Полине под девяносто. Невысокая старушечка, даже и не особенно морщинистая. Одевается она в стиле ранних 60-х, когда мода для нее остановилась. С тех пор мода не раз оборачивалась вокруг Полины, и ее костюмы почти всегда, как принято говорить, актуальны. Как и абсолютно серебряные волосы до плеч, которые, работая, она убирает под черный обруч.

Но особая примета Полины — руки. Длиннопалые, очевидно сильные, очень белые с заметным "муаром" и нежнейшими голубыми жилками. Руки Снегурочки, как сказал один из ее поклонников лет шестьдесят тому назад.

Сколько себя помнит, Полина делает куклы. Из соломы и тряпок, из чурочек, из глины, с набивными тельцами и фарфоровыми личиками, с волосами нитяными и конскими, в сатиновых комбинезончиках и шелковых платьях... Нынче, правда, появились замечательные полимеры — это что-то необыкновенное, глина и пластик одновременно... Полина не чурается новых технологий — ее пальчиков слушается все неживое, все оживает у ней. Но костюмные, средневековые, пышные куклы делает по-прежнему из фарфора. Сейчас-то она может сказать:"Любимая техника". А всю жизнь делала, из чего только можно было: после войны, к примеру, — резиновых негритят, а в конце восьмидесятых — даже пластиковые бутылки плавила. Впрочем, о куклах Полине говорить не с кем: ее куклы знамениты, ее же не знают даже продавцы. Те, прежние, которым она отдавала работы, — давно отошли от дел или переселились в мир иной, а в интернет-магазинах только и знают, что звать ее Полина. Это и имя, и ник, и — она с усмешкой прокручивает в голове брякающее словцо — "брэнд".

Сыновья выросли, выросли и внуки. Муж пропал в сорок первом, в "котле" под Смоленском. Полина вернулась в свой город из Узбекистана с первым же эшелоном "выковырянных": двое тощих погодков за руку да с десяток луноликих длинноглазых кукол в солдатском "сидоре". Куклами и поднимала детей: красоты было негусто в те годы, к ней тянулись. Героини трофейных и послевоенных кинолент, подтянутые военные в перекрещенных ремнях — ах, при всех руках/ногах, в отличие от... оседали на книжных полках, прислонясь к томам классиков, в горках — рядом с трофейными же сервизами. Муж одной из ярых коллекционерш выправил Полине патент — и всегда находились желающие обновить его без проволочек.

Почему-почему. Ну, вот коллекционерша эта. Сама вполне кукольная красавица. Еще почти девочкой рыла окопы на подступах к Городу. Простыла вся, до самого женского донышка. Муж в чинах, грудь в орденах, дом не как у всех — полная чаша. А пусто. С первой же куклы — с того самого негритенка резинового — перестала выть в подушку под утро. А в 52-м газеты пестрели заголовками — "Образцовый детдом", — так это она, Наташа. Да не училась она в педвузе — где уж там. Директриса — не педагог. Директриса — она или директриса, или брось. Наташи нет уж. Но этот детдом и сейчас получше прочих. И куклы там, в директорском кабинете. Все девять.

Правда, однажды — соседскими, как узналось, заботами, — Полину вызвали в ОБХСС. Молодой человек с губами в ниточку сунул ей под нос какие-то бумажки: "Ну, и что вы можете сказать?". Полина молча достала из сумочки куклу — смягченный, нежный вариант Светланы Светличной. Молодой человек даже не ответил на Полинино: "Всего хорошего". Вы можете называть это банальной взяткой... но сейчас этот человек — один из крупнейших экспертов по авторской кукле. Однако в доме у него по-прежнему только одна кукла — та самая, Светлана. Нет, он никогда не был женат.

А в межеумное время — в начале девяностых — Полину нашли фэйри. Люди выживающие мало обращали внимания даже друг на друга, а люди ищущие глядели в небеса и в пещеры, фотографировали светящиеся шары. И фэйри, не любящие афишировать свое присутствие в мире, в то время могли не утруждать себя особой конспирацией.

Видите ли, фэйри тоже стареют. Не так быстро, как мы, и не столько телом, сколько душой. Скорее, и не стареют даже, а устают быть. Обретаться в телесной оболочке. Но при этом далеко не все старые фэйри стремятся непременно оставить этот мир. Всегда есть желающие остаться со своими, с семьей — но как-то иначе, не патриархом... Они пробовали вселяться в дома и в деревья, в украшения и в оружие. Кто-то из старых фэйри увидел у своей прапрапра... куклу Полины. С тех пор ее время от времени привозят к уходящим. Полина делает куклу на месте, в фэйрийском доме, запечатлевая облик уходящего. И с последним штрихом Полининой кисти душа фэйри занимает изящное кукольное тельце.

Да, конечно, с нею заключен Договор. Фэйри не имеют дела с людьми просто так. Ничего не берут даром и ничего задарма не отдают. Полина запросила немного: здоровья до последнего дня и одно сугубо личное право. То и другое было ей дано. Среди фэйри нынче живут дюжины три Сотворенных Полиной.

Теперь Полина устала. Ей кажется, что последние ее куклы как-то немолоды, что еще немного — и они станут приносить в дома ту излишнюю мудрость, которая хлеще печали, что остынут они и перестанут быть радостницами. Полина уже вторую неделю делает новую куклу — Снегурочку. У Снегурочки тонкое белое личико без румянца и мраморные, белые в голубое ручки. У Снегурочки серебристые волосы до плеч и прелестная голубая бархатная шубка. Полина довязывает нежнейшим крючком шапочку своей молодости — кружевную белую "менингитку". Надевает ее кукле, закрепляет — и в последний раз поправляет Снегурочке волосы. Личное право применено. Договор исчерпан. Пришедшие знают, в какой интернет-магазин поместить куклу.

...Аля кусает губы и чуть не плачет: похоже, этот Новый год будет худшим из возможных. Друзья разъехались — кто в горы, кто на юг. Елки нет, и некому принести. Ноет горло — в соседях "угостили", похоже, свежим гриппом. Холодильник отключен за ненадобностью: изо всей провизии — овсянка, здоровенная коробка медовых коржиков, всученных по акции в гастрономе, да бутылка дорогущего коньяку, оставленного еще в сентябре гостившей родней. Ну, и кофе — здоровенная банка — как же, вечный двигатель ночной работы... Два заказчика задержали оплату, и теперь числа до пятнадцатого января — тянуть на подкожных ресурсах. А она так надеялась в эти длинные выходные купить пару заготовок и поработать над куклами  — благо, в замыслах недостатка нет. Угу, как же, на губозакаточную машинку — и то не хватит. Хорошо, хоть интернет проплачен на квартал вперед...

Тридцать первое января, три с хвостиком часа пополудни. На один из адресов для деловой переписки падает извещение — кто-то все же перевел деньги в электронной платежной системе. Вот теперь Аля действительно плачет — от бессильной обиды: обналичить байтики уже негде, — этакая гримаса испорченного новогодья... хочется стукнуть кулаком, что-нибудь разбить — или открыть окно и прокричать что-то злое набрякшему асфальтовому небу... В слезных дрожащих линзах кривятся четкие линии платежного портала, в глазах пестрят омерзительные, гадкие и прегадкие баннеры. А это что за сгусток инея? Аля вытирает слезы и мнет кулачком разбухший нос, чтоб побыстрей прийти в себя. Среди баннерной пестряди узенькая плашка, похожая на фрагмент заиндевелой веточки, смотрится неожиданно броско. Аля наводит курсор на картинку и видит альтовую надпись: White.

Интернет-магазин. Светлые футболки, белые чашки с тонким рисунком, безделушки неожиданно легких расцветок, фарфоровые фигурки, серебристые письменные наборы... Перед разделом "Куклы" Аля медлит — уж больно не хочется увидеть здесь что-то барбиобразное или разочарованных горестных кукол... Однако все распродано; на странице — одна-единственная кукла. Снегурочка. Тонкое белое личико без румянца. Мраморные, белые в голубое ручки. Прелестная голубая бархатная шубка. Серебристые волосы до плеч, поверх — кружевная белая шапочка. И стоит она... дааа, стоит она... Стоит она ровно столько, сколько перевели Але. Без доставки. Ага, есть режим "оплата в момент доставки". Аля храбро кликает на "корзинку": "Займу у Нади. Я никогда не занимала денег, а один раз вот возьму — и займу. Я ей сразу покажу — что мне привезут. Она поймет". Аля проверяет — не опечаталась ли в реквизитах — и переводит деньги.

Вслед за извещением о приеме оплаты на экран вылетает такая же аккуратная, как и все в магазине, открытка: "С Новым годом, уважаемый покупатель! Вы приобрели последний экспонат раздела "Куклы" в 2007 году. "Снегурочка" будет доставлена Вам бесплатно до наступления 2008 года". Это выше Алиных сил. Происходящее настолько нереально, что Аля боится это спугнуть. Она заворачивается в плед и укладывается на диван с твердым намерением проспать до полуночи.

Звонок настойчиво скребется в Алин сон. Она подхватывается в ужасе — а вдруг курьер звонит уже давно, — возьмет да уйдет, не дождавшись? Машинально придерживая плед, одной рукой Аля торопливо и неловко отпирает дверь, с отстраненным ужасом представляя себя — встрепанную, ненакрашенную, — под Новый-то год... Курьер, долговязый и долговолосый парень, достает из рюкзака продолговатую коробку с прозрачным окошком и подсовывает для росписи пюпитр с квитанцией. Оставив Але копию и буркнув: "Сновгодом хорпразднкв", — уныривает в лифт. Фэйри избегают драматических моментов. Особенно — в отношениях с людьми.

...Она невысокая — чуть более полвысоты монитора. Аля заворожено гладит серебряные прямые волосы, водит пальцем по шубейке — и ей кажется, что Снегурочка теплая, несмотря на невероятную белоснежность кожи. Чтоб избыть наваждение, Аля берет куклу за обе ручки... и перестает рассуждать на эту тему. До полуночи меньше двадцати минут. Аля приносит коржики, кофе и коньяк. Поколебавшись, ставит возле клавиатуры две рюмочки. Наполняет их, и в ожидании полуночи озадачивает поисковик подбором профессиональной полимерной глинки. "Заготовки не годятся, — думает она, — надо будет делать все самой...".