]- Как все сложно. – Тай сидел на старом пне и сосредоточенно обматывал ногу ремешками сандалий. – Почему нельзя остаться в удобных и надежных сапогах? Не обувь, а смех один.
- Уху, еще валенки вспомни. – Гирешар давно был полностью одет и обут. Он приплясывал от нетерпения рядом со своим мешкающим товарищем. – Не знаю, откуда у тебя руки растут, Тай. Да не тяни ты так эти завязки… Имей в виду, если из-за твоих копаний всех красивых девушек разберут, – вовек не прощу.
- А тебе только красивую надо? – справившись наконец с неподдающимися ремешками, Тай приложил кожаную подошву ко второй ступне. Пальцы уже более сноровисто перебирали длинные завязки. Если уж толстой коже предстояло быть его единственной защитой, привязать ее стоило покрепче.
- Главное, чтобы де-вууш-ка, – последнее слово Гирешар откровенно просмаковал. - Я две недели лазил по лесу в компании вонючих мужиков. Мне осточертел подножный корм днем и твой храп за плечом ночью. Только представь, гладкие лица без щетины, чистые блестящие волосы, сладкий запах молодого тела… уммм….да заканчивай уже дергать эти ремни, Тай, в эту ночь обувь должна тебя волновать в последнюю очередь.
- Угу. – Вытянув ногу, Тай сосредоточенно оглядывал выполненную работу. Ремешки плотно охватывали голень, не перетягивая, но и не сваливаясь.
- Готов? – простонал Гирешар. - Поверить не могу, что в ночь Перелома, я любуюсь на твои волосатые ноги, а не облизываю ушки вон тем лапочкам.
Тай заинтересованно обернулся. Ниже по холму двигалась весело галдящая ватага. Девушки смеялись. Их точеные ножки мелькали в разрезах рубашек, нарочито небрежно заплетенные пшеничные косы готовы были в любой момент рассыпаться водопадами чистого золота, оголенные по плечи руки то здесь то там ненароком прижимали к юному телу белую ткань, обрисовывая пышные фигурки. Звонким девчачьим голосам вторили хрипловатые баритоны парней, кружащих вокруг белой стаи.
Гирешар оглушительно засвистел, обращая на себя внимание. Их заметили, оценили. Под смех и улюлюканье, девушки замахали руками, приглашая одиноких красавцев на холме присоединиться к их компании и влиться в начинающийся праздник.
- Давай, ночной хищник, хватай добычу. – Тай шутливо подтолкнул рвущего вниз с крутого холма Ги.
- Кто вперед?
- Да лети уже, юбочник, мне еще ноги дороги.
Предлагать второй раз не пришлось. С заливистым молодецким «Эх, живем!» Ги ринулся вниз, с разбегу влетел в стайку востроглазых красавиц. Под аккомпанемент восторженного визга, подхватил двух ближайших прелестниц, закружился, захороводил, предлагая всего себя в полное разудалое пользование. Среднего роста, поджарый, с широкой открытой улыбкой и насмешливыми глазами на загорелом лице, Ги добродушно балагурил с парнями, беззастенчиво льстил дамам, осваиваясь в незнакомой компании. Ропот мужчин стих не начавшись. Он был своим - веселым деревенским парнем, в меру взбалмошным, в меру сноровистым, с работящими мозолистыми руками и здоровыми мужскими желаниями. На нем была такая же как у всех белая рубаха до колен с мелкой вышивкой по подолу и разъезжающейся шнуровкой на груди. Понятный, безопасный, свой.
Покусывая кисловатый стебелек лугового ковылька, Тай спускался с холма неторопливо, глубоко вдыхал терпкий воздух разнотравья, чувствовал как высокие стебли метут и покалывают обнаженные ноги, наслаждался свободой нестесненного привычной одеждой тела. Он не торопился догнать шумную компанию. Любуясь обнаженными девичьими ножками, мелькающими впереди в сгущающихся сумерках, Тай слушал громкие шутливые сетования друга на вечернюю прохладу, холодящую неприкрытую штанами задницу и прочие важные для мужчины части тела. Детальный ответ одной из бойких красоток, как и чем ему стоит согреться, поглотил очередной взрыв хохота.
Тай отдыхал.
Определенно, предложение Гирешара отправиться на празднование Перелома было удачным. Праздник земледельцев, изначально он символизировал разделение года на две части – время давать земле и время получать от земли. Но более известен был как праздник окончания поры юности и вступления молодежи во взрослую жизнь. Считалось, что именно в этот день Бог наиболее благосклонен к юным, готов помогать и прощать ошибки. Пары, встретившиеся, сложившиеся в канун праздника, были обречены на счастливую семейную жизнь и многочисленное потомство. Его исходом были многочисленные свадьбы, и менее многочисленные разбитые сердца. Единственный день в году, когда матери не следили строго за дочерьми. Молодежные гуляния затягивались до утра с молчаливого благословения старших. Обычно выбиралось поле между несколькими деревнями, на котором устраивались игрища, танцы, песни. Общепризнанный на западе Хлая, разудалый праздник был прицей во языцах во всех остальных частях страны.
Остановившись на краю поляны гуляний, Тай вновь согласился с правотой Гирешара. В синем сумраке горели яркими цветами многочисленные костры, неслись звуки рожков и скрипелок, веселый гомон висел в воздухе. У пузатых бочек разливали сварень и хмельную закваску. Что может быть лучше для отдыха после изнурительной погони? Они оба хотели стать юными и беззаботнными, забыть запах пота, страха и крови на руках, которые были частью их реальной жизни.
Ловчие, лучшие охотники армии, вышли к малой заставе накануне днем, грязные и измотанные: две недели они прочесывали малогостеприимные леса Линерансы в поисках банды, наводящей ужас на торговые караваны и селения. Бандиты нападали неожиданно, не оставляли живых свидетелей и исчезали без следа. Отрядам лорда Линера, патрулирующим лесные дороги и селения, поймать разбойников не удавалось. Привлечение ловчих стало компромиссом между решительно требующим навести порядок владетельным лордом, на которого давили купцы и селяне, и Советником Флимиринатом, считающим преждевременным и политически неоправданным привлечение регулярной армии в Приграничные земли. Пары ловчих ушли в леса Приграничья, выследить и обезвредить. Таю с Ги повезло особо – им поставили задачу догнать и вернуть на суд лорда одного из самых опасных. Хитрого, безжалостного, выносливого. Но они взяли его, матерого оборотня, на самой границе с Потерянными землями.
Тай поморщился, потирая ноющее плечо. Будь Ги чуть менее быстр, его матушка лишилась бы младшего сына. Оборотень почти добрался до шеи, когда Ги очнулся от удара и вцепился зубами и когтями в первое, что увидел, - волосатую волчью брюшину, раздирая ее на части. Славная была драка. После нее, пришлось еще сутки валяться на той поляне, ожидая когда тела закончат восстановление.
Нет, больше он не будет думать о постороннем. В эту ночь не следует быть разумным и осторожным. В свои 25 лет, Тай хотел радости, тепла и ласковых девичьих губ на лице. С этой мыслью, он решительно вышел на поляну и был подхвачен многоликим хороводом.




* * *
Девушки летели по полю как белые мотыльки: невесомые, легкие, прекрасные. Случайные свидетели провожали их зачарованными взглядами или оглушительно свистели вслед. Девушки торопились. Быстро темнело. На поляне впереди горели костры. Играла музыка, хрипловатый мужской голос жаловался на ветренную возлюбленную. На границе света троица остановилась, переходя после ошалелого бега на спокойный неторопливый шаг. Они расправляли закрученные вверх, чтобы не путались ноги, подолы узких рубашек.
- Фай, у тебя волосы выбились.
Высокая темноглазая красотка заправила густую изумрудную прядь под плотный белый платок:
- Ри, ты уверена, что через часик можно будет снять это уродство?
- Абсолютно. Все так напробуются закваски, что цвет твоих волос будет их волновать в последнюю очередь.
- Тем более на голове, - нервно хихикнула третья подруга. Она была немного ниже зеленоволосой Фай, но с более крупными формами. Ее синие глазищи встревоженно смотрели вокруг. Если бы кто-то решился сорвать с ее головы туго затянутый платок, то обнаружил бы короткие черные кудри с пронзительным синим отливом. Но за этот поступок смельчак мог заработать минимум двойной перелом руки. – Может зря мы все затеяли?
- Расслабься, Нитт, глупо передумывать купаться, сидя в пруду. – Фай успокаивающе обняла подругу за плечи. – мы же решили: эта ночь стоит небольшой отсидки в канцере. Кстати, Ри, у вас всегда забывают пришить рукава к рубашкам?
Риони, невысокая, стройная, с копной непокорных коротких каштановых волос, живыми глазами на выразительном лице, внимательно оглядывала подружек, выискивая малейшие огрехи в их внешности.
- Обнаженные руки подтверждают отсутствие брачных татуировок. Не вздумай что-нибудь накинуть сверху и побольше молчи, Фай. Твой акцент бьет по ушам.
Красотка расхохоталась:
- Считай его частью моего обояния.
- Хотя бы попытайся.
- Брось, Ри, мы здесь, чтобы найти симпатичных жарких парней…
- только потанцевать и повеселиться, - чопорно поправила Риони.
-…Я и говорю, повеселиться с симпатичными жаркими мальчиками. Встречаемся у большого дуба на рассвете. – Подхватив под руку Нитту, Фай утащила ее в гущу гуляющих.
Наблюдая как легко парочка смешивается с толпой, Риони, поняла, что ее опасения были беспочвенны.
Подавляющая часть населения Линерансы, и далее всего запада и севера Хлая, придерживалось практичного культа бога Отца: создателя и защитника сущего. Согласно непритязательным верованиям при едином отце конкретной матери у сущего не наблюдалось, что являлось убедительным и исчерпывающим объяснением многообразия окружающего мира. Важно, что при всей несхожести получившихся детишек, Бог-отец признавал и любил всех одинаково. Неудивительно, что его многочисленные сторонники жили по принципу – лучше пригреть одного чужого, чем по ошибке отвернуться от своего. Своими признавались все, кто соблюдал разумные заветы Великого Предка, независимо от цвета, формы и количества ушей, зубов, душ и прочего. Представители иных человеческих и нечеловеческих рас и культур мирно соседствовали с детьми бога-Отца на протяжении сотен лет.
Риони знала из рассказов дяди, что в последнюю гражданскую войну за чистоту человеческой крови, многочисленные отцебожцы шли в бой под серыми знаменами Шароха, нынешнего правящего дома, со словами: «Бог-Отец против однообразия». Рассматривая веселящихся на празднике потомков, Ри находила более прозаическое объяснение выбора: многовековые смешанные браки и их отчетливые результаты не могли прийтись по вкусу ни одному Блюстителю чистой крови. Фай и Нитта, с их непривычным цветом волос, органично вписывались в бесконечный хоровод лиц, с вертикальными зрачками, экзотическими оттенками кожи, заостренными ушами.
Столп искр взметнулся в небо. Зарыдала свиристель. Ри не хотела терять ни одного мгновения праздника. В конце концов, это она подбила подруг прийти сюда, пересказав все слышанные когда-либо рассказы о гуляниях на День перелома. Ее глаза восторженно блестели. Ноги уже неслись вслед бойкой мелодии скрипелки. Одобрительные мужские взгляды провожали гибкую фигурку. Но она не из тех, кто ищет торопливой ласки сельских парней, твердо решила Риони, наслаждаясь танцем. Пусть Фай и Нитта охотятся на бедняг. Танцы, музыка, песни, терпкий вкус сбитня и звезды над головой – что еще нужно для счастья?
Одня песня сменяла другую. Удалая кадриль уступала место быстрой мазурке. Раскрасневшаяся Ри пробиралась к бочке со сбитнем, когда ее подхватили горячие руки.
- Поймал!!! – хрипловатый голос звенел весельем. Толпа вокруг одобрительно гомонила. Девушка повернулась в кольце жестких рук. Ее крепко держал высокий парень. Толстая повязка закрывала его глаза. Из-под нее виднелись лишь губы и подбородок с густой щетиной. Темные волосы смешно топорщились сверху над повязкой. Ловилки, поняла Ри, ее по ошибке поймали играющие в детскую игру.
- Плата! Плата! - требовали вокруг. Девушки смеялись, парни заговорщицки подмигивали. – Поцелуй!
Риани расхохоталась, подняла руки, потянула голову парня вниз. Он послушно наклонился. Девушка собиралась звонко чмокнуть его, отдать приз, и отправиться дальше за прохладным сбитнем. Но…. горячие, упругие губы накрыли ее собственные. Ласковое касание. Легкое давление. Нежное трение. Ри замерла от неожиданного удовольствия. Мужчина медленно поднял голову, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Через мгновение его губы вернулись, но теперь они стали решительными. Он жадно изучал губы Ри. Касался языком то одного уголка, то другого. Пробовал, облизывал, покусывал. Ри потерялась в обжигающем наслаждении. Ее тело пожирал жидкий огонь, грудь требовательно ныла. Колючая щетина колола разгоряченную кожу. Они самозабвенно целовались под восторженный рев зрителей.
Голос разума вернулся неожиданно. Что я делаю!? Девушка испуганно отпрянула. Руки, обхватывающие ее жесткими тисками, разжались, выпуская на свободу. Справившись с головокружением, Ри сделала глубокий вздох и открыла глаза. Мужчина уже снял глупую повязку. Он выглядел не менее удивленным происшедшим, чем она. Их окружали смеющиеся лица, неслись шутливые советы. Ри покраснела. Нет, это точно происходит не с ней. Парень что-то сказал, протягивая девушке руку. Его пальцы снова коснулись ее кожи, обожгли ее. Это было слишком. Ри сорвалась с места.
Она бежала, протискивалась мимо людей, расталкивала, с одной целью – оказаться как можно дальше от случившегося. Сбитень! Ей нужно выпить сбитня. Ри свернула к ближайшей бочке, зачерпнула полную чарку ароматного напитка и жадно припала к нему пылающими губами. Прохладная жидкость текла по горлу, унимая жар. Все в порядке. Ничего страшного не случилось. Она всего лишь целовалась с незнакомцем на глазах у кучи народа. Ри нервно хихикнула. Ноги неожиданно ослабели, пришлось прислониться к дереву в поисках опоры. Но это не конец света, решила девушка после очередного глотка. Ее и раньше целовали. Тяжело дожить до 19 лет нецелованной. Но ранее у Риони никогда не возникало желания поучаствовать в поцелуе и, тем более, длить его до бесконечности. Она изучающе провела пальцем по своим губам. Касание обозвалось сладкой болью внизу живота. Грудь заныла. Ничего себе! Судя по признакам, именно это состояние описывала ей мама и опытные подруги. Желание. Желание? Ри фыркнула. «Ты не можешь желать незнакомого парня из приграничной сельской глубинки» - убеждал ее голос разума, подозрительно похожий на отцовский. Точно, согласилась Ри, она лица-то его толком не разглядела. «Но, надо признать, целуется он потрясающе», - насмешливо уточнил женщина, подарившая ей свои раскосые серые глаза. – «И руки у него горячие».
Ри поежилась от прохлады, настигшей остывающее тело. Жар от костров не доходил до дерева, под которым расположили бочку с напитком, спасая от перегрева. Рубашка-распахайка защищала мало. По примеру раскованной Фай, она укоротила подол до последнего разумного предела – на ладонь выше колен. Кто мог знать, что ей придется прятаться вдали от огня. Прятаться? Ри нахмурилась. Родители часто не сходились во мнениях, но ни властный, рациональный отец, ни насмешливая, независимая мать, никогда не учили ее прятаться. Тем более от мужчины. Ха, да ее предыдущих поклонников мама ела на завтрак вместе с костями…. Если папа не успевал раньше перепугать до смерти….
Таааааак…..
О-ля-ля, Малышка Риони, тебя отправили за тысячи верст от дома учиться самостоятельности. И только сейчас ты поняла, что в этом была реальная необходимость…
Допивая остатки сбитня, ароматную гущу, девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Повесив чарку обратно на бортик, Ри обернулась, в поисках источника настойчивого внимания.
Он стоял в тени молодого дуба шагах в двадцати от нее, привалившись к стволу и скрестив на груди руки. Высокий, крепкий, спокойный. В нелепой белой рубахе, расползающейся на широкой груди. Удлиненное лицо с крупными чертами. Пронзительные глаза. Густые темные брови. Короткие волосы. Тень щетины на щеках. Некрасивый, отметила Ри, но настолько мужчина, что необходимость в красоте отпадала.
И он не двигался, предлагая ей сделать выбор.
Риони улыбнулась. Что ж, мама, как ты любишь говорить – «Мужчина-лучшее развлечение».

* * *
Запах, горьковатый аромат луговых трав, сбитня и слабоуловимая нотка арбалетной смазки, привел Тая на край поляны. Сочетание интриговало, дразнило ноздри. Доносилась приглушенная музыка. Редкие парочки проходили мимо, погруженные в собственный мир.
Тай расслабился, успокаивая бунтующее тело и любуясь на длинноногую красавицу, нервно пьющую пряный напиток. Отсветы дальних костров бросали причудливые тени на ее лицо. Он с интересом следил за быстрой сменой эмоций. Такая странная, такая желанная. В ней не сочеталось все: хрупкая фигурка и недюжиная сила, с которой его оттолкнули; искреннее смущение и бесстыже обнаженные стройные ноги; коротко обрезанные волосы и отсутствие признаков недавней тяжелой болезни. Губы хранили ее вкус. Руки помнили гладкость кожи. Малость. Мужчина в нем рвался наружу, требовал узнать о ней все, во всех смыслах.
Он точно поймал момент, когда девушка его заметила. Узнала. Изучила.
Тай ждал.
Наградой ему стала лукавая улыбка.
Она подошла, остановилась на расстоянии вытянутой руки. Наклонила голову к плечу. Раскосые, диковинные глаза блестели затаенной улыбкой. Серые, почти серебристые, отметил Тай удивленно. Необъяснимо короткие непокорные пряди топорщились, придавая ей вид озорного ребенка..нет, не ребенка..
- Фея, сказочная лесная фея.
Ее брови вопросительно взлетели:
- Ооо..та, что заманивала в лес прекрасных принцев и заставляла годами плутать по чащобе, мешая спасти принцессу? – уточнила девушка.
Тай кивнул:
- Всегда считал, что сказки о многом умалчивают. Очевидно, принц по своей воле не торопился покинуть лес и его очаровательную хозяйку.
- А как же принцесса?
- Вряд ли ей было скучно в компании дракона, они очень находчивые ребята.
- Ты забавный, - засмеялась девушка. – Меня зовут Риони, и я непрочь заманить тебя на танцы.
- Только на танцы?
- Танцы, качели, песни, прыжки через костер, купание. Я пришла веселиться.
- Бедный принц, у него не было ни одного шанса устоять, - рассмеялся мужчина ее энтузиазму. – Меня зовут Тайрус, можно просто Тай.
- Крылатый молот? – дословно перевела Риони его имя. – бедные мои ноженьки! Смеясь, она повела ошарашенного мужчину за собой к танцующим на середине поляны.
Спустя продолжительное время Тай снова стоял на краю, и насвистывая, рассматривал черное небо. Луны подбирались к зениту, ночь близилась к завершению. Смущенная Ри исчезла в рощице за его спиной, пообещав не уходить далеко. Хмель, щедро разлитый в чарки веселящейся молодежи, добрался до голов. Крики и песни стали громче. Движения необузданней. Тай не хотел, чтобы подвыпивший идиот испугал или обидел его подругу.
Он чувствовал себя счастливым. Ноги приятно гудели. Никогда в жизни он еще столько не танцевал. Риони оказалась неутомима. Она танцевала расковано, наслаждаясь каждым движением. Смеялась, сверкая белозубой улыбкой. Кружилась вокруг него, вовлекая в фигуры, подсказывала, подбадривала. В ее раскосых глазах горело восхищенное одобрение. У него дома на праздниках любили танцевать сельские танцы, и с такой поддержкой он без труда вспомнил подзабытое умение. Музыка вела за собой. Шаг, поворот. Девушка пьянила. Дразнила. Приближалась, ускользала, неуловимая как огонь. Некоторые танцы она не знала. Тай заметил, как Ри изредка медлила, вслушиваясь в мелодию, подхватывала чужие движения или предлагала свой вариант. Она бесшабашно прыгала через костер в его ждущие руки. Дарила шутливые поцелуи. Грозила пальцем в ответ на излишнюю смелость.
Загадка. Настоящая фея, свободно переводящая со староэльфийского, которому не обучают сельских девчонок. Аккуратные человеческие ушки, мозолистые руки крестьянки с короткими ногтями. И неслышная поступь, отметил Тай, оборачиваясь и подхватывая Риони на руки.
- Ооо, нечестно! Ты второй раз меня ловишь, - обвинила девушка, упираясь руками ему в плечи. – Я шла тихо-тихо.
- Я ничего не слышал, - признался Тай. Он ослабил объятия, позволяя ей соскользнуть вниз вдоль своего тела. К его удивлению, она не сделала попытки освободиться, оставаясь в плотном кольце его рук, только упрямо хмурила брови. - Я тебя унюхал, - невинно добавил он и поймал губами ее возмущенный вопль.
Тай целовал сладкие губы, нежно, но настойчиво раздвигая их языком. Соблазнял, покусывая и отступая. Ри укусила его в ответ. Бросилась в погоню. И не смогла остановиться. Теперь ее собственный язык совершал набеги на его рот, исследуя каждый уголок. Руки беспокойно зарылись в волосы. Жидкий огонь пронесся по венам. Тай застонал, крепко прижимая девушку с своему разгоряченному, жаждущему телу.
- Тай?
- ммм…
Мужчина покрывал поцелуями ее шею. Руки блуждали по бедрам.
- Нельзя говорить девушке, что она пахнет, - прошептала Риони срывающимся голосом.
- Да?
- Да.
- Но мне нравится, как ты пахнешь, - ответил Тай, демонстративно уткнувшись носом в ее волосы. – очень…ммм… запоминающийся запах…и целовать тебя нравится….
- Я чувствую.
Тай смотрел на нее: распухшие губы, насмешливые глаза, затрудненное дыхание. Фея. Сплошная загадка. Она хотела его. Кажется, он должен дать ей время свыкнуться с этим желанием.
- Пара минут и мы пойдем на качели, - прохрипел Тай, отворачиваясь.
Во имя многорукой Вив, он должен успокоиться. Сцепив зубы, Тай забормотал первое, что пришло в голову:
- Пехотинец – самая слабая боевая единица. Назад пехотинцу пути нет: он ходит только вперед, только на один шаг. Правда, в начальном положении, он имеет право на двойной ход. До последней линии пехотинец может дойти за пять ходов и превратиться …
- Тай, - Ри прижалась всем телом к его спине, руки гладили напрягшийся живот. - Меня уже пытались научить играть на стоклеточной доске… безуспешно…я очень рассеянная…
Тай мечтал научить совсем другому.
- И я не хочу на качели…
- Нет?
- Нет… ты- мой сказочный принц и я решила заманить тебя в лес…
- Я был прав, сказки о многом умалчивают, - рассмеялся Тай, подхватывая на руки свою фею.

* * *
Бледный рассвет принес собачье сопение и ощутимый удар под ребра.
-Ри, соня, поднимайся!
Голос Фай пробился сквозь дрему. Ри поежилась. Жестоко будить человека, который только полчаса как закрыл глаза. Девушка заворочалась, заползая глубже в кокон из тела мужчины и шестяных одеял. Где только Тай их раздобыл?
- Ты только посмотри на нашу тихоню, Нитт. Мы тут по канавам ее ищем, а она милуется. Ри, включай мозги, и пошли!
Рассвет! Застава! Карцер! О, многорукая Вив.
-Все, больше не пихайся, я встаю, - пробормотала Риони. Потершись в последний раз щекой о грудь мужчины, девушка стала выбираться из теплого убежища.
- Ты уходишь? – голос Тая был сонным и хриплым.
- Пора.
Утро выдалось холодным. Ри моментально замерзла. Останки одежи валялись на мокрой от росы траве. Риони рассматривала разорванную рубашку, медленнно соображая, как ее припособить. Может пояс поможет?
- Быстрее, -торопила Фай, выглядевшая до отвращения бодрой и свежей. Она приплясывала на месте от нетерпения, стреляя любопытными глазами в сторону мужчины. Нитта смирно сидела у ее ног.
- Я возьму твою рубашку, - сообщила Ри. Тай согласно кивнул. Приподнявшись на локте, он хмуро смотрел, как она одевается.
- Я могу вас проводить?
- Нет.
- Где тебя найти днем?
- Ты не найдешь меня, Тай, - Ри с сожалением смотрела на него. – мне жаль, но больше мы не встретимся.
Грозное предупреждающее рычание остановило попытку Тая подняться. Черный волк обнажил внушительные клыки. Ри, потрепала Нитту по загривку, успокаивая.
- Нам надо идти.
Опустившись на колени, Риони в последний раз поцеловала его. Они пристально смотрели друг на друга. Ее глаза прощались. Его обещали скорую встречу.
Все! Ри стремительно поднялась, давая подругам знак, что готова.
Они убегали на запад в сторону леса. Быстро. Не оглядываясь. Две девушки и большой черный волк с умными синими глазами. Тай смотрел вслед, пока деревья не сомкнулись за их спинами.
Одеваясь и собирая вещи, он размышлял, когда появится Гирешар и как отнесется к тому, что они задерживаются. Между лесом и границей с Потерянными землями всего несколько селений. Ри неправа, они обязательно встретятся. Скоро.