Глава 23.На равных.
Ночь прошла без кошмаров. План Киры был безупречен. Они заснули одновременно. Она спала спокойно, смотрела его сны и проснулась второй потому, что сон закончился и ей стало неуютно.
- Добре утро – шепнул ей Андрей – как самочувствие?
- Странно. Не привыкла спать рядом с большим источником тепла и видеть… эти ваши сны довольно приятная штука.
- Так бывает не всегда – скривился Андрей, отодвигаясь от нее. - Ты мне плечо отлежала.
- Извини.
Врать было по-прежнему бесполезно. Конечно, очень удобно читать друг друга и понимать без слов, но не в такие неудобные моменты. Кира не была человеком, но была крайне привлекательным существом. Андрей очень старался не обращать на это внимания, да и она старалась не выделяться, но утром она контролировала себя гораздо хуже и была невыносимо хороша. Андрей почти мог смириться с ее внешностью и даже мог бы отшутиться или сказать ей очередную гадость, но ее запах…
- Сегодня купим мне самые жуткие и неприятные духи на свете. Сам выберешь – виновато прошептала она. – Я обещаю мыться три раза в день, могу даже с хлоркой…
- Так понравилось видеть сны? – рассмеялся Андрей. – Это ты меня извини.
- Не страшно, я привыкла у всех такая реакция. Ты хотя бы фантазировать не начинаешь… иногда это очень раздражает… в людях.
- Могу себе представить – лучше не становилось. Она пахла как грех. Не тот грех, за который стыдно, а тот, вспоминая о котором, нельзя не застонать, широко улыбаясь. – Хлорка под ванной. Жду на кухне.
Было шесть утра, но он, как ни странно, отлично выспался. Родители еще спали и Андрей решил не дожидаться Киру и приготовить ей завтрак, пока не проснулась его мать и не начала готовить очередную условно съедобную еду. Кира пришла минут через сорок.
- Я думал, ты там уже растворилась – поддел Андрей. Хлорка хорошо отбивала запах, и говорить без глупых и неприличных мыслей было легко. – Я правильно все делаю?
- Да, почти – она скептически осмотрела печень на сковородке. – Уже готово.
- Кровь не полностью свернулась.
- Она и не свернется. Печень не готовят на большом огне.
- Но ты так делаешь.
- Первую минуту, потом накрываю крышкой и ставлю на минимум. Если хочешь научиться готовить, купи себе книгу или наблюдай за процессом от начала до конца. – Она вывалила все в большую тарелку и начала есть. - Когда у тебя день рожденья?
- В ноябре.
- Подарю тебе свой рентгеновский снимок в рамочке.
- Извини, я иногда не могу удержаться. У тебя все вроде как у всех, только что-то не так и это не дает покоя. Ты со мной не поделишься?
- Нет. Тебе же противно есть с кровью.
- По правилам ты должна была мне предложить.
- По правилам? – рассмеялась она. – Первая твоя по-настоящему удачная шутка. Поздравляю.
- Жадина.
Андрей вымыл сковородку и решил поджарить себе яичницу.
- Я сама выберу духи по-гаже и куплю еще отбеливателя. Оставайся дома… побудешь с ними.
- Не делай такое скорбное лицо. Я еще лет десять могу не париться.
- Твой отец очень наблюдательный…
- Тогда скажу ему правду.
- Неплохо. Скажешь психиатру, что участвовал в шабаше и тебе достались дополнительные годы жизни в качестве бонуса.
- Согласен, звучит дико.
- По правилам я должна сказать спасибо за завтрак? – поддела его Кира.
- Не за что.
Она встала из-за стола и вымыла свою тарелку.
- Буду вечером.
- Тогда до вечера.
Андрей провел день с родителями. Дело было не в том, что Кира умудрилась уехать на его машине. Она была права, нужно ценить то, что у тебя есть. Рано или поздно ему придется уехать, и скорее всего, перестать общаться с ними.
 Такого дня у них не было много лет. Андрей давно жил отдельно и общались они очень мало. Сначала мешала работа и семья, потом снова работа и одиночество. Раньше Андрей был уверен, что родители не должны знать, когда тебе плохо. Особенно, когда не могут тебе помочь, а только умножают твою боль, сопереживая и мучаясь от бессилия.  Сейчас он жалел об этом. Кто сказал, что они должны были ему помогать? Слово-то какое дурацкое, «должны». Если бы Андрей тогда никого не отталкивал, они были бы рядом. Копошились, готовили ему несъедобные, но такие любимые завтраки, отчитывали бы и доставали, любили и были рядом, на расстоянии руки. Просто дышали в одной комнате с ним, и было бы легче. Теперь он не спеша пытался хоть немного исправить то, что натворил и еще непременно натворит.
После обеда смотрели футбол. Андрей всегда врал отцу, что любит эту бессмысленную игру и искренне болеет за его любимый футбольный клуб. Сегодняшний день не был исключением. Он мастерски изображал интерес и думал о Кире. Теперь она ему верит. Верит, доверяет, считает равным и даже немного боится. Это сильное и безупречное во всех отношениях чудовище боится того, что висит над ним в верхнем мире. Что если она права и он погубит ту несчастную, которую  полюбит? Она видела это, видела его вину и раскаянье, которые  будут преследовать его бесконечно долго. В любом случае, это уже почти произошло и ничего не изменить, стоит ли пытаться? Он знал только одну причину, ради  которой стоило разбиться в лепешку:  Кира должна жить. Он может полюбить кого угодно, только не ее, он был согласен на все, пусть он будет мучиться, пусть завтра начнется война, пусть весь мир лихорадит, но рисковать этим добрым и ранимым чудищем НЕЛЬЗЯ. Глеб глупый и наивный мальчишка, но у него действительно развита интуиция. Тогда он сказал Андрею, что Кирой нельзя жертвовать и теперь он с ним согласен. Случайностей не бывает,  она пришла в этот мир, для чего-то очень важного. Андрей не знал, почему он так думает, но был уверен в этом.
Игра подходила к концу, когда Андрей посмотрел в окно и увидел Арбрешу.
- Ты куда? – спросил отец – пропустишь самое интересное.
- Я быстро, куплю кошку и вернусь.
- Что ты сделаешь?
- Не отвлекайся, я сейчас.
Она приехала под конец  ужина и привезла огромный торт. Андрей готов был поставить любую сумму денег на то, что она специально рассчитала время, чтобы не ужинать со всеми, а только выпить чая.
- Андрей купил тебе кошку – с порога нажаловался отец.
- Ты купил у своих соседей мою Арбрешу? – она была действительно удивлена.
- Я себе ее купил, так что не радуйся.
- Планируешь перепродать мне за бешенные деньги? – спросила она с подозрением.
- Нет, просто в случае чего буду тебя шантажировать – задумчиво пробурчал Андрей. Она немного тянула ногу, точнее у нее болела нога, но она терпела и не подавала виду. – Хорошо провела день?
- Как белка в колесе – отмахнулась она. – Бесполезная трата сил.
Обсуждать очередную ее глупость при родителях было невозможно. Вечер длился бесконечно долго. Когда Кира уговорила его родителей посмотреть с ними передачу, он еле сдержался, чтобы не загнать ее в спальню и не отвесить пару подзатыльников. Очагов боли было два. Нога и поясница, и это была не тренировка. Кира зря тянула время, надеясь что он успокоится, финал вечера обещал быть занятным.
 Провожая родителей до ворот, он потянул с собой Киру. Пусть мелкая гадина не надеется убежать или закрыться в ванной. Прощаясь с родителями, он слегка приобнял ее за плечи и прочел причину ее «легкого недомогания». Пулю из ноги она с горем пополам вытащила, вторая застряла в пояснице.
- Прекрати таскать меня за собой как нашкодившего котенка – не выдержала она.
- Ты хуже – прошипел он – ты монстр-самоубийца.
- Тебе-то какая разница!
- Закрой рот и не доводи до греха!
Он затащил ее в дом и закрыл входную дверь на замок.
- Успокойся.
- Пытаюсь – прошептал он с закрытыми глазами.
- Я заварю тебе успокоительное – примирительно сказала она.
- У меня нет успокоительного.
- Я купила тебе успокоительный сбор. Это травы, вреда не будет.
Она пошла на кухню. По человеческим меркам ей было очень больно, но она переносила это без особого напряга, ей бывало больнее. Андрей поплелся за ней на кухню.
- Вот, держи. Я заварила достаточно, если выпьешь все это,  к утру забудешь как надо волноваться.
- Не заговаривай мне зубы. Это не мое дело, но какого черта тебе не сидится на месте?
- Нужно было кое-что проверить, я ищу одну вещь и должна была убедиться…
- И поймать две пули?!
- Зато теперь я знаю, что там этого больше нет – вздохнула она – отсутствие результата тоже результат. Заодно кое-что нужное украла, не думаю, что пригодится, но теперь у меня полный комплект.
- Ты невыносимый человек – шикнул на нее Андрей.
- Ты так не думаешь – покачала она головой.
- Не думаю?
- Ты знаешь, что я не человек – криво улыбнулась она.
- Раздевайся.
- Что?
- Не выпендривайся, а то так и будешь ходить с пулей в боку. Раздевайся и ложись на стол.
- Я сама в состоянии вытащить из себя пулю.
- Кира.
- Что?
- Заткнись и раздевайся.
Он тщательно вымыл обеденный стол и протер его спиртом, потом вытащил аптечку и разложил инструменты.
- Я не хочу тебя смущать.
- То есть тебе легче ходить с пулей в тушке?
- Да.
- Твое успокоительное мне не помогает – вздохнул он, руки тряслись от злости и отчаянья. - Что я должен сделать? Просить, умолять, оглушить, наорать, добить? Что?! 
- Ты прав, я зря так себя веду, прости.
Кира сняла футболку и джинсы и легла на стол животом вниз.
- Ты обмоталась скотчем и приклеила к ране кулечек?!
- Ну да – усмехнулась она – не поливать же все вокруг кровью.
- Ты нереальная дура – проворчал Андрей. – Не пойму, в чем застряла пуля…
- Это ребра.
- Так низко… погоди… у тебя ребра…
- Ребра между ребрами – вздохнула она – двойной скелет и очень твердые кости. Я вешу шестьдесят два килограмма.
- Все хуже, чем я думал – удрученно прошептал Андрей.
- Ты ведь не о ранах?
- Нет. Неважно… обезболивающее колоть бесполезно?
- Не переживай, я потерплю.
Теперь Андрей понимал, почему Глеб так на нее смотрит. Если не присматриваться к ней и не прикасаться, все казалось вполне нормальным, но сейчас она не пряталась. Она лежала полуголая на его обеденном столе и ждала, пока он вытащит из нее пулю и обработает раны и ее тело имело мало общего с человеческим. У него сложилось впечатление, что ее создали как человека, но при этом не очень понимая как человек должен быть устроен. Примерно так будет выглядеть старинное радио, если его решит по памяти воссоздать очень талантливый ювелир, не ограниченный в средствах. Человеческое тело развивалось в процессе эволюции и имело массу  «конструктивных недочетов», Андрей называл их «платой за прямохождение». У Киры не было этих «недочетов», ей не грозили обычные человеческие болезни или травмы. Все кости были почти такими же, только их было больше и они лучше защищали ее внутренние органы и давали большую свободу в движениях. Теперь, когда он понял, на что надо смотреть, то что он видел повергло его в шок. Ее сердце… Глеб был прав, оно многое могло выдержать. Оно было частично костяным и имело шесть камер. «Рассмотреть» его было не сложно, так как оно было значительно горячее остального тела.
- Не комплексуй, все не так идеально – рассмеялась она. – У меня искалеченная линия силы, ты сам видел.
- Те линии, которые «чинил» Беня?
- Да. Если смотреть на меня из верхнего мира, я буду неописуемым уродом.
- Что случилось? Почему из тебя вырван такой большой кусок и почему я хочу назвать эти линии твоей душой?
- Потому, что так и есть. Я же говорила, что родилась неполноценной.
- Все готово – Андрей закончил с повязками и убирал инструменты. -  Подожди, я принесу тебе чистую одежду.
Он зашел в спальню и достал из рюкзака ее пижаму. Кира была на улице. Она не стала его дожидаться, а сразу пошла жечь одежду и бинты.
- Решила шокировать моих соседей? – спросил он, стараясь не сильно ее рассматривать.
- После того, как ты купил у них семилетнюю кошку, которая регулярно гадит им в кровать?  Их будет сложно удивить – усмехнулась она.
- Ты все собрала? - Андрей добавил в костер пару веток, пока она одевала пижаму.
- Да. В машине немного крови,  утром замою с хлоркой.
- Ты приехала на своей.
- Да, твоя на стоянке.
- Решила не подставлять?
- Благодарить не умею, хоть подставлять не буду.
- И на этом спасибо. Идем смотреть мои сны?
- Да. Сейчас в душ и спать.
- Сегодня пропустишь, повязки намокнут. Не переживай, я потерплю твой запах и его… последствия, но тебе придется мне кое-что рассказать. Наври, если хочешь, только правдоподобно наври, иначе я не усну.
- Что ты хочешь знать? Я сама не знаю, кто я.
- Это я уже понял. Эти… особенности наследственные?
- Да.
- Если твои гены доминирующие, почему твой род вымер?
- Нас сдерживает проклятье, не дает жить, только выживать… это как подачка – она оскалилась. – Твари, лучше бы сразу убили, так нет… наказали.
- Как вы умираете?
- Мы не умираем… и не рождаемся… Я клон, Андрей, наша кровь не смешивается. Наше гениологическое древо представляет собой две параллельные линии и одна из них уже прервалась. Если я не сниму проклятье, у меня родится дочь и в моем распоряжении будет всего неделя на то, чтобы подкинуть ее в чужую семью и умереть незаметно, отдав ей все свои силы без остатка.
- Не понимаю…
- Я лишь рожу себе новое тело. ДНК моей дочери будет такой же как у меня. Моя жизнь будет сниться ей в ночных кошмарах.
- Это противоречит…
- Брось, людей тоже клонируют, это не новость.
- Но не с четырнадцатого века, а сейчас, в лаборатории и это сложно и незаконно. Это и есть твоя теория?
- Говоришь как Беня – усмехнулась она. – Я потратила семнадцать лет своей жизни на то, чтобы доказать ему свою правоту, так что не надейся удивить меня свежей отговоркой.
- И как же ты доказывала?
- Мы играли в интересную игру…
- Кто кого убьет?
- Нет «найди и раскопай могилу своего предка».
- Вы…
- Да. Мы вскрывали могилы. Ночь, кладбище или лес, две лопаты. Романтика, одним словом. Брали образцы и делали сравнительные анализы. Сам понимаешь, достаточно беглого осмотра останков, чтобы определить степень родства. Наши кости почти не гниют.
- Очаровательно – Андрей почувствовал тошноту.
- Не то слово. Заснуть сможешь или еще есть вопросы?
- Пожалуй, все. Больше ты и сама не знаешь.
- Зато я про тебя знаю. Твой дар тоже наследственный.
- Что?
- Ничего страшного… по линии матери есть небольшая мутация.
- Хочешь сказать, что у меня в роду еще были…
- Нет, ты первый, но не последний. У твоей матери есть сестра… У нее будет дочь, очень сильная и скорее всего такая же глупая.
- Сильнее меня?
- Вы все рождаетесь слабыми, но восприимчивыми. Ты первый в роду, кто перестал сопротивляться, она будет второй. Это нормально, такое часто происходит. Ничего, ничего,  а потом БАЦ и вспышка…
Она очень смешно изобразила вспышку своими маленькими ручонками.
- Идем спать, вспышка.