ЗАПАХ ШАЛФЕЯ

На мокром песке я оставлю следы,
Полуночной пеной взорвусь на осколки,
Янтарной амброзией в губы твои
Вольюсь я горчайшим и вязким из медов.

Кувшин черепками разбился у ног,
Усыпав траву угасающим пеплом.
Я боль свою пламенем в пальцах зажгу
И выпущу голубем в белое небо.

Черемухой желтой сольюсь с тишиной.
Я вечно звучать буду криком последним.
В осеннее небо я вместе с тобой…
А в лете останется запах шалфея…





Я дошла до вершины скалы и остановилась. Открывшаяся панорама была солнечной, но холодной. Голое серое плато с камнями, поросшими сухим розоватым ягелем и вереском, колючая подстилка под ногами. Две ровные скалы, оберегающие плато от пронзительного северного ветра. За ними – небольшой лесок из голубых пихт, уже осыпающих шершавые шишки с семенами.
У самого обрыва стоял небольшой каменный домик с заросшей таволжником крышей. Нежилой двор, холодные солнечные блики на бревнах. Из животных были только черные грачи, облюбовавшие корявые лапы пихт. Их маленькие блестящие глазки свысока следили за мной.
Словно с самого лилово – стеклянного неба ко мне спустился человек. Он босиком шел по колким камням, не обращая внимания на приставучую волжанку и сырость.
Для меня он был стариком. Точнее, я знала, что он старик, что ему уже больше сотни лет. Но выглядел он очень молодо.
Одет он был в пестро – серую тунику, под цвет камням. Черные с белыми полосами волосы стянуты на затылке в хвост. Кожа загорелая, но гладкая.
Его глаза жгли огнем. Это было странно, так как они были холодно – зеленого цвета. Это, вкупе с густыми черными бровями, придавало его лицу черты пантеры.
- Сюда редко приходят странники, - старик изобразил полупоклон, полунасмешку.
- Я очень устала и хочу есть.
Отшельник подошел к дому и открыл старую иссохшуюся дверь. Внутри пахло смолой и теплым вином, было темно и просторно. Всего одна кровать – лежанка, окошко, стол. На столе – в белом полотенце сыпчатый сыр и крынка с вином.
- Садись, - мужчина указал мне на стул и сам сел рядом. Он отрезал мне сыра и поставил пустую кружку.
- Вино?
- Нет, путник, преодолевший такой путь, достоин моего чая, - ответил, улыбнувшись, он.
Откуда-то из темноты отшельник вынул кипящий чайник. Я подставила чашку и душистый травяной чай хлынул вниз.
- Вкусно пахнет.
- Это синий чай, - старик поставил чайник на место и вдохнул сладковатого дыма, - пей, пока горячий.
- Почему чай?
- Это особый чай, - мужчина улыбался.
- Ты хочешь знать, что привело меня сюда, к концу земли?
- Я знаю, - он прожигал меня своими зелеными глазами.
- Ты хочешь знать, куда я иду?
- Я знаю, - так же спокойно улыбался старик, - все, приходящие сюда, направляются в одну сторону.
- Куда?
- Они тоже этого не знают, - отшельник пододвинул ко мне кружку, - пей.
Я глотнула чая. Он был обжигающе – горячим, но это давало прочувствовать весь его оригинальный вкус. Вкус горного родника, августовских дождей, ежевики, лесных ягод, мокрых трав… Тело сразу наполнилось свежими силами, в голове прояснилось.
- Что это за чай? – задурманенным голосом спросила я.
- Это синий чай. Теперь ты можешь продолжать свой путь.
Я встала и пошла к двери. Обернулась и прошептала:
- Мы еще увидимся?
- Нет, Хари, я встречаю странников только на этом этапе пути.
- Тогда прощай.
Я вышла на холодное плато и удивилась изменениям, произошедшим с ним. Здесь заметно потеплело и посветлело. Даже появились ящерицы.
Я не посмотрела назад на последок. Мне было пора идти дальше. А старику – встречать нового странника.




- Я хочу летать, - прямо сказала Марго хозяину небольшой лавки сувениров.
- Ну, я же не волшебник, и даже не учусь..., - развел руками тот.
- Но у вас ведь есть такие забавные штучки, как шампунь для наращивания усов и светящаяся зубная паста.
- Эта паста светится от фосфора, - усмехнулся в усы мужчина.
- Неужели ничто мне уже не поможет?! - сжав кулачки, прошептала она.
- Успокойтесь, только не плачьте – я просто не выношу этого! – почти что проскулил продавец. – Если вам это так, необходимо, то я что-нибудь обязательно придумаю!
- Правда? – с надеждой глянула на него девочка…


А теперь они стояли на карнизе крыши многоэтажного здания отеля. Ледяной ветер пронизывал тело до костей, а легкое желтое платьице трепетало, словно флаг.
- Видишь, это совсем не страшно, - крепко держал девочку за плечо мужчина.
- А я не разобьюсь? – с испугом глядела вниз Марго.
Там все казалось микроскопических размеров.
- Не бойся. – Ты полетишь, как птица, .. давай! – столкнул ее вниз продавец.
И девочка стремительно полетела вниз. Земля с угрожающей скоростью приближалась.
«Я хочу лететь!» - яростно думала Марго.
Она открыла глаза. Она больше не падала. Она висела в воздухе, а за спиной у нее покачивались большие белоснежные крылья.
- Видишь, ты сильная, - взял ее за руку парящий рядом мужчина. Его крылья черным пятном выделялись на фоне голубого неба.
- А что это там внизу? Там люди собрались, стоит скорая…
- Это тебе кажется с высоты, - улыбнулся он.





Волчьи следы путались и петляли, будто зверь случайно заблудился в этой чаще. Снег был рыхлым и влажным, так что вмятины были видны отчетливо. Было около девяти часов вечера, но из-за утренней метели небо залепило тучами и луны не было видно.
Сугробы казались синеватыми на фоне черных колючих сосен. В сапогах хлюпало, а жесткая волчья шуба покрылась серебристой изморозью.
И наконец в темноте вспыхнули две желтые точки, а тишину нарушило тихое попискивание. Охотник разгреб мохнатые ветки руками в жарких рукавиц и столкнулся с оскаленной пастью. Именно с пастью, так как черная шкура волчицы полностью сливалась с январским мраком. Хищница прижимала к своему теплому, пахнущему молоком животу четырех крохотных двухнедельных щенят и гортанно рычала.
Охотник аккуратно, не делая резких движений, снял с предплечья ружье.


Волк летел над снегами, едва касаясь лапами белого пористого полотна. Снегопад уже давно прекратился, но небо все еще было темным от туч. Зверь задыхался, серая шерсть на шее блестела от влаги. Подушечки на задних лапах потрескались и кровоточили.
Он долго запутывал следы, уводя охотника вглубь леса. Но выбежав на поляну, где они встретились, волк понял, что человек ушел не в ту сторону. Он ушел туда, где осталась его подруга с щенятами!
Зверь выскочил из зарослей и часто задышал. Пахло страхом и кровью, и еще молоком – волчица недавно кормила молодняк.
Но на утоптанной площадке между деревьями никого не было. Только несколько хвоинок хищно блестели багровым.
Волк затуманенными болью глазами посмотрел в сторону, куда ушел охотник.
«Человек…» - хриплый голос вьюгой разнесся по спящему лесу.
Охотник испуганно обернулся, не понимая, кто к нему обращается. Первая человеческая деревня находилась далеко на востоке. Мешок с добычей сам выпал из его оледеневших рук.
«Ты отобрал у меня мою семью, - из мрака блеснули два не по-волчьи голубых глаза, - а я отберу у тебя твою.».
Мужчина вздрогнул – у него было никого, кроме единственной дочери. Увязая в сыром снегу, он побежал к своей старенькой лубяной избе. И не увидел, как волк, улыбаясь в хищном зверином оскале, заплакал.


Старик вбежал в сени и тяжело вздохнул – из легких вырвалось облачко жгучего и колючего морозного воздуха. Зашипела пестрая кошка, учуяв терпкий волчий запах. Охотник стряхнул налипший снег с шубы, сбросил в угол сапоги и зашел в дом. Сразу приятно запахло горячей сдобой. Из-за печи выглянула закутанная в цветастую шаль девушка и тут же бросилась помогать отцу, забрала мешок и поставила на стол самовар с чашками.
- Сильно намело нынче, - тяжко присела на лавку дочка.
- Слушай, дочь! – хмуро окинул ее взглядом мужчина. – Послушай меня внимательно. Что бы не случилось – помни – не выходи на улицу и не открывай дверь! Что бы ты не увидела и не услышала!
- А что случилось, папенька? – разлила душистый чай по чашкам она.
Промолчал охотник. И поклялся себе, что найдет и убьет волка, прежде чем случится что-то плохое. Следующим же вечером он вышел на охоту. Волк не будет ожидать, что на него нападут. И тогда его дочь, единственная дочь Вебия, маленькая сирота, будет счастлива.
Лес, как и всегда в такие безлунные холодные ночи, молчал. Черные высокие сосны зловещими воинами скрыли от него избу, едва только охотник прошел несколько метров. Волк молчал где-то в глухой чащобе. Туда мужчина и направился, осторожно огибая скелеты примороженных кустов и тихо пробираясь сквозь заросли ежевики. Следов хищника пока не наблюдалось, да и вся живность как – будто вымерла. В это время должны были шерудеть в хвое серые белки и хрустеть где-то в глубоком снегу горные кошки. Морозными и темными зимними ночами они обычно спускались в лес с гор и перебивали всех зайцев. Каждый добывал себе пищу так, как мог.
Прошло уже довольно много времени. Но ни самого волка, ни хотя бы его следов охотник не обнаружил. Была невесомая надежда, что зверь испугался и убежал отсюда подальше. Но нет… это была война, помеченная полосой красных флажков.
Внезапно замерзший воздух разбил отчаянный и злой волчий вой. Вой, раздавшийся от опушки, где находилась его изба. Охотник, уронив ружье в сырой снег, ринулся на звук. Он бежал, как волк той снежной ночью – и дыхание дымчатым шлейфом оставалось позади него.
Минуло давно за полночь, когда взволнованный мужчина влетел в свой дом. Сени были распахнуты настежь, а на деревянном полу была рассыпана солома. Сердце охотника разрывалось от страха и прилившего к нему адреналина.
- Вебушка? – почти простонал он, дрожащими руками хватаясь за оледеневшую дверь.
К нему вышла, светясь теплом и уютом, его дочь. В теплом кожухе, с завязанной мохнатыми тряпками длинной русой косой. Она улыбалась, и глаза ее сверкали остывающими угольками.
- Что случилось? – он еле находил слова.
- Да ничего, - девушка привычно отмахнулась и зашла внутрь. Монотонно гудел камин, шипел самовар с чаем, сопела на лавке кошка.
- А волк? – непонимающе спросил отец.
- Какой волк? – усмехнулась она и отмахнула светлую прядь со лба. – Здесь только боярин один расхаживал…
- Какой боярин? – удивился охотник. Хоть снег и не валил хлопьями, как вчера, но мороз был силен, а до ближайшего сила далеко…
- Ну такой высокий, со светлыми волосами, бледный. Но какие, папа, у него глаза! Боже, какие глаза! Я таких еще никогда не видела, они цвета нашего родника весной, словно два аквамарина!
- Это был всего лишь мираж, порожденный твоим воображением и метелью. Всего лишь мираж, - и мужчина наконец-то успокоился.
Но спал он неспокойно, ему всю ночь снились черные гигантские волки с окровавленными клыками, которые затем превращались в красиво усмехающихся юношей. И все они истекали зеленой слюной на серебрящийся снег. А один из них, высокий, как те сосны в лесу, заглатывал его дочь.
Проснулся охотник в крупных каплях пота. Вебия спокойно спала рядом, а в ногах урчала кошка.


Когда на следующую ночь охотник ушел в лес, к Вебии снова наведался боярин. Он был удивительно хорош: стройный, гордый, с молодым звериным взглядом. Он просто стоял у заснеженного окна и смотрел на девушка. Она раскраснелась, ее пальцы застенчиво теребили тугую косу.
- Вебия, выходи, поиграем в снежки, - закричал он сквозь срывающийся снег, - выходи!
Девушка была уверена, что это не мираж. Не могли быть у миража такие лазурные глаза. Холодные, но притягательные.
- Не могу я выйти, папенька не велел, - робко вздохнула она.
- А я могу отвезти тебя в такие страны, где никогда не бывает снега, а зимой с неба сыплются диковинные перья. И там люди и звери дикие живут вместе, в одних хатах, и помогают друг другу, - почти провыл он.


Внезапно дверь заскрипела, и в сени зашел ее замерзший отец. Вебия поспешно оглянулась на окно, но там осталась только сахарная вьюга. Уж не зимний ли дух ее навещал?
- Все спокойно, милая? – спросил девушку охотник, едва войдя в дом. – Все в порядке?
- А что-то не так, папенька? – испугалась она.
- У тебя лицо какое-то… не такое… - запнулся отец.
- Какие у него глаза, папа… - почти неслышно ответила Вебия. – Боже, какие глаза!
Но все же, он был охотником, и услышал эти слова. В нем вскипел гнев – не на дочь, а на себя и этого треклятого волка, что отравляет ему жизнь.
- Слышишь меня, Вебия! Никогда не открывай никому двери, пока меня нет. Никому! – грозно вскрикнул мужчина и ненароком опрокинул чашку с чаем.
Дочь удивленно кивнула, не смея проронить ни слова. В такие редкие минуты ее отец напоминал дикого медведя.
«…живут вместе, в одних хатах, и помогают друг другу…» - всплыли в памяти слова красивого незнакомца.


Этой ночью охотник долго не мог заснуть. Ему мерещилось, что в голодном мраке комнаты мерцают чьи-то злые синие глаза, а сама темнота плывет как чернильная химера, готовая в любой момент укусить его. Под утро он наконец-то задремал, но его сны были пустыми и не имели смысла. Проснувшись около полудня, он с удовольствием обнаружил, что его милая дочь уже готовит яичницу с грибами и волчатиной на завтрак.
Хорошенько подкрепившись, охотник сразу ушел в лес. Очень сильно его беспокоил волк, и он решил, что не вернется домой, пока не найдет его логова.
Ближе к вечеру начался снегопад. Охотник бродил по родному лесу, как по ловушке. Он не узнавал знакомых тропинок, помеченных деревьев, словно за одну ночь лес вырос на сотню лет вперед.
И вот, не веря в свое счастье, мужчина увидел на одной малоприметной поляне волчьи следы.
«Тут ты и попался!» - злорадно усмехнулся довольный охотник и углубился в чащу по волчьему следу. Вмятины в снегу то петляли, а то и вовсе пропадали, но тогда мужчина отыскивал их вновь. В одном месте ему нашлись недоеденные, прикопанные в сугроб на черный день оленьи остатки. Снег блестел от крови. Уже довольно стемнело и тут охотник внезапно все понял. Он не шел по волчьему следу. Он шел по ловушке, уводящей его все дальше от дома. И никакого волка там, в чаще нет. Волк его обманул.
Сломя голову он помчался через сугробы, сквозь бурелом. Его лицо покраснело от снега и хлеставших по щекам веток. Но он уже понимал, что не успел. Что уже поздно.
Когда сосны наконец-то расступились, его взору предстала его изба. Жалкой и пустой она выглядела, нежилой. Охотник обреченно подошел к дому и заглянул в распахнутое окно. Горел натопленный камин, грелась на соломе кошка, тихо пощипывал самовар с вкусным чаем. Только самого важного, единственного, любимого в комнате не было. Стало очень одиноко и печально. Вроде бы все осталось как и было, но старику стало все равно. Он сел на утоптанный крупными волчьими лапами снег под окном и горько заплакал – и все мерещились ему в ту тяжелую зиму пронзительные аквамариновые волчьи глаза в темноте леса.




Немного юмора...



Исследовал: Пифоний Афанасьевич Тапкин
Предмет исследования: таракан обыкновенный рыжий ночной (зараза!)

ОПЫТ 1:
Утром поставил под стол мышеловку, заряженную большим куском сала. Сало свежее, перченое, еще вчера хрюкавшее на свою тяжелую жизнь. Сам глаз оторвать не мог.
Два часа просидел в засаде. Никто не показывался. От нечего делать вытер всю пыль за холодильником и выколупал свое имя в слое грязи на кафеле.
Еще через три часа наконец-то появились усы моего подопытного из щели за печкой. Затем усы, уже укомплектованные чешуистым тельцем, рядом нескончаемых ножек и улыбкой «ты-что-дурак-я-тебя-вижу» приблизились к моей хитроумной ловушке. Я уже злорадненько потер ручки.
Таракан (я мысленно окрестил его Обжорой) понюхал сомнительное угощение и гордо удалился.
ВЫВОД:
Тараканы не только умные твари, но еще и привередливые. Сало с пола не едят. Видимо, у них сильно выраженные аристократические наклонности.

ОПЫТ 2:
Случайно ночью зашел на кухню и чуть не раздавил таракана, деловито рассевшегося на вчерашней газете. Упал и больно ударился копчиком. Со злости заорал на Умника все, что я думаю о нем и его семье, на что таракан гневно воскликнул:
- Ну ты свинья! Я тебе, когда ты читаешь, не мешаю!
ВЫВОД:
Тараканы – наглые твари! Им только волю дай, и тебя из дому выгонят!

ЗАМЕТКИ:
Выяснить, почему я разговаривал с тараканом.

ОПЫТ 3:
Утром нашел мышеловку с криво вырезанным куском сала. Рядом лежал кухонный нож.
ВЫВОД:
Резать тараканы не умеют.

ОПЫТ 4:
Вечером тщательно смазал подсолнечным маслом (за неимением жира) весь пол на кухне. А возле двери положил трехлитровую стеклянную банку, тоже смазанную маслом. По моим расчетам тараканы, выйдя ночью погулять, поскользнутся и попадут в банку, а утром я их соберу.
Утром проснулся со странным ощущением. Встал, свесил ноги с кровати. К стопам прикоснулось что-то липкое и холодное. Не обратил на это внимания. Пошел. Не прошел, упал. На полу обнаружил крохотную записку на клочке газеты:
«Возвращаем ваше масло. Спасибо. Нам как раз на картошку надо было».
ВЫВОД:
Месть! Месть! Месть! Месть!
ЗАМЕТКИ:
Помыть пол в спальне и на кухне. Купить масла. Беречь масло!

ОПЫТ 5:
Решил напугать тараканов: уехать из дома вместе со всей едой. Собрал сумки, сделал вид, что вызываю такси. Вышел из дома, выключил свет, запер двери.
На самом деле пошел к реке, искупался, позагорал. Открыл сумку, чтобы перекусить. Еды в сумке не оказалось. Там я обнаружил десятка два тараканов, которые приветливо помахали мне лапками. Остальные дожидались меня дома, эти же уже соскучились.


ВЫВОД:
Вернувшись домой, увидел трогательную картину: на пороге меня встречало все усатое полчище. Кто-то даже любезно подставил тапки. Видимо, тараканы очень добрые существа. Они заботятся о хозяине и всячески ему помогают.

ВЫВОД ИЗ ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЫ:
Тараканов можно использовать, как собак. У них множество функций. Например, сторожевые тараканы отлично стерегут дом и имущество. Комнатные тараканы милые и с ними весело играть. Поисковые тараканы мгновенно находят еду в доме. Специально обученные тараканы – шпионы следят за врагом (соседом). Ездовые тараканы быстро бегают. А военные тараканы могут даже задержать преступника (соседского кота).
Можно сделать вывод, что тараканы весьма полезны в жизни человека, так как обладают большими умственными способностями. Они жили с самого возникновения Земли, и знают о людях больше, чем мы о них.
Психология тараканов очень запутанная и сложная, но интересная.




Следушая история одна из моих любимых... В ней действительно есть что-то задевающее душу...




Их была целая компания – восемь человек. Они жили на старом заброшенном обувном складе. Крыши у здания давно не было, поэтому ночью в дыру наверху красиво просматривалось звездное небо.
У них не было имен – по крайней мере, их никто не знал, - но у них были прозвища. Самого главного, сильного и смелого называли Призраком. У него были широкие плечи, покрытые паутиной синих татуировок; короткие черные волосы, постоянно приглаженные к голове и серые, почти белые глаза. Он исчезал незаметно и появлялся в самый подходящий момент, как призрак. Он знал обо всех людях в этом городе, помнил все темные лабиринты пустынных улиц. Он был лидером.
Пичуга был лучшим другом Призрака. Но в отличие от главаря, парень был щупленьким и тощим, словно легендарная птица Сирин, из-за чего и получил свое прозвище. Ему было всего семнадцать, его руки только научились держать руль, но его острый взгляд резал темноту, как заточенный нож режет вены. Пичуга был зорким и ловким, и в его венах играла молодая звериная кровь.
Сажжа – единственная девушка в компании. За один день она стала всем сестрой, подругой и матерью. Она умела сияющей улыбкой остановить драку. Но когда она садилась на своего стального коня и ее длинные светлые волосы вздымались золотым пламенем, а зеленые глаза вспыхивали двумя нефритами, то даже Золотой Всадник давал ей дорогу, что он никогда не позволял никому другому. Он был гордым и призирал всех «наземных людишек». Никто не знал, сколько ему лет или как он появился в команде. Но все же он был ценным членом их маленькой семьи, хотя и редко общался с остальными байкерами.
Кот и правда напоминал кота. Рыжего, наглого и хитрого кота. Его рыжие короткие пряди слегка прикрывали раскосые изумрудные глаза, отчего казалось, что он над всеми посмеивается. Действия у Кота тоже были слаженными, быстрыми и какими-то кошачьими. Чем он сильно отличался от Большого Ба.
Балу (или Большой Ба) всегда был медлительным и сонным. Все удивлялись, как он еще ни разу не упал с мотоцикла? На что Балу бормотал что-то себе под нос и, сжимая кулаки, уходил. Парень почти никогда не разговаривал.
Вестником новостей в компании был Тамерлан. Он ездил по городу и собирал свежие сплетни и слухи. Поговаривали, что его тут знала каждая собака. Он был худощавым и прыщеватым, с огромным орлиным носом и пушистыми бровями. Именно он и привел в компанию … Ангела.
Ангел был очень странным человеком. У него было по-странному красивое лицо, со слегка выпуклыми льдистыми голубыми глазами и мягкой загадочной улыбкой. У него были длинные, почти идеально белые, странные волосы. Когда шальной ветер раздувал их, казалось, что горит белым пламенем поле. На вид ему было не больше двадцати.
Впервые ребята увидели его, когда он шел по набережной улице. Моросил легкий, но противный дождик; белое холодное солнце спряталось за рваные тучи, а осенняя дорога была покрыта пожелтевшими и состарившимися листьями. Мир был серым и влажным. И ярко, словно белоснежный ангел, спустившийся с небес, шел по лужам Ангел. За ним парила невесомая, но духовно-ощутимая светлая пелена. Крылья.
Ангел всегда придерживался Сажжи. Нельзя было сказать, что между ними что-то было. Однако за все то время, что парень успел провести в компании, только она одна смогла хоть немного его понять. Изредка, оставаясь наедине с Котом, Пичуга признавал, что Ангел мог бы стать лидером, как Призрак. Но двум лидерам не место в одной команде.
Ангел всегда молчал. Никто ни разу еще не слышал от него ни слова. Другие байкеры поговаривали, что он – немой. Но они никогда не смели сказать это ему в лицо. Все знали, что на мотоцикле Ангел страшнее разъяренного белого тигра и прекраснее белой цапли. Он был просто белым светом для ночи, с которой сливался в бешеном танце стали. Для него вся жизнь была – дорога, ветер, поиск. Жемчужная луна стелила ему путь, терялась искрами в его голубых глазах и нежно прижималась ко всему телу. У него не было друзей – его подругами были лишь ночь да луна. А его вечной любовью было вечное одиночество, когда нет ни страха, ни прошлого, а только будущее …
… Как обычно, светила хрустальная луна. Вся команда собралась на городском мосту – дорога была соблазняюще пустынна. Казалось, если доехать по ней до горизонта, можно взлететь в небо.
Справа беспечно серело заброшенное кладбище. Черные обветшалые кресты над могилами заросли плющом, который зачастую прилетали клевать вороны-падальщики. Раннее кладбище вселяло ужас в юные сердца, а теперь умиротворяло и обволакивало темным спокойствием.
Зашумели моторы, блеснули люминесцентные фары. Дико взметнулись пряди, и исчезли под красными боками мотоциклетного шлема. Пыльное облако прощально растушило очертания заснувшего города.
Первым летел, разрывая темноту, бесстрашный Призрак. Все остальные ехали чуть позади, не рискуя опережать лидера.
Серебряная полоса пронеслась рядом с мужчиной. Ангел играл не по правилам – он был лучше предводителя. Призраку это не понравилось. Какой-то мальчишка сталкивает его с престола! Свирепо зарычал железный конь, заскрипела резина шин по шершавому асфальту – взорвался снопом искр воздух в трубе. Мотоцикл с бешеной скоростью помчался в ночь.
Вскоре они поравнялись. Белый волк и черный леопард. На мгновенье две такие разные души смешались и … снова разорвались. Призрак пламенным взглядом посмотрел на Ангела. Глаза парня были противоположно холодными и спокойными.
- Я – лидер, потому что меня никто не может обогнать! – прокричал мужчина, но его слова забрал сырой ветер. Однако Ангел его услышал.
- Я могу тебя обогнать, - тихим голосом проговорил парень, - но я не хочу быть лидером. Иначе я им давно бы стал.
Призрак с такой силой сжал руль, что костяшки побелели, а из-под кожи показались сиреневые вены.


Словно две молнии – светлая и темная – прорезали ночь. Ни один не мог уступить – на кону стояла не только собственная честь, но и отношение к себе остальных.
- Что это с ним? – спросила Сажжа, морщась от морозного ветра, продувавшего ее насквозь.
- Сейчас решается все, - прошептал Золотой Всадник, - две судьбы в руках у одной дороги. У Феникса не может быть две головы.
Внезапно что-то загремело в мотоцикле у предводителя, и он начал резко тормозить.
- Будь ты проклят, мотор! – закричал в отчаянии Призрак. Ангел спокойно развернулся и остановился возле приятеля.
- Я могу обогнать все, - прошептал парень, снимая шлем. Белые волосы безвольно рассыпались по плечам, – смирись с этим.
- То, что ты обогнал меня, еще ничего не значит! – грозно оскалился лидер. – Есть вещи, которые тебе не под силу превозмочь!
- Например?.. – в его голосе не было ни капли эмоций.
- Ну… - задумался мужчина. – Например … ночь!
- Что? – непонимающе переспросил парень.
- Да, ночь! – обрадовался своей выдумке Призрак. – Ты никогда не сможешь обогнать ночь.
- Смогу, - непоколебимо ответил ангел.
Теперь настал черед удивляться лидеру.
- Не глупи, - тоном старшего примирительно сказал он.
К спорщикам подъехала остальная команда. Большой Ба распахнул ворот куртки, позволяя осеннему ветерку освежить его разгоряченную грудь.
- Что вы не поделили? – грозно спросил Пичуга. Однако при его хрупком телосложении это выглядело довольно-таки смешно.
- Этот придурок захотел обогнать ночь, - спокойно повернулся к нему лидер.
- Но это ты предложил, Призрак, - мотнул головой Ангел, и его пряди осеребрила луна.
- Ночь – это не физическое явление, - усмехнулся худощавый Всадник.
- Никто на такое не способен. Свет никогда не сможет обогнать тьму.
Глаза Ангела помутнели, а тонкие губы болезненно скривились. Сажжа испуганно вздохнула.
- Я сделаю это, - прошептал парень, - будь, что будет, но я сделаю это.
- Но…, - начала девушка, но ее жестко перебил Тамерлан:
- Пусть едет.
- Но это же невозможно! – отчаянно вскрикнула она. – Он никогда не вернется, потому что никогда не сдастся!
Вестник отвел ее в сторону и сказал так, что услышала только она:
- Ты не сможешь его остановить. Его уже ничто не остановит. Но если тебе это таки удастся, ты всю жизнь будешь жалеть об этом, Сажжа. Ангел уже никогда не будет прежним.
Девушка посмотрела на Ангела. В его взгляде горела уверенность и слепая решимость. Она и сама знала, что все уже решено, но еще не могла в это поверить.
Все печально смотрели на бледного парня. Тот постоял пару минут на черной дороге, вздохнул полной грудью сладкий запах родных околиц. Последний раз оглянул темные силуэты обветшалых крыш. Таких родных и таких далеких…
Одиноко загремел мотор. Никто не проронил ни слова. Прощально взвизгнули колеса, и матово-серебристый мотоцикл унесся к горизонту, рассекая застоявшийся воздух.
Оставшиеся в полной тишине ребята молча повернулись и побрели по остывшей дороге обратно, волоча за собой свои мотоциклы. В эту ночь они больше не ездили.


Серые осенние дни сменялись такими же днями, уныло кружила умирающая листва, все более разрастались грязные блюдца луж. Закаты с каждым днем становились все более кровавыми, пока совсем не стали фиолетовыми. Однажды утром весь окружающий мир изменился – застыли в немом бездвижии серые лики домов, неуклюже уставились в безоблачное небо черные, покореженные морозом, деревья. Но самым главным было то, что и земля, и ограда у заброшенного кладбища, и даже шляпы прохожих, - все стало белым.
Побелевшую дорогу прорезывали две черные полосы – следы от колес.
Кот вышел на пустующую улицу. Сперва ему показалось, что с неба падают перья из крыльев ангела. Они кружились в своем белом танце и плавно оседали на угасающий мир. Парень поймал одно такое перо рукой – на ладони осталось маленькое мокрое пятнышко. Это был всего лишь снег.
К обочине дороги подъехал продрогший Тамерлан. Мелкие кусачие снежинки забрались ему за ворот и под шлем. Он лениво снял перчатки и слез с мотоцикла. Его старый железный конь давно уже проржавел, и только труба сияла хромированным серебром.
- Что-то случилось, Лан? – устало сощурился Кот своими изумрудными глазищами.
- Скажи это ей, - медленно, с трудом выпуская на волю каждое слово из простуженного горла, сказал байкер, - и всем тоже. И Призраку.
- Я догадываюсь…, - начал приятель, но тот его прервал.
- Вести быстро разлетаются по городу, ты же знаешь, - холодно ответил Тамерлан, - это об Ангеле. Он это сделал.
Вот и сказано. Коту сразу стало все понятно. Последний месяц они только об этом и думали. Об Ангеле, который ранее занимал в их жизни и разговорах настолько незначительное место. А теперь все развеялось как горький дым. Значит, этот среброволосый паренек таки сумел обогнать ночь.
- Он вернется? – с все еще существующей надеждой спросила Сажжа.
- Он теперь отправился в другое место, - почти шепотом ответил ей Всадник. Призрак же просто молчал. Это было очень тяжело…
- В Рай…


…К вечеру весь мир стал белым. Сохранили свою первозданную сероту лишь покосившиеся кладбищенские кресты, все еще обвитые скелетами заснувших на зиму растений. На одной могиле, скромно притаившейся у ограды, лежал цветок. Уже успевший подвять, но еще живой.
В сиреневом небе уже кружилось, покрикивая, воронье. Птицы похотливо смотрели на хрупкую фигурку, прижавшуюся к каменной плите склепа. Сегодня у них был удачливый день – еда сама явилась в их цепкие когти.
Сажжа испуганно дернулась. Вороны разочарованно загалдели. Ее легкая ветровка развевалась на ветру, как крылья летучей мыши.
«Иди к нам…» - шептали косые ветки почерневшего дерева.
- Мы все ждем… - едва слышно, как шелест ветра, сказала она.
Застоявшийся воздух с шумом разорвался, когда черные колеса мотоцикла затормозили у ограды. Длинный кожаный плащ коснулся снежной пыли и замер в нерешительности. Призрак так и не решился подойти ближе, словно чувствуя за собой вину. Но этого и не требовалось.