус! Ангел исчез! – Жерард подскочил к профессору и потряс его за плечо.
Профессор, которому хотелось продолжения драки, разочарованно огляделся. Действительно, демон пропал. Останки скрипки рассыпались пеплом. К мужчинам проковыляла Барб, выковыривая воск из ушей и песок из волос.
- Всё, что ли? – сварливо спросила она. – Теперь придется голову мыть… А в Марэ мыла, наверняка, не достать. Если только у вас, мэтр, призанять?
Профессор Люциус оправил на себе одежду и обратился к соратникам с краткой речью:
- Мессиры, мы победили зло. Полагаю, теперь мы можем с чистой совестью идти ужинать.
После чего упал в обморок от перенапряжения всех сил.

Пробуждение чувств профессора было поистине мило. Вкруг его постели собрались сестры-крестницы дель Рэя, Барб и Жерард, на видном месте у окна стояла корзина цветов, присланных из магистрата, а над кроватью раненого героя висела похвальная грамота от граждан города Марэ. Женщины так и пожирали восторженными глазами бледное подвижническое лицо чародея.
Барб открыто упивалась доблестью магика:
- Ох, вы настоящий герой, мэтр! Вам вы орден святого Северуса I степени за борьбу с темными силами. Похлопотать, что ли? Есть у меня должник-сенатор…
- Теперь, если я, по-вашему, признанный герой, ответьте мне на один вопросик, Барбарелла: что связывает вас и Строптивца Лестера?
- Я жила у него.
Недужный профессор невоспитанно выпучил глаза:
- Ась?
- В качестве секретаря. Именно дель Рэй выправил мне лицензию на занятие частной магической практикой, купил контору, дал стартовый капитал и даже рекомендовал меня первым клиентам.
- Но Лестер на дух не переносит женщин!
- О да! В особенности после знакомства со мной… Кстати, мессиры мои, а не навестить ли нам мэтра демонолога? Говорят, северный воздух крайне полезен для выздоравливающих.
Люциус де Марбр откинулся на подушки, причмокнул языком:
- Представляю себе, как он взбесится – мало того, что незваные гости, так ещё и угостят его рассказом об уничтожении демона, против которого он сам признал своё бессилие.
- Так вы не против, профессор?
- Как только выправим заграничные бумаги, Барбарелла, как только выправим бумаги…