На улице стояла неимоверная жара, не смотря на сентябрь. Это была самая ненавистная пора Варвары. Вроде бы уже надо сосредоточиться на учебе, стать серьезней, но так и хочется улетучиться подальше от шумного города на озеро. В такие моменты особенно требуется продолжения каникул.
Девушка задумчиво лавировала в потоке людей, инстинктивно поправляя то юбку, то волосы. Можно было подумать, что она взволнована, но Варвара была спокойна как удав. Просто вокруг было очень много знатных юношей, а девушка оставалась до сих пор одна.
Варвара была пестрой рыбкой, которая, как заведено, плавала на поверхности жизни, не задумываясь о ее глубинах. Легкомысленной и всегда веселой, считая, что в мире есть только солнце, вода и бесплатные червячки, на которые рано или поздно натыкается каждая поверхностная рыбенцыя.
Варвара спокойно нырнула в подземку и села на метро, удачно подъехавшее и пустое, не считая сидевшей через несколько мест личности.
- «Гот» - мелькнуло в голове у девушки среди моря суетливых забот.
- «Фифочка» - хмыкнула про себя Виктория, ковыряя носком берц пол вагона. Эта осень была для нее самой хмурой. Приходилось носить пилотские очки и зимний шарф, дабы солнце не повредило нежную вампирью кожу. Было жарко, не то слово, но слава небесам, Виктория давно не чувствовала тепла. Ну, кроме одного – тепла крови.
Вампиресса сглотнула слюну и вытерла несуществующую слезу, насмехаясь над проступившей к себе жалости. Она даже подумала, не загрызть ли эту свою противоположность, но передумала – Всеволод бы ее к кресту привязал. Виктория будто опомнилась от мысли о своем боссе и названном отце. Но оказалось не от мысли – поезд метро громыхнул и остановился. Свет, безнадежно треснув, погас. Где-то внизу покатились металлические запчасти.
Варвара ойкнула и с силой вжалась в сидение. Конечно же, она испугалась, даже забыла все свои проблемы.
- Что это? – спросила она в воздух – о странной спутнице она тоже позабыла, но та слышала все.
- Рабочая авария! – раздался в темноте чуть веселый голос готки. Он был необычным, как будто с потусторонним эхом. Грубоватым, но очень мелодичным.
- Ой, а я спешу! – ляпнула Варвара и услышала нервный хохот.
- Мне уже спешить некуда. Я все успела! Но тебе я попробую помочь.
Виктория очень удивилась своему великодушию, но вампиры не кидают слов на воздух – низя!
Вампиресса сняла очки, протерев уставшие глаза. Те в темноте зажглись красными огоньками.
Виктория лизнула палец длинным языком и приставила его к лампе вагона. С шипением помещение озарил тускловатый свет. Вагон поднатужился и, заскрипев, тронулся.
Варвара испуганно посмотрела на красные гипнотические зрачки спутницы. На миг они встретились взглядами и этого было уже достаточно. Правый глаз девушки больно резнуло. Нить боли пошла от глазного яблока до самого мозга и стала с силой пульсировать.
Варвара вскрикнула, схватившись за око и вскочив, стала топтаться возле входной двери, нетерпеливо стукаясь о стекло лбом.
- «Вот так бараниха!» - удивилась Виктория. Поезд остановился, и фифочка пулей выскочила из вагона.
Вампиресса истерически булькнула и, надев очки обратно, последовала ее примеру. Ей тоже пора было выходить…


Дождавшись, пока поезд проедет, и никто смотреть не будет, Виктория ловко спрыгнула на пути. Медлить было нельзя – хоть ты и бессмертна, стать лепешкой на окошке будет не так уж полезно.
Вампиресса устремилась вперед по туннелю. Там, через пару десятков метров, под кабелями она нашла люк со знакомой печатью своих сородичей, которую наложил, конечно же, Всеволод.
Приложив руку к печати, Виктория почувствовала легкое жжение.
- Проклятые ролевики! Уже и по люкам святую воду разливают! – выругалась демониха доставая из кармана мел и дорисовывая печати смытый хвостик. Та моргнула зеленой вспышкой и отворила люк.
Без особого труда Виктория пролезла в отверстие и пошла дальше в кромещей темноте подземелья. А ей и не надо был свет – она хорошо видела в темноте. Только что-то ей все-таки мешало – болел правый глаз. Боль была нудной, словно бедные нервы сжимали тисками долго и мучительно.
Пару раз, свернув в серых, смердящих тухлой листвой и отходами, тоннелях, вампиресса подошла к багровой занавеске, маскированной той же печатью. Пройдя в лаз за ней Виктория, почувствовала родной запах ароматических палочек и масел, которые так любили воспитанницы Всеволода. Все кроме Виктории.
Здесь уже горел свет. Миллионы зажженных свечек и ламп, озаряющих комнаты подземного особняка Гран-Батон – так звали его все живущие тут вампиры. Огонь уже достаточно начадил и теперь, из-за дыма, нельзя было разглядеть витые своды.
Виктория с облегчением сняла запотевшие летные очки и размотала шарф. Можно было вздохнуть свободно, что и сделала вампиресса. Стены привычно шевельнулись – на старинных обоях проступили на миг лица демонов-охранников, которые сторожили особняк.
В Ратурдане небыло лестниц. Комнаты распологались на одном этаже, растягиваясь на километры в ширину. Постоянно грохотали вверху поезда метро, отчего потолок постепенно обваливался. Постройка постарела, как впрочем и все здесь, покрылось пылью.
Виктория, потерая глаз руковом накидки, шмыгнула в свою комнату – вечную обитель. Там не буйствовал цветочный дурман – он сменился соленоватым бризом.
Вампиресса подошла к зеркалу, скинув серую накидку, но не успела разглядеть свое око. Стекло треснуло и с небольшим задержанием разлетелось на куски. Они, мелкими треугольниками, усыпали бледную кожу девушки и тут же выскочили обратно вытесненные новыми клетками.
Виктория покачнулась и, оступившись, села на край широкой кровати. Складки ее готического, чисто вампирьего, платья окрапила роса багровой скупой крови. Пробудилась вампиресса от той же нудной боли, которая заставила Викторию вскочить и понестись вглубь Ратурдана к Всеволоду.


Варвара долго бежала до своего дома. Возможно ей просто показался этот путь длинным, а может она и вовсе навернула парочку лишних кругов. Для всех прохожих девушка казалась буйным рыжим пятном, которое внезапно появлялось и исчезало.
Пару раз Варвара натыкалась на столбы и в конечном счете отлетела от входной двери своего подъезда. Теперь вместе с правым глазом болел и ее высокий, красивый лоб.
В квартире девушки было тихо, спокойно и прохладно. Совсем не так, как на улице, но Варвара этому не обрадовалась. Бросив сумочку, она помчалась к одному из множества зеркал.
Только она успела отнять руку от глаза, как паутина трещин рассекла чистую поверхность и брызнула прямо в лицо девушке.
Варвара завизжала больше от неожиданности, чем от боли. Токая уж она из себя была – много шума, мало смысла. Побежав в ванную, она разбила еще одно зеркало и вновь заорала. Став на колени над умывальником девушка трясущимися руками стала выбирать осколки из кожи лица.
Каждое движение причиняло боль. Вместе с пущенной водой и острыми осколочками в трубу смывались крокодильи слезы и алые капельки крови.
Варвара плакала тихо, изредка всхлипывая и не переставая выть, как маленький щенок с автобусной остановки, которого кинула мать. Прижигала ранки йодом она на ощупь, по принципу: «Тыкнул – защипало». Хорошая привычка все царапинки обрабатывать остался у нее от мамы.
Глаз все так же болел. Но эта боль отошла на второй план и теперь Варвара думала, что делать дальше. Такая красавица, как она не могла жить без зеркал. А что же произошло с ее прекрасным зеленым глазом?
Закончив обработку, Варвара сползла по стенке кухни и села на пол, понура свесив голову. Она больше не плакала, лишь судорожно глотала воздух. Она думала о том, как же будет искать ту странную готку из метро, интуитивно чувствуя, что тут не обошлось без нее.