Святая Грета (часть II)Серия постов: "Святая Грета" Ольги Славнейшевой
Вторая часть моей статьи о "Святой Грете" Ольги Славнейшевой; содержит, помимо прочего, более подробный анализ характера главной героини.

Хотя «Святую Грету» трудно с чем-то сравнить, читатель увидит в ней много знакомого. За повестью стоят и богатый корпус литературы и публицистики о жизни в Советском Союзе (вплоть, надо полагать, до «Дракона» Шварца); и субкультура эмо и готов из нулевых; и фантастическая и контркультурная литература 80-х и 90-х. Искушённый читатель найдёт даже сходство с коммерческими подростковыми антиутопиями, бум которых начался буквально через несколько лет после появления «Греты». Налицо и не такая, как все (ввиду сверхъестественных способностей) героиня, и даже любовный треугольник! (Ну, не совсем любовный, но об этом чуть позже.) Сюжет «подлинный святой умирает посреди христианского общества, не выдержав накала набожности со стороны окружающих» для русской литературы тоже не нов. 

Много общего у повести и со вселенной «Вархаммера 40 000»: Мессия, воскрешённый благодаря генной инженерии, специально выведенная и отдельная от людей раса инквизиторов, казни еретиков и перманентная космическая война против инопланетных монстров (тоже еретиков). Сходство это, по моему мнению, далеко не случайно, но говорить об этом сейчас и на Дриме я не хотела бы, поэтому предлагаю сосредоточиться на другом.

О чём «Святая Грета», собственно? Антиутопия, окружающая Грету и остальных подростков – всего лишь декорация; на самом деле эта повесть, ни много, ни мало, об экзистенциальном кризисе подростка. И не просто подростка, а девочки-подростка, и не просто девочки-подростка, а девочки-подростка с очень конкретным, подробно описанным типом характера.

Грета не прочь подраться и навредить другим, но при этом она очень чувствительна к чужой боли и страданию; стремление побить Бродяг вдохновлено скорее привязанностью и доверием к брату (который этими избиениями руководит) в сочетании с наивностью, или, если угодно, простотой – той самой, которая хуже воровства. Однако вера брату-главарю Монахов не лишает Грету способности смотреть по сторонам, выглядывать за пределы своего мирка, сопереживать, наблюдать и делать выводы – словом, способности однажды, в решающий момент, признать, что «мы играем не в те игры, Клайс». Именно это умение её и погубит.

Грета – истово верующая девочка; при этом, живя в Христианском Содружестве, она ощущает себя не в своей тарелке (скорее всего, именно поэтому и ощущает – её вера идёт всё из того же острого сострадания, а этот источник в Содружестве строго не одобряется). Грета происходит из небогатой и неблагополучной семьи и состоит в подростковой банде, т. е., живёт, казалось бы, жизнью так называемого подростка-делинквента; при этом она умеет весьма хорошо, складно, даже утончённо выражать свои мысли, да и учиться в школе девочке вполне нравится.

Грета очевидно не любит своих родителей, и они платят ей взаимностью (причём не только из-за двусмысленных отношений с братом – упоминание дорогих родительских подарков, которые всё доставались только Клайсу, указывает, что так было с самого детства. Просто не любят родители её, вот и всё). Несмотря на это, в тексте на удивление мало прямого бунта против родителей; Грета, да и её брат тоже, хотя и пребывают в самом расцвете подросткового возраста, стараются избегать разговоров с родителями, не привлекать их внимания, отмалчиваться, отделываться общими фразами, нежели идти на конфликт.

Грета любит и умеет драться и играть в командный спорт, коротко стрижёт волосы – в общем, она скорее пацанка, женственности в ней немного. Однако умение драться и играть в баскетбол не сильно помогают ей, когда девочка навлекает на себя немилость противников или – самое горькое – родного брата: подростки мужского пола, что закономерно и правдоподобно, оказываются сильнее героини.

Грета проявляет явный интерес к парням и молодым мужчинам, но, несмотря на её возраст, создаётся впечатление, что этот интерес скорее теоретический, полудетский, нежели плотский. В отличие, кстати, от Клайса, который прекрасно понимает и свои желания, и способ их удовлетворить: «Он поднял Грету с пола, прислонил к стене, прижал к кирпичам её запястья на уровне лица, придавил её тело своим, и Грета вдруг почувствовала, как колено проходит между её ног… Он рывком разорвал ей футболку, провёл ладонью по коже».

Грета, в свою очередь, «любуется» братом, охотно залезает к нему в постель, чтобы поговорить, кладёт голову к нему на колени и слабо ревнует его к девчонке из школы; но она же осторожно отталкивает его, когда он обнимает её и удерживает в другие моменты. Почему она так делает – не очень понятно; скорее всего, ещё до ссоры сестра интуитивно понимает, что природа влечения брата к ней немного отличается от природы её собственного влечения и пытается избегать Клайса.

Что касается Шамана - да, он обладает особой связью с Гретой, она питает к парню искреннее сочувствие, и оба мгновенно находят взаимопонимание; но при этом нет особенного ощущения, что Шаман с Гретой друг в друга влюблены или друг друга хотят. Когда девушка рассуждает:

 

«А если бы не Шаман? – спросил у неё внутренний голос. – Если бы это был Марек? Или Эни? Что тогда? Признайся – ты же влюбилась в этого Шамана!»

- Он такой же, как я! – Грета ударила кулаками в матрас, ещё и ещё»

 

- вполне ясно, что здесь происходит. Грету раздирают сомнения по поводу того, насколько искренне её возмущение: почему она так сильно переживает за Шамана – из-за того, что безгранично милосердна ко всему живому? Из-за того, что попросту влюбилась, т. е., из-за шкурного интереса? Или потому, что чувствует в Шамане родственного «пневматика», который именно этим и ценен? Но, честно говоря, ничто не мешает прочитать этот внутренний диалог и по-другому: а что, если Грета и влюбилась-то в Шамана – которого знает несколько дней, нет, часов - только из-за того, что он предоставляет ей единственное средство к побегу, и она цепляется за него, как за последний удаляющийся вагон?

 

...Одним словом, Грета – персонаж противоречивый и сложный, и одновременно чрезвычайно убедительный и правдоподобный; очень конкретный, и в то же время очень узнаваемый: совершенно не обязательно обладать всеми, или хоть какими-то вышеперечисленными чертами её характера и биографии, чтобы сопереживать героине. Несмотря на конкретность её характера и подробность его описания (трудно представить на месте Греты какую-либо другую героиню, или героя), нарратив стремится поднять этот характер до общечеловеческого, даже космического масштаба, проводя настойчивые параллели между Гретой и Иесусом; более того, эти попытки выглядят удачными и совершенно органичными.

Таким образом, главная задача «Святой Греты» - изобразить экзистенциальный кризис девочки-подростка совершенно определённого эмоционального и интеллектуального склада, проживающей в позднесоветскую эпоху. Именно здесь и скрываются две настоящие, самые главные причины, по которой этой истории понадобилось фантастическое допущение в принципе, и именно эти причины делают «Грету» чем-то большим, нежели фанфик по «Вархаммеру 40 000», переделанный в ориджинал.

Во-первых, парадоксальным образом без фантастического допущения история вышла бы гораздо менее реалистичной и правдоподобной. Невозможно по-настоящему изобразить переживания подростка (тем более подростка чувствительного и думающего), ограничив их рамками реальной, физической, бытовой, внешней жизни. В таком возрасте всё ощущается как вопрос жизни и смерти, как катастрофа космических масштабов (и в отдельных случаях именно так и есть); самые скучные, обычные или смешные вещи приобретают возвышенный, трагический окрас.

В некотором смысле на этом основана вся предназначенная для детей и подростков культура – вся она лишь метафора для детства и взросления, в том числе вышеупомянутые коммерческие подростковые антиутопии, которые подыгрывают ощущению того, что весь мир против тебя. Вся вселенная с нездоровым интересом наблюдает за твоими попытками выжить и отношениями с бойфрендом («Голодные игры») или требует, чтобы ты причислила себя к одной из «клик», хотя, разумеется, на самом деле ты уникальная и особенная («Дивергент»). Но, в отличие от «Святой Греты», в подобных произведениях, как правило, главная героиня далеко не так детально проработана (специально, чтобы все могли с ней себя ассоциировать); а самое главное – «Грета» гораздо честнее. Здесь нет ни аккуратной, типично голливудской структуры из трёх актов, ни хэппи-энда, ни победы, даже краткосрочной, потому что некоторые истории не подразумевают ни хэппи-эндов, ни побед.

Второе, и главное, обоснование для фантастического допущения заключается в необходимости, изображая подростковый экзистенциальный кризис, одновременно… извлечь его из общественного контекста. Это сделать очень трудно, но необходимо ради того, чтобы рассмотреть этот кризис на его собственных условиях; осознать и дать окружающим понять его самостоятельную ценность.

«Святая Грета» низводит элементы реальной жизни до декораций (пусть важных и весомых), позволяя эмоциональному переживанию девочки-подростка просто… быть. Это и есть самое радикальное художественное решение, которое только можно вообразить. Создавать литературу, основанную на эмоциях, бесконечно сложнее, чем кажется; создавать хорошую или приличную литературу ещё сложнее. Нет ничего, вызывающего в людях больше стыда и страха, чем их собственные чувства. Часто можно услышать, мол, люди в целом слишком мало думают и живут одними чувствами, и в этом якобы заключается главная проблема мира. На самом деле всё с точностью до наоборот: проблема мира в том, что люди отгораживаются от своих эмоций многослойными стенами абсурдного и бессмысленного философствования, на котором пытаются строить жизнь; и чем громче грохот, с которым эта жизнь рушится (а иначе быть не может, ведь она построена на абсурде), тем упорнее они возводят новые стены, с каждым разом всё толще и выше.

«Грету» невозможно уложить в рамки какого бы то ни было общепринятого дискурса: можно немало сказать в пользу того, почему эта повесть – феминистская литература, но это будет не всей правдой. Едва ли случайно, что единственная в повествовании девушка возраста Греты бессовестно её травит (из-за конкуренции за брата). Сеттинг повести, конечно, можно назвать патриархальным, но, при всех его недостатках, это далеко не «Рассказ служанки»; точно так же он не является попыткой сконструировать полноценную мизогинную теократию во мраке далёкого будущего, или попыткой воссоздать какую-либо из существующих или существовавшей мизогинных теократий в космосе. Как мы помним, место действия вдохновлено позднесоветской действительностью; это значит, что женщине или будущей женщине здесь вполне найдётся место, и даже не последнее. Вопрос только в том, насколько она готова, скажем так, подчиниться влиянию Дракона.

Концовка повести также не сочетается ни с характерной для культуры нулевых пошловатой романтизацией суицида и смерти, со всеми этими «Baby, join me in death» и «Сентябрь горит, убийца плачет», ни с ещё более пошлой культурой позитива и заботы о себе, со всеми этими «не делай этого, на свете столько всего, ради чего стоит жить». Да, вполне возможно, что трудный подросток найдёт в себе силы жить и проживёт чуть подольше (чтобы в конце концов всё равно умереть); возможно даже, что ей удастся совершить великие дела, невзирая на всех Драконов. Но требовать от таких подростков, чтобы они жили дальше – это… это, в конце концов, просто невежливо.

Некоторые подростки просто не созданы для этой жизни, ввиду некой печати, некой «гносеологической гнусности», которая отмечает их при рождении. Взрослые прекрасно это видят – тем более, что многие из них расставлением подобных печатей занимаются. Но сказать подростку об этом прямо нельзя, конечно же, поэтому приходится лгать.

Лгать можно по-разному. Можно просто не говорить правду – в упор молчать об очевидном, делая вид, что его нет. Можно говорить неправду – лгать, будто подростка впереди ждёт прекрасная жизнь, и главное – стараться и хорошо себя вести. А можно прибегать к иносказаниям и околичностям. Например:

 

«Он вернулся, чтобы больше не оставлять нас никогда, - продолжал Учитель посреди гробовой тишины… - Тот, кто верен Ему, будет сам жить вечно… Но, чтобы жить вечно, надо сначала умереть, как Он доказал нам своим примером».

 

Это не про тебя, Грета. Это про одну твою подругу… то есть, про Иесуса. Да-да, про него, конечно же.

 

(23 января 2023 г.)

 
Оригинал / полная версия статьи здесь: https://leavingdeadlands.blogspot.com/2023/02/st-greta-round-my-neck.html









Еще стихи ^_^

Читать далее
Без названия

Читать далее
Хеллсинг опять


Читать далее

Автор поста
Почему я {user-xf-profit}
Создан 13-02-2023, 22:46


380


0

Рандомный пост


  Нырнуть в портал!  

Популярное



ОММЕНТАРИИ






Добавление комментария


Наверх